— Арда... — прошептал я. Виктор расплылся в заговорщицкой улыбке.
— Прекрасная Арда. Но розе, как известно, нужны шипы. Без них она беззащитна. Так замок, который возводили люди Онкода, получил свое название.
Я понял, что не дышу и шумно втянул воздух. Виктор повел плечами.
— Онкод испугался за свое творение, когда реку начали пересекать люди из соседних стран. Он не хотел, чтобы люди, желающие прибрать к рукам все, что попадается им на глаза, испортили то, на что он потратил столько сил. А ведь рано или поздно завоеватели явились бы сюда. Онкод приказал обнести береговую линию стеной и оградить проход в свою страну. Без магии эта работа затянулась бы на многие столетия, но колдуны с поддержкой магии Отра были достаточно сильны, чтобы потратить на строительство всего два десятка лет. После нужно было создать для "Шипа Розы" достаточно устрашающий вид, чтобы никому не пришло в голову сунуться в столь мрачные земли.
Использовав магию, Онкод сгустил над Fell de Arda постоянные тучи, и берег Тайрьяры стал казаться угрожающим, темным и таинственным, сокрытый густым непроглядным туманом.
Полотно на стене подтверждало слова наместника. Впрочем, то, что я видел на картине, сохранилось и по сей день. Fell de Arda был живым подтверждением правдивости этой истории.
— А стражи? И дексы? — качнул головой я, — откуда появились они?
Виктор вздохнул.
— Когда у Онкода здесь появился первый наследник, он понял, что сын не обладает той же силой. Наш предок обратился к Отру, чтобы узнать, как передать силу потомкам. Божество сказало, что никто больше не сумеет получить силу так же, как это сделал Онкод.
— Видимо, нашелся другой способ, — кивнул я. Виктор хмыкнул.
— Нашелся. Хотя цена и была высока.
— Что же Отр запросил?
Наместник многозначительно посмотрел мне в глаза.
— Сына Онкода.
Я нахмурился. Виктор тяжело вздохнул и продолжил:
— Наследник Арды должен был спуститься в Сердце Тайрьяры и испить крови Отра, дав взамен свою. Божество сказало, что выпустит его обратно в мир, но избранный умрет в страшных муках и переродится в новой сути. Его кровь будет источником силы для тех, кого мы сегодня называем стражами, если человек будет способен выдержать обряд. В этом случае избранный будет пополнять армию Онкода. В противном случае — станет сыном Отра.
Я непонимающе качнул головой.
— Постой, обряд... тот, что проходят стражи? Если человек не выдерживает, то не умирает, а превращается в декса?
Виктор улыбнулся.
— Да. Такова была цена, которую выдвинул Родитель Темной Крови. Онкод не принуждал сына к этой жертве, Орсс пошел на нее сам.
— Орсс? — переспросил я.
— Так его звали, — кивнул Виктор, — он отправился в Сердце Тайрьяры и выполнил условия божества. А Отр выполнил свою часть договора. Орсс вернулся и почти сразу упал в агонии. Это длилось несколько дней. Трое самых верных приближенных Онкода и жена день и ночь не отходили от Орсса, не имея никакой возможности облегчить его страдания. Когда несчастный, наконец, умер, Отр объяснил, что тело нужно сжечь. Снедаемая горем мать сама подожгла погребальный костер сына и смотрела на него до тех пор, пока не затлел последний уголь. В ту же секунду Орсс переродился.
Я шумно выдохнул. Мысли мои путались. Боль, словно топор дровосека, впивалась в голову.
— С тех пор береговая линия Тайрьяры, включающая в себя город-союзник Таир и город Гир, расположенный под замком, стала называться в честь Орсса. Утес, на котором стоит Fell de Arda начал именоваться утесом Ревья.
— "Rev'ja" — на древнем языке значит "страж", — отвлеченно произнес я. Виктор кивнул.
— Историю сына Онкода переврали в Солнечных Землях, перевернули ее с ног на голову. Я хочу, чтобы ты знал историю такой, какой она была, — вкрадчиво проговорил наместник. Я непонимающе качнул головой, плохо соображая от разбушевавшейся мигрени.
