Cны Джессики. Марта Дионизио

Со свечой в руках, Мария направилась к своей кровати. У нас оставалось всего три свечи на эту неделю, и мы строго экономили. Когда я подошла к своей кровати, то увидела на земле какой-то листок.

— Что это?

— Записка для тебя, — подошла Мария. — Ну же, читай!

Я подняла маленький кусочек мятой бумаги. Кто бы ни положил его, он наверняка должен был проникнуть в мою комнату тайком, миновав часовых. Я открыла бумагу: и увидела всего лишь строчку на немецком, большими буквами, с точками над "U".Озадаченная, я протерла глаза. Это наверняка Алекс, вот только что он хотел сказать? Мария вырвала листок у меня из рук.

— Эй, неужели немец тебе пишет любовные стихи?

— Ты что-нибудь понимаешь в этом?

Мария ответила, что не поняла ни слова. Наверное, Алекс давал мне указания, где мы можем увидеться. Но как он вообще позволил себе написать подобную записку, если не появлялся столько времени?

— Отлично! Значит, нам это не нужно! — сказала я, и разорвала записку на мелкие клочки. Если Алекс хочет сказать что-то важное, пусть сообщит мне это лично.

Школа

Первый день в школе, пятый старший класс. Одно только слово "выпускной" приводило меня в состояние глубокой тоски, чего уж говорить о советах родственников и друзей учиться каждый день, писать конспекты, рисовать схемы, карточки, карты, и особенно быть внимательной на уроках и всегда записывать за учителем. Все неыслимые для меня вещи. Я слезла с мотоцикла Маттео, и подождала, пока он припаркуется, чтобы достать сумку из багажника. Мы прошли школьную калитку, держась за руки, миновав толпу разновозрастных студентов. Зеленая ржавая калитка казалось входом в тюрьму. Кошмар пятого года начался.

— Привет, красотка Джесс!

— Привет!

Я оглядывалась в поисках знакомых лиц, и чтобы не быть невежливой, отвечала на приветствия тех, кого никогда не знала.Наверняка в мое отсутствие Беа завела новых друзей. Я уже забыла, насколько разношерстной может быть школьная толпа в моем времени: группа папенькиных сынков, одетых с иголочки — в накрахмаленные рубашки и строгие костюмы, заядлые металлисты, покрытые пирсингом и шипами, группа заучек, и наконец, группа нормальных,к которой принадлежала и я, или, по крайней мере, принадлежала раньше — сейчас мое место среди чудиков.

Я увидела страстно целующуюся парочку — зеленые второкурсники. Я подумала о школе 43го, где все носили одинаковую одежду, и парни с девушками даже не смели смотреть друг другу в глаза. Я не смогла сдержать улыбку, вспомнив как Марко меня ругал, когда я заговорила с одноклассником. Я обратила внимание, что у многих девушек фирменные сумки и туфли. Парни носили рюкзаки Eastpak на одном плече, и абсолютно все, и парни и девушки, пялились в новенькие ай-фоны, все курили, чтобы казаться круче и старше. У меня закружилась голова, и я не могла перестать сравнивать прошлое с настоящим.Так же было и в прошлом году, когда в ноябре я вернулась в свой мир: я не могла выносить школу. Этот шум, бесстыдно обнимающиеся парочки, мат, обидные слова профессорам и дурацкие выходки... я надеялась, пройдет лето, и станет лучше. Не стало. Я еще сильнее сжала руку Маттео, который вел меня к дверям школы.

— Подожди минутку, пожалуйста.

— Что с тобой, Джесс? Тебе нехорошо?

Происходило того, чего я так боялась: резкое возвращение в школьную действительность наводило на меня ужас. Вся эта болтовня во дворе глухо отдавалась в голове:

— Пупсик, пойдем займем очередь!

— Сэм, посмотри, какое гламурное пальтецо я себе прикупила — по сууперскидке!

— Надеюсь, эта грымза по искусству сменила школу, я не смогу выносить ее еще год!

