Бесчестная. Во сне и наяву

— Что ты делаешь? — услышала, когда потянулась к возбужденной плоти и подула на нее.

— Размышляю, с какой стороны начать облизывать леденец на палочке, — я на самом деле на секунду задумалась: лизнуть или вобрать блестящую пышущую жаром головку в рот.

— Не смей, — окрик мужчины заставил сделать выбор.

Я лизнула, чтобы ощутить солоноватый мускатный привкус на кончике языка.

Не ошиблась.

Меня вначале удивило отсутствие крайней плоти, по всей видимости, операции мужчина был подвергнут в раннем детстве, но именно это сыграло решающую роль в моем дальнейшем поведении.

Стоило коснуться эрегированного члена господина милорда языком, тут же различила сдавленный выдох, прозвучавший где-то в вышине и ощутила, как едва, на несколько миллиметров мужчина подался пахом вперед. Что бы он там не говорил, не кричал, а желание получить ласку было превыше требований разума.

— Ты заплатишь за это, — хриплый полурык сорвался с губ моего пленника, я обхватила губами багровую плоть. Для этого мне даже пришлось несколько постараться. Все же достоинство у мужчины было значительных размеров, как в длину, так и в толщину.

Я на миг представила как именно этот инструмент входит в мое лоно, раздвигая срамные губы, заставляя сжаться все глубоко внутри от ожидания чего-то сладкого, запретного, желанного. От увиденной картинки заныли груди, требуя ласки, а по позвоночнику прошла будоражащая волна наслаждения, закончив свой путь в сосредоточении женственности. До судорог захотелось себя приласкать, поскольку со стороны моего пленника вряд ли стоило ожидать нежности.

— Я даже в этом не сомневаюсь, но и меня ты запомнишь надолго, — смогла вымолвить только тогда, когда оторвала губы от блестящей от моей слюны головки члена. Кажется, он стал еще больше в размерах.

Я прошлась рукой вдоль всей длины мужского естества, чувствуя как подтянулись к телу яички. Почему и их не включить в мою игру? Что я с большим удовольствием и сделала, позволяя себе нежно перебрать между пальцами. Но потом у меня возникла другая идея, после которой моя жизнь уж точно была под сомнением. А почему бы и нет? Двум смертям не бывать, а одной не миновать?

Баночка со смазкой появилась в моей руке. Я осторожно, чтобы пленник не увидел что делаю, обмакнула в нее несколько пальцев, в то время, когда мои губы порхали над фаллосом господина милорда. Он уже не возмущался, а застыл ледяной статуей, закрыв глаза и откинув голову на стену. То ли переживал мучения, то ли наслаждался ими. Думаю, что все же второе, чем первое. Его зубы были сжаты, а лицо, сведенное судорогой, напоминало посмертную маску.

Это он еще не догадывался что я задумала.

Пора.

Я обхватила губами головку члена, лаская языком уздечку, в то время как одна рука гладила мужское достоинство по всей длине. Вторая же рука приласкала тыльной стороной мошонку и двинулась дальше. Я была уверена, что господин милорд даже не понял вначале что я собралась сделать, а когда понял, то было уже поздно. Мой пальчик обвел колечко ануса, смазывая и увлажняя и чуть проник вглубь тела мужчины, в то время как другие пальцы ласкали промежность.

Мой пленник взревел и дернулся, грязно выругавшись. Я же только усилила стимуляцию, будучи уверенной, что действую нежно.

— Кассандра, ты... подлая..., — громогласно заявил мужчина, но не смог договорить будучи сраженным оргазмом, накрывшим его с головой в один миг.

Я же не смогла ответь, поскольку мой рот был занят пульсирующей плотью, толчками выталкивающей семя глубоко в горло. От ощущения собственной власти; мужского тела на кончиках пальцев; того, что сотворила с милордом; возбуждения, бурлившего внутри тела; мне хватило нескольких осознанных движений бедрами и я сама переступила невидимую черту, познав вершину удовольствия. Единственное, чего мне не хватало это наполненности, но в данной ситуации такое было невозможно. Мой стон, совпал со сдерживаемым из последних сил рыком господина милорда, выгнувшегося словно натянутая тетива.

Пройдясь языком вдоль все еще возбужденного члена господина милорда и обведя головку, только тогда оставила в покое его хозяина, подняв глаза на мужчину.

Зря.

Увидеть ненависть в чернильно-черных очах было больно, а после пережитого больно вдвойне.