— Я знаю, что демоны заметали следы, — произнесла Лили с явным неодобрением в голосе, — и пострадали люди.
— Да, люди, — Грерия перевела дыхание, — и он.
— Он был в самолете? — в изумлении уставилась на нее Лили.
— Он был на аэродроме внизу, — ответила ведьма, и ее горло словно сдавила гигантская рука, а к глазам вновь подступили слезы. За все эти дни ей уже много раз казалось, что она выплакала их все, вместе с глазами, но каждый раз, когда она вспоминала о его гибели, о том, как в одну секунду его лицо озаряла улыбка, а в следующую его не стало, они находились вновь.
— Грерия, мне очень жаль, — Лили протянула к ней руку в утешительном жесте, но ведьма резко отдернулась, заметив ее движение.
— Он сказал в точности то же, — произнесла она.
— Кто? Ник? Он говорил правду, он не желал гибели Самаэлю.
— Если так, то я совершила ошибку, — покачала головой Грерия.
— Какую? — Лили смотрела на нее доверчиво, широко раскрытыми глазами, и в этот момент Грерия особенно сильно ощутила глубину своего предательства. Как она могла поверить Нитре, этой интриганке, всем этим подлым тварям, вечно роющим друг другу могилы. Но разум ее в те дни был затуманен от горя, и она не могла отличить белое от черного.
— Это уже неважно, — пробормотала ведьма.
— Есть какой-то способ его спасти? Как добраться до этих гор? — забросала ее вопросами Лили.
Грерия печально посмотрела на девушку. Сказать ей правду, было равносильно тому, что лишить ребенка веры. Но и не сказать она не могла.
— Боюсь, что его не спасти.
— Но он же не может умереть? — С надеждой спросила Лили.
— Как люди — нет. Но если он достаточно долго пробудет в свете... мне сложно сказать, что может произойти, потому что раньше такого еще не случалось.
— Как найти эти горы?
— Ты не сможешь помочь ему.
— Мне плевать, — горячо возразила Лили, — я все равно должна отправиться туда.
— Хорошо, — Грерия словно что-то решила для себя, — пойдешь через окно?
— Что нужно делать?
— Нужно держать в сознании цель своего перехода, — ответила ведьма. — Начальный толчок силы я тебе дам, но если ты ослабишь концентрацию хоть на доли секунды, эта же сила занесет тебя проклятый знает куда.
— Ясно, — произнесла Лили.
— Ты способна на такое сосредоточение? — с сомнением спросила Грерия, а про себя подумала, что ей не нужна еще одна невинная жертва.
— Можно я просто буду думать о нем? Это подойдет?
— Подойдет, — Грерия не удержалась от легкой улыбки, дивясь упорству девушки. — Ну что, готова?
Лили сделала предупреждающий жест и выбежала в соседнюю комнату на балкон, а Грерия подумала, уж не сдрейфила ли она, но девушка вскоре появилась вновь и решимости в ее взгляде не поубавилось.
— Сосредоточься, — сказала ей Грерия, и, чуть прикрыв глаза, усилием воли вытолкнула свою внутреннюю силу в направлении девушки. Когда Лили сделала шаг через окно, ощущение было таким, словно ее мягко, но настойчиво пнули в спину. Свой шаг она уже закончила в скалистых горах, среди которых свободно гулял ветер. Прямо перед ней находился светящийся шар или, скорее, кокон, подвешенный прямо в воздухе низко над землей.
Глава 47
— Если бы удалось их разделить, — Небирос смотрел на брата, и глаза его меняли оттенки от стального к темно-серому. — По отдельности мы бы справились и с дрегами, и с ведьмами, но только не вместе.
— Ты знаешь, кто их возглавляет? — Спросил Саргатанас.
— Рамуэль, двуликий преображенец, — выплюнул Небирос.
— Нет, он лишь картонный король в их игре, — ответил брат, задумчиво глядя на демона с птичьей головой, стоящего рядом с ними. — Вигос узнал, что всем заправляет Нитра.
— Невзрачная ведьма с культом своих последователей, исполняющая ритуалы? — переспросил Небирос.
