— Ого, какие речи. А ведь когда-то ты его ненавидел.
— Что было, то было. — Глеб посмотрел на меня очень серьезно. — Он мой брат, Полина. Моя кровь. Я много думал. В какой-то мере я могу его понять. Тогда с Никой... думал, на все способен, лишь бы она жила! Мы всегда соринку видим лишь в чужих глазах.
— Я не верю, — покачала я головой. — Ты бы не смог. Остановился бы. Некоторые поступки меняют нас навсегда.
— Возможно. Эрик изменит тебя?
— Эрик?
— Да брось, Полевая, я все вижу. И тебя, и его, и ваши игры в любовь... Иногда мне хочется придушить его, веришь!
— Похоже, тебе вредно жить с Владом в одном доме, — пробормотала я и отвернулась.
На серых обоях истершимися призраками висели фото. Мы с Глебом в траве на заднем дворе. Рита — лучистая, улыбающаяся. Ольга в строгом костюме, опирающаяся на руку Альберта — отчима Глеба. И маленькая фотография Ники, спрятанная почти за шкафом. Ее отлично было видно только с кровати. Можно любоваться, когда лежишь один, и думать, думать...
— Влад здесь ни при чем. Я тогда еще говорил, что вы играете с огнем, а сейчас, похоже, это вышло из-под контроля. — Глеб взял мою ладонь, несильно сжал. Рука у него была сухая и теплая, с шершавыми пучками пальцев — следами от струн. — Тебе ведь больно будет, Полина. Когда он уйдет. А мы оба знаем, как тебе бывает больно.
— Зато сейчас хорошо, — прошептала я, чувствуя, что глазам становится горячо. Плохой знак — предвестник грядущих слез. Я не имею права расклеиваться.
— Это аргумент, — улыбнулся Глеб и упал на спину. — Ты меня не слушай, ворчуна. Я тебя люблю и забочусь. Но жизнь свою живи сама.
— Я тоже тебя люблю. — Я легла рядом, положив голову ему на грудь.
— Ты в курсе, что скоро в Липецке будет новый смотритель?
— Как новый? — Я подняла голову. — А... Мишель?
— Ходят слухи, суда Альрика древний не пережил, — заговорщически сообщил мне Глеб.
— Да ладно!
— Мишель мертв, Полина. Все плохое кончилось.
Кончилось. Все — и Герда, и Мишель, и даже Альрик как бы ни хотел, не мог причинить вреда. Разговоры — не в счет. Можно сделать вид, что они совершенно не трогают. И пусть Первозданный умеет читать мысли и делать выводы.
Все это Эрик. Как только он появился, все пошло на лад. Изломанные кости души срослись, раны затянулись и лишь шрамы изредка зудели, напоминая, что еще год назад я была при смерти. Маленькая испуганная девочка на берегу большой реки. Волны плещутся. В воздухе пахнет ванилью и рыбой.
— Думаю, Альрику не понравилось, что древний влез. Уверен, у него на вас с Владом были другие планы.
— Были... — прошептала я, стирая соленую влагу со щек. — Есть.
— Надеюсь, они не убьют друг друга.
— Что? Кто? — Я повернулась. Глеб смотрел серьезно и немного осуждающе.
— Влад с Эриком. Они же вдвоем идут в хельзу, тебя не берут. Хотя это к лучшему. Только вот... — Он прищурился. — Ты не спрашивала себя, почему Влад согласился ему помочь?
— Влад надеется, что после всех испытаний Эрик уйдет в кан, и я вернусь в атли, — криво улыбнулась я.
— Но ты ведь не вернешься, — вернул он мне горькую улыбку. — Сейчас ты скорее скади...
— То, что я помогаю Эрику, не делает меня скади! — возмутилась я.
— Это не делает. — Глеб сделал паузу, а затем спросил: — А ты не думала, что Владу проще сегодня же избавиться от Эрика?
Пульс нервно бился в жилке на виске. Во рту разлился солонковатый привкус. Страх? Кровь? Бог мой, я и не заметила, как прокусила губу!
— В каком смысле... избавиться?
— Влад ведет Эрика в хельзу, дверь в которую может открыть лишь хельин. Что если Влад не захочет возвращать его?
