Гиперанатоксин

Другим важным результатом моих наблюдений за гномоном оказалось то, что я довольно точно определился со сторонами света.

Время у меня было, — поэтому, продолжая медитировать, постарался вспомнить вид этого участка планеты из космоса. Развернул картинку по азимуту. В глазах зарябило от массы островов, но я проявил настойчивость и терпение, раз за разом возвращаясь в заданную точку. Как результат, смог остановить мельтешение и четко представить себе изображение. Лекало, которое следовало наложить на эту картинку, у меня было. Три крупных острова могли помочь сориентироваться в пространстве Страны Островов. Есть! Три острова заняли свое место на космоснимке. Круто.

Двигаемся дальше. После того как выпал из портала, я недолго плыл на запад. Этой ошибкой в один километр можно пренебречь. А островок, где я пытаюсь сейчас определиться на местности, — вот он. Еле виден с большой высоты, но точно он. Ну, каков я молодец — блин! И определился и карта есть в голове... цветная. Нужно только еще немного вспомнить, уточнить детали и будет полный ажур.

Жалко, что плыть придется на запад, на востоке к примеру три больших острова — там пресная вода, мясо, фрукты... бери — не хочу. И по твердой земле можно преодолеть большое расстояние. На запад же, все острова — мелочь. Может и больше, чем этот, но ненамного. Но есть и положительный момент — этот островок ближе к моим храмам.

Непроизвольно бросив взгляд на север, обратил внимание на серую полоску туч. Судя по направлению ветра, не позже чем через час-другой мой клочок суши накроет грозовыми облаками. Раз так, то я почувствую на своей шкуре все прелести тропического ливня. А это ведь очень хорошо! Я залез в рюкзак, выудил со дна кожаную флягу и выпил ее насухо. Теперь нужно озаботиться приспособлением для сбора дождевой воды. Развернув скатку, достал кожаную рубашку — она послужит водосбором. Затем закрепил ее на кольях с рогульками, так чтобы у нее появилась перевернутая седловина. Аккуратно подвесил кожаную флягу под прогиб. Все — водосборник и водоприемник готовы.

Тонкая серая полоска на горизонте к этому моменту успела превратиться в черную клубящуюся стену, в которой мелькали горизонтальные и вертикальные разряды молний. Но вот, налетел первый мощный порыв ветра. Через мгновение на сухой песок упали крупные капли дождя. Предваряя основное действо, в море, в метрах пятидесяти от берега, со страшным грохотом ударила молния. Я помотал головой, — атмосферный разряд весьма прилично приложил по барабанным перепонкам. И почти сразу с небес на землю обрушился потоп, повалив хлипкую конструкцию водосборника. Пришлось срочно исправлять сооружение. Затем, подставив под струю воды фляжку, я наполнил ее под обрез буквально за пару минут.

Ощутимо похолодало, дождевые капли, принесенные полуночным ветром, оказались заметно прохладнее воды в океане. Но это вполне естественно — юго-восточное теплое тропическое течение и северный холодный ветер высоких широт — антагонисты.

Но атмосферный катаклизм продолжался недолго и я не успел как следует промерзнуть. Тучи протянуло на юг, чернота над головой посветлела, сменилась на отдельные серые облака и дождь, так же резко, как начался, закончился. А через короткое время выглянуло жаркое солнце.

Оставив одежду сушиться на кольях, приступил к строительству плотика — плыть без поддержки и тащить на себе кольчугу и оружие я, конечно, мог... теоретически. Но практически — это могло продолжаться весьма ограниченное время. И уж тем более не на расстояние в несколько десятков километров, пусть даже с промежуточными остановками на островах.

Вырубив из мешанины корней плавника пять подходящих бревнышек для плота и жердину, которую с успехом можно использовать в качестве весла, я отложил пока в сторонку подготовленные материалы и решил немного подзаправиться. Никакой живности на острове не было, отсутствовали здесь также овощи и фрукты, а единственное, на что можно рассчитывать, были дары моря.

