Путешественница1. Вампирская война.

— Ллина, ты что, колдовать пыталась??!!! — Свистящим шепотом вопросил бледный как полотно Элланон. В ответ я только кивнула.

— Ну все. Имрюк нам.

— А? — Отвратительная какофония звуков раздалась значительно ближе.

— Бежим!! — Элланон дернул меня за руку и мы что есть духу рванули по едва виднеющейся в траве полузаросшей тропке. Неизвестный крикун издал еще один вопль, прерываемый вибрирующими всхлипами и уже не таясь, треща ветками, бросился в погоню за нами.

— Что это... за вагурц?? — спросила я на бегу.

— Вистерен.

— Что??? Что это за гхырова здыбхра????

— Гибрид виверны и паука! Плотоядное и вечно голодное! — Прокричал Элланон, продолжая тянуть меня в самую чащу.

— Еще вопросы есть?

— Есть! — радостно отозвалась я. — Что это такое небольшое с длинным хвостом и острыми зубами увязалось за нами?

— Где??! — Элланон оглянулся и, смачно выругавшись на тролльем, ускорил бег. Я же, и без того болтавшаяся на собственной руке, намертво стиснутой в ладони эльфа, как белье на прищепке, теперь уже не бежала, а просто подпрыгивала в воздухе, а сила, с который Элланон тащил меня за собой, делала все остальное.

Очередная зубастая тварюшка, покрытая ядовито-зеленой чешуей, мимо которой мы пробежали, увидев мой столь оригинальный метод передвижения (прыжки, как у блохи на буксире), приоткрыла пасть, выпав в такой глубокий ступор от увиденного, что даже не сделала попытки погнаться за нами. Но нас это уже мало интересовало.

— Элланон... — Прохрипела я, чувствуя, что вот-вот упаду на землю, и плевать мне на разномастную погоню. — Я так больше не могу...

— Хорош-шо... — Прошипел эльф сквозь зубы и остановился.

Задумчиво посмотрел на приближающуюся шипящую, рычащую и визжавшую ватагу разнокалиберных монстров и спокойно выудил из-за спины короткий лук.

Тренькнула тетива и первый зверь, напоминавший слегка сплющенного по бокам волка, замертво упал на землю. Такая же участь постигла еще двоих наиболее настырных и шустрых преследователей.

Стая призадумалась, перейдя с бега на шаг, а потом и вообще остановилась. На нас смотрели два десятка внимательных глаз, словно осуждая за что-то. В кроне деревьев раздался возмущенный вопль, и на землю с ближайшего дерева спрыгнул вистерен. Не делая никаких попыток напасть на нас, он подошел к трем тварям, которых уложили стрелы Элланона и, потыкав их неожиданно трогательным мягким носом, шумно вздохнул, и обратился к нам на Всеобщем:

— Ну, и зачем вы их убили??

Сказать, что мы были удивлены — это не сказать ровным счетом ничего. Элланон в замешательстве опустил лук, я же с вытаращенными глазами уставилась на внезапно заговорившую тварь, которая продолжала нас совестить голосом, не предвещавшим ничего хорошего.

— В Лесу есть закон — кровь за кровь. Вы пролили кровь троих обитателей Леса, поэтому один из вас должен умереть.

— Но они первыми начали! — возмутилась я.

— Ну и что, поиграли с вами в салочки! На вас хоть одна царапина есть?!

— Есть! — гордо ответила я, демонстрируя поцарапанную веткой ладонь, но вистерен отмахнулся от меня когтистой лапой. Элланон же стоял, опустив голову.

— Так что же. — Грозно вопросил вистерен. — Кто из вас отдаст свою жизнь во искупление пролитой крови?

— Если я отдам долг, — тихо спросил Элланон, подняв златоволосую голову и смотря на вистерена. — То она будет свободна?

— Слово Хранителя Леса.

Элланон положил лук на землю и, сделав несколько шагов, подошел к вистерену, опустился на одно колено и склонил голову.