Я кивнула Маттео, чтобы мы шли дальше: неподалеку я увидела группу наших друзей. Узнала Уго, классного выскочку, типа с первой парты со всегда поднятой рукой, чуть в отдалении от остальных, с книгой в руках — наверняка математика для продвинутых.

— Ребята, привет! — поздоровался Маттео.

Все повернулись к нам. Маттео оставил меня, чтобы поздороваться с друзьями, а меня чуть не задушила в объятиях Мартина.

— Привет, моя ты дурочка! Где ты пропадала столько времени?

Я не успела ответить ей, как на меня набросились все остальные. Я должна была сдержаться, чтобы не оттолкнуть их — я никак не могла заново привыкнуть к проявлению внимания, хотя все очень сердечно меня встречали.

Я почувствовала себя виноватой, я действительно не давала о себе знать много времени. Может, я перегнула палку, но с тех пор, как я занялась поисками Андреа, я написала на своей стене в фейсбуке, что буду недоступна вплоть до следующего учебного года. Друзья отправляли мне кучу сообщений — спрашивали, как дела, но я никому не отвечала.

— Простите, я была так занята все это время...

Мартина, которая, казалось, поначалу обиделась на меня, улыбнулась и снова заграбастала в объятия.

— Солнце, я по тебе так скучала! Я отправила тебе кучу смс, сообщений в фейсбуке, писала на почту, а ты ответила мне всего один раз!

Я улыбнулась, не зная, что сказать.

— Посмотри, — Мартина показала мне свои балетки, усыпанные стразами, — последний писк! Купила в Нью-Йорке! Если бы ты видела остальные покупки! Я привезла тебе сувенирчик, даже если ты и не заслуживаешь... потом, в классе отдам.

Я была рада увидеться со своими друзьями, я по ним так соскучилась. Джон и Мануэл передавали друг другу что-то подозрительно похожее на косяк.

— Что вы делаете? Это что, косяк? — переспросила я в шоке.

Они засмеялись.

— Джесс, куколка, ты что-нибудь слышала про Drum? (предположительно — марка электронных сигарет). Обычные сигареты уже не модно курить, сама знаешь, сколько стоят! (пачка сигарет стоит около 5 евро).

Вот дура, я и забыла. Я все еще никак не могла забыть трубку, которую курил папа Франческо в прошлом.

— Вот интересно, — вроде бы шутя спросил Мануэл, подмигнув мне, — где ты жила все это время, Джесс?

Впервые я почувствовала себя так, словно бы ничего и не происходило: я улыбалась лучшей подруге, и с нашими друзьями я чувствовала себя хорошо, первоначальное ощущение потерянности куда-то исчезло. Я поздоровалась с остальными в классе, посердечнее — с друзьями Маттео, потом вернулась к Марти и приятелям.

Джон рассказывал, как провел вечер на дискотеке, куда был приглашен известный DJ. Я притворилась, что мне интересно: мне только и оставалось, что притворяться прежней Джессикой, даже если это было нелегко. Надеть красное платье с темными балетками в тон сумке — это большой шаг вперед: еще какое-то время назад провести даже десять минут у шкафа за подбором одежды казалось мне бесполезной тратой времени. Я даже и подумать не могла о том, что раньше выбирала наряды часами! Когда прозвенел звонок, все понеслись по лестнице, сшибая уборщиков, напрасно призывавших к порядку.

— Второй этаж, ребята! — закричал Мануэл.

Пока все бежали, я спокойно спустилась и пришла в класс последней.Я хотела сесть рядом с Маттео, но когда зашла, то увидела, что место с Маттео уже занял его лучший друг Карло. Мартине удалось занять предпоследнюю парту в правом ряду, и я села с ней. Томас и Мануэл сзади нас приветствовали друг друга с воплями: "Дай пять!". Маттео, сидя в противоположном ряду, кивнул мне и улыбнулся. Мартина толкнула меня в бок.

— Вы что, все еще вместе? Расскажи мне все news!

— Откуда ты про нас знаешь? — растерянно спросила я.

— Ай, милая, все болтают! Он написал в Фейсбуке, понеслось дальше, и мы узнали. Было бы лучше, если бы ты рассказала нам сама.