— О, она вовсе не невзрачная. Она не высовывается уже много веков, но это лишь позволило ей накопить мощь незаметно. А последователи помогли создать свою армию.
— Их армия — ничто, если бы они не окрутили дрегов, — вспылил Небирос.
— Ты знаешь, почему дреги пошли на это. — Брат кивнул головой. — Им не дали обещанного.
— Я давно не питаю к ним любви, — произнес Небирос. — В свое время им было поручено уничтожить меня.
— Когда ты пытался научить, как управлять адом, самого Абу? — засмеялся Саргатанас.
— Да, — Небирос повел головой в сторону, словно ему теперь было неловко за содеянное. — Только, как видишь, и он не идеален. Иначе он был бы здесь, и сам наводил порядок в своем царстве.
— Я не знаю, чем он занят, но у него наверняка есть на то весомая причина, — мрачно заметил брат. — А наш долг, как его потомков, — справиться с бунтом.
— Я и не отказываюсь, — огрызнулся Небирос. — Так что нам дает то, что весь этот сброд возглавляет Нитра?
— Она — ведьма, — произнес Саргатанас, — а значит, подлость и обман для нее — обычные вещи. Все, что нам нужно, — показать дрегам, что их обманывают.
— Обманывают в чем? Они собираются захватить власть, и когда это произойдет, получат все сполна. — Небирос нервничал, и его верхние лапы то и дело поправляли усы на голове. — Ведьмы не станут скупиться на кровавый пир. Рамуэль, будь он их истинным главой, мог бы допустить оплошность, потому что плохо знает наш мир, но не ведьмы.
— Дреги— тупы, — успокаивающе произнес брат. — Неважно, обманывают ли их ведьмы на самом деле, — они не станут вникать в такие детали. Достаточно создать видимость обмана и убедить в нем этих тварей.
— И этим займешься... — начал Небирос.
— Да, этим займусь я, — произнес Саргатанас, — и преданные мне демоны, — он взглянул на ожидающего в стороне Вигоса.
— Но что делать в это время мне? — Глаза Небироса сменили цвет на изумрудный. — Вести демонов судьбы против ведьм? Против дрегов?
— Тянуть время, как можно дольше. Устраивать неожиданные мелкие неприятности врагу, но не идти в бой лоб в лоб, пока.
Небирос пристально посмотрел на брата, потом лишь кивнул, давая понять, что доверяет и будет ждать его.
— И еще одно, — заметил Саргатанас, пред тем, как покинуть помещение вместе с Вигосом, — забудь на какое-то время о Лили, сейчас не время и не место для чувств.
Глаза Небироса пошли рябью, и он не сразу смог справиться с выдававшими его с головой эмоциями.
— Я знаю, что для тебя это нелегко, — заметил брат, — но она не должна стать козырем в игре ведьм. Мы не можем сейчас позволить себе слабых мест.
— Но она не так слаба, как ты думаешь, — попытался возразить Небирос.
— Только не в этой войне. — Закончил Саргатанас, и глаза его были наполнены непроглядной тьмой. — Не подведи нас, брат. — Он сделал знак Вигосу и они, взмахнув крыльями, исчезли в проеме.
— Мы не должны доверять ведьмам, — прошипел Наргшт, огибая с одной стороны своего начальника.
— Мы и не доверяем. Они — наши союзники, — произнес Угрстан.
— Они использую нас, как живое мясо и сталь, пока сами строят свои козни в башне.
— Наргшт, — зарычал Угрстан, — мы — хозяева этой земли. Когда ведьмы передерутся с прочими крылатыми тварями, мы вернем свое право на эту землю. И пусть падут все крылатые твари.
— Пусть падут! — повторил Наргшт, пригибаясь в знак полного согласия. — Но они позволили уйти демону, — заерзал он хвостом по земле. — Тому, что убил наших.
— Ты о Небиросе? — прорычал Угрстан. — Как бы я хотел оторвать его крылья, одно за другим, а потом кинуть тело нашим, чтобы они разорвали его на части, перемалывая челюстями его поганые кости. — Его пасть растянулась в улыбке-оскале, и они оба возбужденно затряслись.
— Демоны судьбы заодно с ним, — прошипел Наргшт.
