Он укоризненно посмотрел на монашку, а та внезапно предложила:
— Покажите ему те-ле-ф-он, госпожа Платино, а то он вам так и не поверит.
— Я боюсь, что он уже умер, госпожа Сабуро, — вздохнула девушка. — Быть может, господина убедит это?
Чувствуя нарастающее раздражение от того, что не понимает, о чём речь, чиновник решил прервать это глупое, затянувшееся представление, но тут гостья подала ему маленькую книжечку с уродливой птицей на обложке.
Поколебавшись, хозяин дома всё же протянул руку, заинтересовавшись деталями варварского рисунка, но едва открыл первую страницу, невольно подобрался, немало удивлённый странной бумагой и необыкновенно искусно выполненной картинкой.
На обратной стороне обложки оказалось изображение непривычного вида остроконечной башни и высокого здания с флагом на вычурной крыше.
Бано Сабуро не считал себя знатоком живописи, однако манера исполнения рисунка показалась ему крайне необычной. Более того, присмотревшись, он не обнаружил никаких следов кисти. Создавалось впечатление, что изображение не нарисовано, а отпечатано со штампа. Подобными картинками иногда торгуют в книжных лавках по самой низкой цене. Но данный пейзаж поражал проработанностью мельчайших деталей, которую начальник уезда никогда не встречал на простеньких миниатюрах, изготовленных подобным способом.
На первой странице, кроме уже знакомых непонятных знаков, имелся ещё один рисунок птицы с двумя головами. Только здесь у неё на груди был изображён всадник, тыкавший копьём в какого-то непонятного зверя.
Ещё раз отметив удивительную чёткость картины, начальник уезда обратил внимание на бумагу: тонкую, но удивительно плотную и покрытую множеством еле заметных линий, то образующих простую решётку, то свивавшихся в поразительной сложности узоры. Он даже не мог представить, какой толщины должна быть кисть для их нанесения, и из каких волосков её можно сделать?
Полюбовавшись искусной работой неведомого художника, мужчина мысленно признал, что никогда не видел ничего подобного.
Однако настоящее потрясение он испытал, когда, перевернув страницу, увидел крошечный портрет своей загадочной гостьи.
Изображение оказалось настолько подробным и реалистическим, что чиновник невольно подумал, что оно сотворено не человеческими руками, а неким волшебством, которое взяло отражение лица девушки в самом лучшем серебряном зеркале и чудесным образом перенесло его на бумагу.
— Что это? — машинально пробормотал хозяин дома, переводя ошарашенный взгляд с портрета на оригинал, отметив, что тот выглядит всё же немного иначе: более взрослым и очень усталым.
— Документ, удостоверяющий мою личность, — видимо, восприняв его вопрос буквально, ответила собеседница.
— Что-то вроде наших дворянских грамот и именных табличек, — вступила в разговор монахиня. — Госпожа Платино говорит, что в их мире такую имеет каждый взрослый человек.
— Работа тонкая, госпожа Платино, — быстро придя в себя, согласился начальник уезда, впервые удостоив гостью вежливого обращения. — Только что же здесь необыкновенного? Бумагу в Благословенной империи делают уже тысячу лет, и художники искусные найдутся. Хотя, конечно, такой портрет не каждый нарисует. Тут высокое мастерство нужно. Но оно и в нашем мире есть.
— Я же говорила, Платино-ли, что мой брат — очень недоверчивый человек, — усмехнулась Амадо, в упор глядя на хмурого родственника. — Покажите ему отъезд ваших родителей в те-ле-ф-он.
"Нет, с этим пора кончать! — сердито подумал чиновник, уже не сомневаясь в том, что сестра сошла с ума, попав под влияние хитрой мошенницы. — Позвать слуг и выкинуть эту обманщицу за ворота, отвесив на прощание двадцать палок? Или подождать, что она ещё придумает? Вдруг и у Амадо в голове прояснится, когда я эту девку на чистую воду выведу? Может, тогда и никакого золота с серебром у жены сотника не было, и это сестре просто привиделось?"