— О чем ты говоришь? В Солнечных Землях о сыне Онкода ни одна душа не знает...
— Серьезно? — хохотнул Виктор, — то есть тебе не знакома история о человеке, которого вы называете Sanade'ja?
У меня перехватило дыхание. Я изумленно уставился на наместника, не веря собственным ушам. Будь здесь Ольциг, он бы удавил Виктора голыми руками, услышав такую ересь.
— Но это же...
— Невозможно? — усмехнулся лорд Фэлл, — то есть у тебя не вызывает никаких подозрений схожесть некоторых деталей в историях этих двух совершенно разных людей?
На лице наместника играла саркастическая ухмылка.
— Сын Божий, отдавший жизнь во благо других, три плачущих ангела, никак не облегчившие его муки, сходящая с ума мать, лик которой ты можешь видеть вот здесь... — Виктор указал на небольшой портрет. Это была женщина, в которой я безошибочно узнал черты той, кого высекали скульпторы Солнечных Земель. Ее же статуя венчала фонтан в Таире.
Я тут же перевел взгляд на другую картину и почувствовал, как волосы у меня встают дыбом. Там были изображены три человека у смертного одра молодого мужчины. Страдание, запечатленное на их лицах, было мне знакомо: я всегда восхищался скульптурой в Nio Edrian Kastelarii de Matrade'ja в Элле, которая изображала этих самых людей...
Неужели рассказ Виктора — правда? Выходит, вся концепция, на которой строится Единая Вера, основана на истории, случившейся здесь?..
— Ты даже в детстве не был так этим поражен, — хмыкнул наместник.
— Должно быть, в детстве для меня история, которую преподносят в Солнечных Землях, не была непреложной истиной, — огрызнулся я.
Хотелось подвергнуть слова наместника сомнению, но для них не оставалось места. Еще в дороге я понял, что человек, принесший Единую Веру в мир, пришел из Орсса, а это многое объясняло и, к сожалению, говорило не в пользу верований альянса.
— Кем Онкоду приходился Корун Объединитель? — хрипло спросил я. Виктор кивнул и отвел меня к портрету. Лицо, изображенное на полотне, я помнил еще с Лэс-Кэрр-Грошмора.
— Корун был бастардом, — небрежно сказал Виктор, — он родился, когда сменилось несколько поколений наследников Онкода. Потомки тритона жили намного меньше, чем он сам. Онкод не захотел быть лидером всю свою долгую жизнь и ушел в изучение магии. Корун не обладал ни темной кровью, ни магической силой, но хотел могущества. Он отыскал своего древнего родственника и попросил помочь ему завоевать власть. Воин был амбициозным и знал, чья кровь течет в его жилах, но по праву крови, наместником Орсса и Арды никогда бы не стал. Не знаю, чем именно руководствовался Онкод — опасениями ли за свои земли или симпатией к своему дальнему родственнику — но он решил посодействовать Коруну в его начинаниях и помог собрать людей, которых тот повел в Солнечные Земли. Армия Коруна росла с покоренными странами, и вскоре стала несокрушимой. Единственный раз в своей объединительной войне Корун потерпел поражение в Мияннской битве.
— Он не сумел взять Лэс-Кэрр-Грошмор, — кивнул я.
— В те времена в Городе Костяных Башен уже никто не знал Онкода лично, поэтому его появление не сочли угрозой. Самонадеянные маги решили, что их не сокрушить заклятием, но ошиблись. А у Онкода, похоже, взыграла застарелая обида на тех, кто отвернулся от него.
Я отвел глаза от портрета и устало потер их.
— Ходят слухи, что за свою помощь Онкод попросил у Коруна лишь одну вещь: чтобы Арду никто не тронул. Из уважения к Онкоду или из чувства любви к родине, воитель, провозгласивший себя Иресом Первым, потрудился распространить в Солнечных Землях слух, что Орсс — проклятый край, где нет ничего, кроме выжженной пустоши. Не одно поколение сменилось, прежде чем правящая династия стала ставить это под сомнение. Последние два короля усиленно работали над изучением наших краев, — Виктор невесело усмехнулся.
