| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Сперва строится станция на геостационарной орбите в тридцати шести тысячах километров от Земли, вот так. Потом оттуда до Земли спускается легкий, но прочный кабель. Скорость предмета на геостационарной орбите почти идеально совпадает со скоростью вращения Земли, поэтому он кажется "стационарным", как и намекает название. Он не движется, всегда находится в небе в одной и той же точке. Значит...
Она провела от квадратика вертикальную линию — между геостационарным спутником и Землей.
— Как только конец кабеля, опущенный на Землю, будет закреплен, появится башня... точнее, лестница, которая ведет с Земли в космос.
— Ааа, понятно! — и впечатленный Харуюки стукнул по колену правым передним копытом.
Однако тут же он нахмурил брови и склонил голову набок.
— Нет, стой, погоди. Материал, конечно, легкий и все такое, но длина этой штуки тридцать шесть тысяч километров, и она должна быть достаточно толстой, чтобы к ней прикрепить лифт, — она же будет офигенно тяжелой? Если кабель натянуть, геостационарный спутник на Землю не грохнется?
— Непременно грохнется! — мгновенно ответила Черноснежка, и Харуюки осел в кресле.
— Что...
— Чтобы это предотвратить, делается вот что.
На этот раз Черноснежка продолжила линию вверх от станции и нарисовала на ее конце черный кружок.
— Надо всего лишь вытянуть кабель еще больше и прицепить груз на его конец, так что станция будет в середине общего веса... то есть в центре масс всей системы. Тогда центробежная сила от вращения противовеса тянет вверх, и это компенсирует вес кабеля.
— Ааа, понятно! — снова впечатлился Харуюки и тут же снова склонил голову набок. — ...А откуда берется этот противовес?
Черноснежка многозначительно ухмыльнулась и резковато ответила:
— ...Концепция этого "геостационарного космического лифта" была предложена американцами из NASA сорок семь лет назад, в двухтысячном. Но тогда они предсказали, что построен он будет к 2062 году.
— Эээ?! ...Так это что, еще долго ждать?
— Да. Это рассчитано на такое далекое будущее, потому что... в NASA планировали поймать пролетающий рядом с Землей астероид и использовать его в качестве противовеса для геостационарной орбитальной станции.
— Хаааа?! Они, они собирались поймать астероид?!
— Именно. Они сказали, что, если подождут шестьдесят два года, то подходящий астероид случайно окажется рядом, а кроме того, к тому времени как раз появится технология, позволяющая его поймать.
— ...Еще же пятнадцать лет, да? ...Ведь это до сих пор невозможно?
— Да, это невозможно.
Не в состоянии больше что-либо понять, Харуюки лишь хлопал губами.
— ...Н-но... ведь космический лифт "Гермес Корд" уже построили! Насколько я помню, его пять лет назад закончили, в 2042. К-как они его тогда сделали?
— В этом-то все и дело... — ответила Черноснежка, стирая ладонью диаграмму, которую она только что нарисовала. — Потому что, в отличие от "геостационарного космического лифта", про который я только что рассказала и который был, так сказать, изначальной задумкой, "Гермес Корд" — это "низкоорбитальный космический лифт", его спроектировали в более реалистичном виде.
— Низкоорби... тальный.
— Основная идея та же, что в геостационарном. Но структура другая. Центральная станция "Гермес Корда" летает гораздо ниже геостационарной орбиты, в двух тысячах километров над землей... Но это все равно за пределами атмосферы.
— Ээ... эээ, если геостационарная орбита — это тридцать шесть тысяч километров... это разве не чересчур близко?!
— Это близко. Зато кабель гораздо короче и поэтому гораздо легче, а значит, для противовеса не нужны грузы размером с астероид.
— Ааа... понятно...
Харуюки кивнул, потом задал естественный вопрос:
— ...А тогда почему они не собирались строить низкоорбитальный с самого начала?
