Три "удачных" желания

Телекинетический барьер накрыл тело первого двойника, второй же клон окутался молниями и на всей возможной скорости устремился к месту событий. Однако то, что произошло в следующий момент, ввело все личности Луны в откровенный ступор.

Принцесса дня плакала... Нет, принцесса дня рыдала. Боль, отчаяние, обреченность, ярость, направленная как наружу, так и в себя, начали разрушать ее "я". Только удивлением можно объяснить то, что несколько секунд, пока ледяная пустыня на километры вокруг превращалась в филиал солнца на Эквусе, было явно бездействие темно-синей крылато-рогатой кобылы.

Если Луна в чем-то и разбиралась лучше Селестии, то это в безумии: в конце концов, она сама несколько раз сходила с ума и кое-как выплывала в относительно нормальное состояние (в последний раз этому поспособствовала Флауэр, ставшая центром внимания для своей матери... во всех возможных смыслах). Поэтому не понять того, что происходит с принцессой дня, было практически невозможно. Требовалось срочно принять какие-то меры...

Телекинетический барьер неплохо защищал тело от огня, но, когда первая копия подошла к бьющейся в беззвучном крике кобыле, пришлось его ослабить. Подоспевшая вторая копия тут же навалилась на правительницу Эквестрии сверху, прижимая ее к земле всем весом и магией, не позволяя навредить ни себе, ни другим. Далее пришло время шоковой терапии, эффективность которой показала еще красная аликорн на своей родительнице.

Для порядка попытавшись привести Селестию в чувства пощечинами, Луна ожидаемо не достигла успеха и только после этого, схватив ее голову передними ногами первого дубликата, впилась в губы требовательным поцелуем, одновременно с этим впиваясь в загривок зубами второго клона. В духовном плане же был нанесен сдвоенный удар концентрированными чувствами любви, заботы, беспокойства, желания помочь, и... это сработало.

Постепенно белая аликорн стала приходить в себя, и, чтобы закрепить эффект, принцесса ночи решила показать ей нарезку из фрагментов своей жизни, попутно перемешав это с ее собственными воспоминаниями за тот же период. Очередная авантюра, должная создать между ними подобие эмоциональной связи, сопровождалась продолжающимся поцелуем и ласковыми поглаживаниями вздымающихся боков старшей кобылы.

"Я рядом, Тия..." — раз за разом звучала одна и та же мысль.

"Я тебя вижу, Лу..." — отзывался слабый голос сознания Селестии, постепенно кристаллизирующий вокруг себя обрывки ее "я".

(5)

Лучи восходящего солнца окрасили плывущие по небу белые облака и раскинувшиеся под ними зеленые просторы своими золотыми лучами, на краткие мгновения придавая обыденным вещам некую сказочность с налетом нереальности. Даже ветер, словно бы залюбовавшись этой картиной, затих, будто бы боялся разрушить волшебную иллюзию...

Белоснежные, похожие на лебединые, широкие крылья белой аликорна, мерно поднимаясь и опускаясь под усилиями напряженных мышц, несли свою хозяйку в сторону столицы Эквестрии, белого города Кантерлот, что раскинулся на вершине одноименной горы. Ее грива и хвост, похожие на золотое пламя, развевались от набранной кобылой скорости, оставляя после себя медленно исчезающий шлейф в синих небесах, вытянутые вперед передние ноги будто бы рассекали воздух, создавая защитный конус, а на бархатистых губах играла легкая, беспечная улыбка.

Память же вновь и вновь подкидывала фрагменты событий минувшей ночи...

...

Вокруг гудело жаркое пламя, которое как верный страж пыталось огородить свою хозяйку от любых угроз, но вместе с тем и лишало ее шанса получить помощь от кого-либо, кто не мог ему сопротивляться. В голове царил сумбур, мысли сталкивались и разбивались, даже не успев толком сформироваться, в груди болезненно билось истерзанное сердце.