— Хочешь сказать, агрессия исходит только со стороны Иресов? — качнул головой я, — а набеги на Таир? А акты агрессии в Чегрессии и Кирланде? Не говори, что не хочешь войны — ты к ней готовишься.
Виктор вздохнул.
— Все верно. Я рад бы не делать этого, сын, но я вынужден. И, если ты считаешь, что мне доставит удовольствие разрушить Солнечные Земли, то ошибаешься. У меня попросту нет выхода.
Я чуть помедлил, ожидая, пока схлынет очередная волна головной боли.
— Объясни, — выдавил я. Виктор изучающе посмотрел на меня.
— Не сегодня, — мягко сказал он и указал мне на дверь, — сейчас тебе лучше всего отправиться спать. Сколько еще ты будешь терпеть боль и считать, что я этого не вижу?
Слова наместника почему-то заставили меня вздрогнуть. Он заботливо посмотрел на меня и улыбнулся.
— Ты терпеливый и стойко переносишь боль, но когда у тебя болит голова, твои глаза кажутся темнее и блестят, кожа становится бледнее, а черты лица заостряются, — хмыкнул он. Я невольно вспомнил, что то же самое говорил мне Дайминио.
— Меня не было шестнадцать лет, и ты... — начал я, но Виктор перебил меня.
— Считаешь, что я не просто не знаю тебя, но и не имею на это право? — усмехнулся он, — в некоторых вопросах ты все еще мыслишь, как обиженный мальчишка. Ты мой сын, Райдер, и первые семнадцать лет твоей жизни ты провел здесь.
Наместник неспешно двинулся к выходу из зала.
— Однажды в детстве вы с Кастером устроили очередную "тайную", — Виктор саркастически закатил глаза, — вылазку в Таир, и оттуда ты принес красную лихорадку. Ты достаточно долго не говорил, что болен, но когда тебя начали мучить головные боли, Кастер понял это на тренировках и сказал мне. Лекарства от этой болезни у меня не было, и пришлось применить магию крови, чтобы перенести твою болезнь.
— На кого?.. — тихо спросил я.
— Я не различаю дексов по именам, как это делаешь ты, — небрежно бросил Виктор, — но каждый из них был готов спасти тебя ценой собственной жизни. У тебя с детьми Отра сильная связь с самого детства, она присутствовала даже до обряда. Поэтому я говорил тебе, что ты нужен Орссу. В тяжелые времена Арде требуется сильное подспорье, и ты был рожден, чтобы стать им.
Боль снова полоснула затылок. Я стиснул зубы и зажмурился, ожидая, пока она пройдет.
— Кажется, этот разговор совсем утомил тебя, — мягко произнес Виктор, — думаю, на сегодня с тебя хватит.
Наместник замер возле лестницы, ведущей вниз, и указал мне туда.
— Ступай. Спустись на три этажа, и окажешься в коридоре. Первая дверь слева от лестницы — твоя комната, я приказал слугам приготовить ее. А в конце этого коридора небольшая лесенка приведет тебя в темницу, где держат девушку и монаха. Ты, кажется, хотел отдать им кое-что.
Не говоря больше ни слова, Виктор развернулся и направился прочь от меня.
* * *
Несколько секунд я провожал наместника взглядом. Он не оборачивался и не произносил больше ни слова. Мои мысли путались, а головная боль мешала думать. Я оперся о стену и закрыл глаза, пытаясь отвлечься от боли и думать о той истории, что услышал в зале наверху. Что бы сказал Дайминио, услышь он правду? А я почему-то не сомневался, что история, рассказанная Виктором, правдива. Интересно, это картины поспособствовали моей доверчивости, или лорд Фэлл обладает таким удивительным даром убеждения?
Я не понимал Виктора. Не понимал, почему шестнадцать лет назад он убил мою мать и чуть не убил меня. Глядя на него, я все пытался рассмотреть в нем тирана и хладнокровного убийцу, но не видел этого. Девушка по имени Марика, мой брат Кастер, стражи Орсса — все они питают к лорду Фэллу исключительно теплые чувства. Даже Алек ван Мар — таирец — искренне говорит, что предан Орссу телом и душой. Почему же шестнадцать лет назад...
