Николас Джей Кур

В сознании опять начал появляться туман. Мысли заметались испуганными птицами.

— С собаками тоже всегда так. У дурной суки — дурные щенки! — с удивлением и гневом я услышал голос тетушки Мардж. Так, как будто она стояла напротив меня.

"Нет-нет, — сказал я про себя, пытаясь отрешиться от всего, — мне не нужно это видеть. Мне вообще ничего не нужно видеть".

Закрыв глаза, я попытался сконцентрироваться на чем-то ином. Пар, да... пар изо рта. Я задышал глубже.

— Фу, скелет! Смотреть противно! Подобные особи встречаются и у собак. Год назад я велела полковнику Фабстеру утопить одного недоноска. Такой же был слабак! — где-то внутри я скривился.

Открыв глаза, я невидяще посмотрел в пространство. Интересно, что бы она сказала сейчас, посмотрев на меня.

— Всегда говорила: дурная кровь — дело безнадежное. Рано или поздно она даст о себе знать! Я ничего не хочу сказать плохого о твоей семье, Петунья, — призрачная тетушка хлопнула ладонью величиной с лопату по костлявой руке такой же призрачной тети Петуньи, — но согласись, сестра у тебя была никудышная! Всю семью опозорила! Сбежала с каким-то прохвостом, и вон, смотрите, что получилось!

И она, повернувшись, ткнула своим пальцем, похожим на сардельку, в меня.

Я даже возмутился. Туман чуть развеялся. Я такого не помню. И что значит, у меня получилось? Шедевр, не иначе!

Видения накатывали одно за другим, не прекращаясь, сознание начало уплывать. С мысленным воплем я куда-то потянулся, и внезапно холод исчез. Как и видения.

Я стоял в какой-то незнакомой светлой комнате возле стола, заставленного разными ингредиентами для зельеварения, и пестиком толок что-то в ступке. Все было видно так четко, что я оторопел. Я никогда так не видел, даже с очками. Оторопело я попытался повернуться и осмотреться, но ничего не вышло. Тело меня не слушалось. Я вообще ничего не мог сделать. Я задергался, запаниковал и мысленно заорал. Руки вздрогнули, и пестик остановился.

"Ах, мистер Поттер, приветствую. Не стоит так кричать", — сказал кто-то внутри. Я замер. Это было похоже на то, что происходило в министерстве, когда Волдеморт общался со мной, а также — на то, что происходило на кладбище, когда он взял мое тело под контроль. Только сейчас все было немного иначе, здесь и сейчас гостем был я.

Руки поставили ступку с пестиком на стол и выхватили из воздуха палочку. Я прифигел. Дамблдор такого никогда не показывал. Да и Флитвик тоже. А ведь он, по слухам, он раньше был чемпионом по дуэлям. Тот, кто управлял этим телом, подошел к стене и слегка театральным жестом создал зеркало в полный рост.

В зеркале отразился слегка постаревший Том Реддл. Глаза были голубыми, а не красными, как я подсознательно ожидал.

На вид он был даже младше Снейпа. А ведь он его примерно вдвое старше.

"Значит, Волдеморт", — с внутренним стоном сказал я.

"К вашим услугам", — насмешливо улыбнулся Том в зеркале. Я понял, что мои мысли не являются для него тайной, когда он знает обо мне. Если сразу, как я появился тут, в его голове, он меня не ощущал, то после моего крика он как-то обнаружил меня и теперь все контролирует.

"Да, — согласился он со мной, кивая в ответ на мои мысли, — но я не ожидал, что ты, Гарри, появишься... оттуда". Он задумчиво потер подбородок. Я не ощущал его мыслей, только эмоции. Да и то очень слабо.

"Ты..." — подумал я, начиная заводиться, вспомнив кладбище. Я собирался высказать ему все, что у меня накипело. Я ему тут такое устрою, что он еще пожалеет, что не убил меня.

"Тише, мистер Поттер, тише", — он сосредоточился, и мои эмоции начали утихать. Я не понял, как он это сделал, мне было не до того.