Когтистая лапа взлетела над ним, но я, не в силах смотреть на сей произвол, рванулась к ним, загородив собой Элланона и сверля вистерена разъяренным взглядом.

— Ллина, уйди! — прошипел Элланон.

— Гхыр тебе! Я за тебя перед Властителем отвечаю!

— Что? — Эльф возмущенно уставился на меня, но продолжить перепалку нам не дали. Вистерен издал свой фирменный леденящий душу вопль, и мы, перестав препираться, недовольно посмотрели на него. Оглядев нас обоих пронзительным взглядом, он предложил альтернативное решение.

— Ну, вы можете попытаться их вылечить.

— Чего? — Я возмущенно подскочила на месте. — Так они живы??? — Вистерен неопределенно пожал тем, что у него было на месте плеч.

— Ну, вообще-то они все равно уже не жильцы...

— Но мы должны попытаться! Элланон, за мной!

Мы подошли к распростертым на земле телам. Н-да, Элланон, конечно, постарался. Но то ли он устал от беготни, то ли я его под локоть толкнула — но все три твари были живы. Двоим стрелы угодили между ребер, по чистой случайности не угодив в сердце, а вот третьей — гибриду волка с мантихорой — явно не повезло. Стрела угодила несчастной твари прямо в пасть, застряв глубоко в глотке, причем настолько, что вытащить ее, не порвав все горло, попросту не представлялось возможным.

— Ну, что тут? — Элланон присел рядом со мной.

— Не знаю, что делать. Меткость у тебя приличная...

— Уж, что имеем...

— То и пропьем! — язвительно закончила я за него. — Ты сможешь исцелить тех двоих?

— Да. Стрелы вошли неглубоко, а лечить своей энергией я умею.

— Тогда займись ими, а я поколдую здесь.

Элланон отошел в сторону, а я стала думать, что же мне делать. Раньше я исцеляла раны, даже практически смертельные, но это все было не то. Дело в том, что исцелять себя было намного проще — меня спасала татуировка, которая, собственно, и отвечала за мою способность к регенерации — при ранении она начинала светиться золотистым светом, исцеляя меня. Но я еще НИ РАЗУ не исцеляла смертельные раны у других. Для того, чтобы исцелить такую рану, нужно было прибегнуть к стихии Жизни, которая активировалась только при соединении всех остальных пяти стихий. А я-то за раз умела соединять не больше трех!! Остальное делать у меня как-то еще не получалось...

И вот сейчас наши с Элланоном жизни зависели от того, смогу ли я объединить все пять стихий в одну.

Я надеялась, что у меня получится...

Я погладила тварь по голове. На меня взглянули замутненные болью золотисто-янтарные глаза...

Я осторожно взялась за стрелу.

Призвав стихию Ветра, я стала медленно растворять стрелу в воздухе. Я уже пользовалась этой магией, извлекая стрелы подобным образом. Очень эффективно, позволяет быстро и безболезненно извлечь стрелу...

За спиной что-то нараспев читал Элланон, я же полностью была сосредоточена на том, чтобы довести стрелу до состояния полупрозрачной дымки. Наконец у меня это вышло, и "растворенная" стрела очутилась в моей ладони.

Животное выгнулось дугой и забилось в агонии.

— Элланон!!!!!!!!!!!! Держи ее!! — Эльф возник у меня за спиной почти мгновенно, и тут же прижал агонизирующее животное к земле, пока я, залитая чужой кровью, трясущимися руками, чертила в воздухе прямо над ней прямую пентагармму. Голос мне когда-то говорил, что объединить все пять стихий в одну — стихию Жизни — можно только соединив их все в пентаграмму, где каждая линия — стихия. Соединившись в звезду, через вершины которой проходит Круг Жизни, пять стихий объединяются в единое целое — стихию Жизни. Сделать это объединение очень сложно, обычно Путешественники учатся этому, спустя лет двести после своего Призвания, но всякое бывает... Кто-то никогда не объединяет стихии, предпочитая оттачивать пользование одной-двумя до совершенства...