Подозрения размножились быстро. Растеклись морозом по плечам, спустились по позвоночнику. Теперь идея пройти это испытание сегодня не казалась такой удачной. Возможно, если бы я поговорила с Владом по-другому, убедила его... В чем? Что вернусь? Обмануть я бы не посмела.
Не готова — не то, что вернуться — решить. Пока Эрик здесь, хочу просто наслаждаться. Ключевое слово здесь 'пока'. Но все равно, если бы я была чуть более чуткой, возможно, Влад пошел бы в хельзу не с таким воинственным настроем. Если даже у Глеба возникли подозрения, беспечно с моей стороны не обеспокоиться. Эрик-то думает, ему все по плечу. Впрочем, во многом так и есть.
Черт, теперь придется бояться за них обоих!
— Нет, — помотала я головой, найдя, наконец, единственную зацепку — которая реабилитировала Влада в мыслях. — Он не поступит так с Дашей.
— В последнее время мне кажется, Даша озабочена судьбой Влада больше, чем судьбой Эрика, — иронично возразил Глеб.
— Если Влад пойдет на это, я точно не вернусь в атли — он не может не понимать этого.
— А как поймешь, что именно там произошло? Эрик может сгинуть в бою — многие воины так погибают. Хельза — опасное место. А Влад... как бы я за него ни переживал, все же знаю его отлично. Да и ты знаешь — когда он чего-то хочет, умеет играть грязно.
— Влад не убьет его — не хватит сил, — уверенно сказала я. — Единственное, что он может — бросить его там. Но Эрику достаточно найти сильного хельина, и он выберется. Слишком шаткий план.
— Был бы шатким, если бы у Влада не нашлось союзников в хельзе. Не забывай о Вестаре, у которого в подчинении большое войско. Он богат и влиятелен, и сможет позаботиться о том, чтобы Эрик никогда не нашел выхода из хельзы.
— К черту Вестара и всех его воинов! Я видела, как Эрик дерется. Как безумный. Влад не захочет себе такого врага.
— Влад всегда умел рисковать, Полина. А сейчас на кону то, что ему дорого. Ты ведь знаешь, что это так — он мог погибнуть в Венгрии. Если бы ты не поделилась с ним, Влад был бы мертв. А жизнь свою он ценит больше всего на свете. Понимаешь, к чему я веду? — Глеб вздохнул и приобнял меня за плечи. Знакомый запах бензина и сигарет успокаивал и волновал одновременно. Или волновало то, что он говорил? — Твоя жизнь для него важнее. А значит, важнее ты.
Мы сидели молча некоторое время. Я считала струны на его гитаре — бессознательно перебирала их и думала о своем. Вспоминала. Белые розы в хрустальной вазе у Вики на столе, ночные звонки, быстрые сборы — две сумки с вещами и привет, новая жизнь. А потом слезы — вечные спутники моей жизни. Разочарование. Боль.
Был ли у нас когда-нибудь шанс? Хотя бы маленький? Или все изначально предрешено и записано в книгу предсказаний? Если последнее верно, то как печальна наша жизнь. Ведь если ничего невозможно изменить, зачем бороться? И к чему придешь в итоге? К выбору или мраморной плите на кладбище? Впрочем, нам, хищным, и этого не дано. Нас хоронят вблизи поселения или у очага — чтобы улучшить землю, напитать ее кеном. Тогда земля лучше держит защиту.
Что я знаю о мире мертвых? Он жесток, прямолинеен, и в нем ценят силу. А Эрик сильный воин. Вестар наверняка захочет себе такого. Есть ли у него способы заполучить Эрика? Хельины забывают прошлую жизнь, но Эрик не хельин. Он будет помнить. И вернется. Вернется ведь?
Эти мысли, как надоедливая мошкара, возвращались поживиться моими переживаниями.
Обстановка в гостиной их только усилила. Бедная Даша, как она их только выносила все это время? Старающиеся казаться спокойными, мужчины излучали такой негатив, что не хотелось спускаться. Я даже попятилась, но Глеб подтолкнул меня вперед — мол, иди, разбирайся с ними сама.
Изверг! Еще и издевается.
