Горячее лето пятьдесят третьего

* * *

25 декабря 1952 года. Кабинет Сталина.

Утренние газеты попали на стол Вождя около полудня. Иосиф Виссарионович был ярко выраженной совой, предпочитая работать ночью. Начинал он свой рабочий день примерно в одиннадцать часов утра, и продолжал до пяти-шести часов следующего утра. В течении часа работал с документами, которые прошли через сито Поскрёбышева, а потом принимался за газеты. В сегодняшней Правде был опубликован его 'Отчёт ?1'

В первом отчёте товарищ Сталин рассказал о героической борьбе корейского народа за своё освобождение от интервенции так называемыми 'Силами ООН', а по сути воинских контингентов Соединённых Штатов Америки и Великобритании, присвоивших себе право говорить от имени мирового сообщества. СССР считает 'Силы ООН' оккупационными войсками, а войну корейцев за независимость справедливой и даже священной. Поэтому правительство постановило разрешить участие советских добровольцев этой войне. Даже китайские добровольцы в этой войне участвуют, хотя у них ещё своя гражданская не закончилась, а мы всё в стороне отсиживаемся, хотя нашего доброго соседа обижают новые колонизаторы. США когда-то объявили в 'Доктрине Монро' 'Америку для американцев', но в европейские и азиатские государства вторгаются регулярно. Мы и у себя их, не так давно, видели интервентами. В связи с этим, я уполномочен объявить о 'Доктрине Сталина' — 'Азия для азиатов'. Мы пока воздержимся от объявления войны кому-либо из участников оккупационной коалиции, но, если в Корее будет применено ядерное оружие, расценим это как удар по своей территории. Просьба к добровольцам — не осложнять работу военкоматов. Пехота в Корее не нужна, даже героическая, такая, как наша, там нужны только специалисты, знакомые с современной техникой.

Товарищ Сталин зловеще ухмыльнулся. В одном из прочитанных утренних документов, сообщалось об очередях в военкоматы и даже нескольких драках. Специалисты пытались пролезть без очереди и были биты героической пехотой. Разумеется, никто и не собирался изымать рабочие руки с производств, разве что на один день, сегодняшний. Сейчас все аккредитованные западные корреспонденты описывают и снимают этот 'милитаристский угар', а завтра о нём узнают все европейцы и американцы.

В том же отчёте Иосиф Виссарионович объяснил, почему он лично занял пост министра Внутренних Дел. Внутренние дела он оценивал как важнейшие на этом этапе, несмотря на очень нестабильную ситуацию в международных отношениях. Бывшие союзники проявили себя агрессорами и закрылись от переговоров. Мы это не приветствуем, но и на односторонние уступки не пойдём. Мы — народ победитель. Международные отношения уже дошли до той точки, когда ими должны заниматься военные специалисты. Именно с этой целью маршал Константин Константинович Рокоссовский введён в состав Президиума ЦК КПСС секретарём по военным делам. Внутренние же дела доверить пока просто некому. МВД — это худшее министерство, если объективно оценивать показатели его эффективности. Но это не беда, а временная проблема. Настоящие большевики трудностей не боятся. Победили Гитлера, победим и преступность.

* * *

25 декабря 1952 года, Кабинет Сталина

От чтения газет, Иосифа Виссарионовича отвлёк звонок секретаря:

— К вам просится Рокоссовский, товарищ Сталин. — доложил Поскрёбышев.

— Меркулов и Абакумов ожидают?

— Пока только Меркулов, с доставкой Абакумова произошла задержка.

— Разберитесь с причиной, товарищ Поскрёбышев, распорядитесь напоить Меркулова чаем и впускайте Рокоссовского.

Обменялись рукопожатием, Рокоссовский покосился на газеты.

— Читали, товарищ маршал? — Сталин погасшей трубкой коснулся передовицы в Правде.

— Так точно, товарищ генералиссимус. Читал. Утром мне звонил Василевский*. Все войсковые части и подразделения ДВО в полном составе записались в добровольцы. СибВО и УрВО на очереди.

