— Я понимаю, Тия, — ответил Альтаир. — Но выбора у нас тоже нет. Ты растратила много сил на бой с магом и не сумеешь изменить наш облик.
— Силы скоро вернутся!
— Сколько времени это займет?
— Ну... — Она опустила голову. — Недели две.
— Вот видишь, — дракон вздохнул. — Пока мы долетим до Долины, к тебе вернутся силы. Эльфы слишком опасный противник, чтобы идти против них без хорошего мага в команде... А то, что мы заберем в Долине, превратит опасный поход в веселую прогулку!
Драконочка молча отвернулась и отошла к дереву, где лежал мешок с ее вещами. Альтаир тем временем шепотом объяснял Джихану обстановку.
— А наше мнение кого-нибудь интересует? — спокойно спросил Тахион. Альтаир обернулся.
— Прости, птица, но нет. Не сейчас.
— Так я и думал, — заметил грифон. — Тогда хоть скажите, ради чего нам придется рисковать жизнью.
Дракончик заколебался.
— Скажи им, — бросила Тиамат, не повернув головы. Альтаир вздохнул.
— Хорошо, сестра. Слыхали о такой вещи — Пояс Богини?
Дервиш сдавлено вскрикнул, у грифонов дыбом поднялись перья. Только Джихан никак не отреагировал.
— Что за пояс? — спросил юноша. Альтаир невесело улыбнулся.
— Помнишь легенду о Падении богов?
— Помню, конечно.
— Так вот, мы сейчас летим забрать тот самый Пояс, который обратил богов в огненную звезду и...
Пораженная Гарпия продолжила:
— ...и породил Долину Каменных Цветов!
Повисла мертвая тишина. Джихан и Альтаир уставились на грифонов, дервиш побелел как снег. Медленно подошла Тиамат.
— Вы были в Долине? — спросила она тихо. Тахион кивнул.
— Вы видели остатки огненного шара, что ее породил?
— Нет.
— Но ведь он не мог испариться весь, не так ли?
Гарпия вздрогнула.
— Ты думаешь... — ее голос сорвался. — Думаешь, Они — до сих пор там?
Тиамат повернулась к брату.
— Скорее, в Долину!
* * *
Первые дни лететь пришлось на восток, вдоль Пенных гор. Тахион сказал, что в этих местах часто охотятся ярры, а они стреляют из лука немногим хуже эльфов. Путешественники решили не рисковать и пересечь горы над неприступным перевалом, носившим имя Одинокой Свечи.
Альтаир и Тахион каждый вечер отправлялись на поиски дичи, при этом грифон, как правило, планировал к подножию гор и добывал кабанов или оленей, а дракончик наоборот летел к вершинам и охотился на горных баранов. Остальные члены отряда коротали долгие вечера у костра.
С продвижением вверх становилось все холоднее. Вечером пятого дня путники устроили привал на гребне скалистого перешейка, с обеих сторон окруженного пропастью в милю глубиной. Здесь стоял такой мороз, что драконята и люди не могли отойти от костра ни на шаг. Топливо пришлось тащить из долины по соседству.
Грифонам было легче — их пушистая шерсть и перья хорошо защищали от холода. Стальная Гарпия на снегу смотрелась до того прекрасной, что драконята и Джихан любовались ею не меньше Тахиона. Дервиша мало заботила красота: старик так закоченел, что даже не отвечал, когда с ним пытались говорить.
Утром шестого дня начался затяжной полет вниз. Замерзшие драконы парили в холодных лучах солнца, не шевеля крыльями, грифоны весело перекликались на родном языке. Джихан и Алдар, закутанные в шкуры горных баранов, молча наслаждались изумительным видом.
А вид и вправду был сказочным. Изредка внизу проплывали облака, в небе сверкали последние звезды. Воздух был до того чист, что далекая земля выглядела нарисованной. Людям казалось, что можно протянуть руку и коснуться скал, проплывавших в двух милях ниже.
