| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
И тут Кутузов увидел, что перед Утицей начали выстраиваться подходившие по дороге линии русской пехоты. И если судить по заметным гренадёрским шапкам одного из полков, а именно Павловского гренадёрского полка[15], это были части третьего русского корпуса. Что не могло не радовать. И выслав гонца к генералу Багратиону, русский главнокомандующий поспешил передать третий корпус Тучкова, в распоряжение командарма второй армии, одновременно выслав ещё одного гонца отправить в поход, к Семёновскому, второй корпус. Так как французы пошли на новый штурм. И совместной атакой, как кавалерии Мюрата, из первой волны, так и пехотой Даву смогли рассечь позиции второй гренадёрской дивизии. Окружив её часть, оказавшейся прижатой к Шенвардинскому редуту и оттеснив другую её часть южнее, как редута, так и села Шевардино. Что заставило, под натиском пехоты Понятовского и второй волны кавалерии Мюрата, отходить уже русские восьмой корпус, четвёртый кавалерийский корпус, казаков Карпова и кирасир второй дивизии. При этом Багратион продолжал держать в резерве третий кавалерийский корпус. Ну а противник, силами до двух пехотных дивизий, одной из корпуса Понятовского и одной из корпуса Даву, попытался захватить Шевардинский редут. Пойдя на его штурм. И там завязался рукопашный бой.
К тому же в этот момент резко обострилась ситуация на русском правом фланге. Где Богарнэ, подтянул свою артиллерию практически к урезу воды и, не обращая внимание, на огонь русских орудий от селения Горки и с Курганной батареи, открыл артиллерийский огонь во фланг русских войск. Прикрывшись, от атаки Уварова и Платова, своей кавалерией, а от атак второго кавалерийского корпуса и выходивших к Бородино, по мосту, частей шестого корпуса, одной, из своих, пехотных дивизий. При этом стал разворачивать две свои пехотные дивизии на северном берегу реки Колоча, нацеливая эти дивизии во фланг седьмого корпуса Раевского. Что и заставило Кутузова произнести, обращаясь к Барклаю-де-Толли:
— Ваше высокопревосходительство, я считаю, что нам необходимо прикрыть правый фланг Раевского. Если сейчас по нему ударит Богарнэ, то оборона может посыпаться.
Командующий первой русской армии посмотрел на разворачивающиеся части французов, за которыми уже явственно виднелись выстраивающиеся для перехода по мостам, по которым на южный берег Колочи перетягивали французскую артиллерию, части корпуса Нея. А по Новой Смоленской дороге пылили уже новые французские колонны. К месту сражения последовательно подходили корпус Жюно и французская гвардия. И Барклай-де-Толли произнёс:
— Если мы атакуем сейчас, то наш шестой корпус может оказаться зажат между корпусами Богарнэ и Нея. Я бы предпочёл подождать, когда Ней перейдёт на южный берег Колочи. И тогда атаковать шестым и корпусом во фланг Богарнэ. Ну и, на всякий случай, подтяну к Курганной батарее свой последний резерв, четвёртый корпус.
Кутузов внимательно посмотрел на развёртывание корпуса Богарнэ, стоявший в готовности корпус Нея, на уже подходившие к селению Валуево передовые части корпуса Жюно и проговорил:
— А давайте, ваше высокопревосходительство, сделаем немного иначе. Я передаю в ваше распоряжение казачков Платова и первый кавалерийский корпус Уварова. И вы высылаете их атаковать тылы французов у селения Валуево. Связывая своими атаками силы противника там. При этом второй кавалерийский корпус атакует кавалерию Богарнэ. Связывая боем уже её. Ну а, вы, подтягиваете четвёртый корпус Остермана-Толстого к Курганной батарее и разворачиваете его вдоль реки Колоча, ведя огонь по пехоте Богарнэ. Ну а шестым и егерями, смяв противостоящую им пехотную дивизию противника, ударите во фланг Богарнэ.
Барклай-де-Толли несколько секунд обозревал поле боя, а потом произнёс:
— Если противник бросит против нас два корпуса, и Нея, и Жюно, то шестому корпусу не позавидуешь. Дайте второй корпус в резерв.
