Я поднял с пола какую-то железку и подошел к ближайшему кокону. Легонько ударил — материал упруго, как толстая шинная резина, спружинил. Я ударил чуть сильнее.
— Резче бей, малыш, сильнее! — поправил меня Комар. — Но как бы вдоль, чтобы не повредить начинку. Вдруг там еще кто-то живой, а ты его ломом по голове?
Я размахнулся и ударил со всей силы. На этот раз оболочка треснула и разлетелась на крупные куски, а я, из-за силы замаха, влетел лицом в содержимое драконьего пищевого контейнера. С одной стороны, мне, конечно, повезло в том, что уже ничего живого внутри не оказалось, а с другой... Удар железки размозжил череп чьей-то почти сгнившей тушки, и его начинкой меня окатило с ног до головы. Если судить по остаткам военной формы, это как бы не гвардеец Наполеона был, а если по цвету, запаху и вкусу содержимого черепа, то можно предположить, что умер он уже очень давно.
— Если там жмурик, переходи сразу же к следующему, — глядя на то, как меня выворачивает наизнанку, дал ценное указание Комар. — Счас нужно узнать, не нужна ли кому-то срочная помощь. Проводить тщательный обыск, а также пробовать каждую тушку на вкус будешь потом. После обеда!
— Буэ... Гад! — прохрипел я.
Кое-как обтеревшись полотенцем, промыв лицо и рот, я пошел к другому кокону. Тщательно прицелился и ударил вскользь по поверхности. Из-под отколовшегося кусочка потянуло знакомым запахом падали. Следующий — то же самое. Еще один — аналогично. Следующий — опять труп, причем очень старый, уже совсем мумифицировавшийся.
Утомленный этой неприятной работой, по сути своей полностью эквивалентной эксгумации могил, я не сразу сообразил, что из очередного контейнера ничем не воняет. Не знаю, каким по счету он был, но я, отбросив большую и взяв железку поменьше, стал отколупывать кусочки "скорлупы". И чем больше освобождалась голова жертвы, тем быстрее сами по себе работали мои руки. Насколько же тесный этот мир! Полностью освободив тело парня от затвердевших драконьих соплей, я аккуратно потряс его за плечо и легонько похлопал по щекам. В ответ тот тихо застонал.
— Бля! Живой! Рик! — я поднял верхнюю половину тела испанца и прислонил ее к соседнему кокону. — Ты ли это? Только не говори, что ты опять сбежал из дома!
— Я брежу? — тихо просипел мой друг, и облизал сухим языком не менее сухие губы.
Я рванул горловину своего рюкзака, быстро достал, открыл и поднес горлышко фляги с разведенным виноградным соком к обметанному засохшей слюной рту своего друга. Сделав пять жадных глотков, сидящий Наваха закашлялся и благодарно кивнул.
— Спасибо. Вы убили большого дракона? У нас не получилось. Осторожно, тут есть еще один мелкий.
Знаком сказав спасибо, я поднялся с корточек и пошел к стоявшим группой остальным членам моей команды. Тем временем они негромко совещались, окружив несколько сильно обгорелых тел:
— Похоже, это пропавшая охотничья партия Зевса, — сказал Смерч.
— Угу. Я вон узнаю Синдбада и Флеша. Как-то ходили вместе и не забыли друг друга, — добавил Род.
— Как же они так?
— Не повезло.
— У меня выживший, — громко сказал я.
— Один?
— Да.
— Остальные? — спросил Паук.
— Нет. Все уже проверили, — сбоку отозвался кто-то из наших.
— Ха, парень-то, похоже, родился с зубом Кощея во рту! — определил после быстрого осмотра всю подноготную моего друга Комар.
— Точно жить долго теперь будет! — а это уже кто-то успел сделать пророчество о будущем.
— Командир! — крикнул я в сторону тихонько отошедшего порыться среди какого-то хлама Паука. — Атаман! Рик... Э-э-э, Наваха, говорит, что тут еще должен быть маленький дракон. Хоть я ему и говорю, что мы очень большого уже убили, он все еще волнуется. Паук, есть у тебя что-нибудь успокоительное?
Атаман с улыбкой подошел к нам и вопросительно посмотрел на меня.
— Кореш это мой. Дружбан хороший по прошлому году, — пояснил я. — Беспокоится.
— Повезло тебе! Друга своего нашел и спас.
Все еще улыбаясь, командир поднял лицо Риккардо и заглянул тому в глаза. Улыбка мгновенно исчезла, лицо атамана исказилось в ужасе.
— Бег-и-и-и! — дико заорал Паук, но было уже слишком поздно.
Наплыв стены пошевелился и внезапно превратился в настоящее чудовище. Мелькнула огромная лапа, в свете люмосов и масленых факелов тускло блеснули серпы когтей... Рассеченный наискось на несколько частей Род упал на пол пещеры бесформенной, хлюпающей кровью грудой плоти.
Вий, Топор и Смерч только поднимали палочки, как дракон резко повернул в их сторону голову и плюнул небольшим комочком пламени. Трое магов бросились в сторону, вот только Топор не успел. С диким воем объятая огнем фигура упала на каменный пол корчиться в дикой муке.
— Авада Кедавра, — бросил в ту сторону непростительное заклинание Паук, и крик затих.
Тем временем, остальные маги начали со всех сторон обстреливать хозяина логова. В ход шли все подряд заклинания, от простейшего Диффиндо и Вербейра Сангвинум (от меня) до Бомбард и Авад от моих старших товарищей. Вот только все они лишь безрезультатно разбивались о шкуру монстра. Если у того молодого дракона тело было заковано в чешую-кольчугу, то этот матерый убийца был облачен в настоящую кирасу. Впрочем, Авады дракону явно не нравились. Неуловимое глазом сокращение мышц хвоста, и Смерч, как бабочка на булавку в коллекции аккуратного энтомолога, надет на толстые и длинные шипы. Небрежное движение дракона, и кровавым пятном безжизненные ошметки плоти того, кто секунду назад был живым, сильным и опытным магом, расплескиваются по дальней стене.
