Хьюберт Уолтер, архиепископ Кентерберийский, разумеется, не мог знать, что такой брак состоялся и без всякого египетского герцогства, старому графу важно совсем другое...

— Ещё как пойдёт, ваше преосвященство. Я гарантирую, что не буду впутывать его в мои отношения с королём Франков, даже настаиваю на его невмешательстве. Вот письмо, там всё изложено.

Старому графу осталось два года, за это время крестовый поход ещё не закончится, а с новым будет новый договор. Ведь он будет вассалом египетского короля, сам Ричард в успехе нисколько не сомневался. Салах ад-Дину осталось полгода, а после его смерти у сарацин начнётся распря и настанет время собирать камни. В прошлый раз ему не хватило всего полгода терпения, а в этот всё будет иначе.

— Граф однажды уже запретил сыну присоединиться к крестовому походу, Сир. — осторожно напомнил Хьюберт Уолтер.

— Граф запретил сыну вставать под знамёна подлейшего из королей, Филиппа Августа. Это говорит о его мудрости. Он согласится, не сомневайтесь. Он сам женат на дочери короля и понимает, что это выгодная партия для его сына, даже без герцогства в Египте. После объявления помолвки, отвезите эту новость моей матери.

— Это может вызвать недовольство королевы Алиеноры, Сир.

— Обязательно вызовет, но ей придётся подчиниться. Пусть управляет Аквитанией, политикой теперь буду заниматься я.

Следующий месяц Ричард занимался укреплением лагеря. Вал и ров теперь исключали прорыв конницы, а построенные и пристреленные по квадратам лёгкие катапульты должны были неприятно удивить сарацин зажигательными снарядами из сырой нефти с запалом из прямогонного керосина. Далеко не напалм, конечно, но броню прожигать и не требуется, лошадей испугать хватит, и то ладно. Лагерь крестоносцев теперь нужно было брать штурмом, как крепость, но сарацины в окрестностях Яффы так и не появились. Вместо этого они вторглись в нейтральное до того княжество Антиохию, разбили выведенное им на встречу войско, пленили князя Боэмунда и его сына, графа Триполи, и осадили столицу княжества. Неделю назад.

Нужно сказать, что на княжество Антиохию, как и на графство Триполи, Ричарду было наплевать. Они отстранились от войны, предпочтя наживаться на поставках. И нашим, и вашим. Настораживало другое. Салах ад-Дин теперь не пойдёт на Багдад, а значит вопрос с его кончиной может быть отложен. Зато вопрос о перемирии снялся сам собой, сарацины нашли себе более приятное занятие, чем умирать, штурмуя укреплённый лагерь крестоносцев.

— Сколько, по-вашему, продержится Антиохия, граф?

Жоффруа де Лузиньян, сеньор Монконтура, граф Яффы и Аскалона, ещё один дядя наших героев-приоров, братьев Лузиньянов, героем не был. Кроме того, он не был верным, а значит и благородным. Получив из рук Ричарда графство, отвоёванное им у сарацин, он продал своего благодетеля, как только это стало выгодно.

— Сложно сказать, Сир. Возможно, она уже сдалась. Раз князь с сыном попали в плен, ничего исключать нельзя.

— Что скажете, барон?

— Даже если Антиохия держится, нам нечем её поддержать, Сир. — Барона де Во новость о проблемах в Антиохии совершенно не расстроила, скорее наоборот — 'По делам вашим и воздастся вам.' Здесь, по его мнению, был именно тот случай, и он вознамерился уберечь своего короля от благородного, но очень опрометчивого порыва.

— Сэр де Дампьер?

— Антиохию нам поддержать нечем, но Триполи отдавать нельзя, Сир. — коннетабль Шампани был ещё слаб после ранения, но глаза его горели. — Нужно послать туда гарнизон, пока эти греко-армяне* его не продали, спасая свои никчёмные шкуры.

*восточная ветвь рода де Пуатье, со времён первого крестового похода, женилась в основном на византийских и армянских принцессах.

