Хотя моя основная специальность — техник систем жизнеобеспечения, а гонки всего лишь хобби, я способен управлять всем, что движется — от легких скутов и лазерных сверл до тяжелых атмосферных харвестеров. Я даже обзавелся сертификатом пилота среднего пассажирского транспорта и один раз провел пассажирский лайнер по короткой трассе в качестве штурмана-стажера. Условие единственное: я должен находиться на борту и двигаться вместе с кораблем. Ну, вот мое недоабстрактное воображение попросту не в состоянии связать траектории и цифры на контрольном экране с далекой точкой на экране трекинговой системы.
Костыль поразил мое воображение тем, что при относительно малой массе — около трех килограммов — имел запас энергии и мощность, достаточные для перетаскивания моей персоны в местном гравитационном поле в течение нескольких терранских часов. Раньше я знал теоретически, что для передвижения по поверхности планеты не нужны реактивные движки — в конце концов я уже и на колесной машине проехался, и на инвалидном кресле покатался. Однако сейчас я впервые получил персональный контроль за земным средством передвижения и при том впервые встал на ноги. Ну, условно "встал", конечно, поскольку стоял все-таки экзоскелет, поддерживая меня опорными площадками и манжетами за разные места — от лодыжек до талии и загривка. Чтобы в него влезть, пришлось снова раздеваться, дрожа от ледяного местного воздуха, фиксировать браслеты опорных площадок на ногах, пояснице и руках, а потом снова нацеплять одежду поверх.
А потом я поднялся на ноги.
И тут же грохнулся.
Костыль успел выбросить вперед мою руку и вывернуться так, что удар о пол пришелся на жесткое внешнее ребро суппорта. Однако отдача от резкого торможения, пусть и переданная через мягкие контактные площадки, все равно сотрясла тело и, главное, голову. С полвминуты я валялся ничком, то есть лицом в пол, отчаянно пытаясь отдышаться. Вокруг что-то лопотали появившиеся из ниоткуда служанки, им отвечал лениво-уверенный голос Бернардо, а я собирал мысли и глаза обратно в кучку, чтобы повторить попытку. Мне никто не помогал, за что я мысленно всех поблагодарил. Вторая попытка оказалась куда удачнее. Я ли приноровился к костылю, костыль ли ко мне, но я смог принять сначала позицию с опорой всех конечностей о пол, потом только двух (с согнутыми в коленях ногах), а потом, цепляясь за инвалидное кресло, все-таки полностью выпрямился.
Когда я сделал первые самостоятельные шаги в местном векторе, меня охватил такой восторг, словно я пришел первым в сеттинге уровня этак десятого. Я успешно боролся с гравитацией и двигался с каждой секундой все увереннее. Я быстро усваивал, как двигать руками и ногами, чтобы костыль лучше понимал мои намерения. Оказалось, что рефлексы, заточенные под передачу командных импульсов через нейрошунты, очень быстро адаптируются и к экзоскелету. Не прошло и двух вминут, как я вполне уверенно расхаживал по комнате под восторженное сюсюканье служанок во главе с чикой-канринин. Бернардо одобрительно кивал. Лена последовала моему примеру и, даже ни разу не грохнувшись, скоро освоила устройство.
— Поздравляю, — наконец сказал Бернардо. — Просто феноменально. Другие известные мне внезы тратили несколько дней на адаптацию, но ваши способности просто выдающиеся. Ну, я абы кого в свою школу не приглашаю, — в его голосе скользнули самодовольные нотки. — Теперь вас можно даже на улицу выпускать. Движения костыля вам еще долго не удастся скрыть от тренированного глаза, но и в таком виде сойдет, чтобы пальцами не тыкали. Костыли работают в тренировочном режиме, и вам придется прилагать усилия, чтобы укреплять мускулы. Через несколько месяцев нарастите мышечную массу настолько, что сможете ходить самостоятельно. Заряжать батарею нужно раз в день-два в зависимости от активности. И не забывайте, что за их аренду нужно регулярно платить. Денег у вас достаточно. Ну что, готовы к передислокации на постоянное место?