— Как... Маттео написал в фейсбуке, что мы встречаемся?

Мне не нравился факт, что все были в курсе моей личной жизни, потому что Маттео что-то написал в интернете.

— Ты что, недовольна, Джесс? — вмешался в наш разговор Мануэл.

Я натянуто улыбнулась. Я ненавидела, когда лезли в мои личные дела. В прошлом никто не посмел бы даже спросить о чем-то подобном.

— Нам хорошо вместе, — просто ответила я.

Друзья засыпали меня вопросами: я должна была им рассказать, почему мы стали встречаться, как прошло первое свидание, и как у нас вообще дела. Пока я говорила, я не могла оторвать глаз от Маттео: мой парень болтал со своими друзьями — неразлучной троицей — Карло, Флавией и Лючией, которые исподтишка кидали на нас хитрые взгляды. Дурочку Флавию я не выносила, Беатриче рассказала мне, что та даже как-то пробовала флиртовать с Клаудио. Если она только посмеет выкинуть подобное с Маттео...

— По-моему, они нас обсуждают! — шепнула Мартина мне в ухо. — Кто знает, что он им говорит!

— Да ну, Маттео никогда не скажет ничего плохого!

Мартина пожала плечами.

— Как скажешь... объясни-ка мне, дорогая, чем ты занималась все это время?

Я на секунду запаниковала. Что придумать?

— У нас с Маттео... был очень беспокойный период. Мне пришлось проводить с ним все свое время...

— Если бы ты захотела, я мог бы тебя утешить! — подмигнул мне Джон.

Он стал настоящим красавчиком, сильно вытянулся с того момента, как я его видела в последний раз. Ему осталось только повзрослеть, он слишком увлекался видеоиграми и лип к каждой девушке, попадавшей в его поле зрения. Маттео звал его каторжником, как и всех остальных, впрочем, это прозвище приклеилось к Джону из-за чересчур высоко поднятых гелем волос.

Когда зашла преподавательница, я снова почувствовала головокружение. Никто не поднялся, чтобы поприветствовать ее, почти никто не прекратил болтать, чтобы позволить учительнице говорить. Кто-то швырялся бумажными шариками, кто-то играл в игрушки на сотовом, кто-то обсуждал футбольный матч, а кто-то, как Мартина, освежал макияж.

— Ну же, Джесс! — прошептала Мартина, протягивая мне помаду. — Что с тобой случилось сегодня утром, у тебя не было времени, чтобы накраситься?

Я не ответила, и позволила Мартине накрасить мне губы. Сама я уже очень много времени не красилась.

— У тебя сильно секутся волосы, тебе нужно к парикмахеру! — Мартина шутливо подняла глаза к небу. — Посмотри, во что ты превратилась без меня!

Я радостно улыбнулась. Так здорово, что ее самые большие переживания — это помада и сухие волосы. Может, мне станет лучше, если я буду проводить время со своими друзьями, отвлекусь хотя бы.

Мартина засунула косметику в сумку, и пошарив рукой во внутреннем кармане, вытащила мне маленький пакетик.

— Вот, это подарок, который я привезла тебе из Нью-Йорка!

Не понимая толком, что это может быть, я открыла пакетик: подводка для глаз. Мартина довольно улыбалась.

— Черная переливающаяся подводка, с позолоченными стразиками, помнишь, мы месяцами ее искали?

— Спасибо! — я попыталась притвориться счастливой. — Классная вещь!

Я положила подарок в карман, и чмокнула Мартину в щеку. Я не понимала, какая разница, какого цвета стразики.

Учительница истории тем временем рассказывала о программе, по которой мы будем заниматься весь год. Она была новенькой: женщина средних лет в темном костюме и фиолетовых босоножках. Она казалась симпатичной, несмотря на то, что даже я понимала, что такой наряд не совсем не в тон, и ей не идет.

— Мы будем изучать тоталитаризм и Вторую Мировую...

Я непроизвольно выпрямилась при этих словах. Мартина рядом со мной зевала каждые пять минут. Никто не слушал преподавательницу.

— Проф, я в туалет, — заявил Карло, даже не спросив разрешения.

