Жара я не чувствовал: огонь был всего лишь иллюзией, на управление настоящей стихией у меня не хватило бы ни навыков, ни физических сил. И так на мои виски словно давил кузнечный молот.
Тенперон лишь безмолвно взирал на мою магию. Я не заметил, чтобы он принял какие-нибудь меры по защите замка. Владек хлопал в ладоши, хоть они и были призрачными, но шум от них был ещё тот!
— Молодец, Николас, ты прекрасно справился с заданием! И откуда у тебя только силы на это берутся ... Кстати, каким образом ты вызвал эту змею? — Ещё один приём Тенперона, когда он проверял, не воспользовались ли ученики чужой помощью во время волшебства.
— Я просто представил себе её, — иллюзорный огонь уже почти потух, у змеи остались лишь слабые очертания, затянувшиеся лёгкой дымкой. — А потом зачерпнул силы из Кубка и ...
— Да, потом ты разжал пальцы, незаметно для самого себя выпуская силы. Как раз то, что и нужно было делать. Но всё равно, получилось слишком грубо: будь поблизости маг хотя бы первой ступени, он почувствовал бы волшбу. Мне потом придётся научить тебя не тратить лишних сил и получше скрывать свою магию. Ну а теперь попробуй снова вызвать свою змею, только пусть она слетит с твоей руки. Сможешь сделать это сейчас?
— Я постараюсь, учитель, — голова уже почти перестала гудеть.
Снова эфир. Следы от моей змеи и вправду остались: еле заметные для меня нити тянулись от пола, где сохранился силуэт змейки, до моих ладоней. И снова я представил огненную гадюку.
Вот нити из Кубка потянулись к моим ладоням, и иллюзорное пламя снова заплясало на моих руках. Я представил, как гадюка сползает на землю, извиваясь несколько мгновений, а потом сворачиваясь в клубок.
Только вот сама она не спешила этого делать, только шипела. Попытался стряхнуть её с руки — ничего, никакой реакции. Пришлось поломать над этим голову. Я попробовал разжать пальцы, отдавая силу змее — снова ничего.
Задумавшись на несколько мгновений, я решил влить в змею ещё немного магии. Несколько взмахов руками — и вот гадюка свернулась на каменном полу, шипя на Тенперона.
— Великолепно, Николас! Мало кто придумал бы быстрее. Но и такие нашлись бы, именно поэтому я должен за эту зиму научить тебя как можно большему. Ты готов к этому?
— Как всегда, учитель, — я едва нашёл в себе силы улыбнуться: словно невидимые кузнецы со всей силы били меня своими молотами по голове, надеясь пробить череп.
— Ты должен отдохнуть, а потом вечером — к графу Беневалю. Он просил, чтобы ты навестил его сегодня. Думаю, снова будет рассказывать тебе про дворян Королевства.
— Как Вы догадались, учитель?
— А что, он это делал? Хм, значит, я угадал. А вообще, что ещё может делать ревенант графа, все предки которого были помешаны на всём, что связано с дворянством: начиная от семейных преданий и заканчивая элементами гербов. Но именно такой учитель тебе и нужен, Николас. Надеюсь, что ты станешь приближённым короля. Если мы, кончено, сможем возвести на престол Фердинанда.
— Я тоже надеюсь, учитель.
— Тогда иди, отдохни: волшебство отнимает слишком много сил.
— Я так и сделаю, учитель, — голова кружилась, но я старался выйти из кабинета как можно более твёрдой походкой.
Едва дверь за мной закрылась, верный кенари подхватил меня под руки.
— Я ещё могу идти, Владек, это всего лишь головная боль.
— Вот потому что Вы ещё можете идти, Вам и нужна помощь. Как думаете, сколько ступенек и поворотов Вы пройдёте сами? — больше Владек не разговаривал на северном акценте. Неужели магия настолько его изменила?
— Столько, сколько понадобится, Владек, — голова уже почти перестала болеть.
— Вот и славно, — кенари всё равно продолжал меня поддерживать.
