Лерка. Ледяные глаза

Открыв портал, я вошёл в него, а вышел среди смердящего трупами могильника. Ваор вымер. На улицах покореженных городов разлагались лишь трупы, а иногда и не просто гнили, но и бодренько так ходили. В деревнях была та же картина, если конечно деревни были целыми.

Я бродил из одного городам в другой, везде была смерть. Я недоумевал, не понимал и был растерян. Мне казалось, что такое только в Ваоре, но нет! Везде, куда бы я ни пошёл было точно так же.

Я не отчаивался, пытаясь отыскать оставшихся разумных. В это время стал замечать, что растения гибнут. Деревья, трава, просто засыхали и чернели. Через несколько недель заметил, что нет больше в лесах ни птиц, ни зверей, а реки опустели. Мир, обычно наполненный тысячами голосов, замолчал.

Вот тогда я испугался, не понимая, что происходит. Вернувшись в Хеирхаим, обнаружил, что Лес Забвения полностью погиб.

Чуть позже, уже в замке, узнал, что тёмной энергии вокруг столько, что крупицы светлой в ней медленно растворяются.

Потом наступили дни, когда Этир буквально дрожал. Его сотрясало, словно горы решили поменяться местами с равнинами, а пустыни с океанами. Небо трещало по швам. Целыми днями лил дождь, сменяющийся снегом и градом. А когда всё затихло, когда мир замер, в этой оглушающей тишине с неба стал сыпаться пепел. Вот тогда я понял, что по какой-то причине мой мир погиб.

Когда я это осознал, появились они. Назвались Смотрителями. Они и объяснили мне, кто во всём этом виновен. Поведали мне о кристальных душах, о их роли балансиров, и о том, что теперь у меня есть целая вечность, чтобы подумать над всем произошедшим. Я не могу умереть, не могу отсюда уйти, хотя и находил выходы. Это наказание. Это мой приговор.

— Но почему они не вмешались ещё до того, как всё стало необратимым?

Маг усмехнулся, хотя в глазах смех не обозначился.

— Об этом я тоже спрашивал. Мне сказали, что власти действовать открыто они не имели. Хотя косвенно пытались подсказать, но никто не обратил внимания, ни на знамения, ни на пророчества. Что и говорить, я и сам забыл. Не до того мне было.

— А река душ?

— Она появилась тогда же, когда пошёл пепел. Смотрители сказали, что Этир рухнул в междумирье, и стал его частью. Поначалу меня это заинтересовало, но потом, интерес прошёл.

— А эти? — я кивнула в сторону замеревших личей.

— Надсмотрщики. Живут в междумирье, наблюдают за тем, чтобы твари не приближались к реке.

— Кстати, а что за звери там, снаружи?

— Звери? О, это не звери, это грешники. Ну, я так думаю.

— Что? Какие грешники? — я вспомнила ту клыкастую тварюшку. Это же за какие такие грехи несчастного так перекорёжило. Скорее уж демоны, чем грешники.

Маг вздохнул, поморщился и посмотрел на меня.

— Я долго наблюдал за рекой. Так вот иногда на её берег выбрасывает небольшую душу, тусклую и как бы грязную, явно нечистую. Видела по берегам неприятно пахнущую слизь?

— Ага, — кивнула, вспомнив о субстанции, воняющей гнилыми яйцами.

— Я провёл много исследований и пришёл к выводу, что эта слизь консистенция всего плохого, что есть в душе. Вот смотри. Есть душа. Какой самый большой грех, по-твоему, может совершить человек?

Я задумалась, нахмурившись. Человек вообще такое существо, что он может много чего нехорошего совершить.

— Ну... пусть будет убийство, жестокое убийство.

Маг вскинул брови и кивнул. Чего это он? Я сказала что-то не то?

