"...выполняя приказ. Камень"

Действительно, на девушках были только коротенькие юбочки из листьев. При небольшом росточке, были они сложены очень пропорционально, внешность имели довольно миловидную.

— Мика, это какие-то местные богини! — Шептал на ухо спокойному финну Лопес. Горячая латиноамериканская кровь забурлила в жилах.

— Ах, какие крошки,— истекал слюной Фернандо.

— Стой, стрелять буду! — Хладнокровно приказал туземкам Суомалайнен.

Они остановились у прохода в "колючке" и, улыбаясь, пропели нежными голосами:

— Ни то, го те, си мо.

— Понял что-нибудь? — спросил Суомалайнен у Лопеса.

— Да ты посмотри на их мордашки, на их тела! Какая разница, что они там лопочут,— ответил ему Фернандо, шагнув к девицам и делая им приглашающий, зовущий жест рукой, не нуждающийся в переводе.

— Идите сюда, лапочки мои милые,— позвал Лопес красоток, буквально пританцовывая на месте.

Много тестов проходят десантники, но вот теста на соблазнение нет. Суомалайнена спас его финский темперамент.

— Фер, надо вызывать капрала.

Но обе туземки уже прошли через проход и приблизились к часовым. Мика сделал пару шагов назад, а Лопес — пару шагов вперед. Эти четыре шага и решили ситуацию.

Одна из туземок, по-видимому, не выдержав нервного напряжения, отбросила охапку цветов, взвизгнула: " Са бо!" и воткнула нож, спрятанный в цветах, в лицо Лопесу. Любвеобильный Фернандо тут же рухнул мертвым — яд сделал свое дело.

Вторая метнулась к Суомалайнену, но громадный финн, как и положено десантнику, был ловок. Отпрыгнув в сторону, он распорол меткой очередью прекрасную грудь туземки. И в ту же секунду разрядил остаток магазина в голову убийцы Лопеса.

Наступил краткий миг тишины. Еще робкие, лучи солнца окрашивали верхушки деревьев.

Из палаток выскакивали ветераны, на ходу передергивая затворы, загоняя патроны в патронники. Бежало к Суомалайнену караульное отделение при оружии наизготовку.

В палатках "молодняк", матерясь, натягивал штаны и берцы. Донован стоял у своей палатки, готовый ко всему. От опушки леса к лагерю катился коричневый вал. Донован, Адамс и я видели в бинокли, что этот вал состоит из размахивающих копьями, дубинами, топорами, луками, и что-то орущих, туземцев. Их было не много. Их было очень много.

Слово "очень" мы осознали чуть позднее — еще не все туземцы вышли из леса. Не тысяча, несколько тысяч.

— Разойдись,— скомандовал Донован, уходя. И добавил: — Дождитесь меня. Адамс за старшего.

Стояли, курили. Экипаж нашего транспорта, попрощавшись с нами, ушел в гостиницу для летного состава. Ребята из "Холодильника", отпущенные по домам, подходили переброситься словечком. Впрочем, вечером в барах все равно пересечемся. Ганс Шнитке издали показал мне два пальца в виде латинского V. Это означало не победу, а место встречи — бар "Victory".

К трапу транспорта подъехала штабная машина с двумя офицерами. Это за Хоккинсом, понял я. Но тут наше внимание отвлекла сверкающая роскошная космояхта, опустившаяся на летное поле невдалеке. На борту яхты переливалась перламутром эмблема Корпорации. По аппарели съехал шикарный лимузин и покатился прямиком к нам. Солдаты аж рты пораскрывали. Лимузин остановился возле штабной машины и из него вылез САМ ПРЕЗИДЕНТ КОРПОРАЦИИ. На летном поле началась тихая паника. Подполковник Бломберг, командовавший десантниками с Ледового пояса и начштаба полка, не успевшие уйти после построения, вытянувшись в струнку, "ели глазами начальство". Билли Адамс от волнения никак не мог застегнуть пояс, который он только что с облегчением снял с себя. Десантники побросали окурки, подтянулись. Посреди этой суеты только два человека оставались спокойны. Лимонадный Джо опирался на свой смертоносный авиационный пулемет и флегматично жевал жвачку. Я засунул большие пальцы обеих рук за поясной ремень, разведя локти в стороны. Команду "Смирно!" ведь никто не подавал.

