Гарри Поттер и рефлексия

— Привет, — сказал белобрысый. — Тоже в Хогвартс?

— Привет, — отозвался Гарри и подтвердил: — Тоже.

— Мой папа покупает учебники, а мама пошла в лавку волшебных палочек. Но я хочу метлу и обязательно поведу их смотреть мётлы. Жалко, что первокурсникам нельзя брать свои мётлы в Хогвартс.

Гарри удивился не мётлам, а тому, что их запрещали первокурсникам. Мётлы в Свинарнике — наверняка предмет первой необходимости. Но да, их и в списке не было.

— А у тебя есть метла? — спросил мальчишка.

— Но их же нельзя в Хогвартс. Когда будет можно, тогда и куплю.

— Так ты не играешь в квиддич?

Мётлы, похоже, предназначались не для того, на что подумал Гарри.

— А должен? — осторожно спросил он.

— Но это же так здорово — играть в квиддич! Садишься на метлу — и вжик, вжик! — ответ белобрысому был не нужен, ему хотелось поговорить, мнение собеседника его не интересовало. — А ты уже выбрал факультет, на который пойдёшь?

— Пока думаю. — Гарри сделал себе заметку узнать про факультеты до начала учебного года.

— Смотри! — оживлённо встрепенулся мальчишка, забыв, о чём говорил только что. — Смотри, какой мужик — вон тот, с мороженым!

Гарри посмотрел в окно и узнал своего провожатого, направлявшегося к лавке.

— Это Хагрид, — вздохнул он.

— Папа говорил, что Хагрид, кажется, дворник в Хогвартсе. Или лесник? Пьянь ужасная.

— Охотно верю, — согласился Гарри. — Он и сейчас ходил "пропустить кружечку-другую".

— Откуда ты знаешь?!

— Он мой сопровождающий.

Белобрысый уставился на него круглыми глазами.

— За что ж тебя так?! А родители?

— Умерли.

— Какой ужас...

— Ничего, я привык.

— Но они были из наших?

— Да.

Тут к обоим подошли продавщицы с готовыми школьными робами, уже упакованными. Белобрысый непоседа схватил покупку и умчался, кивнув на прощание:

— Увидимся!

Гарри расплатился и тоже вышел. Хагрид с мороженым топтался перед крыльцом. Увидев мальчика, он протянул ему рожок.

— Держи, Гарри.

— Спасибо Хагрид, я не хочу, — с некоторых пор Гарри никогда не брал сладости у малознакомых, непроверенных людей. После того самого случая, когда он оказался на крыше, спасаясь от домогательств старого извращенца.

— Не хош? Морожено?

— Ешь сам, Хагрид. Когда мне будет надо, я куплю.

Хагрид пытался настаивать, но Гарри отказался наотрез. Великан опустил мороженое в свой огромный рот, и они пошли покупать по списку учебники, флаконы, котлы, весы и прочее.

— Хагрид, а что такое квиддич? — спросил Гарри по пути.

— Ох, Гарри... я и запамятовал, шо ты у нас темнота такая, — спохватился великан и стал объяснять правила квиддича. Гарри понял, что ничего не понял, и спросил Хагрида про факультеты.

— Дык, Гарри, четыре их. Гриффиндор, он самый лучшый, ишо Хаффлпафф, там одни тупые учацца. Ишо Равенкло, там одни зануды и зубрилы, и, эта, тьфу, Слизерин, там одни плохие, вот.

— А ты там в Хаффлпаффе учился?

— Не, в Гриффиндоре, — ответил великан, не догадавшись оскорбиться. — Тока выгнали мя, Гарри, не доучился я.

Гарри не стал спрашивать, за что. Это было невежливо, а причина казалась очевидной. Нужно было искать другой источник информации. В книжной лавке он, умевший работать с книгами, спросил что-нибудь по истории и про школу, и купил в дополнение к учебникам "Краткую историю волшебной Британии" и "Историю Хогвартса". В последнюю минуту он вспомнил про квиддич и прикупил "Историю квиддича".

— Гарри, у тя ведь день рожденья, — вспомнил Хагрид. — Идём вон в ту лавку, я те щас сову в подарок куплю.

