Московский Лес-1. День Ботаника. Глава 11

— Может, яд?

— Кто его знает? Мы напоролись в разрыве на одну дрянь, вроде гигантского жука, только неподвижного, вроде дерева. Он и зацепил. Терпеть, вроде, можно, и жара нет — от площади Курчатова до Берзарина кое-как доковылял...

— Если в разрыве, тогда что угодно может быть. — дядя Вова прижал компресс к ране и ловкими движениями наложил повязку. — Если к утру станет хуже — придётся снимать швы и заново чистить рану.

— Если завтра, то ладно... — Бич приподнялся на локтях, охнул и занял сидячее положение. — Тут, понимаешь, паршивая история приключилась, хорошо бы посоветоваться.

И выразительно глянул на партизан.

Чекист сразу понял намёк:

— А ну, бойцы, меняем дислокацию — туда, поближе к окошку. Серьёзным людям перетереть надо, а мы мешаем.

К удивлению Егора, никто, даже смутьян-Сержант, не решился возразить. Подгоняемые зычными матюгами командира, они перетащили винтовки, остатки выпивки и закуски — и устроились, как ни в чём не бывало, время от времени бросая на "серьёзных людей" опасливые взгляды.

— Ты просто не в курсе, Студент... — Бич плеснул в стаканы на три пальца "пейсаховки" из стеклянного графина. — Шинок Шмуля, хоть и стоит на отшибе, но уже давно считается любимым заведением егерей. Нет, конечно, сюда и другие захаживают, но всем известно, чья тут территория. Недаром те пятеро шинок стороной обошли... Вместе-то мы собираемся редко, егеря народ бродячий. Отметить что-нибудь, дело какое обмозговать, просто отсидеться, если что — так это сюда. А когда случается что-то особенно важное — объявляем общий сбор. И сейчас, похоже, как раз такой случай. Ты, вот что, Студент — мне с дядей Вовой надо перекинуться парой слов. Отвлеки нашего хозяина, нечего ему уши греть. И без обид, идёт? Я-то тебе полностью доверяю, но тут не мои секреты — корпоративные, если можно так выразиться...

X

— Вы, молодой человек, может, думаете, что Шмуль такой обер-поц и ничего не понимает? — шинкарь поворошил в камине кочергой. — Шмуль не слепой и видит, что эти важные господа имеют что-то обсудить. Ну, так пусть уже обсуждают — на что мне знать за их гембели?

Речь его, хоть и была пересыпана перлами одесского жаргона, безошибочно выдавала коренного москвича, и даже тот, чья жизнь которого прошла вдали от Арбата и Маросейки, понимал, что Шмуль прибегает к ним только ради сохранения образа.

Егор обернулся — оба егеря сидели, близко сдвинув головы, и, судя по оживлённой жестикуляции, что-то бурно обсуждали.

— Артель "Напрасный труд"... — Шмуль отложил кочергу и принялся стирать пыль с портрета Шолом Алейхема над камином. — Придут, разведут своих секретов, будто во всём Лесу нет ничего важнее...

Фотографий было не меньше дюжины. На многих фигурировал сам владелец заведения — вот он фоне Пизанской башни под ручку с миловидной барышней, в которой с трудом, но угадывалась молодая мадам Шмуль; вот на лыжах, посреди искрящегося снегом горного склона. Вот он на большом фото в компании полутора десятков мужчин на фоне большого стенда с надписью "РосКон-2023" — молодой, улыбающийся с нарядной грамотой в руках. Сосед Шмуля, невысокий, с крупными залысинами, в костюме и при галстуке, показался Егору знакомым.

— Простите, а кто это?

Шинкарь ностальгически вздохнул.

— Вы таки не поверите, но Шмуль не всегда содержал шинок. В прежние времена он, чтоб вы знали, писал книжки. Да-да, не делайте удивлённых глаз — Шмуль сочинял истории про сталкеров, зомби и этих, как их... попаданцев. Тогда издательства только такую лабуду и брали...

— А оттуда фотография?

— С литературного конвента. Эта мишпуха — сплошь писатели-фантасты и редакторы. Тот, прикоцанный, за которого вы спросили, служил реактором в крупном издательстве, и ваш покорный слуга делал ему головную боль своими опусами. Мартынов Даниил Павлович... или Петрович? Так он, значит, здесь, в Лесу?