— Зеленоглазые крылатые? — усмехнулся Угрстан. — Они на один зуб. Пусть только сядут на землю.
— Но они не сядут.
— Тогда пусть с ними разбираются ведьмы, — и они оба затряслись от смеха, позвякивая чешуей.
Миска с падалью, стоящая на столе перед их мордами, практически опустела, и разговор подошел к концу, когда мимо них темной тенью пролетел Рамуэль и, прижав крылья к телу, исчез в проеме в стороне башни.
Наргшт проводил его голодным взглядом, не сказав ни слова.
— Ему тоже недолго осталось летать, — ухмыльнулся Угрстан. — Кто у нас в слоях? — Строго спросил он Наргшта.
— Там все в порядке, — ответил тот, — много наших для нормальной работы не требуется. — И они оба снова оскалились, понимая, о чем идет речь. Дреги давно уже были полноправными хозяевами в нижних слоях. Карьера каждого из них начиналась с практики в верхних слоях, и заканчивалась на самом дне. Они были властелинами там, куда боялись или не желали спускаться все остальные. Дреги никогда не гнушались падалью, кошмарами, ужасами и тленом нижних слоев, они были толстошкуры во всех смыслах, и равнодушно переносили любые картины.
Глава 48
Лили не знала, что делать, и прикоснулась к светящемуся кокону. Струящаяся ткань света окутала ее руку, а затем и всю ее целиком.
Вокруг было лишь белое сияние, и она в нем: ни поверхности, на которой бы она стояла, ни стен, ничего из области понятий, лишь свет. Лили была частичкой этого прекрасного сияния, не принадлежавшей ничему. Она не помнила, откуда пришла, да и само понятие направления и причин отсутствовало. Лили блаженно смотрела в пространство, вернее, наблюдала его одновременно со всех сторон, и мир ее души был совершенен и закончен. Лишь тихими тенями где-то в стороне проскальзывало что-то темное и отдаленно знакомое, и когда она присмотрелась, то провалилась в одну из проносившихся мимо теней.
Это был пятый слой. Она не знала, что это значит, но знала, что кто-то внутри нее самой вел им исчисление, как заключенные считают дни до своего освобождения. Нет, она не знала, освободят ли ее вообще, и чем дольше продолжалось ее падение, тем больше, она понимала, что надежды для нее нет. К Лили тянула руки женщина с безумными глазами и все кричала, что надо бежать, но ноги несчастной превратились в кисель и сливались с сухой песчаной почвой. Лили пыталась какое-то время помочь ей подняться, но все попытки были тщетны, ее ноги теперь уже до самых бедер полностью превратились в невообразимое желе. Женщина стала кричать и плакать, цепляясь за руки Лили и повисая на ее туловище. Едва ей стоило от нее отделаться, как она заметила неподалеку десятки таких же несчастных, рвавшихся с места, но увязших в почве по самые колена, бедра, временами даже по пояс. Все они метались и кричали от ужаса с каждой секундой все сильнее. Лили осмотрелась по сторонам, и не заметила в этом слое ничего подозрительного, но когда песок зашевелился, и из него подняли головы гигантские песчаные гусеницы, или слизняки — сложно было описать их человеческими словами, — ее едва не стошнило. Какая-то жидкость или слизь стекала с их присосок, которые служили им, вероятно, головами, потому что они двигались ими вперед, их оконечности терялись под землей, словно черви были бесконечными, или представляли собой единый клубок с множеством голов-присосок.
— Что это за ужас, — прошептала Лили.
— Не стой на месте, — бросил ей смуглый мужчина и побежал прочь от увязшей группы людей и неторопливого движения слизней. — Как только остановишься, ноги начнут превращаться в кисель, и больше ты от них уже не сбежишь. — Произнес он, когда она догнала его, несясь за ним по безжизненной пустыне.
— Но как же они? — бросила Лили, указывая рукой на застрявших несчастных.
— Им уже не помочь, — произнес он, рассматривая ее. — А каким ветром тебя занесло сюда?
— Не знаю, — искренне ответила она.