Я возблагодарил Тарика, добравшись до своей кровати. Голова уже практически не болела. Просто немного давило на виски. Я закрыл глаза и через несколько минут заснул.
Проснулся я, когда солнце уже почти зашло за Саратские горы. Помню, что мне снился какой-то странный сон, но из него я запомнил лишь фигуру в чёрном балахоне...
Часть Вторая.
Королевство. Графство Мишель.
Графы Мишель и Карломан Сегюр встретились у Дорожного замка с Реджинальдом. Заранее договорившись, они привели по двадцать воинов каждый: на всякий случай, если кто-нибудь из них попытается устранить противника. Людольфинг вначале страшно нервничал, узнав, что его приглашают на переговоры. Он уже был на пути в столицу, когда прибыл гонец от двух Владетелей с предложением встретиться. Реджинальда терзали сомнения: согласиться — и народ уж точно обвинит своего правителя в слабости. И это будет знаком для других мятежников, что трон под Людольфингами зашатался. Отказаться — и обречь себя на войну ещё с двумя Владетелями. Эр-При уже предал его. Осталось так мало верных короне людей...
И Реджинальд согласился...
Встреча произошла на том самом холме, где Яков Эр-При выкинул маршальский жезл. И Мишель, и Сегюр были в своих обычных латах: ничего лишнего, только выгравированные гербы и отчеканенный на груди девиз.
Реджинальд облачился в парадный доспех: позолота сверкала на солнце, лёгкий снежок хрустел под коваными сапогами, а шлем король держал в левой руке. Два десятка особистов шли сзади него, выстроившись полукругом.
— Ваше Величество, — Карломан ухмыльнулся, кивнув головой в знак приветствия.
—
— Реджинальду не осталось ничего другого, кроме как стараться не замечать этого. Королём в этих землях он оставался лишь на словах.
—
— Король, — Мишель и вовсе держался нагло. И даже не кивнул.
— Приветствую вас, Владетели, — обычное королевское приветствие.
— Я хотел бы сказать, что мы несказанно рады принимать короля огнаров на земле графа Мишеля.
— Я ... — голос Реджинальда дрожал, — бы хотел обсудить условия нашего договора.
Только бы сердце в очередной раз не заболело. Почему оно стало так его мучить? Но ни в коем случае нельзя обращаться к лекарю! Это точно угробит короля...
— Я бы сказал, мира, Ваше Величество, — Карломан был довольно-таки искушён в дипломатии: многолетние переговоры и отношения с Конфедерацией мидратов располагало к этому.
— Так что лучше не будем церемониться, — Филипп сверкнул глазами, — и перейдём к условиям мирного договора.
— Я готов, Владетели.
— Великолепно! Во-первых, мы требуем независимости...
— Я не ослышался? Вы требуете независимости? — Реджинальд нервно засмеялся. — А что вы скажете насчёт моих армий? Восемьдесят тысяч воинов не так-то просто остановить, особенно если они точно такие же огнары.
Может быть, сработает? Должно, просто должно сработать! Мятежники
— Ну, пока что мы не видим этих восьмидесяти тысяч, — Карломан улыбнулся. — Всего лишь остатки Южной армии. Не забывайте, что этих воинов надо чем-то кормить. В столице и окрестностях хватит запасов, ну, месяца на два-три. Это известно и последнему нищему. Почти всё зерно южного Королевства в наших руках.
— Я понял, — плечи Реджинальда поникли.
Зерно было главным козырем Карломана и Филиппа. Из-за нехватки хлеба в столице, которая обязательно будет в случае, если война затянется, Людольфинги могли лишиться короны. Ну, ещё и армии, но это мелочи.
— Так вот, мы требуем независимости. Отныне король огнарский должен будет платить за всё зерно, ввозимое на подвластные ему земли Королевства. Столько же, сколько платят иностранные государи.
Во-вторых, мы требуем гарантий того, что королевские армии не будут входить на наши земли. Как и наёмные отряды, если нанимателем будет король или кто-нибудь из Людольфингов. В-третьих, все мидратские дружины, которые будут наняты нами на службу, должны беспрепятственно проходить через наши земли и земли герцога Эр-При. С ним мы об этом точно договоримся. Вот и все требования. Не находите, что это всё сущая ерунда?