Вслед за главой Корпорации из лимузина выпорхнула...Мэри Хоккинс! Восторженно завизжав: "Дедушка!", она бросилась на шею Ричарду Хоккинсу, стоявшему возле штабной машины.

Из штаба бежали Донован с "полканом", извещенные о прибытии яхты. Не успели они приблизиться, как Хоккинс, что-то говоривший зятю, показал на меня рукой.

— Так это же Иванов! — громко воскликнула Мэри,— тот, который спас меня от чудовищ. Помнишь, дедушка, я тебе рассказывала?

И, оторвавшись от деда, подскочила ко мне с детской непосредственностью.

— Здравствуйте, господин Иванов. Сначала вы спасаете меня, а теперь спасли моего дедушку от людоедов.

— Мэри,— строго окликнул девочку отец. Стоявшие рядом со мной десантники улыбались и президент не мог понять смысла этих улыбок.

Я осторожно дотронулся до маленькой девчоночьей ладошки, протянутой мне.

— Людоедов там не было. Вашего дедушку спасал не я, а все пятьдесят десантников, мисс Хоккинс.

Смутившись, Мэри спряталась за отца. Наш генерал и Донован коротко переговорили с президентом, после чего Хоккинсы стали усаживаться в лимузин. Боковое стекло лимузина опустилось и оттуда выглянул священник.

— Сергей, подойди сюда,— позвал он меня. Когда я подошел, Хоккинс спросил недоуменно:

— Что ж ты мне про Мэри-то ничего не рассказывал?

— А чего говорить? Работа у меня такая, ваше преподобие,— пожал я плечами.

— Скромность — это не единственная твоя добродетель. Ты не передумал насчет моего предложения? Теперь я хотел бы этого еще больше. Ты заслуживаешь лучшей участи. Намного лучшей.

Я опять пожал плечами.

— Простите, преподобный отец, но я не сверну с выбранной дороги.

Хоккинс что-то сказал зятю и, спустя несколько секунд, протянул мне картонный прямоугольничек.

— Надумаешь, позвони. Будет нужна помощь — не стесняйся.

— Спасибо. От всей души желаю вам быть хорошим епископом. А, может, и кардиналом. Всего наилучшего вам.

— До свидания, капитан Иванов.

— Я — сержант.

— И я — не епископ.

Лимузин умчался к яхте, влетел вовнутрь. Через пять минут яхта стартовала.

Донован хлопнул меня по плечу:

— Готовь капитанские погоны. Или я ничего не понял в Хоккинсе.

— Лейтенантские.

— Нет, капитанские. Сегодня вечером всем быть в "Виктори",— громко прокричал десантникам Папа. И тихо добавил одному мне,— а тебе поставлю персональный магарыч,—

щегольнул он знанием русского языка.

— Вот теперь скажу, что все закончилось хорошо. Хвала Иисусу,— усмехнулся я.

— Ха Ии! — выкрикнул Адамс и все захохотали.

А через пару дней началась раздача "сладких плюшек". Приказали наградить всех участников экспедиции на Ле ри. Солдаты получили премии — трехмесячный оклад. И бронзовые ПЗК (Почетный Знак Корпорации). Знак давал кое-какие блага. От прибавки к пенсии, до сокращения обязательного срока службы. Абрамсу достался серебряный Знак и звание капитана. Донована и меня наградили золотыми ПЗК. И, совершенно небывалое в истории десанта, повысили через звание. Обещание сделать разжалованного Донована опять полковником было исполнено.

Моя третья встреча с Мэри Хоккинс произошла через шесть лет и получилась трагикомической.

Меня вызвали в штаб-квартиру Корпорации для получения платинового ПЗК с бриллиантами. Кроме меня, такой знак отличия имели в Корпорации всего два человека. Наградили меня за то, что я подарил Корпорации целую планету, набитую редкоземельными металлами. Никто из высшего начальства не догадывался, что я мстил за погибшего на этой планете моего друга — молодого капитана-десантника. Да и никого это не волновало бы. Главное — планета покрылась рудниками и шахтами. А оставшиеся в живых гигантские насекомые — под надежной охраной в спецзаповедниках. Я был там со всем своим батальоном, но главные заслуги приписали мне. Не отбрыкиваться же от этого ПЗК? Так, побрякушка.

