Глава 1. Люди злой страны

За почти два месяца, что Кицунэ провела в школе Единства, она, с другими девочками, выходила в город четыре раза. Новенькие, малолетки, не организовывали представлений сами, только веселились вместе с гостями, и привлекались к раздаче рекламных буклетов, бесплатных конфет или напитков. Они общались с посетителями, играли с другими детьми, помогая им делиться впечатлениями о парке. Сколько вокруг было счастливых, красивых и весёлых людей! Сколько было праздника и ярких красок!

Но и обидно было ужасно. Кицунэ, начитавшись и насмотревшись всякого, мечтала гулять по тенистым аллеям, где могла бы углядев одинокого, расстроенного мальчика, сидящего в стороне на скамье, подсесть к нему, заговорить и, балдея от романтики, подарить самое счастливое, самое тёплое воспоминание на всю жизнь. Ну или, в крайнем случае, ослепив блеском золота и белого шёлка какого-нибудь стеснительного, неуверенного в себе мальчика, схватить его, обнять и утащить танцевать...

А её, и её подругу, каждый раз ставили раздавать всякие вкусности, сделанные другими девочками на уроках кулинарии. Оставалось только пылать завистью к более удачливым девочкам и мечтать что в следующий раз, вот в следующий раз всё точно будет так, как хочется!

Дело у недовольно дующей губы, расстроенной Кицунэ каждый раз шло так себе, при попытках предложить лежащее на её лотке печенье, гости улыбались её вымученному старанию и чаще всего, с благодарностями, отказывались. Маленькая лиса из-за этого ещё и злиться начинала, от чего сильнее дулась и теряла последнюю профпригодность. К счастью, Акеми, носившая лоток с налитыми в одноразовые стеклянные стаканчики разноцветными лимонадами, подшучивая над неуклюжей подружкой, зацепила Кицунэ и принялась таскать за собой, научив, что после того, как гости утолят жажду, они охотно попробуют сладости.

Дело пошло. Блондинистая, весёлая красотка Акеми, сиянием своей энергии притягивала к себе людей, вручала лимонад, а Кицунэ выскакивала у неё из-за спины и предлагала печенье. Тут уж ей тоже доставалось внимания и улыбок. Печенье к напиткам брали с удовольствием, за одно отмечая взглядами, что темноволосая малявка, вообще-то, тоже очень милая. Как и златовласое энергичное солнышко с лимонадами. Просто немного другой тип милоты. Мгновенно почувствовавшая, что нравится людям, Кицунэ тут же надулась, теперь от гордости, задрала нос и принялась хвастаться, чтобы все точно умились, разглядев, какое у неё замечательное бело-золотое платье и ухоженные длинные волосы. Смотрите, смотрите, какая она красавица! Ну разве не обидно всем вокруг, что её почему-то не пускают знакомиться с мальчиками?!

— Посмотри, посмотри! — Акеми вдруг схватила Кицунэ за руку. — Вон, видишь? — она взглядом указала подруге на симпатичного светловолосого мальчика, которого вдруг окружили сразу три восторженных девочки-подростка, из старших учениц пансиона. — Это же Нагао Томохико! Младший братик капитана Кенсаку! Ну того, что с двумя сотнями самураев и ополчением главный порт юго-востока империи Лесов целый месяц защищал от людоедского десанта! Все армии империи-то ушли в страну Водопадов, а пираты и шиамы, как об этом узнали, сразу с другой страны напали! Вот у них война была! По всей границе! А этому мальчику лет четырнадцать? Наверное, он тоже был в бою? Интересно, у него уже был усмирённый конь? И эти новые кавалерийские доспехи! Красивый какой, правда?! Представляешь его, на коне, и в доспехах?! Наверное, он, на коне, с размаху таранил строй лохматых дикарей, а ополченцы за ним врывались в опрокинутые вражеские ряды и били, били негодяев! Город-то пираты так и не взяли!