С огорчением вздохнув, подумал, что сделал две непростительных ошибки. Первое — оставил на Базе спиннинг и второе — не прихватил с собой НЗ. То есть, подошел к вопросу экипировки безответственно, создав себе тем самым массу проблем. Правда, в секретном кармане куртки лежал моточек лески с крючком, так что на крайний случай, есть чем надергать рыбки на ушицу. Но это не универсальный инструмент.

Пока суд да дело, решил прогуляться по мелководью и лично оценить концентрацию биоресурсов на один квадратный метр площади акватории. В результате, в очередной раз обойдя островок по периметру, но шлепая в основном по воде, признался себе — особо здесь не по шикуешь. Из рыбьего поголовья преобладает малек, а из остального съедобного контингента — моллюски. Но я никогда не понимал французов — больших любителей устриц и улиток. Может в этом виновато тяжелое детство и неправильное воспитание. Но у меня сформировалось твердое убеждение, что различные ракушки и их похожее на сопли содержимое — это продукт второго сорта. Ну, а поднять руку и загубить поголовье малька, мне не позволяла ни профессиональная гордость, ни моя экологическая грамотность. Сердце ведь у меня большое, как у кита, и оно полно сострадания, особенно к неоперившейся молодежи. Впрочем, имелся и еще один практичный резон — рыбешки в основном экзотические — мне незнакомые. Так что, есть вероятность, по простоте душевной, употребить внутрижелудочно, что-нибудь типа шарообразной и ядовитой рыбы фугу. И будет потом у меня понос — в тридцать три струи, не считая мелких брызг.

Да и, в конце-то концов, я вам ни какой-нибудь там офицер спецназа, которого учат плавать в грязи, и он готов прямо оттуда потреблять в неограниченных количествах жучков, червячков и прочую малосъедобную гадость... У меня есть нерушимые гастрономические принципы!

В результате, замкнув круг по акватории и не добившись успеха, с досады сплюнул в чистую прибрежную воду и направился доделывать плотик. Сказать, что меня начал мучить голод, было бы рановато, но первый звоночек в животе прозвенел... Его пока можно оставить без внимания.

Понимая, что плыть придется долго и в условиях приближенным к боевым, работал над плотом вдумчиво и без спешки. Конструкция должна быть прочной, способной выдержать многодневный поход и сильное волнение на море. Как ни странно, дольше всего пришлось провозиться с веслом. Для крепления же бревен очень подошло кое-что из сохранившегося снаряжения — тросик с кошкой на конце и веревки из боковины рюкзака.

Закончил я ваять плавающее произведение искусства ближе к вечеру, а отправляться с острова в ночь, не имело смысла. Ночные наблюдения за звездами для меня потеряли актуальность и ничто не мешало спокойно отдохнуть и выспаться. Поэтому, подстелив под себя все, что нашлось растительного и мягкого на острове, свернулся калачиком на теплом песке и провалился в сон.

Проснулся рано утром еще до восхода солнца. Сделав для разминки короткую пробежку по острову и помахав для порядка руками и ногами, собрал вещички и надежно закрепил их на плоту. Ощутив очередное напоминание в животе о желательности загрузить его какими-либо съедобными вещами, подумал и наковырял из песка на мелководье с десяток моллюсков. Их можно потом использовать в качестве наживки на рыбалке. Засунул ракушки в карман рюкзака и вывел пятибревенный флагман на океанские просторы.

Уже первые несколько десятков метров показали — конструкция у плота получилась добротная, и его мореходные качества в этом классе судов, просто великолепны.

Путь мой лежал на запад, а добираться предстояло на перекладных — от острова к острову.