— Триполи отдавать нельзя. — согласился Ричард — Прежде всего потому, что туда должно вернуться наше посольство от хашашшинов. Сэр де Дампьер, возьмите на себя оборону графства моим именем. Подчиняю вам всех уцелевших вассалов графства Триполи и княжества Антиохии, кроме того, граф де Лузиньян предоставит вам полсотни своих вассалов. — король Англии вцепился взглядом в кадык графа, Яффе и Аскалона, но тот и не подумал возражать — Сделайте из этих неженок-торгашей настоящих бойцов. Каждый шаг на юг, должен стоить сарацинам немалой крови. Не дожидайтесь осады, гоните эту ленивую сволоту во встречный бой. Сэр Жильбер, — король Англии повернулся к Тамплиеру, заменяющему Великого Магистра — Чем вы сможете помочь?

— Без ущерба для обороны вашей Ставки, мы сможем выделить пятьдесят рыцарей и больше сотни мастеров этой, как её там...

— Артиллерии?

— Именно так, Сир.

— Отлично! Сэр де Дампьер, предоставьте оборону Триполи братьям-тамплиерам, а остальных гоните в бой, не жалея. Пусть их останется треть, или четверть, но оставшиеся в живых, должны стать достойными пополнить наши ряды. Запрещаю вам вести переговоры с сарацинами, даже если они предложат сдачу Иерусалима и возвращение Древа животворящего Креста*. Всех переговорщиков отправляйте ко мне. Пуатье потеряли свои владения на Востоке, теперь настала пора подыскать им достойного владетеля. Сэр де Дампьер!

*Считавшийся истинным крестом, был утерян крестоносцами в битве при Хаттине.

— Слушаюсь, Сир.

— Объявляю графство Триполи свободным феодом, который покорится силе меча. Вашего меча, Сэр Ги. Приказываю вам — трусов из плена не выкупать, подписанные ими эдикты игнорировать, как ничтожные и подписанные под принуждением. Усомнившихся в этом — немедленно казнить.

Убедившись, что сарацин возле Яффе можно не ждать, во всяком случае большими силами, Ричард отправился в Сен-Жан д'Акр*, чтобы проинспектировать стройку и решить семейные проблемы. Первым делом он решил поговорить с сестрой.

*Так назывался Акко при крестоносцах.

Джоанне Английской исполнилось двадцать семь лет и уже четыре года она было вдовой. Её первый муж Вильгельм II, король Сицилийского королевства, умер в 1188 году, а их единственный сын скончался в младенческом возрасте. Ричард и Джоанна были очень дружны, настолько дружны, что вдовствующая Сицилийская королева отправилась вместе с братом в крестовый поход, добровольно взяв на себя опекунство над Беренгарией Наваррской. После короткой приветственной церемонии, когда они остались наедине, Джоанна поцеловала брата в щёку.

— Милый братик. Говорят, ты был ранен.

— Врут. — Ричард ответил таким же поцелуем — Все врут, никому нельзя верить, милая. Только мне можно.

— Я тебе верю. Но очень волнуюсь. Говорят, ты три дня провёл в беспамятстве.

— Это не от ран, видимо просто устал.

— Ты передумал возвращаться?

— Передумал.

— Ну что я из тебя тяну слова? Рассказывай давай, чего ты там задумал, что ещё за новый Орден?

— За обедом расскажу. Как Беренгария? Надежда есть?

— Молится о ниспослании непорочного зачатия. — Джоанна хихикнула — Надежды нет.

— Понятно. — равнодушно кивнул Ричард — Я решил выдать тебя замуж и уже отправил сватов.

— Вот как? И за кого-же?

— За Раймунда Тулузского младшего. При условии, что он присоединится к моему походу.

— Оплачиваешь мной окситанское войско?

— Не говори глупостей. Войско мне не нужно, только Раймунд младший. Я сочту, что условие выполнено, даже если он прибудет с одним единственным оруженосцем. Этот брак мне очень выгоден политически. К тому же, я уверен, что он будет для тебя счастливым.

— Да шучу я. Раймунд симпатичный. А мама знает?

— Пока нет.

— Она не будет против?

— Будет, но ей придётся подчиниться. Ладно, милая, договорим за обедом, мне нужно пообщаться с женой.