— Потому что тут есть одна загвоздка. Искусственный объект на низкой орбите... то есть на орбите высотой полторы — две тысячи километров должен вращаться гораздо быстрее, чем Земля, потому что сила тяжести намного выше, чем на геостационарной орбите, и для ее компенсации нужна гораздо большая центробежная сила. У геостационарного орбитального лифта нижний конец кабеля можно закрепить на земле, потому что скорость его вращения равна скорости вращения Земли; с низкоорбитальным так не получится.
С этими словами Черноснежка вытянула палец и нанесла маленькое пятнышко рядом с кругом, изображающим Землю.
— Вот центральная станция "Гермес Корда", она на орбите высотой две тысячи километров. Кабель из переплетенных углеродных нанотруб тянется вверх и вниз; этот кабель подсоединен к верхней станции, которая играет роль противовеса, и к нижней станции.
Нижний конец линии, протянувшейся от пятнышка вверх и вниз, остановился возле самой Земли. Показав пальцем на оставшееся пустое пространство, Черноснежка продолжила:
— Нижняя станция находится в ста пятидесяти километрах над землей. Если ее расположить ниже, атмосфера будет слишком плотной, и из-за трения весь лифт начнет снижаться и в конце концов упадет.
— Хааа...
С силой выпустив воздух, чтобы привести мысли в порядок, Харуюки, подергивая пятачком, произнес:
— Значит... эээ, "Гермес Корд" — это искусственный спутник длиной в четыре тысячи километров, который состоит из трех станций, связанных кабелем из нанотруб... так? И он летает вокруг Земли намного быстрей, чем сама Земля вокруг своей оси?
— Именно. Скорость нижней станции относительно земли десять махов, поэтому низкоорбитальный лифт еще называют "Сверхзвуковой Скайхук".
— Но тогда как же... то, что его построили в море возле острова Рождества на востоке Тихого океана? Помню, я тогда в новостях видел здоровенный искусственный остров, но... разве башня не оттуда вверх идет?..
— Этот остров — база для взлета и посадки шаттлов, которые будут возить людей и грузы на нижнюю станцию "Гермес Корда" и обратно. Они будут с острова взлетать, стыковаться со станцией на высоте сто пятьдесят километров и там разгружаться. Потом груз будут поднимать на лифте до верхней станции, которая на высоте четыре тысячи километров, а уже оттуда другим шаттлом — либо на геостационарную орбитальную станцию, либо на международную базу на Луне. Кстати, геостационарная станция висит прямо над взлетной площадкой, так что, даже если сказать, что ""Гермес Корд" в восточной части Тихого океана", это не совсем неправильно.
— Хфууу...
В очередной раз выдохнув, Харуюки снова взглянул на окно с диаграммой. Поскольку диаметр Земли 12700 километров, это по сравнению с 4000 километров выглядит как яблоко по сравнению с черешком; но саму идею, что такая штуковина летает над головой на десяти махах, принять было трудно.
— Хмм, как-то страшновато мне, а вдруг он упадет из-за чего-нибудь... — не думая пробормотал Харуюки. Черноснежка слегка пожала плечами.
— Вообще-то его уже пытались уронить.
— Х-хааа?!
— Что, ты не знал? Насколько я помню, где-то в начале весны это было. Туда в числе туристов пролез террорист, который попытался заминировать центральную станцию. Из-за этого и решили усилить систему безопасности "Гермес Корда", и Япония приняла участие в конкурсе, так что это напрямую связано с новостями о первом экспорте технологии Общественных камер.
— Уаа, вот, значит, почему. Прости, я не очень внимательно новости проглядываю...
Харуюки повесил голову, как будто его в классе вызвали отвечать, а он не знал вопроса. Однако Черноснежка не стала его больше отчитывать, а с неловкой улыбкой продолжила объяснение.