*В 1949-1953 годах — Министр вооружённых сил и Военный министр СССР

— Вас это удивляет, товарищ Рокоссовский?

— Меня нет, товарищ Сталин. Но от Александра Михайловича я услышал немало непечатных эпитетов.

— Его можно понять. Не должен целый министр узнавать такие новости из газет. Вы действительно перед ним виноваты.

— Я? — искренне удивился Рокоссовский.

— Ну, а кто, не я же. — усмехнулся Сталин, — Вы теперь секретарь Президиума ЦК по военным вопросам. Командующий УрВО* ещё не звонил?

— Мне нет, звонил Василевскому.

*в это время маршал Жуков

— И его непечатные эпитеты товарищ Василевский передал вам. — понимающе кивнул Вождь, — Товарищ Жуков умеет выражаться очень образно. Но, повторюсь, вы сами в этом виноваты. Про добровольцев мы с вами вчера обсуждали и пришли к единому мнению. Я это мнение озвучил, наш народ должен знать правду.

— Я даже не предполагал, что для решения такого вопроса достаточно просто обменяться мнениями. Тем более, что вы объявите об этом в Правде.

— Почему? Правда мне как родная, это голос партии и название у газеты хорошее. — опять усмехнулся Сталин, — Сегодня перепечатки появятся по всему миру. Сегодня весь мир прочтёт Правду.

— Шутите, товарищ Сталин? Правда здесь не при чём, я даже не предполагал, что такие вопросы решаются походя, без согласований, голосований и прочих процедур.

— Это плохо, товарищ Рокоссовский, что вы не знаете Советского законодательства. Ставлю вам это на вид, и требую в кратчайшие сроки устранить пробел в знаниях. У нас нет закона, запрещающего советским гражданам оказывать добровольческую интернациональную помощь. И нет закона, запрещающего их к этому призывать. Ваше мнение я узнал, Судоплатова известил, а остальных это вообще не касается. Несогласных, если такие найдутся, и даже просто недовольных, можно будет привлечь к суду, за попытку ограничить конституционные права наших граждан. Я вот всего второй день министр Внутренних Дел, а уже план действий наметил, и завтра же начну проводить его в жизнь. А вы чем занимались, товарищ Секретарь Президиума?

— Думал, товарищ Сталин.

— Это похвально, но мало. Для вас теперь очень мало. Вы теперь второй человек в Президиуме ЦК, второй человек в стране. Случись со мной завтра инфаркт с летальным исходом, и чего от вас ожидать Советскому народу? Снова будете два дня думать? Так не дадут вам времени. Обвинят в шпионаже, или попытке к бегству, вы же на Президиуме всё слышали. Президиум ЦК КПСС — это хищная стая. Ни в какой коммунизм они давно не верят, их от глупостей удерживают не законы, или моральные нормы, а мои клыки. Удерживают, пока они у меня самые большие.

— А вы, товарищ Сталин?

— Что, я, товарищ Рокоссовский? Я скалюсь, рычу и иногда вцепляюсь в загривок самому наглому.

— Опять шутите? Я не про то. Вы верите в коммунизм, товарищ Сталин?

— Только в военный коммунизм, товарищ Рокоссовский. Как способ управления в кризисной ситуации. В социальный строй не верю. На нынешнем этапе человеческого развития — это утопия, красивая сказка, а перед нами сейчас стоит вполне конкретная задача — победить. Для начала — в Корее.

— Американцы могут применить ядерное оружие, товарищ Сталин.

— Могут, товарищ Рокоссовский. Могут и британцы. Но лучше уж пусть они применяют его в Корее и Китае, чем в Москве, или Ленинграде. Это позволит нам выиграть время. Изделие РДС-6с уже запущено в серийное производство, скоро мы получим самый большой калибр, тогда и поговорим.

— Запущено в серию ещё до испытаний?

— Именно так. Изделие рабочее, в этом не сомневайтесь. А из испытаний мы устроим шоу для американцев. Пусть оценят, во что им обойдётся поддержка Черчилля.