— Готовы! — с энтузиазмом согласилась Лена, осторожно поворачиваясь вокруг продольной оси, чтобы освоиться с движением. Натянуть слишком тесные согревающие чулки поверх костыля не удалось, кожа на ее голых ногах покрылась синеватыми пупырышками, но она даже внимания не обращала. — А куда?
— Город называется Оосака. Точнее, Оосакский конгломерат, но сейчас неважно.
Он переключился на японский, и я поспешно сфокусировался на линзе наглазника, чтобы понимать, о чем речь.
— Управляющая-сан, — произнес Бернардо, слегка кланяясь. Переводчик показал значок вежливой речи, — мы благодарим вас за помощь и извиняемся за причиненное беспокойство. Мы вас покидаем.
— Не стоит упоминания, Пурународо-сама, — управляющая поклонилась гораздо глубже, и ее речь сопроводил значок почтительности. — Однако обед уже готов. Нижайше прошу принять с нами трапезу.
— Спасибо, у нас нет времени.
— Но у нас очень хороший повар. Он так старался, чтобы угодить гостям!
— Хм... — Бернардо испытующе посмотрел на нас. — У меня нет времени, к сожалению, и я не голоден. Но мои юные подопечные... Ну что, первооткрыватели, — переключился он на линго, — есть хотите? У вас есть шанс попробовать настоящую местную пищу в классическом стиле.
— От младенца слышу, — пробурчал я, прислушиваясь к животу. Тот слегка побулькивал, жалуясь на непривычную пищу, постоянный вектор и вообще тяжелую во всех смыслах жизнь. Однако тошнота уже почти прошла, напоминая о себе только легкими редкими приступами. Голод, наоборот, давал знать себя все сильнее: больничный завтрак уже успел перевариться, а местное печенье большой сытости не дало. Все равно в скором времени нам потребовалось бы чем-то перекусить. По крайней мере, Бернардо, наверняка неплохо знающий и Терру, и внезов, не возражал против местной еды. Поплохеть нам было не должно. — Окей, ты настолько убедителен, что уговорил. Но у тебя же времени нет?
— Я не стану ждать. Такси вам вызовут, до вокзала довезут, а в поезде сами разберетесь, не дети. Отправление через два часа, билеты куплены и уже, вероятно, вам пришли.
— Где?.. да, вижу. В поезде, хм. Не опасно? Вдруг перехватят?
— Не перехватят. Ниппон — страна очень маленькая и очень замкнутая, и прайд Оодзи ее контролирует весьма плотно. Чужакам здесь оперировать сложно, потому я вас сюда и направил. Расстояние по железной дороге до Оосаки — примерно девятьсот кликов. С учетом остановок в пути синкансэн проходит его за три с половиной местных часа. Случайностей не предвидится, если только Хине, разумеется, не придет в голову его по дороге угнать куда-нибудь за орбиту Юпа. Много из окна не увидишь, но вам впечатлений хватит. А в Оосаке вас встретят. Все, я ушел. Привыкайте к костылям и не обижайте местных. И не забывайте пить таблетки, что вам в госпитале выдали, они сильно ускоряют адаптацию.
Он слегка поклонился управляющей (та снова глубоко поклонилась в ответ) и исчез в саду.
Я уже приноровился к местной пище и даже почти научился игнорировать постоянный запах в воздухе (я уже разобрался, откуда он — так пахнет местная растительность, заполоняющая все вокруг; возьмите любой цветочно-парфюмерный аромат, усильте раз этак в сто, и получите примерно ту вонь, что на Терре в теплые сезоны держится в воздухе постоянно). Так что отвращения от пищи я не почувствовал и даже заинтересовался некоторыми блюдами наподобие рассыпчатых комочков с ломтиками рыбы поверх. Комочки, как оказались, состояли из местной разновидности риса, и примерно такой же рис давали навалом, без приправ. Вкус казался довольно нейтральным, без резких элементов, так характерных для терранской пищи, рот от еды не горел, желудок не бунтовал. Я с интересом наблюдал, как канринин использует вместо ложки (такая вогнутая лопатка для зачерпывания пищи) два коротких деревянных стержня. Казалось, она не столько ест, сколько показывает фокусы. Потом, позже, я научился и сам, но в тот момент казалось, что мы попали на какое-то шоу.