Селестия попыталась отстраниться от Луны, которая была и не была ее сестрой... но не смогла этого сделать. Она попыталась сбросить двойника Луны со своей спины, но напряженные мышцы, сведенные судорогой, после ласковых прикосновений к бокам просто отказались подчиняться. Ей хотелось заплакать от бессилия, но слезы высыхали раньше, чем успевали покинуть глаза...

...

Приземлившись на край балкона, примыкающего к самой высокой башне дворца, принцесса дня использовала телекинез и распахнула двустворчатые стеклянные двери. Войдя в свою спальню, ощущая копытцами мягкость толстого ковра, она обратила внимание на то, что стоящая по центру помещения круглая кровать, застеленная шелковыми простынями с рисунками солнца и облаков, занята нежно-розовой крылато-рогатой кобылкой, сладко сопящей, лежа в обнимку с мягкой подушкой.

Безмятежная расслабленность сменилась умилением и желанием немедленно затискать вторженку, но вместе с тем душу кольнуло чувство вины от того, что Каденс, по-видимому, всю ночь прождала ее возвращения, а заснула только под утро, так и не покинув свой пост. Все же принцесса любви как никто иной волновалась за свою непутевую тетушку, так как была единственной, кто вообще видел ее истинное душевное состояние, всеми силами пытаясь помочь и натыкаясь на непроницаемую стену вежливого отчуждения.

Тихо вздохнув, на миг поморщившись от ощущения стыда, Селестия подкралась к кровати и, зубами подцепив краешек одеяла, осторожно закутала племянницу, после чего мимолетно коснулась губами пушистой щеки. Нежно-розовая аликорн улыбнулась сквозь сон и промурлыкала что-то невразумительное, крепче обнимая подушку передними ногами.

Продолжая сохранять тишину, принцесса дня закрыла балконные двери при помощи магии и покинула спальню, выйдя в свой личный рабочий кабинет. Свечи вспыхнули веселыми огоньками, разгоняя царивший в комнате мрак и выхватывая из темноты стол, на котором лежал свиток, запечатанный личным гербом Твайлайт Спаркл, полученным в честь окончания высшего магического учебного заведения с отличием (ее проект, представленный приемной комиссии, возможно, сделает прорыв во всех отраслях жизни Эквестрии, ведь преобразователь магической энергии в кинетическую можно использовать в самых разных предприятиях).

"А ведь малышка даже не поняла всей ценности своего изобретения", — подумала про себя белая крылато-рогатая пони, осторожно разворачивая послание и вчитываясь в ровные строки текста...

...

Селестия видела отрывки чужой жизни: панику, переросшую в истерику, апатию, решительность, неудачи, приводящие к ощущению собственной беспомощности, и новые приступы страха. Она видела, как Луна делала свои первые шаги в новой жизни, как научилась пользоваться магией и летать, как впервые сошла с ума по-настоящему и надолго...

...

Отложив прочитанное послание, принцесса дня извлекла из стопки чистых листов один пергамент, подтянула к себе чернильницу и, взявшись за искусно выполненное золотое перо, начала писать:

"Моя дорогая, верная ученица Твайлайт Спаркл, меня безмерно радуют твои успехи в познании магии дружбы, и в связи с этим сегодня после полудня я собираюсь навестить тебя в Понивилле, чтобы познакомиться с твоими подругами лично. С нетерпением жду нашей скорой встречи и надеюсь, что не доставлю тебе больших неудобств.

Принцесса Селестия".

Поставив последнюю точку, белая аликорн свернула свиток в трубочку, запечатала его воском и наложила заклинание телепортации. Так как время было еще раннее, она рассчитала чары так, чтобы письмо упало на стол, появившись прямо в воздухе, а не в огне, изрыгаемом дракончиком (сейчас подобный способ получения почты стал казаться жестоким в отношении бедного малыша).

...

Вид того, как и по каким причинам Луна изобрела способ выращивания своих клонов, вызвал в душе Селестии ужас, а кратко промелькнувшие события следующих десятков лет заставили ощутить жалость, вину, стыд... Но и на этом все не остановилось.