— Это действительно крупный калибр, товарищ Сталин?

— Четыреста килотонн*, товарищ Рокоссовский.

*сброшенные на Хиросиму и Нагасаки 'Малыш' и 'Толстяк' были мощность в 20 килотонн

— Ни хрена себе. — незатейливо оценил маршал, — Здесь даже авиация не нужна, можно взрывать с подводных лодок возле побережья. Цунами все города смоет.

— Именно так они и посчитают. На самом деле, серийное производство изделия РДС-6с— это фикция, дезинформация. Пока мы можем производить всего по одному изделию в год*. Но корпусов сразу закажем полсотни, пусть боятся. Американцы, в этом вопросе, отстают от нас года на три, а британцы ещё даже не начали его изучать, разве что в теории. Именно так и делается большая политика, товарищ Рокоссовский. Привыкайте.

*проблема в тритии, для одной бомбы РДС-6с требовалось 1200 г трития, а в СССР, в это время, его производилось 1500 г. в год

— Приложу все усилия, товарищ Сталин!

— Очень на это надеюсь, товарищ маршал. Корея — это только начало.

— Это я уже понял. Разрешите идти?

— Идите, товарищ Рокоссовский

После Рокоссовского, Иосиф Виссарионович принял генерала армии Всеволода Николаевича Меркулова, своего заместителя в министерстве Внутренних Дел. То, что Меркулов считался человеком Лаврентия Берия, товарища Сталина нисколько не смущало, как и то, что по происхождению Всеволод Николаевич был потомственным дворянином. Берия интриговать больше не будет, он прагматик и реалист и не может не понимать, что любое его странное движение будет расценено как неблагодарность, с соответствующими последствиями. Не только для него одного, но и для его семьи, а свою семью маршал Берия очень любил.

Так что преданность Меркулова опальному маршалу, для Сталина была скорее положительной чертой. Хуже было бы, если бы он подсиживал своего начальника.

— Здравствуйте, товарищ Меркулов.

— Здравия желаю, товарищ Сталин.

— Я полагаю, что вы уже догадались, что министром Внутренних Дел я стал не от избытка свободного времени, а для того, чтобы исключить всякую возможность давления на сотрудников, и прежде всего на вас, как моего заместителя.

— Догадался, товарищ Сталин.

— Фактически, руководить ведомством придётся вам. Поэтому я хочу от вас услышать — какие задачи вы считаете главными, первоочередными.

Меркулов думал об этом уже вторые сутки. Раз Сам взял на себя ответственность, значит борьбой с криминалом дело не ограничится. С ним и так боролись довольно успешно, не хуже, чем в других странах. Значит зачищать предстоит высшие этажи пирамиды власти, те кланы, которые сейчас руководили Союзными Республиками и являлись советским аналогом американской мафии. Особенно в Средней Азии и Закавказье. Именно так он и доложил понимание своей задачи Вождю.

— Мафия говорите... Похоже на то. — Сталин раскурил трубку и спросил, — Что же вы с ней не боролись, товарищ Меркулов, ведь знали и полномочия у вас были. И как у министра Гозбезопасности, и как у министра Госконтроля.

— В рамках полномочий боролся, товарищ Сталин. Но первые секретари республиканских компартий в эти рамки не влезали. Это уже политика. А ведь всё завязано на них. Все они члены ЦК, со всеми вытекающими из этого возможностями. Я полагаю, что именно поэтому вы лично возглавили МВД.

— Не только поэтому, но в том числе. Насколько я помню, вы совсем недавно перенесли инфаркт, товарищ Меркулов.

— Так точно, товарищ Сталин. В ноябре.