— Вы правы, госпожа Сабуро, — вздохнула девушка и, пробормотав себе под нос что-то неразборчивое, достала из своей сумки предмет, напоминавший футляр для писем.
Откинув тонкую, кожаную крышку, она продемонстрировала с трудом сдерживавшему застилавшую разум злость мужчине прямоугольную пластинку из чёрного стекла.
Прежде чем тот успел что-то сказать, её поверхность засветилась, и начальник уезда увидел ещё один портрет особы, называвшей себя Платино. Однако она позволила хозяину дома лишь несколько секунд любоваться яркими и сочными красками, непонятно как проявившимися на абсолютно чёрной поверхности.
Повернув футляр изображением к себе, девица сделала несколько движений пальцами, после чего вновь дала возможность хозяину дома взглянуть на волшебное стекло.
Немало поживший и кое-что повидавший на своём веку солидный человек с учёной степенью какое-то время просто ничего не мог понять и, только вглядевшись, сообразил, что демонстрируемое ему изображение двигалось! Лишь перехвативший горло спазм не позволил чиновнику вскрикнуть, а слабость в коленях помешала вскочить на ноги.
А в чудесном прямоугольнике непривычно одетые мужчина, женщина и девица, в которой хозяин дома к своему ужасу узнал молодую гостью, суетились, что-то болтая на грубом, непонятном языке. Потом взрослые сели в низкую, на вид сделанную целиком из металла повозку на широких, чёрных колёсах, и та без помощи людей, лошадей или каких-либо других животных, покатила по узкой дороге мимо высоченных, уходящих в небо зданий с огромными блестящими окнами!
— Вы когда-нибудь видели что-то подобное, дорогой брат? — с плохо скрытой издёвкой поинтересовалась монахиня. — Или, может быть, слышали о таком?
— Нет, сестра, — с трудом выдавил из себя хозяин дома и, хватаясь за соломинку в отчаянной попытке спасти расползавшуюся картину мира, прохрипел: — Но, может, это лишь колдовство, морок, наваждение, которое она насылает на нас?
— Посмотрите ещё раз, господин Сабуро, — пожала плечами девушка. — Без меня, чтобы я не могла на вас... влиять.
Ткнув пальцем в застывшую на стекле картину, она быстро вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Начальник уезда так и не смог заставить себя притронуться к волшебной шкатулке, но не отрываясь следил за тем, что происходило в её глубине.
Рядом напряжённо сопела сестра. Не сумев усидеть на месте, она, склонившись над столом, тоже смотрела в волшебное стекло.
А там происходило всё то же самое, что он видел в первый раз.
— Колдовство! — упрямо набычившись, проворчал чиновник. — Она нас околдовала! Она оборотень!
— Вы же умный и образованный человек, брат, — досадливо поморщилась монахиня. — Демоны могут вселяться в людей, но я не слышала о том, чтобы они заставляли их видеть движущиеся картинки в чёрном стекле.
— Тогда, что же это?! — чуть не плача возопил хозяин дома.
— Другой мир, брат, — вкрадчиво с мягкой улыбкой, словно маленькому ребёнку, сказала сестра. — Там, где подобные чудеса на каждом шагу, где в лавках свободно продаётся лекарство от петсоры, люди путешествуют в самодвижущихся повозках и железных птицах, и смотрят такие красивые картинки вроде этой...
Она кивнула в сторону волшебного стекла.
— Там, а не здесь, брат. Иначе сказки о подобных чудесах обязательно дошли бы и до Благословенной империи. Мы же центр нашего мира.
Чуть слышно скрипнула дверь. Монашка тут же выпрямилась и неторопливо направилась к своему креслу.
Начальник уезда затравленно посмотрел на вернувшуюся гостью.
— Теперь вы мне верите, господин Сабуро? — подойдя к столу, поинтересовалась та.
— Вы сказали, то это ваши родители? — вопросом на вопрос ответил мужчина.