Известие о том, что сестра родила, при этом в роли отца выступала она же, настолько шокировало белую аликорна, что даже ее пламя угасло, оставляя трех кобыл (белую и двух синих) на дне медленно остывающей воронки. Если бы не точное знание, что все увиденное — правда, она бы точно посчитала, что над ней глупо шутят.

...

Переместившись из кабинета в гардеробную, принцесса дня принялась за расчесывание гривы и хвоста. К счастью, до возвращения в Кантерлот по пути ей попались несколько рек и озер, так что возможностей искупаться и почиститься было в достатке, да и про специальные заклинания забывать не стоило.

Приведя себя в достойный правительницы государства вид, крылато-рогатая кобыла надела позолоченный нагрудник с изображением солнца на груди, золотые накопытники с тонкими ремешками, поднимающимися по ногам до локтей и колен, а на голову надела золотой обруч, стилизованный под переплетающиеся побеги плюща. В таком виде она вышла в спальню, где застала выбирающуюся из-под одеяла Каденс, широко зевающую и одновременно с этим потирающую глаза передними копытцами.

— Доброе утро, Сердечко, — ласково произнесла Селестия, усилием воли подавляющая новый порыв затискать племянницу.

— Тетушка? — проморгавшись и вспомнив, где она вообще находится, принцесса любви радостно взвизгнула и, спрыгнув с кровати, в пару прыжков добралась до старшей аликорна, чтобы повиснуть у нее на шее, заключив в кольцо из передних ног. — Как все прошло?

Усевшись крупом на ковер, Селестия обняла младшую пони, передними ногами притягивая ее ближе к себе и мордочкой зарываясь в мягкую, пусть и спутанную, пропитанную магией гриву. Она не забыла о том, что одета в пусть мягкий, но все же металл, а потому старалась быть осторожной, ее голос же прозвучал мелодично, пусть и чуточку печально:

— Не передать словами... Это нужно увидеть и почувствовать.

...

В свою очередь Селестия делилась воспоминаниями о чувстве вины, своими мечтами, планами и надеждами. Она не скрывала от сестры... Да, теперь уже сестры, без всяких кавычек и недосказанностей, так как настолько близкой даже в годы юности с Луной они не были никогда.

Селестия делилась с сестрой всем самым дорогим, что только у нее было: теми воспоминаниями о крохах счастья, которые дарили любимые ученики, немногочисленные друзья и успехи, которые приближали к исполнению главного плана тысячелетия. Откинув страхи и сомнения, она дарила всю себя, в ответ получая ничуть не меньше, а возможно, даже и больше...

...

Выйдя из своих покоев вместе с племянницей, тут же шмыгнувшей в боковой проход, чтобы добраться до своих комнат, белая аликорн поприветствовала верных стражей и направилась в трапезную. По пути к ней присоединились капитан гвардии и распорядитель, взявший на себя обязанности еще и дворецкого.

— В ваше отсутствие, Ваше Высочество, не произошло никаких неприятных инцидентов. — отчитался Шайнинг Армор, успевший обменяться парой слов со своей невестой (глупенькие жеребята считали, что никто не знает об их отношениях, в то время как половина дворца делала ставки на то, кто из них первым решиться сделать предложение о браке). — Могу я узнать, к чему нам готовиться?

— Не стоит волноваться, капитан. — мягко отозвалась принцесса дня. — В ближайшие месяцы никаких перемен Кантерлот в частности и Эквестрию в целом не ожидает. Впрочем, можете начинать готовиться к зиме: в этом году она будет суровой. Тайм Лайн?

— Да, Ваше Высочество? — оживился распорядитель.

— Отмените все мои встречи, запланированные после обеда. — не меняя интонации, приказала белая аликорн. — У меня появились неотложные дела... личного характера.