Вместе со мной с нашей Базы летел в штаб-квартиру офицер отдела разведки. Окончив два общих курса академии, я выбрал узкую специализацию: "Разведка и сбор информации". Поэтому хорошо знал весь разведотдел нашей бригады — я там стажировался. Майор Корриганн должен был получить золотой ПЗК.

Мы летели обычным гражданским рейсом. Военным транспортом быстрее и дешевле, но комфорт не тот. Вот почему мы с Эдди Корриганом стояли в зале шикарного космопорта. И тут Эдди толкнул меня локтем в бок:

— Что б мне провалиться, но это — Симон Яковс!

Я проследил за его взглядом и увидел лощеного франта в белом смокинге, с черной бабочкой на шее. В руке он держал огромный букет роскошных роз. С трудом можно было поверить, что это человек, ориентировка на которого разослана по всем военным разведкам и контрразведкам.

— Может, двойник? Уж больно "прикид"...

— Шрам. Шрам возле уха. Я про него помню, его мой друг из контрразведки поставил. Поможешь взять Симона? А то ускользнет, лови его потом.

Мы, разойдясь в разные стороны, стали приближаться к щеголю с букетом. И тут ко мне подскочила Мэри Хоккинс, собственной персоной. Трое дюжих охранников переминались с ноги на ногу за ее спиной.

— О, Иванов! Сержант Иванов! Как вам идет этот мундир! А я выхожу замуж!!! И стану графиней и герцогиней одновременно. Хотите, я познакомлю вас с моим женихом? Он должен здесь меня встречать. Оу! А вот и он! Хелло, Самюэль! Познакомься, это сержант Иванов. Он спас меня от чудовищ, когда я была маленькой девочкой. А это мой жених — герцог Эдинбургский, граф Кент.

Что ж, "Мещанин во дворянстве" — это бессмертное творение.

Симон видел, что я не сержант, на мне была форма подполковника десанта. Я знал, что он — не герцог Эдинбургский, а мошенник, аферист и военный преступник. Я позволил ему вручить мисс Хоккинс букет, взял протянутую мне узкую, холодную ладонь, пожал ее. Заворачивая руку "герцога" ему за спину, уже стоя сзади, резко ударил ногой в коленный сгиб. И очутился сидящим на спине "графа Кента", который уткнулся носом в пол. Эдди Корриган умел мгновенно оценивать ситуацию. И не полез ко мне на помощь, а, размахивая своим удостоверением, заорал: "Спокойно, без паники! Это военная разведка! Все под контролем!". Народ шарахнулся в стороны, что нам и требовалось. Задрав смокинг, я вытащил из-за пояса брюк Яковса пистолет. К нам приближались полицейские и я торопливо спрятал "ствол". Эти, с перепугу, на все способны. Эдди подошел к полицейским, показал документы.

— Сейчас за этим господином приедут. А пока ему придется полежать на полу.

— Мэри, боже, что тут происходит? — Завизжала дама весьма властного вида, вся обвешанная бриллиантами,— что тут вытворяют с Самюэлем? Куда смотрит наша охрана?!

Но контрразведчики сработали быстро. Очевидно, здесь, в космопорте у них свое подразделение. Четверо автоматчиков в черной форме и офицер решительно протиснулись через толпу зевак.

— Ага, ага. Он самый. Ну, коллеги, с меня выпивка,— радостно заявил "контрик", когда на Яковсе защелкнули наручники.

Мы не стали разводить межведомственную склоку: "Контрразведка спит, разведка работает". Пусть парень получит свой новый ромбик на погон. Не стали обращать внимания на вопли дамы, увешанной драгоценностями.

Мэри застыла каменным изваянием. В ней боролись два желания. Одно — броситься мне на грудь и зарыдать. Другое — проломить мне голову. Я не стал ждать, пока она сделает выбор. Толкнул Эдди и мы устремились к выходу, где нас ждала машина.

