Motu proprio

Ута вздохнула. Нужно приготовить в дорогу пищу и воду, не снегом же грязным питаться. В грязное землистое окно вновь проливался предзакатный багрянец. Ближе к ночи они покинут гостеприимный дом.

Ута протянула Архитектору кусок мяса и остатки хлеба: тебе ведь тоже нужна пища?

— Я... пока не голоден, — возразил тот. — Крови того эльфа достаточно.

Эльф? Ах да, почти два дня назад! Ута вытаращилась и покачала головой: неудивительно, что ты больше похож на бродячий скелет, чем на живое существо. Она настойчиво сунула Архитектору хлеб и мясо.

Спустя несколько часов, когда темнота загустела присохшей кровью, а луну затянуло снежными тучами, они оставили разбойничье логово. Архитектор убрал защитные чары, а Ута растянула капканы на прежних местах. Опытные следопыты все равно догадаются о незваном визите, но лучше, чем ничего.

— Отсюда около трех дней пути, — ободряюще сказал Архитектор. Лечение пошло ему на пользу — Ута задумывалась, первая ли "связь" или... дополнительная; он шел впереди, по-прежнему прикасаясь к деревьям, обдирая заветренную подернутую льдом рябину или сцарапывая мох со ствола. Пытался кастовать обеими руками, но отрубленная по-прежнему не действовала.

Три дня — совсем не много.

— Я собираюсь приступить к поиску Древних Богов. По крайней мере, Бреган рассказал, где они находятся. Знаешь, я должен признать... — Архитектор тронул когтем подбородок. — Тот план с заражением всех скверной не отличался продуманностью, я не учел многих деталей, в том числе того, что люди... изменят мнение.

"Предадут", — хмыкнула Ута.

— Наше проклятье исходит от Древних Богов. Когда-то я рассказывал Брегану, что мы, твари тьмы, ищем единственный свет — и свет этот, ни что иное, как Песнь Древних Богов. Зов, да...

"Зов — это как любовь. Порождения тьмы заражены отравленной любовью", — Уту передернуло. Она снова кивнула.

— ...И когда мы находим спящего Бога, то разрушаем текущей в крови скверной, навсегда. Мы прокляты в первую очередь тем, что сами уничтожаем собственный единственный свет.

Его спокойный до невыразительности голос сорвался на мгновение. Ута осторожно погладила запястье: все хорошо.

— Нельзя просто убивать их. Я хочу... пробудить одного из Древних Богов. Провести ритуал. Может быть, он освободит нас всех. Он должен освободить.

Ута рассматривала собственные грязные ботинки. Месиво леса, деревья и снег, и болотистая вязкость, как же надоело однообразие — у камня больше обликов, чем у зимнего леса, или она просто устала от тяжелого похода...

"Ты задумал Пробудить божество".

Архитектор рассуждал логично, чересчур логично, словно пытаясь спрятать собственную страстность — от меня, зачем? Я уже все знаю. Больше, чем все. Ты эмоциональнее многих, вот только не имеешь дурной привычки выплескивать на других.

Пробуждение Древнего Бога? Ута пожала плечами.

Тебе виднее. Я верю в Камень и предков, но если полагаешь, что тысячелетняя ящерица-переросток избавит от проклятья, помогу найти его. Нужна моя кровь? Хорошо.

В знак согласия она коснулась губами паучьи-длинных пальцев, ловя себя на мысли — мне нравится... с ним. Во всех смыслах.

— Жаль, что другие Стражи отказались от сотрудничества. Но ты... Ута, ты не представляешь, насколько важно твое участие. Я безмерно благодарен тебе.

Она отмахнулась — рано еще. Давай сначала выберемся из этого мерзкого слякотного леса.

"Так просто? Пара глотков моей крови в пасти дракона, и закончатся навеки Моры, а все порождения тьмы станут милашками, вроде Архитектора?" — Ута покосилась на долговязую фигуру, улыбнулась. — "Так просто и Стражи не могли додуматься..."

Ута немного сомневалась, но сколь ни пыталась, не сумела найти изъян в рассуждениях Архитектора.

Действительно просто.