С огромной высоты мир казался бесконечным. Равнины и реки, горы и леса, все терялось в отдаленной дымке горизонта. Утреннее солнце постепенно нагревало скалы; восходящие потоки воздуха нежно гладили крылатых, помогая им держать высоту. Грифонам приходилось легче — размах и ширина их крыльев вдвое превосходили размах и ширину крыльев юных драконов. Альтаир и Тиамат гораздо быстрее теряли высоту, поэтому время от времени они с быстротой молнии уносились вперед, пикировали к самой земле и вновь взмывали выше облаков. В ледяном воздухе драконята напоминали сказочных огнедышащих существ, настолько густой пар вырывался из их пастей при каждом выдохе.
Чем выше поднималось солнце, тем крепче становились восходящие потоки теплого воздуха. К полудню отряд, снизившийся было до полумили, вновь набрал высоту. Белые облака далеко внизу казались сказочными снежными замками, в лучах солнца они горели и переливались мириадами капелек влаги. От восхищения Джихан забыл обо всем на свете.
Узнав чувство полета, молодой воин сильно изменился. Он часто расспрашивал Тахиона об исскустве летать, а однажды вечером насмешил Тию вопросом, не сможет ли она смастерить из перьев искусственные крылья.
— Летать не так просто, Джихан, — ответила драконочка. — Одних крыльев мало. Птицы летают лишь потому, что они маленькие и легкие, вот воздух их и держит. А человек слишком тяжел для полета.
— Но вы ведь летаете, — возразил юноша. — Тахион весит в десять раз больше меня!
— Драконы и грифоны — магические существа, — таинственно ответила Тия. — Мы парим не за счет крыльев, а за счет магии.
— А научиться этой магии возможно?
Драконочка покачала головой.
— Прости. Ее вообще нельзя передать, она у нас врожденная.
— В сказках герои, выпив драконьей крови, получают и все их способности... — Альтаир подмигнул другу. — Хочешь попробовать?
Джихан нахмурился.
— Не смешно!
— Я не смеюсь, — серъезно ответил дракончик. — Мне не жалко поделиться с тобой кровью.
Тиамат и грифоны притихли, ощутив в голосе Альтаира незнакомые нотки. Джихан посмотрел в золотые глаза дракона.
— Ты долго жил среди нас, на Востоке, — негромко произнес юноша. — Значит, ты понимаешь, что сейчас сказал.
— Понимаю, — кивнул Альтаир.
— Уверен ли ты в своих словах? — Джихан говорил необычайно серъезно. — Мы ведь знакомы меньше месяца.
— Иногда хватает и дня, чтобы узнать человека, — ответил дракон.
Юноша очень долго молчал.
— Что ж, — сказал он наконец. — Должно быть, так предначертано судьбой. Хорошо, Альтаир. Я согласен разделить с тобой кровь.
— Судьбу творим мы сами, друг, — улыбнулся дракончик. — Сестра! Подай кинжал.
Тиамат переводила недоверчивый взгляд с одного на другого.
— Вы ведь не хотите убить друг друга? — спросила она с тревогой. Джихан рассмеялся.
— Наоборот...
— Точно, — фыркнул Альтаир. Поднявшись, он подошел к Джихану и протянул ему правую руку. — Небо к земле!
— Земля к небу, — отозвался юноша, крепко стиснув руку дракона. Вынув из кармана тонкую бечевку, Джихан ловко обмотал оба запястья.
— Кинжал! — потребовал Альтаир. Встревоженная Тиамат нехотя протянула брату блестящий клинок; тот сунул его в пламя костра. Грифоны и дервиш молча смотрели. Когда кинжал раскалился, дракон вытащил его из огня и взглянул в лицо человека.
— Кровь к крови? — негромко спросил Альтаир.
— Кровь к крови! — твердо ответил Джихан.
Глубоко вздохнув, дракончик поднял раскаленный клинок и полоснул юношу по запястью. Джихан едва заметно вздрогнул. Не говоря ни слова, он принял кинжал у Альтаира и в свою очередь взрезал запястье дракончика. Ярко-алая человеческая кровь смешалась с пурпурной драконьей.
— Мы с тобой — одной крови, — торжественно произнес Джихан.