— Обещать ничего не могу, ваше высокопревосходительство. Да и когда Багговут выведет свой второй корпус, к Семёновскому, не знаю. И где его использую тоже. Возможно и у вас, но возможно, что и у Багратиона. Там тоже не всё гладко.
В этот момент третий русский кавалерийский корпус, совместно с кирасирами первой кирасирской дивизии, нанёс удар между пехотными дивизиями Даву и Понятовского, разогнав занявших промежуток между ними расстроенных французских кавалеристов. И русская кавалерия, во второй волне которой шли кирасиры, смогла пробиться к Шевардинскому редуту. Хотя само Шевардино и осталось за, попятившейся было, французской пехотой. Но это помогло, и сбить натиск французов, заставив их перегруппироваться, и пробило коридор, к окружённым было гренадёрам, артиллеристам и ополченцам. Ну и глядя на эту атаку Барклай-де-Толли проговорил:
— Хорошо, ваше высокопревосходительство, так и сделаем. Но я очень рассчитываю, что вы не откажите, при необходимости, в помощи корпусом Багговута, — после чего генерал от инфантерии посмотрел на Кутузова и спросил, — Я отдаю команды Уварову и Платову на атаку Валуево?
— Конечно, конечно, — согласился с этим Кутузов, пытаясь по манёврам перегруппировавшихся, под прикрытием артиллерийского огня, французских войск какие у них будут планы, — эти кавалерийские корпуса в вашем полном распоряжении, ваше высокопревосходительство.
7
И снова французы начали первыми. Бросив в атаку на Шевардинский редут сразу три пехотных дивизии. Которые с ходу выбили с редута находившиеся там русские части. И над редутом заполоскало трёхцветное французское знамя. При этом эту в буквальном смысле резкую, внезапную атаку, поддержали, как четыре других пехотных дивизии, корпусов Даву и Понятовского, так и кавалерией Мюрата, которая попыталась не только прикрыть фланги своей пехоты. Но и одновременно атаковать, в разрывы между рядами своей пехоты. Сделав одновременно попытку, обойти кавалерией левый фланг русской армии. И по Старой Смоленской дороге прорваться до деревни Утица. Одновременно с этим Колочу, по мостам, начал переходить корпус Нея. А возле Валуево стали выстраиваться части под командованием Жюно. А на Новой Смоленской дороге стали видны колонны гвардии французского императора. Ну и двумя дивизиями, переправляясь через Колочу и, взбираясь, по высокому берегу, во фланг корпусу Раевского, ударил Богарнэ. Одновременно нацеливаясь и на Курганную батарею, перед которой в этот момент находилось не более одной пехотной бригады, из состава четвёртого корпуса, уУспевшей выйти на позицию, до начала атаки французов. Всё это и потребовало от командующего первой армии решительных действий.
Во-первых, в атаку на французов, ну которые итальянцы, перейдя реку, Война кинулся второй кавалерийский и шестой пехотный корпуса. При этом первый кавалерийский корпус Уварова, и казаки Платова, выйдя из боя, а противостоявшие им части кавалерии Богарнэ оказались связанными боем, со вторым русским кавалерийским корпусом, скорым маршем, рысью, направились к селению Валуево. При этом казаки образовали первую, условную линию кавалерии, ибо, где казаки, а где линия. А корпус Уварова образовал вторую, с выделением одной из бригад даже в третью линию кавалерийской атаки. Ну а шестой корпус, поддержанный несколькими тысячами ополченцев, смяв своей атакой тонкую синию линию французской пехоты, вышел на позиции артиллерии Богарнэ. И оказался в тылу переправившихся на южный берег Колочи французских итальянцев. Или наоборот. Всё одно, сортировать их ни кто не собирался.
При этом оказавшаяся, перед Курганной батареей, бригада, по инициативе генерала Кутайсова, который и возглавил атаку, кинулась на французов в штыки. Под аккомпанемент Кутузова, который так и не сумел переорать выстрелы из орудий, своим малопонятным для остальных: "куда, урою", к тому же, так и оставшийся без ответа. Но это помогло дивизиям Раевского выдержать первый удар французов, хотя все остальные части русской армии на её левом фланге и оказались оттеснены за реку Каменку и на западную опушку Утицкого леса. И продолжали отходить под натиском французов.