Подарок.

Гарри интуитивно разбирался в людях, это был вопрос его выживания. Он нередко перестраховывался, это было лучше, чем попасть в неприятность или в обязательство. Великан не был взрослой доброй женщиной, быть обязанным ему за подарок совсем не хотелось. Не после того, как тот чуть не превратил Дадли в свинью за то, что дядя Вернон плохо отозвался о Дамблдоре. Да и зачем вообще ему сова?

— Хагрид, мне не нужна сова.

— Как не нужна?! Всем нужна сова.

— Куда я её дену? От неё грязь и беспокойство, Дурсли меня с ней выгонят.

— Дык не посмеют! Они ж маглы, а ты хто?

— Хагрид, это я у них живу, а не они у меня. Они не любят животных.

— Полюбят! Как эта — не полюбить сову?

— Хагрид, Дадли её поймает и свернёт ей шею.

— Дык то ж сова, она сама ково хош клюнет!

— Хагрид, мне некогда возиться с совой. У меня вон сколько книг, до Хогвартса всё прочитать надо, да еще и по хозяйству сколько дел... Ты клумбы у нас истоптал — кому, по-твоему, их пересаживать придётся?

— Дык письма хто ж твои таскать будет?

— Хагрид, мне некому писать.

— Дык, эта... то ж сова!

— Хагрид! Мне. Не нужна. Сова.

— Хм... — великан поскрёб пятернёй в затылке. — Тады мож крысу?

Гарри передёрнуло. На участок Дурслей регулярно забегали крысы, и он приноровился бить их магией, едва завидев издали. А то, чего доброго, они опять погрызут запасы в подвале и тётя опять пошлёт его перебирать порченые овощи. С крысами у него шла война не на жизнь, а на смерть.

— Вот только крыс мне в доме и не хватало! — возмутился он. — Хагрид, я их ненавижу. Не нужен мне никакой подарок, давай лучше купим скорее, что осталось.

Он насилу отбился от подарка, чуть не разругавшись вдрызг со своим провожатым. Но настоял-таки на своём, и они пошли закупаться дальше.

Напоследок они зашли в лавку Олливандера за волшебной палочкой. Странный, неприятно странный человечек без возраста появился ниоткуда, заставив подпрыгнуть его и Хагрида. Гарри оскорблённо увернулся от длинного белого пальца, попытавшегося тыкнуть ему в лоб, терпеливо выслушал душещипательное воспоминание об его юных родителях и раздражённо пробовал палочки, пока не нашлась та самая.

Вот зачем нужно было обмерять его с головы до ног, если палочку искали простым перебором?

Согласно Олливандеру, ему предстояли великие и ужасные дела, как и тому злодею, который не дочистил этот отстойник. Ну это мы еще посмотрим, сказал себе мальчик.

Пока Гарри закупался в Косом переулке, Петуния выбирала ему подарки на день рождения. Она не знала, что Гарри решил простить ей отсутствие подарка, и была далека от того, чтобы ничего не дарить нахлебнику. Гарри самостоятельно открыл метод кнута и пряника, и если он мог смешать семью Дурслей с грязью, когда его ущемляли, он точно так же мог возвысить её в глазах местного общества — и непременно делал это, если Дурсли этого заслуживали. Тогда Петунией восхищались, превозносили её доброту и её отношение к бедному сиротке, и она прочно усвоила, что хороший подарок приёмышу надолго обеспечит ей признание соседок. Её нисколько не волновало, как Гарри это сделает, она знала, что у него получится. Дьяволёнок всё устроит.

К вечеру племянник вернулся голоднющий, с покупками. Быстро съел из холодильника домашнюю котлету с овощами, помыл за собой и отправился наверх разбирать купленное. Петуния взяла подарки и постучалась к нему в комнату.

— Гарри, поздравляю тебя с днём рождения, — она протянула ему свёртки. — Я знала, что ты поедешь... туда... не откажешься... возьми вот, комплект учебников для средней школы за первый год. Я подумала, что ты захочешь позаниматься там... у этих. И ещё вот футболка, добротная, не слишком пёстрая — всё, как ты любишь.