Даже без эмоций я все еще хотел высказать ему все, что о нем думаю. По выражению его лица я увидел: он понял. Том... Волдеморт опять сосредоточился и... и я начал вспоминать, что произошло после выхода из зала и далее. Запечатывание, Азкабан, дементоры. В этот раз, без эмоций, я уловил то, что он делает. Но сейчас было не до этого.

— Вот значит как, запечатывание, — сказал он вслух. — Впрочем, это не помешает. Вы будете маяком, мистер Поттер.

Я ничего не понимал. Маяк? О чем он говорит?

— Как вы знаете, мистер Поттер, — продолжил он, — тюрьма Азкабан спрятана. Тайну ее местонахождения хранят немногие авроры и начальники отделов. Ну и министр, куда уж без него.

"Я этого не знаю", — мысленно передразнил я.

— Но мне нужно найти это место, там заточили много моих последователей, — он не обратил внимания на мое высказывание. — Я думал найти тюрьму с помощью метки. О-о-о, метка. Это один из моих шедевров. Многофункциональный инструмент. Я могу отследить каждого, кто носит мою метку.

— Конечно, то, что тюрьма скрыта, мешает мне, и пришлось бы готовится... долго, полгода, не меньше. Но сейчас. Сейчас у меня есть ты. Ты для меня сияешь, как маяк. И когда время придет, я найду Азкабан в течение недели, — после этого он захохотал, смех был слегка холодный, жуткий.

Мне стало неуютно, даже с сильно ослабленными эмоциями. Решив переключиться на что-нибудь, я задал ему вопрос:

"Почему? Почему ты не убил меня, там, на кладбище?"

— О, я хотел. Я хотел сделать это публично, чтобы все мои последователи убедились: бессмертных нет. Кроме меня. Но тогда, тем вечером я что-то почувствовал в тебе, что-то интригующее. Скажем так, в ту ночь, когда я пришел в дом твоих родителей, я оставил там не только свое тело, но и частичку магии. Оставил ее в тебе. Так что цени: пока что мне нет нужды тебя убивать. Это скоро сослужит мне свою службу.

"Частичка магии? — удивился я. — А парселтанг, это тоже твое? И все это в шраме? А..."

Я не успел продолжить, сзади раздался стук.

— Войдите, — ответил Волдеморт и повернулся.

В дверь вошел Барти Крауч, младший. Он поклонился и сказал:

— Милорд, все собрались. Вас ждут.

— Отлично.

Мое тело пошло к двери, а внутри возникла громкая мысль.

"Все потом, Поттер", — и... и я дернулся на кровати, тяжело дыша.

Очумело оглядываясь, я морщился. Меня знобило и вообще было плохо. Шрам немного саднил. Верните меня обратно.

Дементоры давно уже прошли, было спокойно.

Закрыв глаза и попытавшись расслабиться, я с иронией подумал, что предпочитаю Волдеморта компании дементоров.

Я чувствовал, что засыпаю. Последняя мысль была: "Жить можно... но недолго".

Глава 4. Это оно!

"Скучно", — подумал я, разглядывая потолок. Было ужасно скучно. Проснувшись некоторое время назад, переборов свое немощное тело и справив потребности, я улегся обратно на кровать. И с тех пор мне было ужасно скучно.

От скуки я даже начал вспоминать вчерашний визит к Волдеморту. На первый взгляд, там ничего важного сказано не было.

Но это только на первый взгляд. Во-первых, мой шрам. Конечно, мне и раньше было понятно, что в нем есть что-то необычное. Все же, когда шрам начинает болеть... через много лет, после получения ранения, — это не совсем обычно. А когда он болит просто в присутствии другого человека... В общем, тут все мутно. Но главное, шрам — это лазейка от дементоров. Это лазейка к информации. Конечно, я не умею этим пользоваться, я даже не чувствую — что там, в этом шраме. Но...

Ну и во-вторых, Волдеморт показал мне нечто иное. Работа с эмоциями и памятью. О, если бы я получил знания, как управлять эмоциями, — я был бы почти невидим для дементоров. Я где-то читал, сейчас уже и не вспомню, где, что дементоры чувствуют нас, людей, через наши эмоции. А также добираются до наших худших страхов — через эмоции и мысли.