— Не помнишь, — разочарованно выдохнул он, — впрочем ладно, не до бесед сейчас, давай двигаться дальше, пока не поздно.
— А вы за что? — спросила Лили, снова нагоняя его, и начиная уже где-то в глубине души осознавать, что сколько бы они ни бегали, рано или поздно им придется остановиться.
— Обыкновенное мошенничество, — бросил он, но потом, взглянув еще раз на Лили, не без тени гордости добавил, — высшего класса.
— Предательство, — подал голос человек, пытающийся перемещаться на том, что осталось от его ног. — Здесь все так или иначе за обман или предательство. Они сжирают нас также, как пожирала бы совесть, если бы была у нас, переваривая самое себя заживо.
— Беги, атлет, своей дорогой, — усмехнулся южанин и припустил дальше, кивая головой Лили, но она остановилась, как вкопанная, глядя на безногого беднягу.
— Но я не... — она перевела дух, — впрочем, ладно, это уже не имеет значения. — Лили подошла к инвалиду, подхватила его под руку, и он повис справа у нее на шее.
— А из вас неплохая медсестричка бы вышла, — заметил он, улыбаясь.
— Глупцы, вы оба подохнете, — прокричал им южанин и, махнув на них рукой, скрылся из виду.
— Я вообще не в курсе, как тут принято на самом деле, но еще ни разу не видел, чтобы кто-то кому-то помогал, — произнес незнакомец, продолжая ей улыбаться.
— Я и сама не очень знаю, — ответила Лили, — хотя, возможно, это тоже бессмысленно. Откуда вы взяли насчет предательства и обмана? — спросила она.
Незнакомец только покачал головой, остановившись.
— А разве сама не чувствуешь? Если я и представлял расплату, то знал, что она должна быть чем-то вроде этого. И чем мне страшнее, тем меньше я подвижен и способен убежать.
Словно в подтверждение его слов, они вышли на возвышенность, сразу за которой располагалось целое поле несчастных, увязших в песке то тут, то там, барахтаясь оставшимися конечностями, а к ним со всех сторон двигалась целая куча слизняков.
— О нет, — прошептала Лили.
— Да, похоже, мы недалеко ушли, — произнес он, наблюдая открывшуюся картину. — Идем-ка лучше обратно по-добру по-здорову, — сказал он, но Лили заворожено смотрела вниз, на страшное кольцо из мягких податливых тел, смыкающихся вокруг людей.
— Ну нет, не залипай! — заорал незнакомец, — нечего тут смотреть, незачем. — Он потянул ее за руку. Но Лили слышала крики, и от них уже никуда было не деться, а затем, обернувшись, увидела, как люди исчезают один за другим под склизкой массой.
— Мы должны что-то сделать, — прошептала она, заворожено глядя вперед.
— Что сделать? Здесь нет ничего, что мы могли бы сделать, — мужчина в отчаянии посмотрел на нее, и видя ее неподвижность, отпустил Лили и пополз в сторону на руках. Кто-то из людей все же смог вырваться с поля, они были почти нетронуты местной землей, но силы их иссякали, шаги замедлялись, и ноги так или иначе начинали увязать в песке, а головы жутких тварей все появлялись и появлялись из-под земли, пока, казалось бы, на каждого из несчастных не стало приходиться по персональному слизняку.
Женщина, вогнанная в почву по колено, стояла в паре шагов от червя и неистово кричала, а он медленно, не торопясь двигался к ней, словно понимал, что ей уже никуда не деться. Ни одним движением он не выказал спешки — двигался плавно и неотвратимо. Лили смотрела на эту сцену несколько мгновений, но ей хватило — она больше не могла просто стоять и наблюдать или убегать. Какой смысл был бегать, если в конце концов все заканчивалось одинаково. Она не станет уподобляться южанину или несчастному без ног, если уж суждено ей быть сожранной каким-то слизняком-переростком заживо, то пусть он подавится ею, и она побежала. Ноги слушались ее исправно, и вскоре Лили оказалась между женщиной и червем. Тварь замедлила свое движение от неожиданности: видимо, маневры жертв в духе нападения были ей в диковинку, но затем все также спокойно двинулась дальше, окутывая Лили отвратительной слизью.