— Ты и я, — ответил Альтаир.
Они стояли у костра, держась за руки. Медленно капала кровь. Дракон и человек посмотрели друг другу в глаза. И улыбнулись.
3
Спустя три дня, когда Пенные горы остались далеко позади, внизу раскинулись бесконечные леса. Отряд уже продвинулся довольно далеко на юг, вскоре им предстояло пересечь Узкое море — сто сорок миль теплой голубой воды. Узкое море, словно пролив, отделяло экваториальный треугольник материка Арахаб от Этана, изогнутым луком тянувшегося на север почти до самого полюса. С запада между Арахабом и Этаном находился небольшой, почти круглый континент Арнор, а еще дальше к западу начиналась огромная, плодородная Элирания. С востока все материки омывал безграничный океан Ардар; он был настолько велик и грозен, что никто еще не пытался пересечь его бурные воды. Немногочисленные мореплаватели, рисковавшие углубляться в Ардар, либо пропадали там навсегда, либо возвращались с ужасными историями о поясе бурь, непрерывно бушевавших вдоль всего меридиана планеты. Никто не догадывался, что тысячелетие назад эти бури были вызваны могущественным драконом по имени Коршун, желавшим раз и навсегда оградить гигантский континент Локх от посягательств со стороны людей и эльфов.
Страна драконов, о которой Тиамат и Альтаир имели весьма отдаленное понятие, занимала почти все восточное полушарие Уорра, втрое превосходя по площади все остальные материки, вместе взятые. А планета Уорр достигала двадцати тысяч миль в диаметре, поэтому общая поверхность Локха была сравнима с площадью целого мира.
Создатель этого мира спроектировал экологию планеты с тем расчетом, чтобы климат на всей территории Локха был идеальным для драконов. Именно поэтому на других материках изобиловали пустыни, ледяные поля, зоны диких ветров и другие следы буйства природы. Впрочем, винить древнего дракона в несправедливости вряд ли имело смысл — когда он творил землю для своих потомков, остальные материки были почти необитаемы...
Альтаир и Тиамат обо всем этом, разумеется, не имели понятия, хотя и приходились тому дракону родными внуками. Они лишь отметили, что сразу за теплыми водами Узкого моря потянулись дикие чащобы джунглей. Никто из путешественников здесь прежде не бывал, даже грифоны посещали Долину с запада, через Арнор.
Ночевать стало опасно. Двенадцатый день полета все в отряде запомнили надолго, поскольку едва Альтаир приземлился на полянке, как из чащи прямо на него прыгнул громадный полосатый лев без гривы и с огромными клыками, торчавшими из пасти. Дракончику повезло, что он стоял лицом к нападающему. А саблезубый лев не успел понять всей глубины своей ошибки, поскольку оказался пробит мечом Альтаира и умер быстрее, чем Тиамат и грифоны успели вздрогнуть.
— Что за чудовище? — с любопытством спросил Джихан. Тиамат осмотрела труп льва и зявила, что в книге "Описания южного предела" такие существа назывались махайродами, и автор утверждал, будто их давно не осталось.
— Сюда бы этого автора... — буркнул Альтаир. Он страшно перепугался, хотя и делал вид, что ничего особенного не произошло.
Заметив, что убитый зверь — самка, Джихан предложил поискать в кустах детенышей и забрать их с собой. Оба дракончика разом помрачнели.
— Устроимся на ночлег в другом месте, — не дожидаясь ответа, Тиамат расправила крылья. Альтаир также взлетел; грифонам и людям ничего не оставалось, как последовать за драконятами.
В этот раз место выбирала Тия. Она указала на вершину небольшого холма посреди широкой поляны, на которой росли лишь колючки.
— Там странные камни... — попытался предупредить Алдар, но его никто не слушал. Едва отряд опустился на холм, как Альтаир схватил лук и с криком "Я на охоту!" бросился в чащу. Его примеру немедленно последовал и Джихан.
— Не нравится мне это место... — старик с тревогой указал на несколько круглых камней, аккуратно уложенных в ряд. — Как бы чего не вышло...
