Что да как она сказать не успела — я случайно заметила вдали нечто, напоминающее изгородь, и тут же закрыла соратнице рот, закономерно ожидая бурных протестов и возмущения.
Надо же. Неужели и правда село? Как права-то оказалась по поводу неточности карт.
— Кеан! — окликнула я отошедшего чуть в сторону вампира. — Похоже, впереди деревня. Вьета хочет зайти. Ты как?
Волшебное слово Вьета уже прозвучало, зачем было спрашивать? Кеан тут же бурно закивал в знак согласия со всем, что захочется нашей мелкой гарпии. Ну... Я так и знала!
— Гости! — радостно грянуло на всё село, едва мы зашли за околицу. — Это к богатому приплоду и урожаю! — интересная примета. Надо запомнить.
Нас встречала целая делегация дородных девах, которые, судя по зажатым в руках охапкам цветов, собирались плести живописные венки из местной флоры — вон у кой-кого уже и заготовки имеются.
— Приветствуем вас, девы юные, прекрасные, — велеречиво начал Кеан как единственный мужчина и по совместительству старший отряда. — Красота ваша радует взор усталого путника, — он тоже успел устать? Ну точно Моркина пара — мыслят в одном формате, чувствуют тоже.
Морка едва слышно засопела — не нравится, когда любимый красивости другим расточает.
— Гостюшки! Вас нам сама Всеблагая Мать прислала как вестников плодородия! — я немножко недопоняла по вестников, но глаголет девица неплохо. Заслушаешься. — Просим присутствовать на пиршестве знатном в честь знамения Богов, мы ждали вас!
Интересно. Опять пиршество. Мне кажется, это Морка так на местных влияет: куда с ней ни приду — везде праздник.
— По какому поводу пиршество? — повернулась я к соседке по столу, одновременно нагребая в услужливо предоставленную тарелку разных вкусностей.
— Так в честь знамения богов! — удивлённо откликнулась девица.
Понятно. Зайдём с другой стороны.
— А в честь чего ожидалось знамение?
Удачно спросила. Селянка аж просветлела лицом.
— Праздник плодородия у нас. Вы своим появлением указали нам промысел Вышних, деревня наша будет процветать во веки вескон!
Логики пока не вижу.
— Э-э... Нуови, я могу ошибаться, но праздник плодородия вроде как ближе к осени. Или наша захудалая провинция настолько отстала от новомодных веяний?
— Гостюшка, вы, чую, баете про праздник урожая — так он к окончанию лета будет.
— А это что?
— Это праздник плодородия, — как на полного дауна глянула на меня собеседница.
Ощущаю себя умственно неполноценной. Зря я согласилась сесть так далеко от Морки — рядом с ней подобные чувства не принимают столь острую форму.
— А чем, дражайшая селянка, сей праздник отличается от осеннего?
— Ну как же, — разулыбалась деваха. — Сегодня мы чествуем нашего плодотворителя! — звучит немного пошло, или мне так только кажется?
— Простите мне мою неосведомлённость, милая, но кто ваш плодотворитель? Не имею чести знать.
— Да вон же он! — селянка указала рукой на дальний конец стола.
Я честно развернулась, ожидая улицезреть какого-нибудь невероятно замечательного быка-производителя, привязанного к основательному столбику неподалёку.
Но вокруг из производителей мужеского полу наблюдались только Кеан через три человека от меня, нежно ласкающий мелкую гарпию любящим взором, да дородный мужик, русоволосый и кареглазый, с приметной родинкой на лице, сидящий как раз примерно в том направлении, что указала соседка.
Тут очень кстати Морри решила переместиться ближе ко мне — не иначе наелась до отвала и заскучала в обществе молчаливого обожателя и незнакомых селянок.
— Эль... Э-э... Объорочка! Какой стол, какие закуски! А ты видела того кабанчика на вертеле? Аж слюнки текут!
— Мор, ты ещё не наелась?
— Ну... В принципе наелась, но для таких красавцев в желудке любой уважающей себя женщины местечко найдётся!