Течение помогало плыть, а постоянный, северный ветер скорее мешал, но я постепенно втянулся в размеренный ритм и, делая мощные гребки двухлопастным веслом, уверенно двигался к цели. В основном греб сидя, копируя греблю на байдарке, но, каждые полчаса менял положение — вставал на ноги, затем на одно колено, как на каноэ, или оба, что уж совсем было ни на что непохоже. До следующего островка предстояло проплыть километра четыре и я преодолел их таким аллюром часа за полтора.

В отличие от первого острова — второй оказался существенно больше, имел скальное основание и приличную глубину у берега. Здесь имело смысл попробовать поудить рыбешку покрупнее. Сказано — сделано. Закрепившись кошкой за берег, достал леску с крючком и ковырнул из ракушки моллюска.

Берег острова отвесно уходил на глубину. Вода оказалась на удивление прозрачной. Вдоль стенки фланировали туда-сюда вполне приличные и очень красочно раскрашенные экземпляры. Разглядывая этот праздничный парад, я, гулко сглатывая и стараясь удержать в рамках обильное слюноотделение, уже предвкушал удовольствие от поедания вкусной и крупной рыбы.

Нацепив на крючок тельце моллюска, опустил леску с наживкой в воду и стал потихоньку стравливать свою удочку. Все-таки опыта ловли рыбы в тропических морях и океанах у меня маловато. Я по простоте душевной не обратил внимания на дырку в отвесной стенке, а надо бы...

Как чертик из коробочки, из отверстия вымахнула сморщенная, зубастая харя. Настоящий кошмар на сером, змеином туловище толщиной с приличное бревно. Упс. Наживка вместе с крючком исчезла в страшной пасти. Мурена — блин! Мгновение и голова разбойницы вместе с туловищем пропали в маленькой подводной пещере. Я подсек и попытался вытащить бандитку из ее логова. Фиг вам! Нора оказалась глубокой, а мурена просто огромной и аномально сильной.

Дзинь! Это порвалась леска — ее перекусила зубастая стерва. Я остался без крючка. Трагедия. Минут пять после этого, я складно и последовательно — можно сказать в стихах, излагал на матерном языке все, что думаю о зубастых тварях и о муренах в частности... Полегчало.

Свернул остатки лески, выкинул ненужные теперь ракушки и поплыл дальше, уже не отвлекаясь на такие мелочи, как рыбная ловля.

Где-то в районе двух часов дня, на очередном островке устроил маленький привал, поспал часок и опять вывел свой рейдер в море. Завершил плавание в этот день, где-то в районе семи часов. С непривычки болело все — спина, поясница и руки, но это явление временное, и через день-другой я должен втянуться.

Остров, где остановился, был как на картинке — скалы, пляжи, буйная тропическая растительность. Довольно быстро нашелся и малюсенький ручеек. Его можно было перешагнуть, не очень расставляя ноги. Он брал свое начало в лесу. Пресная вода кристальной чистоты отличалась изумительным вкусом. Хотя, может такое впечатление создалось в следствие продолжительно воздержания и монотонного размахивания веслом на солнцепеке.

Как вскоре выяснилось, на этом все 'достижения' и закончились. Прогулявшись по опушке леса, я не обнаружил ни одного съедобного растения. Возможно, это были недостатки воспитания — не там родился. Например, я краем уха слышал, что есть на свете такое растение — хлебным деревом называют. В тропиках растет. Оно имеет съедобные плоды. В экваториальных широтах аборигены его, якобы, потребляют в не мерянных количествах. Правда, едят в основном беднота и люди обездоленные. Но, как оно выглядит, хоть убей, не представлял. И уже тем более не знал, как его приготовить, и можно ли есть в живую.

В аккомпанемент мыслям, в глубине зарослей верещала какая-то сумасшедшая птица, но от этого праздника жизни пернатой твари, мне было ни холодно, ни жарко. Почему-то одинокий голос не будил сильного желания заткнуть горластое горло и использовать тушку по назначению — в качестве мясного блюда на ужин.