Ну а перед Курганной батареей, на южном берегу реки Колоча разыгрывалась другая драма. Две дивизии Богарнэ оказались зажаты между шестым корпусом, идущим в атаку совместно с ополченцами, правым флангом седьмого корпуса и прибывающими частями четвёртого русского корпуса. При этом перед частями Раевского находились дивизии Даву. За которыми спешно выстраивались дивизии корпуса Нея, которые срочно направили на помощь войскам пасынка Наполеона. При этом корпус Жюно и опрокинутые части корпуса Богарнэ отражали от северного берега реки Колоча, в районе Алексинки, и до Валуево, атаки русских егерей, двух кавалерийских корпусов и казаков Платова. И тут всё зависело от того, кто успеет развернуться раньше. Корпус Нея или же оставшиеся части четвёртого русского корпуса генерала Остермана-Толстого. Французы опять успели раньше. И ударом оттеснили за реку Каменку части корпуса Раевского. А к реке Война, ударом корпуса Жюно и присоединившиеся к ним частей корпуса Богарнэ, оказались оттеснены русский шестой корпус, войска Платова, Уварова, второй кавалерийский корпус генерала Корфа и егеря. Что позволило окружённым частям Богарнэ начать выход к своим, по реке Колоча. И тут в атаку пошёл четвёртый корпус Остермана-Толстого, который буквально спихнул в реку часть французов. И в реке Колоча завязался массовый штыковой бой. Ну как штыковой бой, там хватало и кавалеристов, с их палашами и саблями. А потом в атаку пошли и одетые в серые зипуны и фуражки с латунным ополченческим крестом, ополченцы, вооружённые пиками и топорами. И остервенение войск было такое, что французы, дав вырваться из окружения двум своим дивизиям стали выходить из штыкового боя. Благо и Кутузов, обращаясь к Барклаю-де-Толли, произнёс: "пора заканчивать эту резню, выводите свои войска назад, на позиции, ваше высокопревосходительство, причём четвёртый корпус обязательно выведите в свой резерв".
Но это случилось несколько позднее. А пока вот эта ситуация и лишила французов резервов, причём по всему фронту. А у русских в дело вступил третий корпус Тучкова. И первым, кто обратил на это внимание, оказался Барклай-де-Толли, который произнёс:
— Атакуют! Ей богу, Тучков, в каре, атакует кавалерию!
Кутузов раздвинул подзорную трубу, поднёс её окуляр к глазу и посмотрел на район деревни Утицы. Увидев, как, не смотря на артиллерийский огонь, русская пехота идёт в атаку на кавалерию, выстроившись в каре. Держа ружья, с примкнутыми штыками, на выпрямленных вниз руках. Ну как крестьяне работают с вилами. Опустив руки до максимума вниз и совершая скупые, экономные движения вперёд, назад. При этом штык, при такой стойке, попадает противнику не в грудь, а в живот. И даже если противник оказывался, ранен, то его мучительная смерть, это просто вопрос времени. И вот когда русские, таким образом, били шведов, поляков, турок, персов и прочих французов, никому не было до этого дела. Но стоило только с подобной стойкой, для штыкового боя, познакомиться джентльменам, как те сразу кинулись менять правила игры. Подняв свой любимый визг на тему: "а нас то за що?" Вводя различные международные конвенции, против не гуманных методов ведения войны. А это просто так русские крестьяне сено, в стога, складывают. Но именно вот это складывание сена, точнее последствия от применения этой стойки, британцы и приравняли к последствиям не гуманного способа ведения войны. Но до схватки русских с англичанами, под Севастополем, после чего русскую пехоту и будут переучивать на европейскую стойку, к груди, было ещё далеко. Пока это были не англичане, а французы, вот и было ещё можно. И поэтому русские, под артиллерийским огнём, не обращая внимание на потери, шли в атаку, в своей привычной, для них стойке, удобной для их стиля штыкового боя. А в результатк этой аттаки французы отступали. Нет, они пытались кидаться своими кавалеристами в атаки. Но Кутузов видел, как барабанщики переставали бить в свои барабаны, каре останавливалось. И встречало противника ружейными залпами. И когда противник, рассеянный залпами и опрокинутый контратакой русской кавалерии, которая стала действовать из-за линии своей пехоты, откатывался, снова начинали бить барабаны и каре, выставив штыки, снова начинало идти на противника. Заставляя того пятиться. Пусть они были и кавалеристами. А противником у которой был, жестоко страдающей от артиллерийского огня, пехотой. Но эта пехота шла, оставляя за собой пространство поля боя. И на острие атаки шёл, легко узнаваемый по своим гренадёрским шапкам Павловский гренадёрский полк. И при этом было видно, как под огнём французской артиллерии смыкаются его ряды. Буквально на глазах становясь короче. Но полк шёл вперёд.