Не знаю, где в тот вечер были остальные атли — то ли Влад отослал в связи с нашим приездом, то ли предчувствие нехорошего прогнало их из дома. Дом замер. Молчал и делиться предположениями не спешил. Притворился спящим.
Впрочем, мне не нужен был дом, чтобы все выяснить. Эрик о чем-то говорил по телефону и бросал в сторону Влада недобрые взгляды. Даша допивала остывший чай.
Что ж, у меня есть время — несколько минут — но этого достаточно. Слова имеют значения. Словами можно ранить, а можно дать надежду. Жизнь научила меня быть немного циничной. Жонглировать словами. Не всегда, до этого мне еще далеко, но в нужные моменты... Изворотливости бы еще и можно сказать, умею выживать.
Глеб присел рядом с Дашей и увлек ее расспросами о жизни скади. А я подошла к Владу.
— Можно с тобой поговорить? — Покосилась на Эрика и почему-то ощутила легкий укол совести. Нет, нельзя поддаваться ей. Я должна быть уверена. Просто не могу допустить, чтобы наш путь прервался на полдороги. Поэтому добавила: — Наедине.
Влад тоже взглянул на Эрика и ответил. Громко.
— Тебе всегда можно. Могу предложить кабинет или свою спальню.
Он сделал акцент на слове 'спальня'. Вложил в него, как письмо в конверт, тайный смысл, запечатал и наклеил марку. Впрочем, адресат прекрасно понял все еще до того, как распечатал. Ответил злым, льдистым взглядом, способным смутить любого. Любого, но не Влада.
— Кабинет сойдет, — буркнула я и, не дожидаясь, пошла в сторону коридора.
Если эта афера выгорит, никогда больше не буду присутствовать при их встречах. Пусть меряются уровнем тестостерона как-нибудь без меня.
Да и вообще... недолго осталось мериться.
Откуда я знала? Просто знала. Испытания не вечны.
Темно-зеленая штора качнулась, когда Влад прикрыл за нами дверь. Руки дрожали, и я спрятала их в задние карманы джинсов. Влад, напротив, был расслаблен — оперся о дверь и не сводил с меня испытывающего взгляда, теплого и колючего одновременно.
Лед и пламя.
Желание и злость.
Он винит меня в том, что чувствует. Сколько лет я винила его? Нужно с этим покончить! Мы — только то, чем позволяем себе стать.
— У тебя кровь. — Он прищурился и шагнул ко мне. Пара мгновений — и он рядом, приподнял подбородок, смотрит.
— Это я... поранилась. — Я высвободилась и облизала губу. Соленый вкус воскресил страх.
— Тревожишься?
Я кивнула.
— Хотела попросить, если еще могу просить тебя о чем-то. Влад еще раз оцени все прежде, чем что-то сделать.
— Ты всегда можешь попросить, Полина, — хрипло, почти шепотом ответил он. Не прикасался, но ему и не нужно было. Слишком рано я похоронила прошлое — теперь оно рвется, кричит и царапает крышку гроба. И сердце колотится, и воздуха мало — на полдыхания всего. — Но я не понимаю, о чем конкретно ты просишь.
— О том, что ты хочешь сделать... в хельзе.
Почему здесь так душно? Лето же почти совсем, неужели так трудно проветрить?
Занавеска еще раз качнулась, за окном крикнула птица — слишком громко. Значит, оно открыто. Значит, дело не в воздухе — во мне. В нас. Здесь...
— Я ничего не придумывал для хельзы. Особенного.
И снова этот взгляд. Он все понимает. Знает правила игры. Всегда знал. Влад слишком хороший игрок, чтобы мне его переиграть, но я никогда не прощу себе, если не попытаюсь.
— Хорошо бы так. — Я тряхнула головой, пытаясь убрать с сознания морок. Он не может больше влиять на меня. Он больше не мой вождь. — Не хотелось бы еще больше разочароваться в тебе, Влад.
Светлая бровь удивленно приподнялась.
— А есть куда больше?
— Есть.
— Тогда я сделаю все, чтобы этого не произошло.
— Спасибо, — искренне сказала я. Робко улыбнулась. Сама понимала, насколько нелепо все: ситуация, моя просьба. Но попытаться стоило.