— У низкоорбитального лифта "Гермес Корд" кабель маленький и тонкий по сравнению с геостационарным. И сам он маленький и тесный. Поэтому даже если там взорвется бомба карманного размера, она может вызвать колоссальный урон в зависимости от конкретного места взрыва. Кроме того, там нет ни лишнего места, ни лишней энергии для установки крупномасштабной системы безопасности. Думаю, поэтому они и воспользовались японской технологией Общественных камер... Вот, и теперь мы можем вернуться к первоначальной теме разговора.
Протяжно выдохнув, Черноснежка взмахнула пальцами правой руки и открыла меню управления VR-средой. Материализовала два бокала и один из них протянула Харуюки.
Блин, я должен был что-то такое приготовить, раз сам ее позвал! Несмотря на панику, Харуюки взял бокал и отпил. Похоже, это был какой-то оригинальный напиток с множеством хитро настроенных вкусовых параметров: он не походил ни на один известный Харуюки напиток реального мира. По его вкусовым сосочкам распространился свежий горьковато-сладкий вкус без каких-либо неестественных оттенков.
— Ух ты... вкуснота.
Черноснежка чуть улыбнулась и вытянула левую руку своего аватара.
— Я в последнее время готовить в реале тоже учусь, но... очень трудно учиться, когда ты не можешь просто переделать то, что не вышло. Представляешь, Харуюки-кун, у светлого соевого соуса единственное отличие — то, что он светлый! Он что, просто соленая вода, что ли?!
— Дааа, а я не знал... Слушай, а чего ты вдруг взялась осваивать готовку?..
— Очевидно же. Чтобы когда-нибудь для Ха-... — внезапно Черноснежка закрыла рот, потом громко откашлялась. — ...Для хорошего отдыха. Ладно; возвращаемся к нашим баранам.
Довольно настойчиво сменив тему, она продолжила свое стремительное объяснение.
— Как я уже сказала, в "Гермес Корде" нет места для полномасштабной системы безопасности. И вот пришло время японских Общественных камер. Эта система с помощью отдельной высокоскоростной сети собирает в одном месте изображения, полученные с огромного количества камер, и сверхмощный суперкомпьютер их автоматически анализирует, чтобы обнаруживать признаки преступной деятельности. Скажем, если какая-нибудь камера зафиксирует оружие, система тут же проверит, откуда взялся человек, у которого это оружие, кто он и куда идет. Место, где производится эта обработка данных, называется "Центр слежения за общественной безопасностью", и его местонахождение не разглашается.
— Д-даже ты не знаешь, семпай?
Когда Харуюки на полном серьезе задал этот вопрос, Черноснежка улыбнулась самой широкой из своих смущенных улыбок.
— Эй, ты за кого меня принимаешь? Я всего лишь слабая ученица средней школы, откуда мне знать величайшие государственные тайны! ...Ну, правда, кое-какие догадки у меня есть.
— Г-где?!
— Это секрет... Важнее другое: как я объяснила только что, Общественные камеры отправляют изображения в ЦСОБ, так сказать, сердце всей системы, и там происходит вся обработка. Иными словами, для самих камер слежения не требуются ни люди-операторы, ни какое-то громоздкое записывающее оборудование. Если предположить, что именно благодаря этой "простоте" эта система будет установлена на "Гермес Корде"... Неизбежно, что камеры космического лифта и японская сеть Общественных камер окажутся связаны.
Харуюки вслушивался в слова Черноснежки; произнеся слово "связаны", она вдруг подмигнула, словно ждала от него чего-то, и тогда Харуюки наконец вспомнил главную цель своего внезапного полносенсорного вызова.
— Аа... ясно, эээ, то есть то, что они связаны, означает, в общем, ммм... — и, замахав коротки ручками своего поросячьего аватара, он выпалил: — ...Мы можем туда попасть?! В "Гермес Корд" в Ускоренном мире!!!
— Хмм... ну, пока что мы можем только утверждать, что это не полностью невозможно.