— Я нахожу обратное, — в эти секунды Реджинальд мог потерять десятую часть Королевства вместе с двумя третями всего зерна, — цены должны остаться на прежнем уровне, обязательна выплата десятая часть прежних налогов, иначе Вторая Центральная армия будет здесь через неделю!
"Ну что, съели?" — ликовал глубоко в душе Реджинальд. Только недолго...
— Тогда принц Фердинанд будет здесь через шесть дней. У нас есть сведения, что сын Альфонсо в эти минуты со своей армией движется от партафской границы сюда. Надеюсь, Вашему Величеству ясно, чем это может грозить судьбе короны?
Беспрепятственным проходом прямо в центр Королевства. Реджинальд просто не успел бы собрать свои армии в кулак.
— Даже сильнее, чем Вам. Но всё-таки, Вы так спокойно предлагаете свои условия, будто выиграли добрый десяток войн...
— А мы и выиграли войну, быстро и почти без потерь. Что для Королевства каких-то два Владения?
— Короли не торгуют своими подданными! — ещё один шанс сохранить лицо перед мятежникам. И опять — неудача...
— Напомнить, сколько месяцев эти подданные будут терпеть двух королей в одном Королевстве? Если Фердинанд пройдёт через наши земли, Тронгард продержится не дольше четырёх-пяти месяцев.
— Этого вполне хватит, чтобы собрались все огнарские армии.
— Этого также вполне хватит, чтобы воины разбежались по своим домам, — Карломан знал, на что надо давить.
— Я готов, в свою очередь, снизить цены на зерно на половину предлагаемой до этого цены. Ну, и ещё двадцатую часть прежних налогов в знак уважения к королю, — Филипп уже начинал потихоньку выходить из себя, — в противном случае я пойду в центральное Королевство, и пусть кто-нибудь попробует меня остановить!
Реджинальд не мог догадываться, что все слова Мишеля — блеф. Ополчение из Сегюра уже отказалось идти войной на своих соотечественников, да ещё и зимой. Вот была бы сейчас весна или лето, тогда да: можно попробовать убрать узурпатора, ну а на "нет" и суда нет.
И Реджинальд согласился:
— Я готов подписать договор, если налог будет уплачен в ближайшее время. Зерном.
— Вот и славно, — Филипп махнул своим воинам, и из толпы выбежал слуга, нёсший в руках раскладной стул, бумагу и чернила.
Один из особистов, в латах с дворянским гербом, вынес королевскую печать: молния и два льва, герб огнаров, красовались на ней.
Со стороны Владетелей подошёл Альберт, приступивший к написанию договора.
— Ваше Величество, надеюсь, после сегодняшнего дня Южная армия не попытается снова штурмовать Дорожный замок? — Карломан ухмыльнулся.
— Думаю, что делать этого не придётся, — Реджинальд уже готовил план войны с отложившимися графствами. Естественно, она начнётся сразу после казни Фердинанда.
— Искренне на это надеюсь, — Филипп тоже готовил план — план штурма Тронгарда, пока Реджинальд и Фердинанд будут выяснять свои отношения.
Захват города можно будет использовать двумя способами: или подарить на блюдечке Фердинанду, выпросив взамен какую-нибудь мелочь вроде маршальского жезла или земель Людольфингов. Ну а можно будет, если принц и король обломают друг другу зубы, устроить собственную коронацию. Это не идёт вразрез с законами Огнара: Мишели, как и остальные Владетели, являются родственниками Огнаридов.
— Милорд, всё готово, — Альберт в поклоне протянул Филиппу свиток пергамента, на котором каллиграфическим почерком были выведены все условия договора. Когда Мишель взял документ в руки, Альберт поджёг красную восковую свечу. Едва воск начнёт плавиться, нужно будет только капнуть на пергамент и смело прикладывать печать.
— Всё ли правильно? — Филипп старался не пропустить ни одной мелочи: вдруг Реджинальду придёт в голову отказаться от своих слов?