— После Зелёного Прилива он прижился при одной из кафедр Университета, и с тех пор ни разу не покидал Главное здание. И, представьте, никому не называет ни имени своего, ни фамилии. Но вот что странно: эта фотография сделана больше тридцати лет назад, а он и сейчас выглядит ничуть не старше!

Бывший фантаст развёл руками.

— Такое в Лесу еврейское счастье — одних годы обходят стороной, а другие... Э-э, да что говорить, сами видите меня и мою Розочку. А ведь и мы с ней когда-то...

И кивнул на фото с Пизанской башней.

— Эй, Студент, хорош разговоры разговаривать, ходи сюда!

Егор обернулся. Бич энергично махал ему рукой.

— Идите, молодой человек, идите... — закивал Шмуль. — Я тоже хорош — заболтался, как последний адиёт, а вы с вашим товарищем до сих пор не имеете покушать горячего! Разговорами, знаете ли, сыт не будешь...

-...в общем, я всё ему рассказал. И про засаду в Лосинке и про бандюков, и про золотолесцев. Умолчал только о твоём спецконтейнере, но ты учти — дядя Вова не дурак, да и остальные егеря тоже. Поймут, что это ж-ж-ж неспроста...

— И куда он пошёл? — Егор посмотрел на дверь, захлопнувшуюся за седоволосым егерем.

— Дядя Вова-то? Объявлять общий сбор. Пошлёт белку двум нашим, те, в свою очередь — другим. Через пару часов все егеря будут в курсе и, самое позднее, завтра к вечеру подтянутся сюда.

— Собрался воевать с Золотыми Лесами?

— Ты ешь, остывает... — Бич подцепил на вилку истекающий жиром кусок. — А насчёт войны — не говори глупостей. Никогда егеря ни с кем не воевали и не враждовали. Обсудим то, что случилось и решим, как предъявлять Золотым Лесам за беспредел. Не захотят объяснить, в чём дело — пусть суд решает.

— Никогда не слышал, что в Лесу есть судебные власти.

— А их и нет. М-м-м... утка в черносливе — вкуснятина! Умеет мадам Шмуль готовить, не отнимешь... Суд будет третейским — либо друиды, либо комендант ГЗ, есть прецеденты. Сейчас главное — объявить, что егеря в курсе проблемы и намерены требовать разбирательства. Тогда золотолесцам хочешь — не хочешь, а придётся оставить нас с тобой в покое, иначе это будет выглядеть совсем уж скверно. У них и так рыльце в пушку.

У столика возник Шмуль. Вид у него был донельзя таинственный.

— Я дико извиняюсь, но Розочка велела передать, шо ваша дамочка пришла в себя. Если хочете сделать ей разговор, пока она имеет бледный вид — так сейчас самое время.

— Одно к одному. — егерь торопливо дожевал и вытер рукавом губы. При виде плебейских манер уважаемого клиента Шмуля передёрнуло.

— Ну-ка, Студент, помоги подняться. Есть мнение, что сейчас мы услышим массу интересного.

XI

Лина сидела на постели, привалившись к стене. Вид у неё был ужасный: лицо под замотанным бинтом лбом набрякло синюшным отёком, глаза превратились в щелочки. При виде Егора она сделала попытку усмехнуться.

— Пришёл посмотреть, любовничек?

Бич бросил на напарника недоумённый взгляд.

— Мы познакомились в общаге. — поспешил объяснить Егор. — Она работала в библиотеке, помогала мне освоиться. Посёлок показала, рынок. Ну и...

— Ясно. Ну что, коза, доигралась? Что вам вообще из-под нас надо? Только не вздумай снова ездить по ушам за тех жмуров на Воробьёвых...

Он выглядел ненамного лучше — землисто-бледное, всё в мелких капельках пота лицо, губы посинели, глубоко запавшие глаза горят лихорадочным огнём. "Как бы, и вправду, не рана не воспалилась..." — встревожено подумал Егор и пододвинул напарнику стул.

Лина откашлялась, скривилась и поднесла руку к голове.

— Я толком ничего не знаю... — она говорила невнятно, глотая звуки. — Две недели назад прошла инфа насчёт человека из-за МКАД, который якобы намеревается искать что-то в Курчатнике. Вот мне и поручили найти... вот его.