— Уважаемая, — развернулась я к пресловутой соседке, указывая на наконец замеченный вертел с жарким. — Вы про этого производителя говорили? Так он уже вроде того... Отбегался.
— Что вы! — захохотала девица. — Это наш кабанчик Генька, специально забитый с ещё четверыми к празднику. А наш плодотворитель вон, — с обожанием закатывая глаза, указала она рукой на того самого русоволосого крепыша во главе стола.
— Он? — надо же.
— А кто он? — тут же вклинилась любимая подруга.
— О-о! — селянка была на грани впадения в экстаз. — Это Арнох Осеменитель!
— А почему осеменитель? — Морка с любопытством уставилась на означенного мужика.
— Кхм... Тебе об этом ещё рано знать, — надо же! А у них гораздо более прогрессивное по части животноводства село, чем я думала.
— Он что тут — главный по семенам? — не слушая, снова вклинилась Морка. Любознательница.
— Морри, ты почему так невнимательно изучаешь свой любимый канал?
— Какой? ХХХL?
— Ммм... Нет. Дискавери! Ты же спец по животным. И неграм... Но это уже лирика. Так вот! Что ж ты, зарраза, жеребцов на случке видала, а кто такие осеменители, не в курсе? Двойка Морочке за усвоение материала, надо ведь не только смотреть на экран во все глаза, любознательность моя мелкая, но и прислушиваться хоть иногда к голосу за кадром — авось чего полезное для себя выловишь. И мне меньше краснеть за тебя придётся!
— Так у вас уже в ходу искусственное осеменение? — толкнула я локтем соседку.
— Я не разумею, о чём вы говорите, гостюшка, — непонимающе лупнула на меня глазами деваха.
— Ну вот он, — я указала на предмет обсуждения, активно хлещущий что-то явно горячительное из здоровенной кружки. — Это же ваш осеменитель коров?
— Что вы! — смущённо хихикнула селянка. — Для коров у нас быки есть. А это наш плодотворитель! — с придыханием, вновь закатив глаза.
— Как так? — я уже ничего не понимала. Морка тихо чавкала чем-то рядом.
— Ну как... У меня от Арношеньки о прошлом весконе двойня народилася. У Сельши Кривой дитёнок, уже третий от него, в конце зимы появился. У Нальки рыжей двое, два и три вескона мальчуганам, Ридша о прошлом месяце от него понесла, Роська недавно... — сопровождая рассказ жестами, указывала на селянок собеседница. — Благодетель наш! — и снова соловые от счастья глаза.
— А что же другие ваши мужики? — глаза сами собой сошлись на переносице. Ничего себе патриархальные устои!
— А нету у нас других. Половину четыре вескона как в рекруты согнали. Тех, кто остался, кого зверь задрал, кого разбойники добили, кто сам от скуки в разбойники подался. Только наш Арношинька и остался, надёжа наша и опора. Правит нами железным кулаком, всё хозяйство в деревне исправно, — видать, и у Арноха с хозяйством полный порядок.
— И как вы его делите? Чей он муж?
— Так наш он, — недоуменно качнула головой собеседница. — Господин наш, надёжа наша.
Общий, значит. Нда-а-а... Оказывается это я плохо изучала любимый Моркин канал. Как и все остальные. Нет ну вы подумайте! Новое слово в решении демографических проблем отдельно взятой местности. Какие вольные нравы царят в данном поселении. Где ж это видано — один мужик цельный гарем оплодотворяет? Кххм... Хотя видано. Но на востоке. А здешние места на жаркие азиатские страны походят как мышь на орангутанга.
— Объора, — неожиданно оказался рядом Моркин поклонник. — У меня нехорошее предчувствие.
— С чего вдруг? — продолжая тихо обалдевать от вольности здешних нравов, обернулась я к вампиру. — Что случилось?
— С противоположной стороны селения к нам движется толпа народа.
— Народа? Мужиков местных, что ли? Решили в честь праздника разом исполнить супружеский долг? Откуда их столько?