К удивлению Ричарда, с Беренгарией удалось договориться быстро и к взаимному удовлетворению. Она согласилась принять постриг сразу после взятия Иерусалима в Храме Гроба Господня. От возвращения приданного отказалась, попросив взамен построить ей монастырь в Иерусалиме. Пообещала написать отцу и брату, что брак не сложился по её и только её вине. Поинтересовалась кандидатурой новой жены и одобрила выбор Изабеллы Иерусалимской, с которой успела подружиться за прошедший год. Ричард, у которого с души упал камень, пообещал всяческое содействие с монастырём и защиту на всю жизнь. К обеду они вышли почти друзьями.

За обедом Ричард рассказал своим женщинам новости, разумеется, больше всего их интересовал Орден Героев. После рассказа об Ордене, пришлось сочинять историю гибели Генриха Шампанского, о своих планах английский король предпочёл умолчать, пообещав только, что обязательно возьмёт Иерусалим. Через год, или чуть больше. Дошла очередь до Антиохии и пленённых сарацинами Боэмундов.

— Ты не собираешься их выкупать? — удивилась Джоанна.

— Не собираюсь. Эти подлые трусы мне не нужны даже даром. Я бы ещё приплатил, чтобы их продали на галеры.

— Не говори так.

— Ладно. Приплачивать бы не стал, но нисколько бы не расстроился.

— Они могли бы принести тебе оммаж.

— Зачем мне такие подлые и трусливые вассалы? Они уже потеряли свои феоды. Если мне удастся их отбить, подыщу для них более достойных владетелей.

— А графство Триполи?

— Удержим. Туда уже отправлен гарнизон.

— Де Пуатье будут в бешенстве.

— Собаки лают, а караван идёт. — равнодушно пожал плечами Ричард.

— Какой ещё караван, о чём ты?

— Это арабская поговорка. Метафора. Караван в ней — это я.

— Ах, метафора... Смотри, караван, как бы тебя не растерзали. Ты собираешь вокруг себя всё больше собак.

— Я их специально собираю, чтобы порвать всех разом. Я лев, а не верблюд. Закончим на этом, у меня ещё очень много дел.

После обеда, Ричард занялся инспекцией строительства укреплений временной столицы Иерусалимского королевства и в целом остался доволен. Сен-Жан д'Акр постепенно превращался в действительно неприступную крепость, во всяком случае, до появления мощной осадной артиллерии. После осмотра укреплений, король погонял гарнизон, повелел создать специальную службу, которая будет заниматься тушением пожаров, а вечером навестил Изабеллу Иерусалимскую, которая не покидала своих покоев из-за траура по Генриху Шампанскому.

Изабелла была законной наследницей Иерусалимского королевства и потому очень завидной невестой. К нынешним двадцати годам. она успела побывать замужем уже трижды и трижды стать вдовой. Пошли даже слухи, что она приносит несчастье, но Ричард не обращал на них внимание, в другой истории, в четвёртом браке, Изабелла нарожала целую кучу здоровых детей, а для английского короля это было главным. Он прекрасно понимал, что мятеж в Англии удался Джону только потому, что у него самого не было прямого законного наследника и поставил себе задачу обзаведения таковым, как приоритетную. Переговоры затянулись на два часа, но в итоге договориться удалось. Договорились венчаться в Иерусалиме после его взятия крестоносцами и принятия Беренгарией пострига. Ричарда это более чем устроило, и он пообещал добиться для дочери Изабеллы от Конрада Монферратского сеньории её отца. Если потребуется, то и мечом. Гулять, так гулять. Император уже всё равно враг, а на его фоне наследники Монферрата сущие моськи.

На следующий день, с утра пораньше, английский король погрузился на шебеку* и после обеда был уже в Триполи**, где застал не только де Дампьера, но и вернувшегося с Кипра с пополнением Ле Брюна. Дампьеру удалось собрать сто двадцать семь рыцарей, вассалов Антиохии и Триполи, плюс пятьдесят четыре вассала Жоффруа де Лузиньяна, которых он привёл с собой из Яффы, плюс сто девяносто два рыцаря-крестоносца, которых привёз из Лимасола граф де Марш. Сила собралась довольно грозная

* * *

, но только математически.