— Красивый... — пряча нотки сомнения, произнесла Кицунэ, глядя на мальчишку. Нет, ей нравились другие мальчики. Тихие, скромные, и такие, чтобы ради внимания от него не приходилось прорываться сквозь свалку фанаток. Она мечтала быть одной-единственной, и очень нужной! Что вообще за интерес, лезть туда, где ты не нужна?

— Обалденный... — зачарованно выдохнула Акеми, а Кицунэ, глянув на неё, хлопнула пару раз глазами в недоумении и снова посмотрела на мальчишку, окружённого уже пятью девчонками в бело-золотых платьях. Надо же, как все вокруг него вьются!

Надувшая губы, слишком жадная до всеобщего внимания лисица незаметно для десятков людей вокруг поиграла плечами, из простой зависти запоминая внешность, осанку, и моторику движений так нравящегося всем вокруг мальчика. Щёки её предательски загорелись румянцем. А что? И правда ведь, симпатичный. Очень.

* * *

Из-под лопнувшей каменной коры, защищающей от комаров, словно из кокона, выбрался четырнадцатилетний подросток, которого можно было бы запросто принять за брата-близнеца юного принца Томохико из клана Нагао. Так бы мог выглядеть и сам принц, если бы побродяжничал месяца три-четыре, отощал, вывалялся в пыльной грязи и растерял невесть где всю одежду.

— О-хо! — осторожно подобравшись к краю берега, Кицунэ приподнялась и глянула на своё отражение. — Обалдеть! — увидев мальчика, пусть даже в отражении, она вся подобралась, глаза её засверкали, в крови забурлили гормоны и мелкая лиса принялась вертеться, любуясь сама собой. Ка-а-акой красавчик! Симпатичный, хороший, и одинокий! Как вот тут не влюбиться, пусть даже в себя саму?

Фыркнув от собственной шутки, Кицунэ вздохнула и продолжила с удовольствием себя разглядывать. Превращение в мальчишку было никаким не подсознательно-случайным, а вполне обдуманным и запланированным действием. Враги ищут девочку? Пусть ищут дальше! А она — волшебная лиса! Она вот возьмёт, и притворится мальчиком! Может, всякое дурачьё меньше будет лезть? Девочку-то, одинокую, беззащитную, все что-то очень сильно обидеть хотят! А мальчишка, — он вдруг возьмёт, и сам как врежет! Не смотри, что хороший, добрый и симпатичный! По башке булыжником прилетит, как от плохого!

— Больше ты не одна, златохвостая сестрёнка. — с гордостью и самодовольством заявил юный лис, приложив руку к груди и обращаясь, буквально, к своему собственному "Я". — Теперь я с тобой, и можешь ничего больше не бояться! От чего угодно, я буду тебя защищать!

Глупости и игра, вроде бы, а кровь в жилах наполнилась теплом. Замученная маленькая лиса сомлела от нежности, захотела прижаться к этому сильному и храброму мальчику, к своему защитнику, но физически это исполнить было слишком сложно. Только улыбка на губах лицедея, пополам с иронией, наполнилась печальными тенями.

— Но всё-таки ты у меня дурёха. — с добротой в голосе, заявил Кицунэ, словно действительно обращаясь к сестре. — Зачем полную копию делать было? Ну и что, что так больше нравится?! Мы же в юго-восточном регионе империи лесов? И мальчишка тот был отсюда. А если кто нас увидит и сравнит с фотографиями местного юного господина? Как обоснуем нашу на него похожесть? Клон? Или шутка генетических случайностей? Чтобы так ходить, тридцать три вагона вранья с собой таскать надо.

Не слушая возмущений в собственной душе, Кицунэ уверенно сбросил со своей головы золотистые волосы и отрастил черные, словно крыло ворона. Требовалось создать внешность, типичную для этой местности. В центре Обитаемого Мира, нынешней империи Лесов, испокон века перемешивались миграционные потоки и создавались самые причудливые сочетания свойственных национальным группам внешних черт.