— Как будет угодно, Ваше Высочество. — чопорно ответил синий единорог с белой гривой. — Вечернюю чайную церемонию с послом грифонов я перенесу на полдник послезавтра, встречу с аристократией Кантерлота проведет ваш племянник Блюблад.

— Замечательно. — удовлетворенно кивнула Селестия. — Я в вас и не сомневалась.

...

Совместный просмотр воспоминаний закончился, но кобылы не спешили отстраняться друг от друга. Их тела переплелись в жаркий клубок, дыхания стали рваными, движения — требовательными... Лишь спустя несколько часов они, обессиленные и помятые, лежали все в той же воронке: белая аликорн устроилась на спине, вытянув задние ноги и раскинув в стороны передние, темно-синие крылато-рогатые кобылы лежали по бокам от нее, своими телами придавливая крылья, а головы устроив на мягких плечах.

— Ты вернешься со мной в Кантерлот? — глядя в звездное небо полуприкрытыми глазами, спросила принцесса дня.

— Нет, — прозвучал ответ от левой Луны, крепче прижимающейся к боку своей сестры, жарким дыханием опаляя белую шею, на которой быстро заживали следы острых зубов.

— И ты не станешь меня уговаривать? — прошептала правая Луна на ухо Селестии, слегка прикусив зубами его кончик.

— Нет, — выдохнула белая аликорн, зажмуривая глаза и отдаваясь ощущениям.

Несколько часов они говорили, обсуждая как разные глупости, так и вполне серьезные вещи, старательно обходя все болезненные друг для друга темы. В эти минуты они принадлежали друг другу и больше никому, пусть даже в объятьях Селестии находились лишь копии Луны, выращенные из ее плоти, а изначальное тело лежало в убежище, где-то в Вечнодиком лесу...

Ничто не имело значения.

А на рассвете двойники исчезли, будто бы их никогда и не было, но принцесса дня продолжала ощущать укрепившуюся духовную связь, по которой в любой момент могла позвать сестру, зная, что она откликнется. Томная боль во всем теле напоминала о прошедшей ночи и о том, что теперь она не сама по себе, как было сотни лет до этого...

И это пьянило не хуже самого крепкого вина.

...

Завтрак, прием подданных, встреча с единорогами из академии и привлеченными к разработкам инженерами... все это пролетело как мгновения, четко отпечатавшиеся в привычной к подобному памяти. Дела решались легко и непринужденно, и Селестия поймала себя на мысли, что ей это действительно нравится и процесс больше не напоминает повинность, которую нужно нести ради какой-то далекой цели. Да и придворные, ощущая благодушное настроение принцессы, будто бы ощутили второе дыхание, начав с удвоенным энтузиазмом исполнять свои обязанности.

Обед прошел в теплой обстановке в обществе Каденс и Блюблада (последний изо всех сил старался показать, что проникся оказанным доверием и готов оправдать возложенные надежды). А затем, отдав последние распоряжения, принцесса дня села в карету, запряженную пегасами, и направилась в Понивиль.

Ее ждала ученица, готовая похвастаться новыми достижениями, и ее верные подруги...

Ее ждала Луна, так и не пожелавшая взойти на престол вместе со своей сестрой...

Ее ждала...

(6)

(Дневник принцессы Луны. Десятый год с побега из заточения".

"Давно я ничего не писала и даже не знаю, с чего следует начать: больно много всего произошло за последние годы... Страшно сказать, но порой я даже скучаю по тишине и безмятежности, которые царят на луне (впрочем, возвращаться туда не стремлюсь).

Пожалуй, начать стоит с того, что первая встреча с Тией прошла гораздо лучше, чем я ожидала и боялась, а последующие события вовсе разрушили мои страхи, надуманные за века пребывания в изоляции. До сих пор не могу забыть выражение мордочки Твайлайт Спаркл, когда сестренка привела ее в домик Флаттершай, знакомиться со страшной Найтмер Мун и ее дочерью (Флауэр и Селестия сразу друг другу понравились, так что у меня даже ревность промелькнула... на пару секунд).