Мигрень хищно вгрызлась в голову, и я обхватил затылок руками, словно это могло помочь унять боль. Когда волна немного схлынула, я решил больше не размышлять о событиях шестнадцатилетней давности. Виктор обещал объяснить все позже, и, пожалуй, это лучший вариант. Это сущая нелепица, но мне хотелось понять и найти логичное объяснение того, что сделал мой отец...
Ноги сами понесли меня вниз по лестнице. Пройдя три этажа вниз, я тут же направился по коридору, пока не увидел спуск. Оттуда доносились голоса...
— ... а что ты будешь делать сейчас, когда твоя магия не действует? — с усмешкой произнес чей-то голос. Я прислушался и понял, что уже слышал его. Совсем недавно.
— Ты ее не тронешь! — воскликнул Ольциг.
Этого было достаточно, чтобы я ринулся вниз, но уже на первом шаге меня опередила и едва не сбила с ног громадная серая тень. Послышался грозный рык, и мужчина, которому только что перечил Ольциг, ахнул.
— Что ты себе позволяешь?! — воскликнул он. Я оказался в темнице и тут же узнал стража, который угрожал Филисити. Это был Алек ван Мар. Огромный декс оттеснил его к стене и теперь преграждал стражу путь к белой решетке, за которой держали моих друзей. Белесые глаза демона горели злобой.
Я нахмурился и склонил голову.
— Что происходит? — в моем голосе зазвучала сталь.
— Хорошо, что вы здесь, милорд, — улыбнулся Алек, одергивая жилет, — никто не приструнит декса лучше вас. Сын Отра позволил себе угрожать стражу.
Я сделал несколько неспешных шагов к ван Мару.
— Я спросил не об этом. Что здесь делаешь ты? Запугиваешь девушку, запертую в клетку, до которой ты не можешь даже дотронуться?
Лицо Алека помрачнело. Он опустил взгляд.
— Вы, верно, не знаете, милорд. Эта чародейка была моей женой в Таире, — презрительно произнес он, покосившись на Филисити, — из-за нее я ушел в Орсс. Я не знал, что женился на ведьме, которая способна подчинять силы природы...
— То есть ты попросту, бежал от женщины, которая показала тебе свою магию? И тебя здесь сделали стражем? — на моем лице появилась кривая ухмылка, — а Виктор знает, что позволил трусу пройти обряд?
Алек возмущенно округлил глаза. Кажется, слова "да как вы смеете!" были готовы в любой момент сорваться с его губ, но он сдержался.
— При всем уважении, лорд Виар-Фэлл, я страж, и... — начал он, но я прервал его.
— ... и как страж, немедленно прекратишь позориться и запугивать пленницу, если не хочешь, чтобы возникли сомнения в твоем назначении, — хмыкнул я, — думаю, командир Кастер будет счастлив рассмотреть этот вопрос.
Алек вновь опустил глаза.
— Милорд, вы неверно расценили мое пребывание здесь. Я лишь хотел преподать ведьме урок. Сейчас, когда она не владеет своей магией...
— Без магии она всего лишь беззащитная женщина, а ты страж, который должен смотреть опасности в лицо. Сейчас здесь опасности нет, — я перекинулся взглядами со стоящим напротив решетки дексом, и мне показалось, что демон расплылся в улыбке, хотя трудно было с уверенностью трактовать этот оскал, — думаю, урок нужен тебе.
Ван Мар обжег меня взглядом.
— Что вы имеете в виду? — холодно спросил он.
— Чтобы исполнить свои угрозы или, как ты выразился, преподать урок ведьме, ты должен был бы прикоснуться к решетке. Сделай это.
Алек нахмурился, глядя на белые прутья.
— Стражей учат отвечать за свои слова, — подтолкнул я, — так ответь за них. Или я попросту уйду, и это своевольно существо само решит, как поступить.