— Да, господин Сабуро, — подтвердила собеседница и удивлённо вскинула брови. — Вы сомневаетесь, что там... запечатлены живые люди?!
— Может, у вас умеют рисовать движущиеся картинки? — пожал плечами чиновник. — И это всего лишь фантазия художника?
Девушка решительно взяла волшебную шкатулку и, подняв её на уровень глаз, обернулась к успевшей сесть спутнице.
Раздался негромкий щелчок.
Хозяин дома вздрогнул. Странная гостья вновь встала к нему лицом. Только сейчас он разглядел небольшое, квадратное отверстие в углу кожаного футляра. Опять что-то щёлкнуло.
Девица опустила волшебное стекло на стол, пробежала по нему пальцами, и начальник уезда с ужасом увидел изображение сидевшей в кресле сестры.
— О Вечное небо! — всё-таки не смог удержаться он от восхищённого восклицания. За какой-то миг вещь из чужого мира в мельчайших подробностях отобразила не только саму Амадо, но и всю окружающую обстановку.
А потом он увидел себя с красным лицом, выпученными, словно у карпа, глазами, со всклокоченной бородкой и в шляпе, самым неприличным образом сдвинутой на затылок.
"О Вечное небо, неужели я и в самом деле выгляжу так глупо? — неприятная мысль остро резанула многоопытного чиновника. — Прямо как мальчишка, первый раз попавший в публичный дом".
Поправив головной убор, он постарался успокоиться, но всё же не смог удержаться от того, чтобы полюбопытствовать, уже не сомневаясь в происхождении собеседницы.
— А в этой... чудесной вещи есть ещё какие-нибудь картинки из вашего мира, госпожа Платино?
— Покажите ему тот дворец, похожий на стальной наконечник копья, — улыбнувшись, посоветовала сестра. — И статую вашего правителя на коне.
Не глядя на спутницу, девушка молча кивнула, и её пальцы с неуловимой быстротой заплясали на волшебном стекле.
На миг хозяину дома показалось, что оно покрыто множеством крошечных изображений. Но прежде чем мужчина сумел сосредоточиться на каком-нибудь из них, его взору предстала устремлённая в небо остроконечная башня, нестерпимо сверкавшая в лучах то ли восходящего, то ли заходящего солнца, а рядом уже знакомые ему лица родителей Платино.
Поначалу Бано Сабуро не особо впечатлился странным сооружением, отдав должное правильности форм и богатству отделки с обилием дорого стекла. Однако, присмотревшись, понял, что башня расположена очень далеко от того места, с которого запечатлена картина, а крошечные чёрточки у её подножия — это люди.
— О Вечное небо! — только и смог выдохнуть ошарашенный начальник уезда.
Следом он увидел изображение всадника, чей вздыбленный в прыжке конь замер на скале, возле которой стояла сама госпожа Платино, одетая почему-то в синие, плотно обтягивающие ноги штаны.
— Кто это? — спросил у неё мужчина.
— Наш древний правитель, — охотно пояснила собеседница. — Он основал тот город, где сделано это изображение.
— Ваши ваятели необыкновенно искусны, госпожа Платино, — покачал головой чиновник, стараясь разглядеть лицо скульптуры и детали одежды.
Вдруг волшебное стекло мигнуло и вновь сделалось совершенно чёрным, как тогда, когда хозяин дома увидел его в первый раз.
— Что? — вскричал он, невольно отпрянув и на миг отрывая передние ножки кресла от пола. — Как? Куда делась картинка, госпожа Платино?!
Пробормотав что-то неразборчивое, удивительная гостья тяжело вздохнула.
— Всё, господин Сабуро. Телефон умер.
— Как это... умер? — недоуменно вскинул брови начальник уезда. — Он что, живой?
— От голода, — спокойно ответила, кажется, нисколько не удивлённая и даже не огорчённая собеседница.
А мужчина, недовольно хмурясь, склонился над столом, стараясь рассмотреть, где у волшебного зеркала рот?