Черноснежка озорно улыбнулась и продолжила таким тоном, будто обдумывала что-то:
— Во-первых, остается вопрос, распространит ли "Брэйн Бёрст", игра-файтинг, свое влияние на спутник. И даже если сети соединены — как мы туда попадем? Мы, Бёрст-линкеры, ныряем там, где находятся наши реальные тела. Значит, чтобы добраться до "Гермес Корда" в Ускоренном мире, необходимо попасть на космический лифт здесь. Туристические экскурсии на геостационарную орбитальную станцию уже есть, но они недешевые.
— ...Цены жуткие, да...
Харуюки сник. На миг у него мелькнула идея, что Сильвер Кроу с его крыльями мог бы, нырнув на Земле, долететь до нижней станции, но эту идею он отбросил, даже не высказав. Сильвер Кроу мог подняться максимум на полтора километра. А "Гермес Корд" летал в сто раз выше — нижняя точка на высоте 150 километров.
Да и вообще — он, со своими карманными деньгами ученика средней школы, даже на остров Рождества, где была стартовая площадка шаттлов, отправиться не мог.
— Хмм... значит, если только ты не супербогатенький, нырнуть в "Гермес Корде" невозможно...
— Я бы еще добавила: если ты можешь отправиться туда в реальном мире, вряд ли тебе понадобится нырять в воссозданную среду в Ускоренном.
— И это... тоже.
Харуюки снова вздохнул — на этот раз от разочарования, а не от восхищения — и задрал голову к небу.
Даже с вершины пятисотметровой башни виртуальное синее небо казалось бесконечно далеким и бесконечно громадным. Нет, в VR-наборе объектов, свободно распространяемом в сети, "небо" не может простираться выше десяти (ну или, может, ста) высот этой башни. Потому что "за" этим синим небом — ничто. Здесь замкнутый мир, покрытый лишь тонким слоем синей краски.
— ...Харуюки-кун.
Неожиданно услышав свое имя, Харуюки опустил голову и встретился с ласковым, но в то же время каким-то непонятным взглядом Черноснежки.
— А почему ты так сильно хочешь попасть в "Гермес Корд"? Ты можешь свободно летать на крыльях, а космический лифт — всего лишь рукотворное сооружение, летающее по заранее заданной орбите.
— Эээ... нуу.
После столь неожиданного вопроса Харуюки понадобилось несколько секунд, чтобы облечь свои туманные мысли в слова.
— Это, ну, конечно, я просто люблю высокие места, есть такое, но... я еще подумал, если, допустим, туда можно попасть, это хоть на чуть-чуть выполнит ее желание. Ну, ее... она же всегда хотела достать до неба Ускоренного мира, нет, "за небо".
Едва Черноснежка это услышала —
Ее глаза распахнулись, потом ресницы опустились.
Слова, сорвавшиеся в конце концов с ее губ, прозвучали так тихо, как будто это были мысли в чистом виде.
— ...Ясно, — и Черноснежка подняла глаза к голубому небу. — Это верно... Ее тяга к небу по-прежнему никуда не делась. Она хочет добраться до неба, увидеть, что там, по ту сторону, так же безумно, как я — до десятого уровня, а может, еще даже более безумно...
— ...Ага, — кивнул Харуюки и снова задрал голову, как и Черноснежка.
"Она" — активный член предыдущего "Нега Небьюлас", Бёрст-линкер 8 уровня Скай Рейкер.
Долгое время она жила в одиночестве на вершине старой Токийской телебашни в Ускоренном мире, но два месяца назад вернулась в возродившийся после трехлетнего перерыва "Нега Небьюлас".
Однако это было не сказать чтоб полное возвращение к активной деятельности. То, что она отклонила приглашение Тиюри сегодня вечером, было типично: она вовсе не участвовала в нормальных дуэлях, а только лишь в еженедельных территориальных сражениях; более того, она никогда не появлялась на передней линии. Она всегда оставалась в тылу, сосредотачиваясь на обороне.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