— Не имею ни малейшего представления. И не все мужчины. Но настроены как-то неспокойно.
— Странно. Ладно, Кеан, давай не будем паниковать раньше времени. Посмотрим как станут развиваться события.
События развивались феерично — с дальнего конца селения к накрытым столам приблизилась дюжина незнакомцев верхом.
— Торосы? — рявкнула ехавшая впереди дородная бабища кустодиевских форм, в возрасте, на здоровенном жеребце гнедой расцветки.
— Истинно, — откликнулись пирующие чуть ли не хором, с любопытством разглядывая гостей.
Так вот как называется это село. Здорово мы промахнулись с порталом, пару суток до нужного места отмахать придётся. Это если верхом. Хотя о чём я — мы же и есть верхом.
— Прекрасно. Арнох Осеменитель у вас изволит проживать?
Селянки дружно кивнули, по странности не проронив ни слова, и вновь уставились на незнакомцев.
— Добрались, — с облегчением возвестила глава отряда — а что глава именно она, было заметно невооружённым глазом — и сопровождающие мадам парни начали спешиваться. — Мы прибыли к вам из столицы, ведомые слухами о плодовитости вашего старосты. — Выдала женщина. — Наш отряд уполномочен выразить благодарность этому достойному мужу, — она со значением поиграла бровями. — А также испытать его возможности, — интересный поворот событий. Особенно учитывая тот факт, что женщина в отряде всего одна... Хммм...
Бабища сурово оглядела местное поголовье девах и вперилась взором в виновника торжества.
— О, на ихнего осеменителя нехилый спрос даже в столице, надо же, — прочавкала над ухом Морри.
Я согласно покивала, продолжая прислушиваться к разговору.
Между тем события набирали обороты — виновник торжества отвлёкся от яств и напитков и, радостно осклабившись, попытался резво вскочить с лавки, одновременно вскидывая руку к груди в знак приветствия. Лицо деревенского благодетеля просто-таки сияло.
Оно засияло ещё больше, когда прибывшая мадам выудила из поясной сумки огромных размеров орден, отделанный всяческими ленточками и сияющий на солнце доброй дюжиной крупных разноцветных камней — подозреваю, половина из них совершенно точно являются драгоценными.
Перепрыгнув через лавку, Арнох молодцевато загарцевал к столичной гостье, но на полдороге вдруг споткнулся.
Мне со своего места было отлично видно его лицо — кожа в момент стала бордовой как готовый разбиться о чью-то голову перезрелый помидор, глаза вылезли из орбит, рот приоткрылся. Половина лица Осеменителя будто онемела, вторая была буквально перекошена страданием, что придавало лицу невероятно жуткое выражение. Мужчина судорожно попытался вдохнуть, рванув тесный ворот расшитой рубахи, да так и рухнул лицом вниз.
Приехали.
— Убили! — заголосила пегая деваха в жёлтом сарафане. Крик тут же подхватили, и вскоре впору было затыкать уши от ора.
Поднявшийся гвалт сбивал с толку, в голове никак не укладывалось, что только что прямо на моих глазах, кажется, кое-кто схлопотал удар. Можно предположить, что это был инсульт, но диагноз очень приблизителен. С учётом выпитого пострадавшим, да на такой жаре, думается, моя версия вполне имеет право на жизнь.
Всё еще сидящая на коне мадам переменилась в лице, невольно подавшись вперёд всем телом, затем повелительно махнула рукой одному из сопровождающих, и тот с низкого старта припустил к лежащему надеже и опоре отдельно взятого села.
Пощупав зачем-то лоб пострадавшего и приподняв-отпустив его руку, мужчина — видимо, лекарь отряда — старательно нахмурился и выразительно глянул на хозяйку, схватив себя за горло.
Мадам кивнула и окинула собравшихся яростным взором.
— Кто-то только что отравил Арноха. Отравил прямо на наших глазах! — местные загомонили ещё громче. — Кто-то, кто не хотел, чтобы дело Осеменителя жило и процветало!