— После того, как мы вернемся... — Влад замялся, погладил меня по плечу. Затем скользнул по ключице к шее, словно прощупывая, сколько еще ему позволено. Я была глупа, если думала, что он не будет действовать. Он всегда действует — именно это и восхищало меня в нем. — Останься здесь.
Я резко выдохнула и отстранилась. Нужно пресечь на корню, иначе... Что иначе? Все это ты уже проходила, Полина, и не раз.
Но Влад выставил ладони вперед в примирительном жесте.
— На ночь. Просто погостить. Уверен, Глеб будет рад.
Я не останусь. Я знала это. Уверена, он тоже знал.
Но вслух произнесла:
— Я подумаю.
Он кивнул и улыбнулся. Только тепло ушло из взгляда, и Влад превратился в хищника. Такого, каким он был всегда — ловкого и беспощадного.
— Отлично! Идем, меня хельза ждет.
Мы вернулись в гостиную — мрачную от наполнившего ее ожидания. Даша с чашкой в руке — приклеилась она к ней, что ли? Сколько можно пить чай? Глеб — уже не улыбается, шутливость из облика испарилась и осталась тревога. Он, как и я, понимает, насколько все серьезно.
И Эрик. Злой. Даже не скрывает.
— Поговорили?
Так дело не пойдет: успокоила одного, разозлила другого. Можно вечно метаться и ничего не достичь. Впрочем, поздно. Напольные часы в кабинете пробили десять — наверное, Влад не прикрыл дверь, и до гостиной доносился их торжественный и печальный звон.
Я шагнула к Эрику. Все же я это затеяла, мне и разгребать. И я не боюсь — он не причинит вреда своей пророчице.
Такое странное словосочетание: от него тепло в груди и в голове, мышцы размякают, кости становятся гибкими, как лоза.
— Мы идем или как? — Влад явно не собирался упрощать мне жизнь.
— Идем, — ответил Эрик, не сводя с меня глаз.
Я взяла его за руку — инстинктивно потянулась. Хотелось его тепла. Понимать, что он еще хочет меня.
Как мало женщине нужно для счастья. Чтобы любили. Вернее, чтобы любил тот самый — без которого смерть...
Думала, не ответит, но он сжал мою ладонь, нежно погладил запястье. И выше — там, куда уходили рваные шрамы прошлого.
— Пожелай мне удачи, — попросил тихо.
— Удачи, — улыбнулась я.
Он покачал головой.
— Не так.
А затем, пока я не успела опомниться, притянул к себе и на глазах у всех поцеловал. Страстно. Требовательно. Собственнически.
А потом отпустил. От неожиданности я покачнулась, а когда сошла эйфория, почувствовала, как лицо заливает краска. Все усилия — напрасны. Перечеркнуты одним прикосновением губ. Я буквально чувствовала, как взгляд Влада жег мне кожу в районе лопаток. Через одежду. Ревностным взглядам не помеха кусок ткани.
Ну что за дурацкая привычка — метить территорию? Разве нельзя обойтись без этих первобытных замашек и все решить цивилизованно? Судя по тому, как эти двое смотрели друг на друга, нельзя...
Мне не понять мужчин. Никогда. Я всегда отступала — с Владом перед его многочисленными любовницами, с Эриком — перед каном. Ни один из них, похоже, отступать не намерен.
В гнетущей тишине гостиной нелепым и пронзительным был звук соприкосновения чашки с блюдцем. Поставила, наконец. Я мельком взглянула на Дашу: смотрит в коленки и, наверное, ненавидит меня. Глеб только сочувствует, за что ему и спасибо.
А потом я увидела портал. Переплетающиеся нити, неохотно пропускающие жителей кевейна. Они множились, двигались, лоснились, как гнездо змей, которое нечаянно потревожили. Светло-серые, мутные.
Эрик погладил меня по щеке и бесстрашно шагнул вперед. Нити опутали его, попытались вытолкнуть, но он рванулся и исчез. Портал сомкнулся за его спиной, заволновался, возмущаясь наглым проникновением чужака.
— Мне ты удачи не пожелаешь, — язвительно сказал Влад и, пока я не успела опомниться, добавил: — Ну ничего. Попробую без нее.