Если то, как Волдеморт унял, отсек мои эмоции, — я не уловил, то работу с памятью я хорошо запомнил и ощутил. Он делал это методично и... долго. Так долго, что я успел понять принцип. Он действовал через ассоциации и приказы. Он напомнил мне о суде, а потом, выделив мысль о суде, — он послал мысль приказ показать конвоирование, я сразу вспомнил о том, как меня выводили из суда. И так — приказами и ассоциациями — он направлял мою память в нужное ему русло, просмотрев все, что происходило дальше. Вроде ничего сложного там нет, и даже магии там не чувствовалось.

"Почему бы и нет? — подумал я и поерзал на кровати, устраиваясь поудобнее. Сейчас кашель меня не так сильно мучил, нельзя терять времени. Я закрыл глаза и сосредоточился, лихорадочно думая, чего бы такого вспомнить. Дурдом, — подумал я. — Как я могу вспомнить, то, чего не помню?"

Выбросив такую фигню из головы, я попытался вспомнить свой первый урок в школе, в Литтл-Уининге. Не знаю, чего я ожидал, но ничего не произошло. Я все так же, обрывками, помнил, что там происходило, какие-то отдельные детали. Взгляды на мою потрепанную одежду, смех Дадли и прочие не очень приятные вещи. Промучившись пять минут, я вспомнил о приказах и начал пытаться... э-э-э, приказывать?

Не знаю как это должно было выглядеть, но пока — ничего у меня не получалось. Промаявшись некоторое время, я раздраженно резко выдохнул. И сразу об этом пожалел, так как меня скрутил очередной приступ кашля.

Пролежав пару минут, я успокоился. И чего я злюсь? Я нашел для себя занятие. Заниматься тут, откровенно говоря, совершенно нечем. Вот и будем заниматься... тренировкой. Вслепую. Так я и занимался, пока не услышал писк. Писк?

Я замер и прислушался. В соседней камере, слева по моей стороне, что-то шебуршилось. Иногда слышался едва различимый писк. Мыши? Крысы? Меня передернуло. После того, как я узнал Хвоста, я ненавижу крыс. А вдруг крысы заползут ко мне в камеру, пока я буду спать? Я выругался в голос. "Мордред, ну зачем я о этом подумал?" — простонал я внутренне. Теперь эти мысли прочно поселятся у меня в голове.

Шебуршание прекратилось, видимо, ругаются тут не часто и мыши в шоке. А может, записывают особо удачные обороты. Я улыбнулся от этой мысли.

Потратив минут двадцать и напрягая уши, я так ничего и не услышал, кроме своего дыхания. Я уж думал продолжить пытать свою память, как вдруг услышал громкий звук со стола. Черт! Нельзя же так пугать! Поминая то черта, то Мерлина, я споро поднялся и, пошатываясь, шагнул к столу. Опять овсянка. Как же долго я ее ждал. Я буквально набросился на эту бедную тарелку. Казалось, я не успел моргнуть, как все уже закончилось. Тарелка оказалась пуста. Как же так? Есть все еще хотелось. Выпив воды, я вернулся в кровать.

"Где бы найти поесть? — задал я себе вопрос. И сам себе ответил: — Попросить у Добби". Я даже замер, боясь дышать. Добби, мой маленький друг, как я мог о нем забыть. После того, как из кубка огня вылетела бумажка с моим именем, я стал избегать всех обитателей замка. А так как я не хотел ходить в Большой зал, я звал Добби, и он меня кормил. Хорошо кормил. Да и после того, как я помирился с Роном, я иногда сам приходил к Добби на кухню или звал к себе. И он всегда откликался.

— До-Добби! — позвал я неуверенно. Я даже разозлился слегка, насколько жалко это прозвучало. — Добби! — громко и четко позвал я. Я прислушался, надеясь услышать хлопок, но стояла все та же тишина. Не знаю почему, но я был жутко разочарован. Эта краткая надежда, которая завладела мной на несколько мгновений, молотом ударила по мне. Конечно же, волшебники не идиоты, они защитили тюрьму от домовых эльфов. И на что я надеялся?!

Я с унынием смотрел в потолок. Черт! Черт-черт-черт. А какая была идея! Добби, при удаче, даже смог бы меня вытащить из Азкабана.