— Место как место, — равнодушно отозвалась Тиамат.
Алдар со вздохом уселся в траву рядом с Гарпией. Грифоны оглядывались. Некоторое время никто не нарушал тишины. Тия молча разглядывала огромных тропических муравьев, бегавших по камням.
— Похожи на нас, правда? — внезапно спросил старик.
— Муравьи?.. — уточнила драконочка.
— Да.
— Мы осознаем свои поступки, — не сразу ответила Тиамат.
— Не всегда.
— Всегда.
Алдар улыбнулся:
— Тогда ответь, почему вы улетели с той полянки?
— Там было опасно.
— Нет, причина в другом, — дервиш странно посмотрел на Тиамат. — Вам стало стыдно, что пришлось убить львицу?
Крылатая помолчала.
— Нет, — ответила она наконец. — Просто... Это не объяснить. У нас, драконов, есть... определенные законы. Но это не законы в том смысле, как их понимают люди...
— Инстинкты, — подсказал Тахион.
— Верно, — согласилась Тия. — Инстинкты. Мой брат просто не успел разглядеть, кто на него напал, иначе удар не был бы смертельным.
Гарпия склонила голову на бок.
— Так это правда? — спросила она. — Вы действительно неспособны убивать детенышей?
— Откуда вы это взяли? — после долгого молчания поинтересовалась драконочка.
— Да так... — Тахион бросил взгляд на подругу. — Интересуемся историей.
Тиамат отвернулась.
— Да, это правда, — сказала она глухо. — Не вся, но в основном правда. Когда Джихан сказал о львятах... Он не знал, что причинит нам боль.
Дервиш покачал головой.
— Это очень опасный и нехороший инстинкт, госпожа. Он превращает вас в муравьев.
— Нет, — драконочка подняла глаза. — Это очень хороший инстинкт, когда он есть у всех.
— Так не бывает.
— Так должно быть.
— Не все в нашем мире так, как должно.
— Мы сами творим окружающий нас мир, — твердо сказала Тиамат. — Рано или поздно наш инстинкт станет не нужен. Рано или поздно мир изменится. Я в это верю.
— Знаешь, что говорили о драконах много-много лет назад, в другой стране? — спросил Алдар. — Про вас говорили, что драконы — гости из будущего. Вы не приспособлены к дикому миру, что нас окружает. Вы райские птицы, низвергнутые в ад.
Тиамат горько улыбнулась.
— Если бы нас не было, Алдар, жители ада и не подозревали бы, что живут в аду. Ворон кажется верхом совершенства, пока не увидишь райскую птицу.
Дервиш поднял палец.
— Возможно, через много лет один молодой дракон скажет мудрые слова: "Тьма милосердна. Пока ты во тьме, ты волен представлять себя в винограднике грез. Свет может открыть камеру палача". И на груди этого дракона, возможно, будет сверкать столь же замечательный медальон...
— Как это — скажет через много лет? — не поняла Тиамат.
— Сны, это все сны, — вздохнул дервиш. — Мне ведь очень много лет, юная госпожа. Куда больше, чем кажется.
Драконочка нахмурилась.
— Сколько же тебе лет?
— Я давно потерял им счет, — улыбнулся Алдар. — Сегодня я дервиш в плену у драконов, завтра я странствующий певец, послезавтра — бродяга или матрос... Я — путник. Тот, кто идет по пути...
Внезапно дервиш замолчал. На миг он обратился в камень, словно прислушиваясь к чему-то, а потом быстро обернулся к Тиамат.
— Твоя магия вернулась?
— Только частично... — драконочка встревожилась. — Что случилось?
— Дикари! — крикнул Алдар и рухнул наземь, пытаясь откатиться в кусты. Тия и грифоны обернлись, как ужаленные.
Метрах в ста от холма из чащи стрелой вылетел Джихан. За ним молча гнались несколько чернокожих людей, одетых в набедренные повязки и разрисованных сине-желто-красными полосами. Альтаира видно не было.
— Тахион! — вскрикнула Гарпия. Но грифон уже вскочил — он не хуже подруги помнил про цепочку на шее юноши.