— Хорошо, пусть будет убийство. Когда человек убивает другого человека с особой жестокостью, это оставляют на его душе некий... ну что-то вроде осадка. Попав в реку, осадок из души вымывается. Не знаю, куда девается всё хорошее, но вот плохое, по моей теории, остаётся на берегах междумирья. Теперь вспомним о душах, которых изредка река выбрасывает на берег. Я полагаю это души, которым никакой чисткой уже не помочь. То есть грязные, грешные до невозможности. Вычищать такую душу нет смысла, поэтому Великий поток избавляется от них. Попав на берег, они начинают стремительно собирать ту слизь. Я засекал, с момента попадание на берег до стадии 'монстр обыкновенный' проходит всего несколько часов. Потом появляется очередной грешник, как и я, осужденный вечность скитаться по этим серым просторам в междумирье. Вот эти вот товарищи, — маг кивнул в сторону балахонистых, — не только не пускают тварюшек к реке, но и частенько своими мечами шинкуют их на фарш. После встречи грешника и меча надсмотрщика через несколько часов от твари остаётся серый пепел. Вот так вот.

— А почему они тут с тобой?

— Ну, видимо, смотрители приказали следить. Теперь твоя очередь.

— М?

— Я рассказал о своей жизни, теперь ты о своей.

— Это не так интересно, — отмахнулась, подумав, что по сравнению с историей... — Кстати, а как тебя зовут? — маг смешливо прищурился, а я поняла, что недавно он и сам спрашивал меня о моём имени, но я не назвала. — Лера, меня зовут Лера.

— Вильям де Хорт. Верховный архимаг Этира. Хм, к тому же теперь единственный. А теперь, я бы послушал твою историю.

Я не стала упрямиться, рассказала всё как есть. По мере рассказа сама удивлялась, сколько всего со мной произошло, а я почему-то не замечала этого. Вспомнив Эйнара, старательно запрятала тоску подальше, решив, что упиваться ей можно, но пока что не стоит. Вот, если не найду способа выбраться отсюда, то тогда и буду волком выть в бордовые небеса, проклиная всех и вся.

— Вот оно как. Думается мне, что не просто так эти тебя ко мне привели.

Я сделала стойку, превращаясь в одно большое ухо.

— Что ты имеешь в виду?

— Вижу я, что не до конца ты умерла. Понимаешь, души людей привязаны к смертным телам с помощью множества нитей. Представь себе шарик, у которого во все стороны торчат иголки. А теперь заверни этот шарик в кусок мяса. Иголки тут же проткнут мягкую плоть, сцепляя шар и мясо. Вот примерно точно так же нити души связывают тело и, собственно, саму душу. Так вот, несколько твоих нитей, все ещё привязаны к телу. Если пойти по ним, то можно найти выход в твой мир.

Я подскочила, завертевшись на месте.

— Где? Ничего не вижу.

— Правильно. Это не так просто сделать. — Остановилась и посмотрела на мага. — Хочешь, чтобы проводил?

Кивнула.

— Надо подумать. Хорошо, но при одном условии — ты заберешь меня отсюда.

Я уж было образовалась, но потом осеклась, вспомнив, что этого мага вообще-то тут специально держат. Да и он сам говорил, что выйти отсюда не может.

— Как? Ты же говорил...

— Погоди. У меня есть одна идея. Просто я не мог до этого момента воплотить ее в жизнь. Не уверен, что выйдет, но попытаться стоит. Ох...

Он поднялся, при этом мне показалось, у него хрустнули все кости, которые вообще могли хрустнуть. Мда, думаю, он тут давненько сидит. Ад заржавел весь.

Вильям глянул на меня, и я заметила, что в его глазах больше нет той обречённости и неимоверной усталости. Удивительно, как он за столько лет не растерял желания жить.

— Кстати, а сколько лет прошло после гибели Этира? — спросила, смотря, как маг возится за своим троном. Интересно, он его таким от скуки сделал?

— Хм? А, ты об этом. Не знаю, я после третьего тысячелетия перестал считать. О, вот он!

Я не нашла, что и сказать на такое. Наверное, на его месте я бы и вовсе свихнулась тут в одиночестве, а маг вон ещё и живчиком бегает. Переведя взгляд на руку, вернее на предмет, зажатый в руке мага, вопросительно посмотрела уже на Вильяма.

— Это я со злости его туда однажды зашвырнул, — маг смущённо потрепал себя по голове. — Психанул чего-то.