После вручения наград — банкет вместе с влиятельными лицами из правления и директората Корпорации. Там ко мне и подошел отец Мэри. Его уже поставили в известность о случае в космопорте. Со вздохом, он поведал мне, что от второго брака у него двое сыновей. Крепкие финансисты, идущие по стопам отца. А Мэри — его первенец. Но все дело в ее мамаше, жаждущей выдать Мэри замуж за титулованную особу, что приводит, порой к казусам, вроде сегодняшнего. Сказал мне, что теперь знает мою истинную роль в спасении Мэри на научно-исследовательской базе.

— И вот опять вы выступили в роли ее спасителя. Теперь от глупого мезальянса. Хорошо, хоть до свадьбы дело не дошло. Газеты, я думаю, пожужжат с пару дней и успокоятся. Конечно, Мэри — бестолковая девчонка, но она — моя дочь. Не знаю, как мне вас отблагодарить. Все возможные награды у вас есть. Хотите стать генералом?

— Благодарю вас, мистер Хоккинс. Но в нашей среде меня не поймут. И кое-кто перестанет меня уважать. А мне бы этого не хотелось.

— Понимаю, понимаю. Что ж, еще раз выражаю вам свою признательность...

Вернувшись на базу, я увидел на своем компьютере сообщение из банка: " На Ваше имя поступил денежный перевод от Уильяма Хоккинса. В связи с чем, просим зайти в банк для получения платиновой кредитной карты Почетного Клиента". Деньги никогда лишними не бывают. Тем более, что теперь мне было на кого их тратить.

С Ричардом Хоккинсом мне больше встретиться не довелось. Спустя много лет я узнал, что он, став лерийским епископом, прожил до девяноста шести лет. Просьбу Хоккинса похоронить его на Ле ри, лерийский король Эа повелел уважить. Роскошная гробница первого лерийского епископа является одной из главных туристических достопримечательностей на планете.

И это последний из рассказов о сержанте Иванове. Потому что он стал капитаном Ивановым.

История третья.

КОРОЛЕВСКАЯ МИЛОСТЬ

" Это было у моря, где ажурная пена,

Где встречается редко городской экипаж...

Королева играла — в башне замка — Шопена,

И, внимая Шопену, полюбил ее паж..."

И. Северянин.

Два капитана-десантника сидели в пустом баре. Бар только что открылся. Кроме меня и Билли Адамса в самом углу бара засел пьянчужка. Получив от наших щедрот полный стакан "вискарика", он трясущимися руками бережно понес его к дальнему столику. Бармен Веня Петров, позевывая, протирал стаканы.

Позавчера вернулись мы из экспедиций. И вчера весь день занимались писаниной. Рапорта, ведомости расхода боеприпасов, представления к наказаниям и поощрениям. И т.д. и т.п. Мне еще повезло. Моя рота вернулась без единой потери. У Адамса из четырех взводов осталось два с половиной. За такое не хвалят. Поэтому Билли был мрачным и невыспавшимся.

— Днем глаза слипались, а ночью лег — все ворочаюсь и ворочаюсь,— жаловался мне Адамс. Я сочувственно поддакивал. Сам-то я прекрасно отоспался на транспорте. Дорога домой была долгой — три недели. А рота Билли назад возвращалась транзитом, с двумя пересадками.

— Послушай, Билли,— попытался отвлечь я друга от невеселых мыслей,— вот, ты — Большой Билл; Донован — Папа; наш "полкан" — Чайник. А у меня среди наших какая кличка?

— Счастливчик,— не задумываясь ответил Билли и пояснил: — ты самый молодой капитан в десанте. Ни одна экспедиция, в которую входил ты, не закончилась провалом. А ведь провалы случаются. Если ты идешь в экспедицию, то потери в ней минимальные. Некоторые уже начинают стараться попасть под твое начало.

— Ну, да, на Ле ри одиннадцать человек из полусотни потеряли,— возразил я.

— Не было бы тебя, вообще бы никто не вернулся,— загорячился Билли. Своего я достиг, Адамс перестал переживать неудачу.

Дверь бара распахнулась. Быстрым шагом вошел рассыльный из штаба. Увидев меня и Адамса, он задумчиво почесал в затылке.