Внешность истемийца? Гварский цвет волос, а цвет глаз, обычный для фальмийцев? Совершенно нормальный, обычный и привычный местный мальчик. На того юного аристократа не слишком сильно похож, и никаких подозрительных признаков чужака. Может ему, такому своему и родному, не жалко будет дать кусочек хлебушка? Вот только чего он, как дурак, бегает в совершенно неприличном виде?

Завершивший корректировку внешности, в меру сил намывшийся и неуклюже попытавшийся сплести для себя хоть какую-нибудь набедренную повязку из камыша, малолетний лис сердито бросил измятые, но никак не желающие держаться на нём стебли. Похоже, в таком виде и придется бегать, до ближайшего огородного пугала, или мусорного бака с бумажными пакетами. Есть ли шанс, что огородные пугала существуют хоть где-то, кроме манги? А то признаков большого города рядом нет. В деревнях или маленьких посёлках не бывает супермаркетов, а значит нет и больших бумажных пакетов для покупок. Не воровать же, в самом деле, простыню с бельевой верёвки, или штаны с валяющегося в канаве пьяницы?

Выбравшись на обрывистый, подмытый водой берег, Кицунэ встал в полный рост и, обернувшись, глянул на своё отражение в водах реки. Хорошее настроение после сытного питания и превращения, в ходе которого питательные вещества в теле перераспределились, снова подтолкнуло лиса чуточку поюморить. Он наставил на собственное отражение палец и с женскими нотками предъявил обвинение:

— Развращенец!

Хохотнул и покраснел. От собственного заявления стало жутко стыдно. Пока лиса плавала в воде, собственная нагота не сильно её волновала, но что теперь? От стыда можно было запросто сгореть, в самый тонкий пепел.

Ожидая новых столкновений с какими-нибудь неадекватными людьми или зверями, Кицунэ продолжил, на всякий случай, двигаться вдоль реки. Мутные и глубокие, воды дарили хоть какую-то надежду удрать и скрыться от погони. Вокруг ведь действительно творилось что-то дурное и странное. Во-первых, было удивительно безлюдно, а во-вторых, Кицунэ почти сразу нашёл дома тех, кому принадлежали валяющиеся у берега лодки. Обугленные и оплавленные остовы зданий, спалённые каким-то дзюцу до совершенно непригодного для жизни состояния. Нападение было? Но никаких следов боя. Больше похоже, что обитатели просто собрали свои вещи и уехали, из каких-то личных соображений спалив всё оставшееся, чтобы никому постороннему ничего не досталось. Не поленились же! А как прикажете мародёрам выживать? Жадины. Даже колодец камнями завалили.

На остатках разваленного колодца, к булыжнику был каменным колом прибит бумажный листок с заверенным печатью объявлением о наказании каторжными работами за рыбную ловлю без лицензии.

— В город подались? — прокомментировал Кицунэ и посмотрел вправо-влево. — Интересно, а это в какую сторону?

Подумав, направился по дороге вдоль берега, вниз по течению реки и часа через полтора вышел в... зону экологической катастрофы, иначе не назовёшь.

От деревьев вокруг остались одни низенькие пеньки со следами больших плоских зубов и языков, слизнувших кору с древесины до самой земли. Кусты исчезли, а трава, поднимающаяся выше колена на других лугах, здесь была выкошена под корень всюду, где её, вообще, можно было бы найти.

Кто всё это натворил, угадать было не сложно. Юный лис понял произошедшее буквально сразу, задолго до того, как услышал протяжное, страдальческое мычание голодных коров. Главных кормильцев всей человеческой цивилизации новой эры и важнейшего узла производственных цепочек почти любой страны. Не зря говорилось, что если корова мычит от голода, это не первый признак беды, а уже агония.