Психанул? Ну, не мудрено, бывает.

— Так и что надо делать? — спросила, не став акцентировать на психах архимага внимания.

— О, сущую безделицу — тебе надо убить меня.

Я по очереди осмотрела всех, как их назвал Вильям, надсмотрщиков. Ничего интересного, всё такие же высоченные, в балахонах со светящимися глазами. Потом оглядела медленно зал, подмечая кое-где паутину, которую не заметила раньше. А также общую мрачность этого места. Вот, если бы не рассказ Хорта, вернее де Хорта, то до сих пор была бы уверена, что это пристанище злобного и ужасного некроманта. Кстати, интересно, что означает приставка 'де'? Может, Вильям аристократ? Или у них так обзывались маги? Надо будет узнать потом. Так, ради интереса, ничего такого.

Да и пока что не стоит сбрасывать со счетов предположение о тёмной натуре Вильяма. Да, он сказал, что просто проводил опыты, но мало ли чего он там пытался наэксперементировать. Может, вызывал потусторонние сущности или пытался оживить умершего. Или оживление благое дело? Хм, но если простое поднятие мертвеца, то нет. А если вылечить так, что мертвец оживёт? Тогда что? Некромантия это или лекарское дело? Сложный вопрос, ведь оживить мертвеца по идеи нельзя, а значит, это некромантия. Ерунда какая. А если человек остался самим собой и чувствует себя живее всех живых? Ай, не буду забивать голову. Лучше хоть как-нибудь отреагирую на слова Вильяма, а то и так стоит, смотрит на меня и ждёт.

— И как ты себе это представляешь? — сложив свои полупрозрачные руки на груди, я глянула на архимага, как на последнего илиота. — Я не могу тебя убить. Нет, если бы ты пытался меня сожрать или прикончить, а я защищалась и случайно пристукнула тебя, тогда ещё может быть. Но вот так, специально, да мне моральные принципы не позволят, даже на благо дела. Ты же сказал тебе рассказали о таких, как я.

— О, да, рассказали, — архимаг поморщился, будто съел лимон целиком. — Святоши, которые слово плохого сказать не могут, потому что это уменьшит количество светлой энергии. Невинные овечки, которых будут убивать, они и пальцем не пошевелят, чтобы защитить себя, так как не могут навредить другому живому существу.

Я слушала и немного офигевала.

— Эм, ты знаешь, вот ты сейчас говоришь и... А ты точно о кристальных?

— Конечно! — маг взмахнул рукой и выпустил из неё какой-то предмет. — Вот проклятье, — забубнил он, торопливо спускаясь по лестнице и подбирая нечто, похожее на пустой флакон из-под духов.

Вот сейчас, глядя на него, я поняла, что этому человеку и в самом деле много лет. Да, блин, он же старикан каких поискать! И бухтит так же. Забавно. Улыбнулась, посматривая на недовольное лицо Вильяма.

— Не знаю, чего там тебе наплели, но я точно не такая. Слушай, а как ты меня так быстро раскусил? — поинтересовавшись, я уставилась на флакон, который мне протягивал маг. — Чего это?

— Бери. Сюда мою душу запихнёшь. Вернее, она сама сюда залезет. Это ловушка для душ, созданная и настроенная специально для меня. — Я покосилась на опасный объект. Как-то мне не хотелось, чтобы эта ловушка поймала меня. Вильям, конечно, сказал... но кто его знает. Мы знакомы всего ничего. — Не бойся, мне уже не к чему ловить души. А, хотя ты мне не поверишь. Что странно. Обычно кристальные доверчивы, как овцы. А как узнал. Так очень просто. Обычные души шарики, которые в этом месте не могут принимать образ человека, а кристальные запросто.

— Откуда знаешь? — Я всё-таки с опаской, но взяла флакончик, ощущая, как он нетерпеливо подрагивает, будто живое существо.

— Дак, когда эти пришли, они те две души забрали и при мне же выпустили. Так вот, они сразу приняли облик людей. За все годы, что я был тут, больше такого не видел, пока не пришла ты. Выбрасываемые на берег души тоже были небольшими шариками. Так что логично сделать вывод, что такой облик принимают только кристальные.