Поток фонтанирующей крови начал слабеть, да и тварь уже почти не дергалась.

Ллина, что бы ты там не делала, но делай это скорее! Она умирает!

Знаю я, знаю...

Итак...

"Смерть есть начало и конец..."

Черная линия спустилась вслед за моим пальцем, оставляя в воздухе наклонную линию...

"Земля дарит силу всему..."

Следующий росчерк изумрудно-зеленого цвета, идущий от черного снизу направо и вверх...

"Воздух дает дыхание..."

Бледно-золотистая линия, идущая справа налево...

"Огонь дарит смелость и порывы..."

Ярко-алая линия прочертила воздух над умирающей тварью вниз и направо...

"Вода питает кровь..."

Сапфировый росчерк завершил пентаграмму. Теперь она висела в воздухе, ожидая момента, когда я проведу сквозь ее вершины Круг Жизни. Я подняла дрожащую руку, по локоть залитой кровью и плавно провела круг...

"Круг Жизни объединит их ."

Пентаграмма засияла бело-голубым светом и начала медленно опускаться на тело умирающей твари.

— Элланон... — прохрипела я. — Отойди.

Он сразу же повиновался, сверкающая пентаграмма засияла еще ярче, погрузив в свое сияние и меня, и тварь...

На какое-то мгновение я стала ею.

Я чувствовала, что гортань мою захлестывает кровь, что мне нечем дышать. Пентаграмма засияла еще ярче, боль усилилась, а я упала на колени.

Изо рта у меня хлынула кровь.

На этот раз уже моя.

На миг я испугалась, что вместо того, чтобы вылечить нас обоих, я, скорее всего, отправлю нас на тот свет, и тут же рисунок начал бледнеть... Связь ослабела, и я внезапно поняла, что если я сейчас отступлю, то ничего у меня не получится. Поэтому я собрала остатки сил, и направила всю свою энергию на исцеление.

Пентаграмма взорвалась белым светом, боль резко усилилась, а потом внезапно пропала.

Вместе с сиянием.

Пентаграмма, видимо не выдержав такого обращения, хрустнула и погасла...

Я мешком повалилась на траву, все еще ощущая во рту солоноватый привкус крови.

— Элланон... — Эльф тотчас появился в поле моего зрения. — Как эта... тварюшка? — Он оглянулся куда-то назад себя, а потом ответил:

— Вроде жива. Вон, хвостом машет.

— Ну и хорошо.

С этими словами я плавно откатилась в глубокий обморок.

...Первой мыслью по пробуждении у меня была: что-то слишком часто я стала падать в обмороки. Вот вернусь в Зеркальную галерею — устрою себе длительный отпуск. Вторая мысль закопошилась почти сразу вслед за первой — а где это, собственно, я?

Ответ пришел почти сразу.

Вернее, вошел. В дверях комнаты, больше смахивавшую на келью, в которой я вольготно расположилась на довольно жесткой постели, стоял друид. Это я определила по длинной белой хламиде, чем-то напоминавшей наряд местных дайнов и толстенному посоху, вызывавшему ассоциации с здоровенным дрыном, вывороченным из ближайшего частокола во время народного гулянья с выпивкой и мордобоем. Особенно удивляло сочетание тяжеленного "дрына" и худощавого, если не сказать тщедушного, телосложения владельца — благообразного дедушки с белой бородой до пояса и на диво молодыми ярко-голубыми глазами, хитро сверкавшими из-под кустистых бровей.

Дедушка оглядел меня с головы до ног и произнес приятным, ничуть не старым голосом:

— Как чувствуете себя? Я тут вам одежду принес — ваша была безвозвратно испорчена. — С этими словами друид протянул мне простую белую хламиду, сшитую из довольно плотного, но мягкого на ощупь полотна. К хламиде прилагался витой шнур в качестве пояса и легкие кожаные сандалии. Принимая на руки сей дар, я поблагодарила друида, который вышел за дверь, дабы дать мне время переодеться, при этом заявив, что будет искренне рад проводить меня до места, где меня уже ждут.