После еды нас отвезли на вокзал, причем управляющая хлопотала вокруг, словно мамаша, чье любимое малолетнее чадо впервые в одиночку отправляется в другое поселение. Благодаря ей мы не потерялись в мешанине образов, звуков, запахов и толп народа, праздно шатавшегося по местности.
Станция суперэкспресса находилась в центре города. Чем ближе к ней, тем огромнее становились окружающие здания, тем больше переливалось и мигало рекламных экранов вокруг, тем многочисленнее становились автомобили, движущиеся плотным потоком бок о бок, летучие дроны и люди, с трудом избегающие столкновений друг с другом. То ли я смотрел неправильные фильмы, то ли терранская виртуальность воспринимается иначе, чем реальность, но у меня снова закружилась голова. Ситуацию резко ухудшали мигающие, переливающиеся, струящиеся картинки и абстрактные узоры минимум на каждом втором автомобиле.
Плотность объектов на единицу объема (точнее, площади, с учетом местных реалий) потрясала воображение. Вероятно, в Миядзаки, весьма мелком городе по терранским меркам с населением в примерно восемьсот тысяч человек, артефактов всех родов насчитывалось больше, чем во всем Поясе, вместе взятом. С учетом того, что население Пояса составляет миллионов восемьдесят с хвостиком, избыточность обстановки поражала воображение. В очередной раз ожидания, сформировавшиеся по фильмам, не выдерживали столкновения с реальностью. В общем, у меня очень быстро голова пошла кругом, и я перестал следить за местностью, откинувшись на сиденье и закрыв глаза, чтобы подремать. Лена последовала моему примеру.
На станции (точнее, вокзале — разницу я так и не уловил) мне снова резко поплохело. Когда на обширном пустом — ну, условно пустом, без зданий — пространстве мы выбрались под открытое небо, меня шарахнуло сразу всем — агорафобией, окружающей вонью, которая стала заметно иной, гулом десятков голосов и моторов в прямой слышимости, холодным воздухом в легких и под одеждой, усталым сердцем, прокачивающим сквозь жилы тяжелую кровь... Пришел я в себя на длинном плоском сиденье внутри здания вокзала. Управляющая что-то встревоженно лопотала — сосредотачиваться на переводчике не оставалось сил — но я поймал себя на том, что монотонно повторяю: "не надо врача, не надо врача!" Лена и Хина наперебой спрашивали что-то, и я резко выдохнул, поднимая ладонь.
— Уже все, — сообщил я, с трудом ворочая языком. — В порядке. Сильно народ пялился, когда вы меня сюда тащили?
— Костыль умеет шагать в автономном режиме, никто внимания не обратил — встревоженно пояснила Лена. — Но ты в самом деле в порядке? Ты бледный, как смерть.
— Приступ головокружения. Уже задавил. Где там наш поезд?
— Алекс, телеметрия наглазников весьма примитивна, но даже так я вижу, что показатели твоего организма за рамками нормы, — не менее встревоженно сказала Хина голосом маленькой девочки. — У тебя давление низкое и аритмия... хотя аритмия уже пропала. Ты уверен, что не нужен врач?
— Я абсолютно в порядке. Не нужно беспокоиться. Выживу, — я с трудом улыбнулся, и женщина неуверенно улыбнулась в ответ. — Нужно найти поезд, пока он не отправился без нас.
— До отхода тридцать две местных минуты, примерно девятнадцать вминут, — пояснила Хина. — Я нашла схему вокзала в открытом доступе. Маяк в наглазниках активирован, просто следуйте за ним. Кстати, я модифицировала часы, теперь они показывают двойное время — терранское и нормальное. Терранское внизу, не путайте.