— Это устройство питается не тем, что едят люди, животные или любые живые существа, — принялась терпеливо объяснять девушка. — Для того, чтобы оно жило, нужно что-то вроде магии, которой в вашем мире просто нет.
— Откуда вы знаете, госпожа Платино? — скептически хмыкнул чиновник, испытывая одновременно раздражающее разочарование, поскольку не удалось посмотреть и малой части тех ярких, цветных картинок, которыми было буквально усыпано волшебное стекло, и странное облегчение от того, что миг приобщения к чуду оказался столь кратким, и мир вокруг снова сделался простым и понятным. — Вы же ничего у нас не видели, кроме хижины в лесу. Или вам удалось ещё где-то побывать?
— Нет, господин Сабуро-сей, — покачала головой гостья. — Но я подолгу беседовала с вашей сестрой. Госпожа Сабуро — очень умная и образованная женщина. Но и она не знает ничего подобного.
— Это правда, брат, — подтвердила монахиня. — Госпожа Платино пыталась рассказать мне об этой... субстанции, но я совершенно ничего не поняла. Величайшие мудрецы Благословенной империи не упоминали в своих книгах ничего даже отдалённо похожего. Поэтому госпожа Платино права. У нас такого нет, а у варваров и быть не может.
— Тогда почему бы вам, Платино-ли, не вернуться в свой мир и не покормить это... устройство? — не без тайного умысла поинтересовался хозяин дома.
— Я не знаю, как это сделать, господин Сабуро, — вздохнула собеседница, и глаза её заблестели от вновь подступающих слёз. — Я даже не понимаю, как здесь оказалась. Просто шла с рынка, поскользнулась и очутилась в лесу...
Хмыкнув, мужчина откинулся на спинку кресла и вновь скрестил руки на груди. После всего увиденного у него имелись все основания поверить необыкновенному рассказу странной девицы. Волшебное стекло никак не могло принадлежать окружавшему его миру. В подобном случае о столь дивном чуде уже давно бы судачила вся империя. Но, что ему, скромному начальнику уезда, теперь делать с этой особой?
Появление человека из другого мира — это же величайшее событие в истории. Возможно, раньше такого вообще никогда не было?
Так, может, отвести девчонку к губернатору, как необыкновенную диковину? А там вдруг и сам Сын неба пожелает на неё посмотреть?
Однако волшебное стекло мертво, а без него никто не поверит в столь невероятную историю. Всё же остальные её вещи...
Он рассеянно оглядел разложенные по столу предметы.
...хоть и необычны, но вовсе не кажутся чем-то иномирным.
— Брат мой, — неожиданно прервала его размышления Амадо.
Чиновник вопросительно посмотрел на поднявшуюся со своего места сестру.
— Госпожа Платино трижды спасла мою жизнь. Я прошу вас, не оставьте её своей добротой и помогите найти счастье в нашем мире!
Закончив речь, монахиня торжественно опустилась на колени и, уткнувшись лбом в пол, застыла в ритуальном поклоне.
Чуть помедлив, молодая спутница последовала её примеру. Причём двигалась она так, словно данное действие, привычное для любого жителя Благословенной империи, для неё в диковинку.
— Встаньте, сестра, встаньте сейчас же! — всё ещё не придя в себя, привычно забормотал мужчина, подаваясь вперёд. — Как вы можете? Не заставляйте меня чувствовать себя неловко! Или я сам подниму вас.
Он подался вперёд с таким видом, словно и в самом деле собирался покинуть кресло.
Монахиня с девушкой выпрямились, по-прежнему оставаясь на коленях.
— Вставайте, сестра. Госпожа Платино, поднимайтесь! — прикрикнул чиновник, после чего не столько из любопытства, сколько для того, чтобы привести в порядок мысли, спросил:
— Как это получилось Амадо-ли?
Бодро вскочив на ноги, молодая гостья помогла подняться своей старшей спутнице, и та заговорила, даже не успев сесть:
