Степь

Достав из кармана комбинезона фонарик, Ачи посветил им вдоль рядов техники, уснувшей на ночь. Пахло смазочным маслом, краской, гарью и... кровью.

Пошел вдоль рядов резвее, шепотом позвал Рыса. А потом наткнулся на тело, лежащее в проходе. Понятно, почему тот не откликался. Рыс даже не дышал. Он был как мертвый.

Ачи осторожно потрогал его — Рыс был бледный, окостеневший, по руке и плечу шел синий ветвистый след, рукав обгорел и кожа обуглилась.

Ачи кинулся в коридор, звать охранника, а тот уже позвонил в медблок. Прибежал Дональд с гравитационными носилками, с ним заспанная и перепуганная Диана.

Ачи отступил, пока они грузили Рыса на носилки, он все равно ничем не мог ему помочь. Пучки проводов торчали из гнезда рядом с дверью флаера, видимо, Рыс что-то с ними делал, когда его ударило током, а потом отбросило полем. На всех флаерах стояла силовая защита как раз для таких случаев, или если флаер потеряется в степи. Рыс почти справился с хитрыми узлами небесных людей, но потом, наверное, ошибся.

Ачи сказал охраннику, что Рыс не вернулся после отбоя и он пошел его искать. Но всем было не до того — Рыса подключали к каким-то трубкам, закутывали в прозрачную пленку, потом повели носилки в медотсек.

Ачи шел следом — Диана сказала, что может понадобиться кровь — и кипел от ярости. Если бы проклятые небесные люди не прятали так свои секреты, Рыс бы не покалечился. Даже непонятно, будет ли он снова жить — Диана не смогла сразу запустить сердце. Ведь он ничего дурного не сделал. Он всего лишь хотел узнать, как устроена машина.

Диана причитала, Дональд матерился, а Ачи молчал и представлял, как шайтанова база горит в руинах. Новенький беловолосый доктор сказал бы, что у Ачи шок, или стресс, и кровавые сцены — это работа системы психологической защиты.

Но Ачи просто хотел кого-нибудь убить.

* * *

Дик провел ладонью по сенсорам, затемняя барокапсулу, в которой лежал раненый мальчик. Еще раз пробежался глазами по данным, пересмотрел ночную запись и покачал головой — слишком тяжелые травмы, без машин пациент бы не выжил. Как ни изучай полевые практики военных врачей, при более-менее серьезном случае без медицинской техники ты бессилен.

Мальчишка ночью залез в ангар и зачем-то пытался разобрать один из двух оставшихся флаеров. Удар тока изувечил его так, что Диана полночи собирала парня из той каши, которую отскребли от бетона. Хорошо, что мальчишку довольно быстро нашли — он уже не дышал.

Зачем парень ковырялся в двигателе? Неужели не понимал, что защита там стоит не зря? Как он умудрился ее отключить?

Прозвучала коротенькая музыкальная фраза — в приемную кто-то вошел.

Это был давешний альбинос, Мави, в синей куртке с расстегнутыми рукавами и футболке навыпуск. Серебристо-белые волосы засыпали его плечи и спину, как сугроб, на глазах — полоска зеркального пластика. Под ногами у Мави крутился черно-белый столовский кот.

— Привет, — поздоровался Дик. — Разве занятия уже закончились?

— Я не пошел на практику, — сказал Мави. — Все равно плохо вижу, что показывают.

— Пришел проведать приятеля?

— Нет. Я хотел спросить.

Мави уверенно обошел Дика, прошагал вглубь приемной и уселся за столик возле термопота. Кот без всякого стеснения вперся вместе с ним. Дик даже растерялся от такой наглости.

— Мави, я помню про твои глаза. Мы обязательно их полечим. Но не сию минуту.

— Я хотел спросить не про глаза. Про другое.

Кота надо бы выставить, подумал Дик. Животным нечего делать в медотсеке. Они сильно септические... хотя, что такого, не полезет же кот в барокапсулу. Если будет прилично себя вести, то пусть его... Кот запрыгнул Мави на колени и свернулся там, посверкивая на Дика желтым глазом.

— И про что же ты хотел меня спросить?

Мави помолчал, поглаживая кота. Потом сказал:

— Я слышал, что машины небесных людей могут сделать так, что чужой язык станет как родной. Вложить его прямо в голову. Ты же не учил язык степи по книгам, правда, Дик Эшли? Тебе помогли машины. А мы почему учим твой язык, твердя и заучивая слова?

— Хороший вопрос, — пробормотал Дик, отводя глаза. Повернулся к термопоту, наливая кипяток в стаканчики. — Хочешь какао?

Почему ты спрашиваешь об этом меня, хотел возмутиться он. Спрашивай у ОКНовских военных, это они препоны ставят, чтобы дикари, не дай бог, ни за что не узнали, что их золото стоит в миллион раз дороже связки зеркалец и горсти стеклянных шариков. Ну ладно, лекарства, коммы и доступные аборигенам машины — не бесполезны, но...

— Я не занимаюсь учебным процессом, Мави, — Дик пододвинул пареньку стаканчик с горячим напитком. — Я врач и медтехник. Мое дело лечить, а не учить.

— Но машина вкладывает чужую речь прямо в голову, — Мави постучал себя по лбу. — Значит, это твоя машина. И она у тебя есть.

— Это не машина, а программа. Знаешь, что такое программа? А машина может быть практически любая.

— Программа — это описание последовательности действий для достижения определенного результата, — небрежно сказал дикарь, только вчера из степи. — И если я лягу сюда, как вчера... — Он отставил стаканчик, стряхнул с колен кота, поднялся и шагнул к диагносту, — ты сможешь подключить меня к программе.

Мави споро залез в кресло и откинулся, положив руки на подлокотники.

— Нет, Мави, я не могу использовать диагност для твоих или своих личных нужд. Машина может срочно понадобится больному. А несчастный случай, как мы вчера видели, может произойти в любой момент.

— Если машина понадобится, я сразу встану.

— Не встанешь, обучение проходит в гипносне. Это такой специальный сон, когда мозг работает в особом режиме. В гипносон вводят, чтобы огромный объем информации запомнился полностью, и чтобы потом этой информацией можно было пользоваться. Прерывать процесс... не стоит. Это опасно.

Мави помолчал.

— А ты не усыпляй меня. — сказал он после паузы, — Просто включи программу, и все. Я полежу, послушаю.

— Но ты ничего не поймешь... — начал Дик и замолк, глядя на альбиноса.

Почему бы и нет? Почему бы не попробовать? Интересно, сработает ли программа, так сказать, наяву, если Мави и правда постоянно удерживает альфа-состояние?

Чувствуя исследовательский зуд, Дик зашел с диагноста в базу данных, нашел там нужную обучалку и включил ее. Колпак опустился. Мави лежал совершенно спокойно, черно-белый кот свернулся около кресла. Дик параллельно запустил диагностику, и прибор немедленно зарегистрировал плавные волны тета-ритма. Взгляд на прикрытое зеркальным щитком лицо ничего не дал — спит, не спит, непонятно. Неужели отключился за пару секунд?

Двери снова пропели музыкальную фразу, и Дик подумал с сожалением, что эксперимент придется прервать. Но это был всего лишь Ачи, явившийся после занятий — нахмуренный, со сверкающими глазами и закушенной губой.

— Рыс, — сказал он вместо приветствия, — Как? Он жив?

— Жив, конечно. Пойдем, — Дик взял парня за рукав и повел в стационар, подальше от диагноста, хоть Ачи явно было не до альбиносов под колпаком. Его, в отличие от альбиноса, интересовала судьба товарища.

Ачи подошел к капсуле, пытаясь разглядеть в опалесцирующей жидкости контуры обнаженного тела. Дик убрал затемнение, стали видны тонкие шланги и облачка капиллярных губок, облепивших места ожогов и переломов. Лицо с закрытыми глазами было спокойно, полурасплетенная коса, которую Диана пожалела, не обрезала, колыхалась, как жгут из водорослей.

— Он не дышит! — сдавленно выговорил Ачи, кусая и без того распухшую губу, — Он утонул, там вода.

— Это не вода, а особая жидкость, чтобы ожоги быстрее заросли новой кожей. Кровь проходит через специальный аппарат, очищается от шлаков и насыщается кислородом. Да, легкие пока не работают, но твой друг жив и потихоньку выздоравливает.

— Диана взяла мою кровь и влила Рысу. Мы теперь братья.

Ачи погладил ладонью холодный бок капсулы и посмотрел на Дика. Тот улыбнулся.

— Поздравляю. Подходящая донорская кровь всегда лучше искусственной.

— А ты бы смог спасти Рыса так же, как Диана?

— Если бы вчера дежурил я, то сделал бы то же самое, что и Диана. Она действовала грамотно и быстро.

— А почему у тебя белые волосы, а у нее — нет?

Дик озадачился.

— Э-э... понимаешь ли, цвет волос и кожи зависит от количества меланина в организме. Меланин — это вещество...

— Меланин позволяет вселиться в зверя?

Дик словно на стену налетел, даже отшатнулся. Заморгал, растерявшись.

— Или в птицу? — уточнил Ачи.

— Что за чушь, — Дик потряс головой. — Меланин — это пигмент, э-э... краска.

— Просто краска?

— Ну да. У меня ее мало, у Мави — практически совсем нет, а у тебя и Дианы — много, поэтому вы смуглые и черноволосые.

— И все? — Ачи был, казалось, разочарован. — А ты умеешь вселяться в зверей?

— Нет, с чего ты взял?

— А кто умеет?

— Откуда я знаю, Ачи? Что за странные вопросы? Вы какую-то книгу читали на занятиях, да? Сказки?

Теперь Ачи моргал на Дика глазами. Потом тряхнул головой:

— Книгу, да. Книгу читали. Так что, никто из небесных людей не умеет вселяться в зверей? А в других людей?

— Погоди, я так не могу сориентироваться. Что за книгу вы читали?

— Сказки.

— Так это небылицы. Фантазии.

— А я спрашиваю, чтоб не фантазии. Чтобы на самом деле. Там, у вас, на небесах, где вы живете — есть люди, которые могут вселяться в других людей, или в животных?

— Ничего об этом не знаю, — пробормотал Дик. — Думаю, что таких нет, по крайней мере, науке они не известны.

— Вы вселяетесь в машины, — догадался Ачи и прищурился. — Правда?

— Ну... Можно сказать, так. Искусственный разум, интеграция нервной системы человека с аппаратной частью компьютеров, перенос человеческого сознания в искусственное тело, и тому подобное...

— Те, кто подчиняет себе машины, те, кто могут в них вселяться и заставлять машины делать все, что они хотят, как они называются?

— Эмм... хакеры? — Дик рассмеялся.

— Хакеры говорят небесным людям, что делать, и куда идти, и с кем воевать?

— О, господи, нет. Ты меня совсем запутал. Ты что хочешь узнать, кто командует машинами? Всеми сразу? Всеми сразу машинами командовать невозможно, потому что...

— Я хочу узнать, кто у вас самый главный. Не самый главный князь, а тот, кого слушает самый главный князь.

— Совет старейшин, — усмехнулся Дик. — Вы вроде в школе должны это проходить. У нас это называется Советом Объединенных Космических Наций. Совет самых уважаемых представителей наших племен. Их решения имеют силу закона.

Ачи нахмурился и поглядел на Дика исподлобья. Глаза чернющие, от взгляда хотелось поежиться. Он ткнул Дика пальцем в грудь.

— А ты? Ты можешь как-то повлиять на решение этого вашего Совета?

— Очень опосредованно, — покачал головой Дик. — Очень.

— И никто на базе?...

— Господа Раневские... полковник Карпентер. Их слова имеют больше веса. Скажем так, их мнение могут учесть, если дело дойдет до Совета ОКН. Но вряд ли дело дойдет. А что, — Дик улыбнулся мрачному Ачи, — тебе надо что-то передать нашему Совету Старейшин?

Ачи дернул плечом, сбрасывая с него вороную косу.

— Ничего. Пока.

— Что ты такой нахохленный, — спросил Дик мягко. — С Рысом все будет в порядке. Через несколько дней ты сможешь с ним поговорить. Хочешь какао?

— Хочу.

Ачи сунул ладони под мышки, еще раз оглядел капсулу и зашагал в приемную.

Там, на кресле диагноста, под поднятым колпаком, сидел, свесив ноги, альбинос и тер глаза под зеркальным щитком.

— Мави, прекрати тереть глаза! — немедленно рявкнул Дик.

Мави убрал руку, вытер расстегнутым рукавом нос и зевнул.

— Ну, — спросил Дик, — Получилось, что хотел? Ду ю спик инглиш?

Мави неопределенно пожал плечами, поднял руку и поманил Ачи пальцем. Ачи послушно подошел.

— Проводи меня в комнату, Беркут, — сказал он тихо и оперся о протянутую руку.

Ачи забыл про угощение, мальчики направились к выходу. Дик смотрел им вслед. Чертов Мави даже спасибо не сказал.

У порога Ачи обернулся, зыркнул на Дика. Взгляд у него, конечно, дааа... в лицо будто кипящей смолой плеснул.

Дик повернулся к диагносту и вызвал запись последнего часа. Чертов Мави. Как его свои же не пришибли, с таким характером. Правда, Хименес от него в восторге, и очень горд, что привез такое сокровище.

А заботливый Ачи пошел провожать слепенького. Или это — иллюстрация того, что рассказывал ксенопсихолог Алекс Штрайман? Бережного отношения ко всяким ущербным?

Дик вдруг ясно почувствовал, что в приемной он не один, и что кто-то смотрит ему в спину. Тяжелым пристальным взглядом.

Он обернулся — и встретился глазами с черно-белым котом.

— А... это ты, Блэки... или как тебя? Что ты тут бродишь? Это ты слопал дианиных мышей?

Вряд ли кот смог достать мышей из закрытого террариума, но мыши и правда пропали. По крайней мере, Диана утверждала, что пять штук исчезло.

Кот ничего не ответил, но окатил Дика таким презрительным взглядом, что ему захотелось извиниться.

* * *

Старик Раневский сказал бы — не хватает информации. Ачи любил с ним беседовать, когда тот бывал на базе. Но ученого больше интересовали старые кости и черепки, которые его люди отыскали на соляных озерах. "Кто не знает свою историю, тот глупец", — говорил Раневский. Ачи слушал и старался запомнить. Степняки историю не хранили. Зачем? Акбаши все решат.

Беловолосый свернулся в углу, подстелив себе одеяла, свое и то, которое бесцеремонно содрал с койки Ачи, получилось подобие кошмы. Заткнул себе уши наушниками, слушал и смотрел что-то на планшетке, взятой у Дика без разрешения. По его лицу и по очкам пробегали синие и зеленоватые отсветы от экрана. Кот сидел рядом и таращился в экранчик, как будто все понимал. На Беркута Мави обращал не больше внимания, чем на своих мышей — милостиво разрешал пребывать с собой в одном помещении, не больше того.

Хотите нас отбросить к своему правильному порядку, с неожиданной ненавистью подумал Ачи. К безупречному существованию, подобному смене времен года, вот идет снег, вот расцветают степные цветы, вот палит солнце, вот налетает холодный ветер. Бесконечное круговращение, кочевые тропы пролегают ровно, как нити в руках акбаши. Осенью о войлочные стены барабанят тяжелые капли, можно вытянуться на кошмах и отпустить свой разум гулять, за многие полеты стрелы, к табунам и дальше, к перелетным птицам, к мелким зверям, к хищным мушукам. Любой степняк это мог, кто лучше, кто хуже, но навязать свою волю, проникнуть в сознание человека — умели только акбаши. Солнце восходит утром, вода мокрая, белоголовые владеют всей степью. Вековой порядок.

Ачи поднялся, подошел к неподвижно сидевшему Мави, вынул у него из ушей наушники и сдернул полоску пластика. Белоголовый поднял на него недоуменный, расплывающийся взгляд. Кот немедленно вздыбил шерсть, распушил хвост и зашипел.

— Хватит слушать небесные книжки, — зло сказал Ачи. — Поговори со мной.