— Я проведу вас к нужной платформе, уважаемые гости. Но все-таки лучше вызвать врача, — озабоченно сказала управляющая.
— Не стоит. Нам лучше побыстрее добраться до места, там нас встретят.
— Хорошо, — наша провожатая с сомнением пронаблюдала за тем, как я встаю с сиденья. Костыль нервно подергивался, реагируя на мою раскоординированность, но я сумел подняться без посторонней помощи. — Идемте, нам в том направлении.
Остаток пути до синкансэна прошел без приключений. Мы даже сами несли наши сумки с одеждой и тючки комбезов — костыли умели компенсировать лишние рычаги и импульсы, ими создаваемые. Выглядел поезд как цепочка трубообразных гладких гермоконтуров, перемещающихся на магнитной подушке по направляющим — нечто среднее между нашими разгонными трассами и гауссовой пушкой. Только источник толкающей силы находился внутри транспорта, и направляющие непрерывно тянулись от места старта до места назначения ("железная дорога", хотя на деле не только из железа). Место, откуда поезд отправлялся ("платформа", хотя к нашим платформам отношения не имеет — просто длинная полоса твердого покрытия для посадки в транспорт) оказалось немноголюдным, закрытым сверху крышей из затененного стекла. Реклам здесь почти не наблюдалось, и даже воздух казался теплее. По ходу дела Хина, без устали сующая любопытный нос куда попало и шерстящая все доступные источники информации, наткнулась на несколько банковских каналов, где нашлась возможность обмена крипов на доллары САД. Поскольку наши обмененные на платформе доллары пока что оставались нетронутыми, менять сейчас мы не стали, оставив валютные операции на потом. Но все равно новость была приятной, и в поезд мы погрузились в гораздо более уверенном состоянии.
Управляющая довела нас до мест в поезде, проследила, чтобы мы устроились как следует, а потом долго что-то объясняла мужчине в странной одежде, которую я опознал как униформу — вероятно, он принадлежал к чему-то типа кабинной команды на наших лайнерах. Видеть стюарда без готового к герметизации комбеза было странно, но я уже почти привык к мысли, что воздух на Терре присутствует в невообразимых количествах, так что наши комбезы оставались здесь лишней обузой. С другой стороны, они уже дважды за последние дни спасли нам жизнь в опасных ситуациях, так что я на всякий случай проверил, что могу дотянуться до них в любой момент.
И когда мы уже попрощались с управляющей, немногочисленные пассажиры разместились в креслах в гермоконтуре и поезд начал ускоряться, через панорамное стекло я заметил на платформе очень знакомого мано. Пока поезд двигался мимо него, я еще соображал, где его видел, но автоматически успел сделать снимок. А несколько секунд спустя до меня дошло как раз в тот момент, когда Хина пояснила через внутренний динамик:
— Мы видели его у больницы. Его прогнал Мори.
— Вот так попали... — пробормотал я. Лена недоуменно взглянула на меня, и я переслал ей фото. Видимо, ей Хина подсказала сразу, потому что она нахмурилась и закусила губу.
— Кто он такой, хотела бы я знать? — пробормотала она.
— Наверное, кто-то, чье присутствие сильно раздражает нашего гостеприимного Неторопливого. И кто, видимо, не в лучших отношениях с Бернардо. Сама догадаешься?
— Еретики...
— Точно. Мы опять засвечены. И теперь они точно знают, куда мы направляемся. А мы беззащитны.
— Мы попали... — пробормотала Лена.
— Смотря что под этим понимать. Рини ничего плохого нам не сделала, хотя наверняка могла прикончить в любой момент. А она Еретик.
— Ты сам говорил, что мы ввязались в игру по незнакомым правилам, — не согласилась Хина. — Возможно, они не позволяли убить нас в тот момент, но позволят в другой. Или просто Рини относится к нам не так, как другие Еретики. Даже среди людей самки, то есть чики, в среднем менее склонны к насилию, чем самцы-мано. А что мы знаем про психологию Стремительных?