До прихода дементоров я так и лежал, предаваясь унынию.

Белый туман заполнил сознание быстрее, чем я успел сосредоточиться. Похоже, мой негативный настрой им только помог.

Я оцепенел, и мысли разлетелись кто куда. Со всех сторон послышались шепотки, липкий холод проникал, казалось, в самое сердце. Быстрее, чем когда-либо раньше, я улетел во тьму.

* * *

Я спал, и мне снились волны. Темные, невидимые волны. Когда кто-то кричал, кого-то звал, что-то шептал — волны поднимались, когда была тишина — стоял штиль.

Мне не хотелось просыпаться, поэтому я всегда отмахивался от этих криков и шепота. Я чувствовал в этом что-то нехорошее.

— ...ш!

— Рон, отстань, — сказал я, надеясь, что он уйдет. Я не хочу просыпаться, в конце концов, сегодня... Я задумался, какой сегодня день? Думалось с трудом, сильно хотелось есть.

— Душ! — прозвучал мужской голос. Незнакомый голос.

Повернув голову, я посмотрел на говорившего и разинул глаза. Возле решетки стоял... Патронус. Обычный такой, сияющий волк. Он смотрел на меня выжидающе.

— Душ! — повторил он в третий раз. Не дождавшись моей реакции, он пробежал сквозь решетку и исчез где-то за стенкой.

"Вот это я поспал, даже забыл, что сплю теперь не в башне Гриффиндора", — я поморщился. Состояние было такое, как будто я лежал тут... неделю. Руки-ноги опять едва двигались, есть и пить хотелось неимоверно. Да и не только есть и пить. Мысли двигались только в двух направлениях, ведро-стакан. Именно в таком порядке. Не став медлить, я начал осуществлять желаемое.

Некоторое время спустя я, отдуваясь, лег на такую уже родную кровать. Как ни странно, кашля не было. До дементоров был, а сейчас его нет. Я задумался, пытаясь понять, что тут происходит? Состояние после патруля дементоров было, как будто я долгое время валяюсь... кроме второго раза, когда я провалился в голову Волдеморта. Тогда все было иначе, тогда я вообще ничего не почувствовал. Да еще и этот Патронус.

"Душ", — потрясенно подумал я. Патронус сказал: "душ". Он звал меня мыться, а когда я ничего не ответил и не начал двигаться — убежал. Но... Но аврор, как там его, Эдвардс вроде, говорил, что душ дважды в месяц.

"Неужели? — подумал я и похолодел. Если дементоры вырубают меня так... надежно. Так... надолго! Все намного хуже, чем я думал. Ведь с каждым новым патрулем, когда они меня застают в сознании, — я просыпаюсь все более истощенным. Сколько пройдет времени, прежде чем я не смогу встать и поесть?"

Стало страшно. Так страшно, что я едва не заорал в голос. Захотелось броситься на решетку. Почему я здесь, за что? Стало невыносимо жаль себя. Я забился в угол и стал раскачиваться, вцепившись руками в волосы.

Мысли скакали, как бешеные, я не мог сосредоточиться. Я понимал, у меня истерика, но не мог ничего сделать.

Я сильно дернул себя за волосы и едва не выдрал их. Из глаз, казалось, посыпались искры. Это меня отрезвило немного. Я перебрался на кровать и попытался расслабиться. Мне нельзя сейчас отдаваться своим мыслям. Нужно чем-то себя занять. И я занял... попытки управления памятью продолжались весь день... или всю ночь, я потерялся во времени, тут не разберешь. Кое что даже начало получаться. Я вспомнил, что происходило в тот день, первый школьный день. Не полностью, кусками. Но куда более отчетливо, чем раньше. Со стороны стола дзынькнуло. Я посмотрел в сторону стола и обреченно выдохнул. Сейчас меня не радовала даже еда. Еда — это предвестник дементоров. Но есть все равно надо, с этой мыслью я и поел, не прерывая тренировок. Не прерывая тренировок, я встретил и дементоров.

На этот раз, мне показалось, что все прошло легче. Может, моя сосредоточенность на чем-то другом помогла, а может, я просто привыкаю.