Какое-то время я прикидывал, — а не изготовить ли лук. Но по здравому размышлению отказался от этой затеи. Все острова вдоль моего маршрута не отличались значительными размерами, а на маленьких островных пятачках растительности, по моему личному опыту, живут малюсенькие птички и махонькие животные. И к тому же их мало. Мне на один зубок. Так что — игра не стоит свеч.

Поэтому полез в воду. Вот уж где должно быть много всего разного. В первую голову меня заинтересовало местечко густо заросшее водорослями. Осторожно двигаясь в этих зарослях, опустил в воду руку и попытался на ощупь словить что-нибудь съедобное. И почти сразу же взвыл от боли, получив сильнейший ожог. Прозрачный, желтовато-зеленый зонтик Крестовичка — ядрит его в качель! Да еще вдобавок размером чуть ли не с чайное блюдце. Ядовитая медуза зацепила меня самую малость, но и этого оказало достаточно, чтобы я полностью потерял интерес к слепому поиску. Теперь, на несколько ближайших часов, мне обеспечены — высокая температура, незабываемые ощущения и болезненные переживания.

Но предупреждения судьбы я в этом событии не разглядел, за что и поплатился буквально через минуту, когда, погнавшись за морским ершом, наступил голой ногой на морского дракончика. Он, как настоящий партизан, зарылся в песке и поджидал какого-нибудь недоумка типа Панкрата. Ну и дождался...

К счастью, ядовитый шип спинного плавника лишь царапнул по ступне. Да и сама по себе рыбешка оказалась невеликого размера, но и этого хватило, чтобы я выскочил из воды, как ошпаренный, и минут пять поливал матерными словами всех ядовитых обитателей тропических и субтропических морей и океанов. В этот раз, от покрытия матом врагов народа я душевного облегчения не получил.

Выплеснув наружу всю свою злость, присел на берегу и попытался разрешить дилемму — или рыскать по кустам и мелководью в поисках гипотетической добычи или не дергаться — перейти на внутреннее питание и посвятить все время отдыху и гребле на байдарках и каноэ. Учитывая последние события и плачевные результаты по первому варианту — последний вариант выглядел как-то более привлекательным. В первую очередь из-за прогнозируемости конечного результата.

Свои возможности я знал очень хорошо и, сделав раскладку сил на ближайшие несколько дней, понял, что доплыву до острова, на котором имеется филиал храма под условным названием 'Ессентуки', без особых проблем. Можно сказать, — с большим запасом. Там уже можно будет спокойно и качественно передохнуть, после чего трогаться дальше к острову Безруких. В Ессентуках точно есть лодка — это очень хорошая замена плотику. На лодке я шутя доберусь до острова пиратов и вернусь к себе на Базу через портал в трактире.

Так что, ну ее в баню, эту охоту и рыбалку — мороки много, а результат в незнакомом месте — то ли будет, то ли нет. Нам ли, профессионалам, этого не понимать. Поэтому решено — будем голодать! В ускоренном темпе приготовил себе лежку и завалился спать.

За ночь погода испортилась. Проснувшись и бросив взгляд на пасмурное небо, подумал, что все мои благие планы и желания может перечеркнуть непогода. Тогда волей-неволей придется переходить на подножный корм и о голодании следует забыть. И придется тебе Панкрат тогда наступить ногами на собственную песню, а затем, кривясь и сдерживая позывы к рвоте, есть лягушек живьем, насекомых из грязи и сопливые ракушки... да еще и нахваливать. Так что, молись своим благодетелям Панкрат, глядишь и вспомнят о тебе...

А через короткое время ветер утих и поменял направление с северного на восточный. Сразу же, словно по заказу, стоило лишь сделать первый гребок, в серой пелене туч появились голубые пятна, а затем и выглянуло солнце. Ну, что ж — не жируем, но живем! Боги помнят и любят меня.