Естественно. Меня все, кто мог, уже заждались...

С этой мыслью я начала натягивать на себя хламиду...

Минут через пятнадцать я, одетая в друидский балахон, с расчесанными волосами (предусмотрительный дедушка вложил в сверток с хламидой простой деревянный гребень, которым я, немного помучившись, все-таки расчесалась, попутно едва не лишив себя половины волос на голове) и почти прекрасным настроением. Дедуля бодренько шел впереди меня так быстро, что я насилу за ним поспевала. С учетом того, что в руках он таскал свой любимый "дрын", весивший, наверное, килограммов десять, друид мог дать фору любому молодому в скорости передвижения по пересеченной местности с препятствиями, коей являлась обитель друидов — я постоянно спотыкалась о тут и там выглядывавшие прямо из глинобитного пола толстенные корни деревьев, оббивая ноги и тихо ругаясь сквозь зубы. Друид же этих кореньев, камней и прочих препятствий словно и не замечал, не сбавляя скорости чтобы переступить через лежащий поперек дороги камень или обойти нагло вылезший из земли корень...

Долго ли, коротко, а пришли мы туда, где меня ждали. Не знаю, как обозвать чудо архитектурной мысли, сваявшей столь оригинальную постройку... В общем, Зал Друидов располагался под открытым небом. Судя по всему, в свое время заказчик дал строителю средства, которые он благополучно пропил, после чего с ужасом вспомнил, что объект таки сдавать надо, потому пьяный бред резко протрезвевшего строителя воплотился в данном помещении. Весь Зал составлял огромный круглый каменный стол с непонятными значками и рисунками, вокруг которого опять-таки на каменный глыбах восседали друиды в компании с Элланоном, который активно им что-то втолковывал. Пола не было — его заменяла коротко подстриженная трава (я хихикнула, представив, как друиды, ползая на карачках и ругаясь, раз в две недели подстригают траву с помощью ритуальных серпов), а вместо стен стояли гигантские камни, образующие 12 ворот. Я наклонилась к уху стоявшего рядом со мной друида и тихонечко спросила:

— Традиционная постройка или сэкономить хотели? — На что друид гордо выпрямившись, сообщил, что это-де традиция. Но потом тихонько добавил: "И экономия приличная.".

Я захихикала, но тут мое веселье было прервано Элланоном, вставшим со своего места и рявкнувшим так, что я вздрогнула, а друид, находившийся рядом, отшатнулся.

— То есть как — не ваше дело???!!! — Сидевший напротив Элланона высокий статный друид с безупречной осанкой поднялся, и ответил в таком же тоне, разве что чуть потише.

— Я сказал — мы не будем вмешиваться в войну вампиров и людей!

— Как это? — подала голос я, обратив на себя внимание всех сидевших за столом. — Неужели вы не хотите им помочь??

Друид обернулся ко мне, прожигая меня взглядом ярко-зеленых глаз на суровом лице.

— Это не наша война. Мы не станем вмешиваться в эту войну — судьбы людей и вампиров нас не интересуют.

— Как?... — ошеломленно произнесла я. — Но...

— Дитя... — Терпеливо, словно маленькому ребенку, начал объяснять мне друид. — Мы живем в гармонии с природой, мы — отшельники. Дела других рас нас не интересуют...

— Вот как! — взвилась я. — Не интересуют, говорите?! Сейчас посмотрим!

С этими словами я шагнула к нему и, схватив его за руку, призвала стихию Ветра для перемещения в пространстве.

Друид попытался выдернуть руку, но я вцепилась в него крепче клеща.

Заклинание переноса окутало нас сеткой голубоватых разрядов и мы исчезли...

...Для того, чтобы появиться на косогоре перед вампирской долиной.

Заклинание растаяло, а я дернула друида за рукав, заставляя его подняться на вершину холма, с которого я когда-то рассматривала Догеву. Он поднялся, и через секунду до меня донесся сдавленный возглас. Чуя неладное, я рванулась наверх.