Егор скривился.

— Ты, значит, в постель ко мне по поручению прыгнула?

— Ещё скажи, что тебе не понравилось! И вообще, мы не собирались никого убивать. Расспросили бы, что вам там понадобилось, и всё. Ну, надавили бы, если бы вы упёрлись.

— Надавили? — егерь недобро усмехнулся. — На меня? Не много о себе думаешь, девочка?

— На этот случай у меня был Седрик. Он уверял, что его эликсиры развяжут вам язык.

Егерь покопался в кармане и извлёк кожаный футляр, открыл и продемонстрировал пленнице ряд пузырьков с разноцветными жидкостями. Егор присмотрелся — точно такой же несессер был у сетуньца в приснопамятном видении.

— Интересно, какой из них? Это из рюкзака Седрика. — пояснил он Егору. — Бросил, когда бежал пораненный, партизаны подобрали. Ещё и отдавать не хотели — на Речвокзале за любой из этих флакончиков отдаст целое состояние, хоть в желудях, хоть в долларах. А тебе, Студент, эта штучка, похоже, знакома?

Скрывать дальше не имело смысла. Егор в двух словах обрисовал ситуацию с погибшим Конкиным, Наиной и тем, что он увидел в глазах мертвеца.

Бич замысловато выматерился.

— И ты молчал?

— Гоша посоветовал... — пожал плечами Егор. — Откуда же мне было знать, что у вас тут такие расклады!

Ладно... — егерь сплюнул. — Я тоже хорош — послушал Яшу: "мол, не надо грузить парня нашими проблемами с Золотыми лесами, придёт время — сам всё узнает..." Вот, значит, и узнал! А Гоша — ну, пенёк трухлявый, дай только до тебя добраться...

Егор зло сощурился.

— Конкина ты навела на сетуньцев? Только не ври, я говорил с его одногруппниками...

— Я. Но он сам виноват, что пошёл искать в квартиру Новогородцева, я велела только разузнать...

— Это я уже догадался... — кивнул Егор. — А комнату его кто-то из ваших обыскивал?

— Макс, тот, которого вы убили.

— Выходит, я не ошибся...

Он обернулся к напарнику.

— Помнишь подстреленного, того, что с порезанной рукой?

— Думаю, он не доложил, что ты его застукал... — кивнул Бич. — Иначе не стала бы брать с собой. Не доложил ведь, а?

Лина потерянно молчала.

— Дисциплина, как я погляжу, у вас на высоте. — ухмыльнулся егерь. — Последний вопрос и можешь отдыхать. Кто работает на вас в лаборатории Шапиро?

— Никто. Это вот он всё рассказал. — девушка кивнула на Егора. — А Конкин так, случайно подвернулся...

Егерь покачал головой.

— Врать не умеешь. Ну, допустим, о рейде ты узнала от Студента — в постели чего только не скажешь... Но о том, что Шапиро собирает сведения о Новогородцеве, он тебе сказать никак не мог — потому что и сам узнал об этом в последний момент! И Конкин не мог — Яша только-только начал готовить его в рейдеры и ничего важного рассказать не успел. Так что колись до донышка, если не хочешь огрести неприятностей!

Лина отвернулась и уставилась в стену. Губы у неё дрожали.

— В молчанку решила поиграть? Слышь, Студент, я тут, неподалёку видел муравейник. Пристроим на него эту биксу, ручки-ножки растянем на колышках, чтоб не дрыгалась. Можно даже не раздевать — мураши и так до неё доберутся. Чекист и его партизаны слова не скажут — знают, что со мной лучше не связываться, а со Шмулем я как-нибудь договорюсь. За неделю косточки добела очистят...

Егора передёрнуло.

— Ты это... полегче, всё же, а?

— Полегче, говоришь? А если они снова что-нибудь выкинут?

А ну, колись, тварь! — вдруг взревел он. — Лес свидетель, я не шучу!

На Лину было жалко смотреть. Она переводила взгляд с одного мучителя на другого, пытаясь уловить на их лицах хоть тень сочувствия.

Егор отвернулся. Ему не хотелось видеть её глаза — затравленные, полные отчаяния и ненависти.