Желая взглянуть на ферму, Кицунэ свернул с дороги и, пробежавшись по опустошённой земле, минуты через три приблизился к широкому полю, перепаханному копытами и обращённому в грязь тоннами испражнений. В грязи, у большой сухой площадки, сбилось в сплошную массу движущихся, сопящих и мычащих тел огромное стадо, в полторы тысячи рогатых голов. Малоподвижные, массивные, неуклюжие туши, высотой в полтора человеческих роста. Короткие ноги, широкие пасти, огромные брюшные полости, способные переваривать фактически любые растительные остатки. Лиственные или хвойные, кору и древесину. Универсальные утилизаторы всех отходов деревообрабатывающей промышленности. Многотонные фабрики по производству мяса, совершенно неприспособленные к самостоятельной жизни, обреченные на скорую гибель в случае, если о них вдруг перестанут заботиться люди.

Увидев человека, коровы заволновались, подняли головы и подались к нему, жалобным мычанием вопрошая, когда же их будут кормить? Когда на кормовой площадке появится еда? Брикеты с тоннами коры, прессованных веток и листьев, которые присылают с лесозаготовок и перерабатывающих древесину заводов. Неужели в стране Лесов кончились исполинские деревья? Почему не летит воздушный пузырь? Почему не слышно свистков готовящихся к разгрузке паровозов? Люди ведь всё знают? Всё понимают? Кто-то ведь что-то там делает, правда?

Появление Кицунэ заметили не только коровы. Со спин травоядных животных, успевших потерять округлые формы и усохнуть до выпирания костей, соскочили их защитники — пятёрка больших лохматых псов, без ошейников и опознавательных знаков. Совершенно другой породы, нежели напавшие утром на лису патрульные. Не солдаты, а пастухи, легко способные, впрочем, загрызть и тигра, и медведя, если у тех хватит вдруг глупости попытаться сунуться к стаду.

— У-буф? — настороженно подойдя к постороннему, вопросительным тоном потребовал объяснений один из псов.

— Я... — Кицунэ не стал убегать. — Я — сын самураев из страны Рек. Ронин. Владею элементами... Воздуха и Земли. На вашей ферме нужны работники? Могу применять строительные дзюцу, и воздушные клинки, если надо нарубить деревьев.

Пёс скептически осмотрел чужака, вернулся к своей стае и переговорил с ними движениями ушей, хвоста, фырканьем, уханьем и подвыванием.

— Вуф. — отдал приказ вожак. Молодой, относительно небольшой размерами, пёс потрусил к спокойно ожидающему их решения мальчишке.

— У-буф. — теперь уже с явно начальственными нотками, выдохнул пёс, мотнул головой и не спеша направился к противоположной стороне луга. Сначала шагом, подстраиваясь под скорость простого человека, а затем, видя что незнакомец способен довольно шустро передвигаться, перешёл на привычную бодрую рысь. Кицунэ бежал следом, без труда держа заданный темп.

Пока они добирались до дороги и бежали мимо опустошённых холмов, лис времени зря не терял. Сначала, обдумал как и что будет врать про то, что он — сын разгромленного клана самураев из страны Речных Долин. Придумал сказку, что его схватили пираты, надели ошейник и заперли в трюме, а он сорвал с себя ошейник, прыгнул за борт и долго-долго плыл, пока не добрался до берега, у самого устья реки. Звучало всё это правдоподобно, ведь ошейники у пиратов — паршивые, и запросто могли не сработать при попытке их сорвать. Вот так, несчастный добрый мальчик из хорошей семьи остался совсем один и в неприглядном состоянии. Готов поработать за еду, а уж со своими дзюцу он в любом хозяйстве будет полезен.

Вот так он и устроится на новом месте, начиная новую жизнь.

— А что у вас, лесопилки перестали корм для коров присылать? — от нечего делать, Лис начал, на бегу, приставать с вопросами к своему сопровождающему.

— Буф. — утвердительно ответил пёс.

— Давно?

— Буф.

— А за те холмы стадо не гоняете, это потому что там уже земли другого даймё?

— Буф. — пёс скосил на болтуна неодобрительный взгляд. Чего, мол, спрашиваешь, если сам всё знаешь?

— А кто-то решает проблему-то вообще? — не отставал сердобольный чужак.

— Боу-ву. — с тональностью обречённости вздохнул четвероногий пастух.