— Слушай, — я заглянула в бутылочку, зажмуривая один глаз, — а почему в Этир не послали новых кристальных. Я слышала, что, когда человек с кристальной душой умирает, на его месте рождается другой. Хм, как интересно. Значит, на моём месте уже кто-то родился там... Надеюсь, для меня ещё есть место...

— Ага, рождаются, — маг снова уселся на свой жутковатый трон, — вот только нужно, чтобы души вернулись в Великую реку. А те двое что делали? Правильно, никуда они не вернулись, а прозябали у меня в ловушках. Так что там, — маг поднял палец вверх и многозначно хмыкнул, — ничего сделать не могли. Формально, души по-прежнему были в Этире, значит, замена им не полагалась. Вот так вот. Ну что, готова убивать меня?

— Как? — я возмущённо посмотрела на мага. — Ты же сам только что с брезгливой физиономией сказал, что мы не можем обидеть даже муху, не говоря уже об убийстве.

— Очень просто. Ты главное, ловушку крепче держи. Поняла?

Ой, не нравится мне всё это, ой, как не нравится. Я всеми фибрами души против подобного.

— Ты не ответил...

Не успела я договорить, как маг как-то слишком уж страшно улыбнулся, заставив меня тем самым замолчать. Вот знаете, бывает, люди так улыбаются, торжествующе, будто у них, наконец, вышло то, что они пытались сделать долгие годы.

Я рефлекторно дёрнулась, но не успела. Вильям что-то нажал, видимо, кнопку, позади зажужжало, заскрежетало, а потом я ощутила, как мне в спину что-то впилось.

Обманул! Одурачил! Проклятье! Расслабилась, развесила уши идиотка!

Всё это я подумала за доли секунды, а потом ощутила немыслимую боль. Из моей груди вырвалось нечто и полетело в сторону мага. Вильям, будто чумной смотрел на это и улыбался. А под самый конец, он поднял глаза, и я увидела в них... благодарность и облегчение.

Мгновение и в его грудь впивается стрела. Маг дёрнулся, но улыбаться не прекращал. Будто испугавшись, он резко опустил глаза, а затем, спокойно выдохнул и глянул на меня.

— Что это значит? — держась за грудь, прохрипела. Боль была адская. Попытавшись разогнуться, я покачнулась, но устояла. — Проклятье!

— Кристальным не пристало так ругаться, — Вильям закашлял кровью, но даже при этом с его лица не сходила улыбка. — Я пытался убить себя бесчисленное множество раз. Кха, кха... Но ничего не выходило. Я был частью этого сгинувшего вечность назад мира. Но я не отчаивался, и тогда, после долгих, о, ты не представляешь, сколь долгих, исследований, опытов, расчетов, мыслей, догадок, теорий, я нашёл один единственный вариант. И сегодня я его опробовал.

Вильям замолчал, хотя его губы, кажется, продолжали шевелиться.

Хмуро глянув на мага, я медленно, шатаясь, словно травинка на ветру подошла к нему и оглядела стрелу, торчащую из груди Вильяма. Как я и думала — она вся была покрыта частицами моей души, словно духовной кровью. Вернее, той субстанцией, из которой собственно я сейчас и состояла.

Де Хорт, что-то там пробормотав, улыбнулся ещё сильнее — хотя куда ещё-то? — и кивнул мне на баночку, которую я держала в руке. Удивительно, как не выронила.

— Держи... крепче. Кажется... на этот раз у меня получилось.

— Может, тебя в реку? Переродишься, как нормальный человек. Начнёшь жизнь сначала. Это же прекрасно.

Вильям глянул на меня, как на сумасшедшую и покачал головой.

— Мор, я помогу тебе... справиться с ним.

Вот зачем он так, а? Какого лешего ему так неймётся сунуться в мой мир? Мёдом ему там намазано или что? Или ему так не хочется терять все знания, которые у него есть.

— Ладно, — согласилась, понимая, что если я сейчас ошиблась, то моему миру конец. Мор ещё куда не шло, но вот Вильям... как с ним в случае чего сладить? О, боги, что я делаю?