"Скоро", — она сжимала его ладонь и торопила.

Скоро.

— Скоро.

Архитектор остановился, наклонил голову, напоминая принюхивающуюся собаку. Что он чуял? Запах скверны, запах зараженных черной слизью коридоров, полуразрушенных и разгромленных порождениями тьмы?

— Часа два или три быстрым шагом... может быть, хочешь отдохнуть?

Ута фыркнула. Архитектор так трогательно заботился о ней, будто это ее продырявили пару дней назад.

"Нет", — она решительно зашагала в указанном направлении.

— Знаешь, — он задумался. — Поверхность неплохое место. Я увидел столько вещей, о которых только читал в книгах... начиная от дневного света. Солнце восходит и заходит каждый день. Настоящее чудо. Я бы остался здесь, если бы мог.

"Тебя бы очень быстро убили".

Ута пожала плечами. Большую часть жизни она тоже провела под землей, среди камня, раскаленной лавы и сернистого запаха; Глубинные Тропы просто немного темнее. Темнота ее не беспокоит. А поверхность лживая и грязная, как осклизший снег и дождь с неба.

В любом случае, она не собирается тосковать по рассветам и закатам.

Лес снова редел. Приглядевшись, Ута рассмотрела характерные проплешины — бурые язвы, где не вырасти и травинки. Она тронула иссохшую почву, которую даже снег не мог сделать вновь плодородной.

Скверна. Значит, и впрямь порождения тьмы делают вылазки... нехорошо. Знак приближения Мора.

Она переглянулась с Архитектором.

— Да, — добавил он. — Нужно торопиться. С каждым часом Зов становится сильнее для братьев, все ближе они к спящим Богам.

"Сколько времени?" — Ута отодвинулась от пятна мертвой земли.

— Несколько лет. Пять, десять... Время есть, — Архитектор говорил успокаивающе, и даже коснулся тыльной стороной ладони ее плеча, заставляя задуматься, копирует ли он поведение существ с поверхности сознательно, или... или нет. — Оно ограниченно, я вынужден признать, но есть. Нужно сначала пробудить братьев — тех, кто будут сражаться на нашей стороне.

Он потер подбородок; жест, который когда-то заворожил ее ужасающей человечностью. Теперь Ута пожала бы плечами, усомнись кто в родственности Архитектора людям.

— Несколько раз у меня получалось. Но крови Стражей всегда недоставало...

Ута протянула руку. Бери мою, сколько угодно. Я все еще Страж, принимают меня за вурдалака или нет.

— Спасибо, Ута. Пробужденные братья помогут достигнуть Богов, и я обещаю, твоя жертва будет стоить того.

Когда Архитектор говорил так, он смахивал не просто на человека — на человеческого жреца, фанатика этой сожженной Андрасте. Ута покачала головой и поторопилась дальше. Вскоре она тоже ощутила "вход"; не нюхом, но чем-то сродни зуду в заживающей ране.

— Да, — подтвердил Архитектор. — Мы совсем близко.

Вход на Глубинные Тропы прятался среди нескольких валунов. Камни выщербило отравой, они потемнели и крошились черным песком. Наверняка, среди местных жителей эта поляна с валунами считалась "плохим местом", но почему — не задавались вопросами. Орлейские крестьяне, насколько Ута знала, вообще не склонны задавать много вопросов; покорные и смирные, словно мулы. А аристократов больше интересуют интриги и драгоценности...

— Здесь кто-то есть, — Архитектор остановился. Ута прислушалась: да, пожалуй... кто-то, чью природу она не может понять. Или что-то мешает.

— Чары. Магические ловушки, — пояснил Архитектор. Ута скривилась. Магия! Наговое дерьмо эта магия... ладно, не вся, но исключения только подтверждают правило. Она нахмурилась, сжала эфес добытого в разбойничьей хижине меча.

— Нет. Пока рано. Я не могу понять, что здесь...

Архитектор не договорил. Заскрипели ветки, всего на расстоянии двух вытянутых рук — щит невидимости? Какая-нибудь еще колдовская штучка?

Из серебристо-голубого тумана выступили двое. Потом еще трое.

