Призрачное тело (глава 4)

— Может, — чуть подумав, подвтердил я. — Духи есть даже у сорваных листочков. Неоформленные, но существующие. Любое здание или место формирует со временем свою душу. Кто-то — общую, а кто-то — отдельную. Проклятые места не из воздуха взялись.

— Вот видишь, — кивнула она. — Ты же можешь дышать огнём, не так ли?

— Но я же слышал стук, Аой!

— У той тыари были когти. Возможно, новая ещё в духовной форме где-то формируется и постукивает о материальный объект. Этим и тишину можно объяснить: упырь нематериален. Логично, что он пока не может взаимодействовать с предметами на достаточном уровне, потому стук едва различим.

— Возможно, но что, если это люди? Мы просто их убьём, не в силах найти?

— Да где они могут быть?! Мы обыскали всё, Шай! Всё! Ты ничего не отыщешь!

— Уверена? — я привстал, внимательно глядя на стену перед собой.

— Что там, я ничего не вижу, — она приподняла брови.

— Я тоже ничего не вижу. Но знаешь... Если суслика не видно, это не значит, что его нет. Мы тщательно обыскали всё вокруг храма, простучали каждую стену, ты проверила всё внизу... Только вот мы не думали, что искать нужно не там.

— Что ты имеешь ввиду? — Аой удивлённо зависла передо мной.

— Знаешь... Я тут вспомнил одну историю ещё из прошлой жизни, — задумчиво хожу по комнате, оглядывая скудные остатки старой полуразвалившейся мебели и голые стены. Одну я даже поколупал. — У тебя как со школьной математикой?

— Настолько хорошо, насколько это было возможно для моего времени, — она пожала плечами.

— Знаешь, что такое четырёхмерное пространство? — приподнимаю бровь. Аой стала задумчивым взглядом сверлить стены. Надо заметить, что комната была в общем-то практически кубической формы.

— Думаешь, это тессаракт?

— Я предпочитаю название гиперкуб. И нет, вряд ли здесь есть некое управляемое четвёртое измерение. Но мне вдруг подумалось, что наш недавний противник ведь действовал так, будто мог смещать свою четвёртую координату. Наверняка у его маскировки и нематериальности несколько иной источник, но представь, что эта комната устроена схожим образом? Как и весь храм? Что, если тут целое нематериальное помещение? Смещённое по четвёртой координате или ставшее призрачным за счёт фуриоку или рейку? Ведь существуют похожие техники: мы недавно буквально испытывали действие таковой на себе.

— У тебя ещё много сил? Как ты собираешься проникнуть в такое помещение, если оно даже и существует?

— Осталось порядка четырёх-пяти тысяч... И этого хватит, я уверен. Если тут и есть эдакая призрачная комната, то хороший шторм совмещённых фуриоку и рейку должен её разрушить.

— А если там всё ещё живые люди? Твоё "разрушить" звучит... Тихо! — она замерла. Я — тоже. Мы напряжённо прислушивались. Тональность того самого звука падающих песчинок: она поменялась. Ритм... — Призрачная комната? — неуверенно произнесла Аой. Снова изменение ритма.

— Кажется, я прав, — довольно улыбаюсь. — Чтобы что-то сделать, нам нужно работать синхронно. Единение!

Тугой комок силы привычно погрузился в моё тело. Я замер: пространство вокруг было словно пропитано могильной гнилью. Омерзительно. Прикрыв галаз, я сложил руки в печать концентрации, которую использовали Сейшин для медитаций. Ничего особенного, все пальцы прислонялись друг к другу попарно: большой к большому, указательный к указательному, мизинец к мизинцу. Затем большие пальцы отставлялись вниз, будучи в контакте. Получалось эдакое кольцо. Оно помогало течь энергии по телу ровно и размеренно. Только вот мне нужно было выпустить во вне всё максимально хаотично.

Пальцы мгновенно были переставлены совершенно диким образом. Глубоко вдохнув, я стал концентрировать в себе фуриоку и рейку. Как можно больший объём. Наконец, направляю силу к ладоням. Ещё секунда — и руки расцепляются, а энергия мощной волной расходится вокруг меня. Расходится, оставляя за собой совершенно другую картину.

Пустое и заброшенное помещение стало обретать новые краски. Оставленный мною у двери мощный фонарик пропал, трухлявая мебель словно бы становилась всё более прозрачной, пока не исчезла из окружающей действительности совсем. Трещины на стенах внезапно обросли каким-то мхом. Не тем благородным красивым мхом, что часто можно встретить в на камнях, не тем, который красиво и причудливо меняет любую породу, но склизким, мерзким, серым.

Однако всё это не главное. Там, где ранее стоял небольшой трухлявый низкий столик сейчас высилась такой же высоты и формы чёрная столешница (Интересно, это тёный дуб?..). А по стенам... По стенам были прикованы люди. Но и это не самое страшное. Лучше бы я нашёл тут просто трупы, возможно — измождённых и измученных пленников, однако те, кто тут явно находился долго, буквально гнили заживо, смотря на мир безумными глазами. В их ещё живых лицах проступали пугающие очертания той твари, которую я недавно уничтожил. А некоторые были совсем свежими, полностью здоровыми. Один из них в руке, которую непонятно как сумел освободить из оков, держал нож, чьей рукоятью он, видимо, стучал по кандалам: на тех видны были прекрасные отметины, а набалдашник на орудии был сильно потёрт.

— Помоги...те... — человек захрипел: у него явно давно пересохло во рту. Остальные вообще вряд ли могли говорить.

Проявившаяся рядом Аой поманила меня рукой. Подойдя у явно совсем свежему пленнику, я удивлённо уставился на него: он совсем не выглядел измождённым, но молчал. Моя хранительница показала мне на какую-то точку практически у него на затылке. Глянув туда, я увидел всё те же следы гниения. Внезапно пленник дёрнулся, попытавшись меня укусить. В этот миг он обнажил острые, словно у акулы, зубы.

Внимательнее вглядываясь в лица окружающих, я находил всё больше и больше следов высыхания и гниения. Не знаю, как могут сочетаться эти два процесса.

Всё быстрее и быстрее я понимал, что взгляды, которые мне вначале показались разумными, принадлежали вовсе не хозяевам тел. Точнее, не старым хозяевам. В полной растерянности оглядываюсь на того самого человека с ножом. Того, кто и попросил помощи. Он поднял измученное лицо, но внезапно сухие губы начали растягиваться в предвкушающий оскал, обнажая такие же острые клыки-гвоздики, какие имелись у всех пленников. Мурашки побежали у меня по спине: я понял, что людей здесь и нету вовсе. А ещё — что я в ловушке.

— Попался, голубчик?.. — от неожиданности я вздрогнул. Внимательнее присмотрелся к мужчине, нахмурился.

— Ты умеешь говорить? — он оскалился.

— А с чего бы мне не уметь? Неужели ты думаешь, будто, обладая разумом достаточным, чтобы заманить тебя в эту ловушку, я не смог разговаривать? Ха-ха.

— Ты не можешь на меня напасть... Нет, не можешь, — сначала неуверенно, а потом утвердительно заговорил я. Постепенно в моём мозгу, который всё также оставался холодным, не давая ужасу на грани сознания завладеть собой, начала формироваться картинка. — Дай я попробую угадать, что тут происходит... Ты — дух, — тыкаю в него пальцем. — И ты умеешь не просто подчинять тела людей, но перерождать их в идеально подходящие тебе марионетки. Не удивлюсь, если тут, в храме, природный источник фуриоку, за счёт чего ты и пользуешься столь большими возможностями, никак не подходящими обычному или даже весьма могущественному призраку.

— Какой умный молодой человек, — ощерился одержимый.