Учительница неодобрительно посмотрела на него и вернулась к рассказу о программе.

— Как я вам уже говорила, Вторая Мировая — очень сложная тема, сопротивление достигает кульминации...

Сопротивление. Как же странно звучит это слово. Я мысленно повторила несколько раз, пытаясь вникнуть в смысл. Да, именно так это называли. Я перестала слушать: перед моими глазами проносились эвакуация, атаки союзников, облавы немцев...

Я подняла глаза и увидела на стене фотографии Дуче и Короля, а мои одноклассники были одеты по форме Юных Итальянок и от Балилла, белая рубашка с черным бантом, на девушках — строгие юбки, брошки с образом Дуче на груди, парни в бермудах и носках до колен...

Я почувствовала, как кто-то толкает меня в плечо.

— Джесс, дай дневник, — прошептал Мануэл.

У меня кружилась голова и ,как сумасшедшее, билось сердце. Как только Карло вернулся, я спросив разрешения, прошла в туалет. Ноги меня не держали. Когда я прошла мимо толстой ворчливой уборщицы, она оторвалась от кроссвордов и презрительно посмотрела на меня. Ничего не сказала. Я ожидала комментария типа: "Разве так ходят в школу? Прикройся, бесстыжая, ты же голая!" Когда я опустила глаза, чтобы посмотреть на себя, то увидела, что длина платья была ниже колен, да и выреза почти не было. Я подошла к умывальникам с грязными заляпанными зеркалами. "Можно было вымыть хотя бы в первый день", — подумала я. Дверь в туалет скрипела, как всегда. Пока я безуспешно пыталась закрыть щеколду, я внезапно почувствовала еще большую головную боль, и оперлась о стену. Меня стошнило от мерзкого запаха канализации. Хорошо, хоть в туалет.

Я подбежала к ближайшей раковине. Умылась холодной водой. Посмотрела в зеркало: под глазами растекались черные круги, и помада практически стерлась. Я снова умылась и вспомнила о подарке Мартины, лежащем в кармане. Может быть, удастся хоть как-то исправить мой плачевный вид. Но как только я раскрутила карандаш и взглянула в зеркало, на какое-то мгновение я увидела другие глаза: теплые, орехового цвета, чуть поменьше моих, с более пушистыми ресницами. Я сходила с ума или...?

Я вернулась в туалет, но не успела зайти в кабинку, как под ногами начала дрожать земля — я чувствовала себя утлой лодочкой, борящейся со штормом, с волнами выше стен, налетающими на тебя, заставляющими терять равновесие. Я упала на пол и почувствовала боль — опустила глаза: разодрала колено до крови... подо мной вместо обшарпанной голубой плитки туалета была земля, грязь и камешки. Я зажмурилась... а открыв глаза, увидела рушащиеся стены, окна, рассыпающиеся на осколки, вместо школьных раковин я увидела окопную стену. Я больше не была в школе, а находилась на возвышении — среди огромных камней и кустарников. Я чуствовала запах сосен, моя одежда была грязной... а внизу сумасшедшая толпа бежала во все стороны, надеясь спрятаться среди деревьев. Я не знала, что делать. За баррикадой из мешков несколько мужчин обсуждали ситуацию.

— Мы потеряли восточный сектор лагеря, — сказал один из них, я видела его высокие темные сапоги.Как и у всех остальных, у него на голове была дурацкая черная шапочка.

Небо надо мной затянуло тучами. Я услышала звук выстрелов. Неужели в меня стреляют?Испуганная, я попыталась прикрыться, не зная, что делать, не зная, где была, как вдруг услышала, что кто-то меня зовет:

— Джесс, беги сюда, здесь безопасно!

От стены из мешков отделился высокий крепкий мужчина, он махал мне рукой, призывая бежать к нему. Его лицо было скрыто маской.

— Черт возьми, ты сошла с ума?

Я спряталась за баррикаду, в нас летело все больше снарядов, но, кажется, мы хорошо укрылись. Рядом с нами укрылись и другие, вооруженные, мы оставили за собой разоренный лагерь.