— Более чем, — Реджинальд скрипнул зубами: придраться было не к чему.
— Замечательно, — на пергаменте, в правом нижнем углу, уже расплылась небольшая лужица воска. — Тогда прикладывайте печать, Ваше Величество.
Одно движение рукой — и Сегюр с Мишелем признаны независимыми правителями. Даже слишком быстро. Карломан ожидал простоять на этом холме до самого вечера, споря с Реджинальдом.
— Великолепно! Мы больше не смеем Вас задерживать на наших землях, Реджинальд Людольфинг, — независимым Владетелям нет нужды называть кого-либо королём.
— Вы ещё пожалеете об этом, Карломан и Филипп, — прошептал еле слышно Реджинальд, поворачиваясь к своей охране.
— Вряд ли, Реджинальд, — у Карломана был прекрасный слух. И это ему нередко помогало...
Едва Карломан и Филипп миновали двери кабинета Мишеля в дорожном замке, как замок огласили радостные крики: "Свободны!". Мишель и не надеялся стать полноправным хозяином окрестных земель.
— Ну как ты его, Карл, а? Проклятый Людольфинг не смел и слово вставить в договор! Жаль только, что придётся зерно отдавать.
— А кто сказал, что придётся? Надо подождать несколько недель, чтобы посчитали, сколько Людольфингу зерна полагается, собрали в одном месте, погрузили на телеги, доставили... Глядишь, и король сменится. Кстати, не забывай, что некоторые рыцари могут понять нас несколько неправильно.
— Пока в замке стоят мидратские дружины, никто не посмеет и слово лишнее сказать. И ты думаешь, что так уж много у Реджинальда найдётся сторонников?
— Я бы сказал, могут найтись противники нашей независимости от Королевства. Кстати, надо что-то делать с нашим Владениями... Может, владетельными герцогами себя объявить?
— Хорошая мысль, только вот владетельными графами будет и честнее, и привыкать народу придётся поменьше.
— Ладно-ладно. Первым делом мы должны укрепить наши северные границы. Кстати, я получил письмецо от тестя и жены.
— Ну, что там? Что пишет Энрике Сагирина? — Карломан ожидал наихудшего.
— Он пишет, что не присоединится к "охоте". Но и мешать не будет, как-никак, зятёк я у него единственный. Мне кажется, что после сегодняшнего дня он тоже захочет независимости.
— Это вряд ли: там народ понимает, что в одиночку не продержится против тайсаров. Так что нас, похоже, ожидает несколько драк на южной границе. Кстати, ещё неизвестно, как поведёт себя герцог Жаке. Он, вроде, хотел женить свою Элеонору или на Реджинальде, или на одном из его братьев.
— Проблемка. Придётся немного повоевать с Жаке. Ну, а теперь надо отметить договор...
Блистательная Партафа. Северные провинции.
Пять дней прошло со дня штурма Ефратисия. Местное население словно и не заметило, что владелец города сменился: Андроник строго-настрого запретил грабить дома и их хозяев. пятеро айсаров уже копали ров из-за непослушания. От армии Андроника осталось не больше двенадцати тысяч воинов, но всё равно половину из них пришлось расположить за городскими стенами. Места в городе не хватало...
Целыми днями шёл снег, мешая ремонту частокола. Как сообщили разведчики Андроника, возле города не было ни одного партафского воина: все после битвы бежали.
Хуже всего было отсутствие новостей от второй части Южной армии, Ефратисий могли как навестить аркадские легионы, так и сжать в кольцо армии Менгли-Хазрея. К тому же в городе было слишком мало продовольствия, едва ли на неделю, да и то если урезать паёк вдвое. Просто новый партафский султан заблаговременно вывез все запасы продовольствия из города, и теперь аркадцам приходилось делить свою пищу с горожанами. Это не могло не тревожить дрункария, и поэтому он созвал всех командиров в доме городского головы. Сам хозяин, как говорили жившие в Ефратисии аркадцы, ушёл вместе с партафской армией.