— О, я ещё умнее, чем ты думаешь. Ведь ты даже не переспросил, что такое фуриоку. Да и все фокусы, что я тут видел... Слишком круто для призрака с личным источником. Ты либо демон, либо шаман, не так ли? — ухмыляюсь. — Точнее, ты был таковым. Все эти жертвы... ты затаскивал тела сюда, дабы иметь запас. Не удивлюсь, если контроль марионеток расходует слишком много сил, поэтому ты не можешь далеко уйти от храма. А ещё тебе по какой-то причине не выгодна мгновенная смерть жертв: видимо, их сначала надо подготовить для вселения, поэтому все эти люди и прикованы, а не свалены в кучу в качестве запасных сосудов, верно? Только ты перехитрил сам себя, лишившись основного тела. Тебе пришлось занять неподготовленное вместилище и сейчас ты слаб настолько, что даже не в состоянии порвать собственноручно надетые цепи, однако даже тут ты придумал, как заманить сюда меня, не так ли? Очень умно. Наверняка тебе был доступен больший спектр возможностей, нежели еле заметный шум, однако именно такая приманка меня не спугнула и не показалась подозрительной. Очень, очень умно. Остался только один вопрос: зачем я тебе нужен и нужен ли вообще, ведь это могла быть банальная месть в духе: "заберу тебя с собой".

— Так до всего додумался, а окончательно мысль до конца не довёл! — фыркнул труп, внезапно сплюнув на пол красно-зеленоватую слюну. Мерзость.

— Гм... А... Понял, — тру виски. — Я же хотел сжечь здание, если ничего не найду. Вот ты и решил рискнуть и притащить сюда шамана. Что дальше? Хотя стой, помолчи. Я и так знаю: ты будешь постепенно набирать силы, я буду слабеть, после чего у тебя наконец-то выйдет порвать цепи и убить меня, да?

Снова ощеревшись своим частоколом, труп кивнул головой. Я присел прямо на пол. Аой зависла рядом и не мешала думать: у неё явно не было идей. Стало жутко, реально жутко. У меня почти нет фуриоку, осталось порядка полутора тысяч. Вокруг меня висят готовые броситься в любую секунду полусгнившие трупы. Это не аккуратные красивые скелеты Фауста. Гм...

Между моими пальцами проскочила искра. И действительно, а почему бы и нет? Дверей отсюда я всё равно не вижу.

Злобно глянув на скалящегося прикованного трупа, прикрываю глаза и кладу руки на деревянный пол. Если сюда утащили людей, значит это место материально. Смещено как-то относительно нормального пространства, но материально. А значит что? Значит, дерево тут настоящее. А отсюда что следует? Что оно горит!

Между моих пальцев начало проскакивать вс больше искр. Ещё немного, и я отрываю руки от пола. Там остаётся два горящих следа в виде моих ладоней. Да, помещение сыровато, но зато у пламени есть подпитка фуриоку!

Внезапно все трупы на стенах начали вырываться и рваться ко мне. Звон цепей заглушал любые звуки. Честно говоря, я струхнул. Это было страшно. Жутко. В страхе, я начал давать огню всё больше фуриоку. Одна цель: распространиться быстрее. На новый выброс в надежде на переход в обычное пространство, меня вряд ли хватит. Остаётся только постараться забрать врага с собой, а заодно попробовать выжить в этом аду.

Не может выбраться? Ха-ха! Очень даже может. Я буквально слышал, как цепи вырывались из стен. Только вот было уже поздновато метаться: пламя оказалось повсюду. Меня оно пока не трогало: мой контроль над огнём вблизи был великолепен, однако долго так продолжаться всё равно не могло. Воздух нагрелся до такой степени, что дышать было невозможно, от дыма было уже ничего не разглядеть. — Аой, единение... — на последних остатках концентрации, я создал духовный ветер и снёс свою хранительницу в руку. Краткий миг дезориентации, после чего в огненном шторме сворачивается серо-стальной клубочек с крепчайшей шерстью. Небольшой пятачок, не захваченный пламенем, сомкнулся в огненном море.