— Тётя, спасибо! Ты — лучшая! — он забрал подарки, тут же натянул футболку и помчался на улицу.

Чуть спустя Петуния выглянула в окно. Дьяволёнок уже вертелся перед соседкой, хвастая обновкой, соседка ахала и восхищалась.

Петуния довольно улыбнулась.

10. Мальчик, который ехал на север

Гарри стоял на лондонском вокзале Кингс-Кросс, в подземном переходе между подъёмами на платформы девять и десять. Дядя спешил по делам, поэтому оставил его одного. Вокзальные часы в конце коридора показывали пол-одиннадцатого.

Никаких намёков на платформу девять и три четверти.

Никто не останавливался и не делал никаких попыток проникнуть на загадочную платформу, а ведь здесь должен был пройти целый поезд пассажиров.

Наверное, еще рано.

Десять тридцать пять... Десять сорок...

Никого нет.

Этот тупица Хагрид наверняка что-то перепутал.

Вот какой дурак посылает к ребёнку слабоумного дворника-алкоголика?

Гарри перечитал билет. Вокзал Кингс-Кросс, платформа девять и три четверти, одиннадцать утра. Ни даты, ни места, ни номера вагона.

Десять сорок пять.

Может, день не тот?

А вдруг нужно было ехать вчера?!

Еще немного, и Гарри запаниковал бы, но тут его внимание привлекла остановившаяся неподалёку семья. Строгий, важный джентльмен и элегантная стройная леди, а с ними мальчик его возраста, такой же ухоженный, сдержанный и подтянутый, как его родители. В Литл-Уингинге таких семей не бывало, Гарри видел такие только по телевизору.

Джентльмен передал сыну тележку с дорожным кофром, добротным и даже на вид очень дорогим. Леди пригнулась и поцеловала сына в висок.

— До свидания, Джастин, береги себя. Дальше мы не можем, нас туда не пропустит.

Мальчик обнялся с отцом, развернул багажную тележку и покатил её прямо в стену. Гарри с замиранием сердца следил за ним, невольно ожидая большой бабах, но мальчик просто исчез в стене, а его родители развернулись и пошли с вокзала.

Вот, значит, как это делается! Ну, Хагрид...

Гарри толкнул свою тележку и уверенно последовал за мальчишкой, уже не услышав раздавшихся за его спиной слов:

— Конечно же, здесь всё забито маглами...

У платформы стоял старинный пассажирский состав с вагонами пожарно-красного цвета. Сама платформа кишела отъезжающими детьми и провожающими взрослыми, одетыми как чудики — да и выражения лиц у них соответствовали. Другая общность, другая цивилизация...

Гарри потащил свою тележку по платформе. Многие перемещались навстречу ему, и он догадался, что главный вход сюда в другом конце. Он шёл вдоль поезда, пока не увидел вдали нечто вроде большого камина, откуда появлялись прибывающие. Рассматривать сооружение было уже некогда, и Гарри свернул в первый попавшийся вагон. Кто-то из старших подростков помог ему втащить застрявшую на ступенях тележку с вещами. Гарри втянул её из тамбура в коридор и покатил по нему, заглядывая в купе в поисках места.

Старшие сидели плотно, пустующие места были заняты на опаздывающих, но через пол-вагона Гарри всё-таки обнаружил полупустое купе с двумя парнями его возраста.

— Можно к вам? — спросил он.

Парни не возражали, и он втащил тележку в купе. Их багаж тоже пока стоял на полу, а с его тележкой там и вообще стало некуда шагнуть.

— А давайте уберём вещи наверх, — предложил один из них, невысокий крепкий блондин. Второй, тёмный шатен, длинный и тощий как палка, молча встал и взялся за ближайшую сумку, Гарри тоже подхватил её снизу со своей стороны. Общими усилиями они запихнули все три сумки в багажную антресоль, и только собрались перевести дух, как к ним заглянул четвёртый:

— К вам можно?

— Заходи, — сказал крепыш. — Сумку давай.

Запихнув наверх и её, все четверо расселись по местам и с чувством честно выполненного долга посмотрели друг на друга.

— Давайте, что ли, знакомиться, — предложил рослый светловолосый парень, пришедший последним. — Голдстейн, Энтони, можно просто Тони. На первый курс поступаю.