Интересно где нашёлся подобный идиот? Неужели здесь хоть кому-то не всё равно, будет процветать дело этого кобеля, простигосподи, или нет? Хотя есть, конечно. Всё село за то, чтобы это дело процветало. А вот противников, полагаю, тут днём с огнём не сыщешь.
— Но, уважаемая нуови, мы не знаем никого, кто желал бы зла нашему благодетелю, — несмело поднялась с места симпатичная девица лет двадцати двух в нарядном розовом кокошнике.
— У меня есть некоторые соображения, — мадам вдруг остро глянула на меня. А я-то что?! — Кто мог желать вашему старосте смерти? Уж не охваченный ли завистью конкурент?
Здесь тоже в ходу это слово? Надо же!
Запоздало уловив смысл сказанного столичной гостьей, я украдкой стрельнула глазами в сторону Кеана. Других конкурентов тут до прибытия отряда не было. А приезжие молодцы не имели возможности навредить Арноху, ибо не отходили далеко от своей хозяйки. Если только среди них не затесался колдун, а я лично его не чувствовала. Что же это получается?
Получается не очень здорово. Я, естественно, ни секунды не сомневалась, что нашему темноволосому красавчику ни в какое место не впилось делать подлянки местному благодетелю. Но это знаю я. Плюс Морка. А вот у остальных запросто могут возникнуть нехорошие мысли. Да при содействии негативно к нам настроенной дамы — а она настроена негативно, по роже видно, с первых минут выделила нашу троицу из общей толпы и за что-то крепко невзлюбила, я сразу почувствовала.
Возбуждённо гомонящие селянки, те, что не голосили над телом Осеменителя, оглядывались по сторонам, всё чаще останавливая свой взор на нашем спутнике. Ну вот, я же говорила.
— Морри, прекращай жрать. Похоже, нам скоро придётся линять отсюда во всю прыть.
— Пчему-мнм? — соратница, не отрываясь от обгладываемой ножки, покосилась на меня.
— Потому что с минуты на минуту тут станет слишком жарко.
— Да ну, Эль, погода, конечно, солнечная, но вполне прохладная.
Блин.
— Морри! Отвлекись от еды! Боюсь, очень скоро местные соберутся линчевать нашего Кеана. Твоего Кеана. Ты этого хочешь?
Мелкая лихорадочно замотала головой, выбрасывая подальше обглоданную кость.
— Что мне нужно делать?
— Пока не знаю. Просто будь готова. Проберись поближе к своему ненаглядному.
— Не может этого быть, — тихо, но твердо произнесла селянка, та, что просвещала меня об обстановке в этом селе. Лицо крестьянки было исполнено решимости. Вот только пока не вполне понятно какой.
— О чём вы, милая?
— Я не верю, что виноват ваш спутник, — почти прошептала та. — Вы явились нам как знамение. Боги не могут ошибаться, вы принесли счастье и благодать. Я не верю этим приезжим.
Ну слава духам, одна точно на нашей стороне!
— Ваша мудрость радует нас с каждой секундой всё больше, уважаемая, — я с признательностью улыбнулась селянке.
— Вам нужно уходить, — от напряжения на лице говорившей выступили капельки пота. — Чую, гостюшки заезжие не уйдут без крови.
— Как вы это чуете?
— Неважно. Уходить вам надо, дорогие гости. Нехорошее что-то затевается. Идите, не медлите.
— Но как же мы уйдём? Сначала надо лошадей забрать, а они на том конце селенья, откуда прибыли столичные посланцы.
— Так уходите. Жизнь дороже, — девица упрямо поджала губы.
— Да как мы уйдём?! — зашипела я ей в ухо. — Слишком много внимания вокруг! — и все вещи в подсумках, с собой лишь некоторый минимум.
— За вашей спиной начинаются кусты, — стрельнув глазами через плечо, зашептала селянка. — Нырнёте в них и ползите на юг, пока не выйдете к широкому лугу.
Да как я сейчас определю, где юг?