Ута лязгнула мечом.

Молчаливые Сестры, в отличие от берсерков, приучались контролировать свою ярость. Не испытывать ее вовсе: меч, топор или палица всегда холодны, сколько бы крови не пролили; но сейчас Ута ощущала тупую злость.

Чародеи из Башни. С ними — разбойники, она узнала Берта и Тома, оба тыкали в них остриями двуручников, словно исполинскими пальцами.

А чародеи... Ремилль мертв, разве нет? И план его провалился, а этот Ферелденский полководец, Логейн, прислал своих людей, чтобы вытащить короля Мэрика из передряги. Кто-то из магов не за решеткой, пускай. Но почему охотятся на них?!

— Я узнаю вас, — Архитектор выступил вперед, и теперь Ута разозлилась еще и на гарлока: куда он лезет?! Болтом в горло захотел? — Вы люди из Башни и те, кто пытался убить нас в лесу. Вы хотите мести, могу я предположить?

В интонации проскальзывало сомнение. Ута скрежетнула зубами: пока Архитектор будет пытаться "поговорить и убедить", их просто перебьют. Она оценивала ситуацию: пять и еще двое вон в тех облезлых ежевичных кустах, лучники или арбалетчики. Два мага. Три воина.

Плохо, очень плохо. Особенно маги.

-Мести? — старший из чародеев при ближайшем рассмотрении оказался молодым орлессианцем с всколоченными золотисто-рыжими космами и крупными веснушками. Глаза у него тоже были рыжевато-карие, маленькие и казались очередной парой веснушек. Второй — вторая, темноволосая девочка и вовсе ученица. Наверное. — Неа. Ремилль получил свое, если ты об этом...

Маг старался держаться подальше от Архитектора. От Уты тоже. Ей хотелось верить — пугает оголенный меч, а не изуродованная скверной кожа.

— Ты сумел сбежать, сумел выжить... Проследить, впрочем, нетрудно. Вурдалаки приметны, а Высшие Драконы в здешних краях отродясь не водились.

Разбойники переглянулись с видом глотнувших добрую пинту уксуса. Наверняка, маги не упустили возможность поддеть.

— Эта тварь убила нашего друга! На нем его одежда, — выкрикнул Берт.

— Итак, вы следили за нами. Пускай. Какова же цель? — Архитектор выглядел спокойным до безмятежности — в отличие от Уты; она была взведенной пружиной капкана. Достаточно прикосновения пера, чтобы щелкнуло.

— Я разорву их на части! Чудище и вурдалака! — Берт взмахнул мечом, но рыжий маг остановил его:

— Не надо, — он вздохнул. — Мне нужно то, что ты дал Ремиллю. От него теперь немного получишь, а в Башне хозяйничает ферелденская свора.

— От них воняет так же, как от их собак, — внезапно подала голос темноволосая.

— Верно, Даяна. Воняет. Они уберутся, без сомнения, но секреты твоей странной магии почти утеряны. Почти.

Рыжий улыбнулся.

— Ты и впрямь живучее создание. И я предлагаю тебе жизнь в обмен на то, что ты уже однажды рассказывал Ремиллю.

Ута зашипела. Не доверяй магам, не доверяй — разве тебе не хватило одного раза, разве ты не учишься на ошибках? Она уставилась на Архитектора — нет, он ведь умный гарлок...человек...кто угодно; не купится второй раз, не...

— Предположим, — Архитектор улыбнулся уголком губ. — Я могу обучить и вас. Но на сей раз никакой Тени: вам двоим придется последовать на Глубинные Тропы. Обещаю, ни мы, ни мои братья не тронут вас.

"Болван. Какой же он болван..." — Ута мотнула головой, но Архитектор — с перевязанной полуотрубленной рукой и пятнами крови на тряпках-бинтах, оставался собой. Он верил, потому что хотел верить.

"Болван!"

— Ты не понял, — рыжий маг рассмеялся. — Никуда не пойдем. Мы заберем тебя... в надежное место. Ты будешь жить, заниматься чем захочешь и служить нам. Мне, — уточнил он. — И да. Вурдалака придется убить.