— Это всё ваш завхоз...

— Вислогуз?

— Да. Он и об этом рейде рассказал, правда, в общих чертах — сам почти ничего не знал. Ну, я и подумала, что если вы собрались в Курчатник — надо либо тут вас ждать, либо на МЦК, на Панфиловской.

— Там что, другая группа?

Кивок.

— Ясно. Выходит, не подвела чуйка, а, Студент? — Бич подмигнул Егору. — Двинули бы мы с Гагаринской в другую сторону — наверняка угодили бы в засаду, и неизвестно ещё, как бы оно там обернулось.

— Всё равно вам придётся за всё ответить! — Лина сумела взять себя в руки и смотрела теперь с вызовом. — И за Воробьёвы, и за тех, кого вы сегодня убили!

Ну-ну, ты ещё изобрази тут героиню-подпольщицу... — насмешливо ответил Бич. — Проясни-ка мне лучше вот что. Вот ты говоришь, что вы получили информацию насчёт Яшиного интереса Курчатнику и вот его, — он кивнул на Егора, — прибытия. И начали свои пляски с бубнами. Так?

Лина мотнула головой в знак согласия.

— Но до меня-то вы докапывались ещё до того, как я влез в это дело! Кузнеца расспрашивали, Колю-Эчемина на Метромосту тормознули. Потом выходка эта идиотская на Воробьёвых... не сходится у тебя, подруга!

— Не знаю... — девушка пожала плечами. Уверенности у неё заметно поубавилось. — Мне же не всё говорили, что велели — то я и делала. Слышала только, что насчёт тебя у нашего руководства есть серьёзные опасения. Очень ты им почему-то мешаешь...

— Дурочку решила включить? — рявкнул Бич. — "Я не виноватая, мне приказали..." А ну колись, шпиёнка хренова, зачем вам понадобилось выяснять, что мы ищем в Курчатнике?

На этот раз запугать Лину не получилось. Она выпрямилась и зло сощурилась:

— Ты, правда, думаешь, что тайны Леса волнуют одних умников из Универа? А то, что они должны принадлежать в первую очередь нам, исконным жителям Леса — в голову не приходило?

— Да уж ты, конечно, самая, что ни на есть, исконная. — ухмыльнулся егерь. — В Лесу-то давно — два года, три?

— Не в сроках дело! Эти знания должны принадлежать тем, кто накрепко связан с Лесом, а не всяким там замкадышам, вроде этого...

И пренебрежительно кивнула на Егора.

Егерь поднялся, тяжело опираясь на спинку стула.

— Пошли отсюда. Мне эта дура больше неинтересна. Слышал я такие разговоры. И другие слышал, например — "Лес для лесовиков".

Лина вызывающе вскинула подбородок.

— А что тебе в этом не нравится?

— Боюсь, тебе не понять.

XII

— Нет, Студент, меня не проведёшь — эта доморощенная Мата Хари призналась, что знала о тебе заранее. В отличие от Шапиро, который держал тебя за обычного абитуриента, и о том, зачем мы на самом деле идём в Курчатник, имел смутное представление.

Стены комнаты, сложенные из толстых брёвен, плохо пропускали звук, но егерь всё равно говорил шёпотом.

— Вислогуз выудил у Яши только детали, а на самом деле, золотолесцев навёл их кто-то другой. Так что давай, колись — что тут у вас тут за расклады?

Егор усмехнулся

— Ты что, заодно и меня решил допросить?

Он выглянул в коридор, плотно затворил дверь и подсел к столу.

— Ну, не допросить... — егерь, чтобы скрыть неловкость, принялся подкручивать фитиль спиртовой лампы. Пальцы у него мелко дрожали. — Обещал ведь объяснить, ещё тогда, в лаборатории...

— Обещал — объясню. Только сначала ответь: ты, и правда, стал бы её пытать?

— Ты за кого меня держишь, Студент? Таблеточки, что я ей дал, кроме всего прочего, притупляют способность к критическому восприятию. Девчонке наверняка знакома моя репутация — в здравом уме и твердой памяти она ни за что не бы поверила моему заходу насчёт муравейника. А так — и поверила и раскисла, как миленькая. Мало того — стоило ей начать отвечать, и она уже не думала, что говорит, выкладывала всё, что знает.