— Скверная штука инфаркт. Следующий может оказаться для вас последним, поэтому для начала получите у товарища Поскрёбышева направление в санаторий, даю вам месяц на поправку здоровья. В санатории вы будете лечиться вместе с генерал-полковником Абакумовым, именно он примет у вас министерство Госконтроля. Введёте его в курс дела и наметите совместные шаги, по искоренению мафии в СССР. Через месяц жду вас здоровым и румяным. Я не собираюсь долго руководить министерством. Только задам новый курс, а дальше будет уже ваша работа. Вы всё поняли, товарищ Меркулов?

— Так точно, товарищ Сталин.

— Вы свободны, через месяц жду здесь бойца с горящими глазами, а не эту бледную немощь, которой вы сейчас предстали. От информации по линии министерства я вас на время лечения отстраняю, но из газет вы сможете понять многое.

Абакумов выглядел измождённым, словно не в Лефортово просидел два года, а вкалывал лет десять на каторге. Новый мундир ему построить не успели, поэтому предстал он перед вождём в гражданском костюме. Хоть и дорогом, импортном, но видно, что с чужого плеча.

— Здравствуйте, товарищ Абакумов.

— Здравия желаю, товарищ Сталин.

— Дело, возбужденное против вас закрыто, за отсутствием состава преступления. Рюмина за ложный донос уже арестовали, сейчас в отношении него ведётся следствие.

Абакумов был одним из немногих, кто даже под пытками своей вины не признал. Очень немногих, таких были единицы. 'Гвозди бы делать из этих людей...'

— Рюмин никто, товарищ Сталин, он даже не пешка, а пыль на доске.

— Разберёмся, товарищ Абакумов. Следствие в отношении него курирует лично генерал-лейтенант Судоплатов, он найдёт и пешек, и фигуры, и игрока. Когда поправите здоровье, не забудьте отблагодарить Павла Анатольевича. Именно он доложил на Президиуме ЦК о необоснованности предъявленных вам обвинений, и предложил вашу кандидатуру на пост министра Госконтроля.

— Непременно, товарищ Сталин. Паша настоящий Коммунист и настоящий Человек. Я рад, что на МГБ назначили именно его. Игнатьев — бледная моль. И это я говорю не из-за обиды, товарищ Сталин. Это я говорю вам, как специалист своего дела. За два года сломать можно любого человека, даже вас, но меня они так и не сломали. Нет в них былой целеустремлённости. На службу теперь ходят за оклад и пайки. Паша это исправит.

— Товарищ Судоплатов теперь член Президиума ЦК и министр. Ненужно неуместного сейчас обозначения панибратства, вы говорите с вышестоящим начальником, товарищ генерал-полковник. Досталось вам, вижу. Но для вас ведь это не неожиданность? Вы ведь не просто Ванька, укравший с завода пару гаек, вы ведь сами строили ту систему, которая сейчас прокатилась по вам.

— Так точно, товарищ Сталин. Систему я сам строил и нисколько об этом не жалею. Пусть лучше в эту мясорубку попадут несколько невиновных, чем её избежит хоть один виноватый. Жаль только, что при Игнатьеве система начала вырождаться. Так мы своей слабовольностью быстро контрреволюцию возродим.

А ведь Абакумов прав, именно так её и возродили. Снятие надзора со стороны МГБ за руководством партии, породило безнаказанность, вседозволенность и предательство. Произошедшее в 1991 году, товарищ Сталин не мог охарактеризовать по-другому. Абакумов сейчас как изголодавшийся волкодав. Он, этих зажравшихся и обнаглевших ханов, баев и князей, будет давить как хорёк, ворвавшийся в курятник.

— Товарищ Игнатьев уже назначен на другую должность, министр ГБ теперь Судоплатов. Вам есть предписание, получите на выходе у Поскрёбышева. Месяц санатория, для поправки здоровья. В том же санатории будет лечиться Меркулов, он вам за это время передаст дела. Откровенно скажу, министерство Госконтроля я хотел предложить распустить, за никчёмностью, однако, идея назначить министром вас, показалась мне интересной. Все эти князи и баи, для Советской Власти ничем не лучше шпионов*, а с ними вы ведь как-то справлялись, товарищ Абакумов.

*создатель и руководитель легендарного СМЕРШа