Тонко звякнуло — натянутая тетива, пусковой механизм арбалета. В ладонях черноволосой Даяны расцветал ледяной шар-цветок. В горле Уты слипся комок.

Архитектор... согласится? Жизнь и сотрудничество с магами в обмен на нее. Она не последний Страж в Тедасе, как ни крути. Поцелуй, секс и доверие никогда не мешали предать; людям и гномам не мешали. Благодарность за спасенную жизнь — тоже.

Архитектор медлил. Ута чувствовала, как медленно бьется сердце — остывшая кровь и саднящая боль; она заберет с собой кого сможет... нет, не Архитектора. Предатель или нет, она поклялась защищать его. От своей клятвы не отступится.

— Ну же. Не тяни, — поторопил рыжий. — Если тебе нужны Стражи, мы приведем других. Лично мне эта гномка не мешает, но ребята, — маг кивнул на разбойников, — хотят расплатиться с ней, вот и все. Сущая ерунда. Просто пойдем с нами.

Архитектор шагнул в его сторону. Он не оглядывался, оставляя ее позади.

Ута взмахнула мечом.

Берт и Том накинулись с воплями — в точности, как на той поляне, где она защищала искалеченного гарлока; так легко не возьмете, торжествующе подумала гномка; она увернулась от стрелы и болта, резанула по ноге Тома, опрокидывая на каменистую, покрытую следами скверны, землю. В ту же секунду мир закрутился, разноцветный и переполненный звуками и запахами, только размазанными — Тень. "Берт. Меч", — и досада, так быстро сшибли.

Она еще хотела же сказать Архитектору — надеюсь, это стоит того. Но мир вокруг померк...

... и превратился в огонь.

В нестерпимый жар. Огонь не касался Уты, и все-таки был чересчур близко. Полуослепленная от своей и чужой крови, она поползла наугад, сквозь полыхающую пелену. Где-то трещали камни.

"Нужно... найти... прохладное место. Или я испекусь в этих доспехах, словно наг на сковородке!"

Она слышала чьи-то крики. С темного неба текла лава. Это напоминало Орзаммар — и почти успокаивало.

Она зажмурилась. Будь что будет.

-Ута?

В монотонном голосе обеспокоенность звучала чужеродно. "Не более чужеродно, чем вообще говорящее порождение тьмы..."

Ута резко села, отфыркиваясь — в рот и нос забилась земля и жирный пепел, наверняка, мерзкий на вкус — впору радоваться, что она не ощущает вкуса. Пахло прегадостно: горелым мясом, горелым деревом и плавленым железом.

-Я надеюсь... ты не пострадала, — Архитектор сидел рядом. Ободрал повязку на руке, заметила Ута. Впрочем, кость и мышцы почти срослись, кровоточит немного — и только. Порождения тьмы исцеляются быстро. Особенно с помощью "особой" магии.

-Некоторые заклинания эффективны, если сражаешься с несколькими врагами, но увы, они действуют так же на союзников. Я попытался отойти от тебя как можно дальше, но ты...

Ута схватилась за голову. Голова нудно гудела то ли от удара, то ли оттого, что надышалась гарью.

"Да-да. Ты очень хорошо говоришь. А теперь заткнись, пожалуйста".

Она улыбалась. Огляделась, заметила Берта, почерневшего до оттенка яшмы с прожилками родонита; обгорелые тела казались полужидкими, словно овсяной кисель. Ута закрыла лицо руками.

— Мне пришлось убить их, — истолковал жест Архитектор; снова виноватый. — Потому что они хотели убить тебя.

Она вздохнула.

"А я почти поверила, что ты меня предал. Это ведь... рационально, а ты — порождение тьмы, не человек; и мораль "хорошо-плохо" тебе неведома".

Понял ли он, что она сочла его предателем?

Хорошо, если нет. Ута могла только надеяться.

Архитектор помог ей встать; полуотрубленная рука слушалась неважно, но слушалась — и достаточно, чтобы плести масштабные заклятья. Они... выжили. Выбрались.

Можно передохнуть.

Она гладила его предплечье, делая вид, что осматривает рану. Отпустила с неохотой.