— Смит, Закараэс, или просто Зак, — представился крепыш. — Тоже первокурсник.

— Нотт, Теодор, — сказал тощий. — Только Теодор, и больше никак. Первый курс.

— Поттер, Гарри. Первый курс, — у Гарри не было упрощенного варианта имени, оно уже было простонародным упрощением от Гарольд и Генри. Прежде, кстати, это было для него хорошим аргументом в пользу версии про алкаша и шалаву.

Остальные трое вытаращились на него. Наступило неловкое молчание — как нетрудно было догадаться, вызванное его присутствием.

— Со мной что-то не так? — рискнул его нарушить Гарри.

— Ну... неожиданно как-то, — высказался Энтони, как самый бойкий. — Нет, мы знали, что в этом году поступает Тот-Самый-Мальчик, но чтобы вот так сразу...

— У-у, вот такой я страшный... — Гарри оскалился, поднял ладони по сторонам головы и скрючил их наподобие когтей. Все рассмеялись и как-то сразу расслабились.

— Так ты в кепке из-за шрама? — догадался Зак.

— Угу, приходится, а то пристают на улицах всякие, — поделился Гарри наболевшим. — Хагрид, зараза, не сказал мне, как попасть на платформу — думал, вообще в Хогвартс не уеду.

Дальше разговор пошёл очень легко. Нотт с Голдстейном, оказывается, были уже знакомы, поэтому тот сюда и зашёл. Каждому из парней нашлось что сказать: как они собирались в Хогвартс, что о нём знают и на что надеются по приезде. История Гарри про визит Хагрида и поросячий хвостик на потолке прошла на ура. Разумеется, речь зашла и о факультетах.

— Как получится, но не Гриффиндор и не Слизерин, — сказал про себя Энтони. — Лучше всего в Хаффлпафф, у меня родня оттуда.

— А я не знаю, куда хочу, но точно не к красным, — сказал Зак. — Дядя говорил, что на Шляпу можно надавить.

— Придётся надавить, — вздохнул молчаливый Теодор. — Отец не поймёт, если я попаду не в Слизерин.

— И она поддастся? — заинтересовался Гарри.

— До определённой степени, — ответил Нотт. — Если совсем не подходишь, то не отправит — например, того же Хагрида в Равенкло.

— А я в Равенкло хочу, — сказал Гарри. — Я люблю учиться.

— Тогда отправит, — ответил уже Энтони. — Главное, не поддавайся ей, когда начнёт на своё уговаривать.

В это время по вагону разнёсся голос продавщицы, катившей тележку со сладостями. Коридор наполнился топотом и голосами.

— Может, купим? — предложил Гарри, услышав очередное "продаются волшебные сладости!"

— Не стоит, — поморщился Теодор. — Это только на словах сладости, а на деле это отрава для... — он скорчил лёгкую гримасу, неопределённо пошевелил пальцами левой руки, словно собирался ими щелкнуть, и приподнял указательный, — ...выходцев из Большого мира.

Зак и Энтони покатились со смеху.

— Ты просто вершина политкорректности, Нотт! — проговорил Смит.

— Политкорректность — наше всё. — Теодор опустил глаза на собственные пальцы, словно гадая, почему у него не получился щелчок, и снова вскинул взгляд. — Гарри, если тебе непременно хочется попробовать, то кексы там еще можно есть, но "Берти-Боттс" лучше не бери, от них стошнить может.

— Если только эти кексы не тыквенные, — добавил Зак. — Лягушки тоже дрянь, дядя говорит, что их только гриффиндорцы едят. А давайте поедим наконец, а?

Парни по очереди слазили в багаж за едой и разложили её по столу — бутерброды с говядиной, жареные колбаски, несколько бутылок разных сортов местного напитка, именуемого сливочным пивом, а у Голдстейна нашлась даже курица, целиком запечённая в пергаменте. Гарри тоже внёс свою долю — благодарная тётя дала ему в дорогу полуторалитровый термос с чаем, десятка полтора пирожков с мясом и печёнкой и с полкило конфет, которыми не стыдно было угостить других.