*средневековое парусно-гребное судно.

**Ливанский Триполи.

* * *

рыцари имели в свите от двух до двадцати оруженосцев, в среднем по шесть, судя по хроникам.

— Что представляет из себя это стадо? — поинтересовался Ричард, выслушав доклады братьев-приоров.

— С коней не падают, Сир. — сдержанно охарактеризовал своё войско коннетабль Шампани — В бою проверить не успели.

— Проверим. Что творится в княжестве?

— У Джаблеха и Лаодикеи сарацин пока не видели, Сир. Антиохию уже сдали.

— Сарацины освободили Боэмундов?

— Насколько мне известно — нет, Сир.

— Почему тогда сдали Антиохию? Там же должен был остаться крепкий гарнизон.

— Это пока не известно, но город сдали на второй день, Сир.

— Трусы. — брезгливо прокомментировал Ле Брюн.

— Я в курсе, граф. — усмехнулся Ричард — Меня интересуют подробности. Я тоже хочу научиться брать такие крепости за два дня.

— Подробности пока не известны, Сир. Малик аль-Адиль* привёл в Антиохию почти тридцать тысяч, разведка напоролась на заставы в пяти лигах от города и отступила.

*брат Салах-ал-Дина.

— Трусы. — повторился граф де Ла Марш.

— Малик аль-Адиль... Очень интересно... — английский король ненадолго задумался и приказал — Сэр де Дампьер, вы остаётесь в Триполи. Не спорьте, вы ещё не до конца оправились от ранения. Граф де Ла Марш, готовьте это стадо, которое уже умеет не падать с коней, к перегону. Нужно успеть занять Джаблех и Лаодикею, а потом провести разведку боем у Антиохии. Выступаем с утра пораньше. Обоз не брать, пойдём быстро, покормимся в Джаблехе. Распорядитесь подобрать мне и моей свите коней.

— Сделаю, Сир. — только очень опытный физиономист смог бы распознать в лице Ле Брюна крайнюю степень довольства.

Из Триполи вышли едва рассвело. Король Англии со свитой из двенадцати оруженосцев, граф де Ла Марш с двадцатью тремя и стадо из трёхсот шестидесяти двух рыцарей и тысячи семнадцати оруженосцев. Без малого, почти полторы тысячи кованой рати. Не мало, хоть и меньше, чем хотелось бы. Всех не удалось поднять даже Ле Брюну. Неповиновение он пресёк сурово, приказав вывезти двух самых активных смутьянов на шлюпке из порта и отпустить их на все четыре стороны. В море. В полном доспехе. Но лихорадка всё-таки взяла своё. Восток — дело тонкое. Здесь даже самый крепкий организм может сгореть в этой проклятой лихорадке всего за пару дней. Лихорадка убила крестоносцев едва ли не больше, чем все сарацинские клинки и стрелы.

В Джаблехе задержались на час, чтобы перекусить самим и задать лошадям овса. Заодно назначили нового командира гарнизона. Им стал местный рыцарь Андре де Люпаж, сражавшийся с сарацинами ещё при Хаттине. К Лаодикее подошли уже в сумерках, но тут им отказались открыть ворота. Пришлось разбивать лагерь на вершине холма в полулиге от города. Поужинали варевом из дроблёного ячменя и вяленой конины. Хорошо хоть, затарились в Джаблехе фуражом для коней. Как ни странно, это человеков можно кормить чем попало, а дестриэ* травой не прокормишь, он просто сдохнет от вспучивания брюха, по закону подлости, как раз в самый неподходящий момент.

*Дестриэ — рыцарский конь. Довольно крупная скотина различных пород.

— Что скажете, граф? — Ричард хлебнул вина из бурдюка и подвинул его Ле Брюну. Граф де Ла Марш отпил не меньше пару пинт и переспросил.

— Вам ответить честно, или куртуазно, Сир?

— Честно, граф. Мне лень подниматься и с достоинством принимать куртуазные доклады.