И французы не выдержали, а стали откатываться, выравниваясь для отражения русской атаки. При этом французская кавалерия отошла за линию своей пехоты. Где тоже стала готовиться к продолжению бою. К сожалению, никто не хотел отступать. И перестроившись из каре в линию русский корпус остановился. Справа от него стали выстраиваться другие русские пехотные части. А русская кавалерия поспешила уйти за линию пехоты. Оставив поле между линиями пехоты. На этом сражение, где на самом правом фланге и центре фронта, Кутузов приказал тоже занять позиции вдоль рек Война, а далее Колоча и Каменка, оставив, в центре позиции, за французами и Шевардинский редут, и село Шевардино, прервалось. Но обе стороны были полны решимости, продолжать его. И у французов осталась в резерве гвардия. А у русских, в резерве, остались второй и пятый корпуса. Которые только подходили к месту сражения. И выводился в резерв, пусть и потрёпанный, но вполне боеспособный четвёртый корпус. При этом силы французов на линии соприкосновения явно превосходили силы русских. И именно французы готовились к новой атаке. Русские же были полны решимости выстоять, в сражении.
8
И сидя на стуле, Кутузов обозрел, в подзорную трубу, поле сражения, где перегруппировывались обе армии. И было видно, что противник разворачивал в оборонительных позициях вдоль реки Война, корпус Жюно. При этом, все три пехотные дивизии корпуса Богарнэ, переправившись на южный берег реки Колоча, выстраивались напротив Курганной батареи. Оставив с корпусом Жюно всю свою кавалерию. Южнее пехоты Богарнэ выстраивались в наступательные порядки три дивизии корпуса Нея и пять дивизий корпуса Даву. При этом последний, тремя дивизиями, нацеливался на высоту восточнее села Семёновского. Ну а напротив Утицкого леса расположились две дивизии и кавалерия Понятовского. За этой линией выстраивалась кавалерия Мюрата и сотни французских пушек. Готовых поддержать атаку своим огнём. При этом французская гвардия осталась на северном берегу реки Колоча в районе Валуево. Где в огромный табор собрался и весь обоз французской армии. Хотя часть повозок и потянулась через мосты на южный берег реки.
Вообще у французов маркитантки, так не назывались, у них, для обозначения подобных девиц, были свои термины, вивандьерки и кантиньерки. В зависимости от того, кто, и чем торговала. Кантиньерки, сидя в обозе, продавали всё нужное, кроме выпивки и табака и, не появляясь на поле боя. Другие же, вивандьерки, торговали самыми выгодными в армейском лагере товарами, выпивкой и табаком. И во время сражения носились по полю бой с бочонком крепкого пойла, угощая им солдат на поле боя. И оказывали им первую помощь. А то и сами порой хватаясь за оружие. Вот и сейчас, в свою подзорную трубу, Кутузов видел на поле боя, между линиями двух армий женщин, среднего возраста, в перешитых, под них, мундирах французской полков, но в юбках и не форменных, а женских шляпках, которые, в данный момент, выискивали своих раненых. Наливали им стакан, из висевших у них на боках бочонков. После чего их бинтовали и уводили за линию своих войск. Но всё равно большая часть обоза французской армии концентрировалась западнее Валуево.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