Маги рассредоточились по периметру пещеры и продолжили обстрел заклинаниями и попытки блокировать конечности дракона. Я же, видя, что мои магические усилия совершенно бессмысленны, от безысходности стал просто швыряться в дракона всем тем, что мне попадалось под руку. Было это, конечно, даже не слону дробина, а вообще — пыль. Впрочем, внимание к себе я все же привлек, когда какой-то железкой метко попал прямо в глаз повернувшего голову дракона. Конечно, не выбил и даже не поцарапал, однако дракон мою попытку оценил по достоинству. Оценка выразилась во взмахе задней лапой и полетевшей в мою сторону кучи всякого мусора. Пришло время рвануть в сторону и рыбкой скользнуть по камням, спасаясь от опасности быть придавленным обломками какой-то искореженной танкетки. Мои ребра такого маневра совсем не одобрили и ответили грустным хрустом и резкой болью. Но пока было совершенно не до них.
Морщась, я поднялся на ноги. Наши дела были совсем плохи. Да, за последнюю минуту дракону не удалось убить кого-нибудь еще, но наша команда и так уже была почти ополовинена. И, что самое печальное, никаких улучшений ситуации не предвиделось. Ограниченные размеры логова не давали возможности разорвать дистанцию, чтобы уменьшить интенсивность перемещений. Так что рано или поздно маги, выкладывающиеся сейчас по полной, но без особого результата, устанут и станут совершать ошибки. А хозяин пещеры не даст возможности совершить больше одной. Если я что-нибудь не придумаю, то все именно так и произойдет. Но что я могу? Что я еще умею? Разве что, попробовать это? Терять-то мне все равно нечего!
Как там учил меня Локхарт? Представить, как что-то очень мягкое и нежное прикасается к поверхности мозга цели, иначе можно повредить... Так именно то, что мне сейчас и нужно! Вообразив себе, как я огромной карщеткой раздираю извилины, плотно уложенные в этом огромном черепе, я поднял правую руку с полочкой в сторону дракона и проговорил:
— Обливиэйт.
Нет. Дракон не упал сразу же и не умер, забыв все, даже как дышать, как те неудачливые мыши, на которых Локхарт мне показывал воздействие Обливиэйта максимальной силы. Магическая сопротивляемость в том числе действовала и на ментальную магию. Но дракон отчетливо на мгновение замер! Пусть всего на мгновение, но замер! И струю пламени он выпустил чуть левее от отбегающего вправо Паука, чем делал раньше.
— Молодец, Чужой! — мгновенно все понял Паук. — Сколько сможешь, столько держи его на стирании! — Вий! Комар! Давайте! Люмос! Обливиэйт! — атаман поддержал мое давление на мозги дракона, одновременно отвлекая его внимание на себя.
— Люмос! Обливиэйт! — поддержал с другой стороны Ксендз.
Тем временем Вий и Комар сели рядом друг с другом на колени и начали что-то очень быстро чертить прямо на камнях кровью из прокушенных пальцев. Отвечая на их действия, вокруг стали сгущаться тени, принимая вид какой-то пока еще не определяемой мной фигуры. Впрочем, дракон, как бы по его мозгам мы не топтались, не дал закончить ритуал. Чудовище плюнуло на сохранность своего логова, глубоко вздохнуло и выпустило из поворачивающейся головы просто гигантскую струю пламени. И занятые ритуалом маги заметили ее слишком поздно. Комар успел аппарировать, а Вий так и остался там, где рисовал рунную схему. Остался, в виде горстки праха на камнях.
— Это полная жопа, Паук, — сказал Комар. Пока Ксендз отвлекал внимание дракона с противоположной стороны, около нас с Навахой собрались последние оставшиеся в живых маги.
— Ага. Валим, короче. Бери другого пацана. Я предупрежу ляха.
Меня крепко схватили, прижали к телу взрослого мага, и с мерзким ощущением в животе мы аппарировали... в ближайшую стену.
— Черт! Откуда здесь барьер? — встал с пола упавший Паук.
— Пиздец! Тогда, только через лаз, — сказал заметно уставший Комар.
— Да. Комар, хватай Наваху и к выходу! Мы прикроем. А ты что встал? — со всей дури мне в задницу прилетел пинок Паука. — Беги, дурак!
Пока атаман и Ксендз, стоявшие в противоположных концах пещеры раздергивали на себя внимание дракона, мы втроем побежали к лазу из драконьего логова. Вскоре мы оказались вначале туннеля.
— Ксендз! — аппарировал к нам атаман. — Отвлеки! Туда разверни! Пять секунд! Потом ко входу. Аппарации наружу нет.
Десять метров. Много это или мало? Когда как и кому как. По коридору я бежал предпоследним, а наружу выбежал последним. Последнее, что увидел в своей жизни аппарировавший ко мне за спину к началу туннеля Ксендз, это надвигающийся на него яркий фронт драконьего пламени.
Досталось и мне, хоть и краем. Выскочив из лаза, я резко бросился вбок, но споткнулся и упал на спину. Рефлекторно я заслонил лицо руками, поэтому отделался всего лишь сильным ожогом живота, рук и ног от легкой встречи по касательной с раскаленным от струи пламени из живого огнемета воздухом. Но на адреналине я этого не почувствовал, пытаясь отползти подальше от входа. Рядом со мной с аппарационным хлопком появился Комар, схватил меня за обгорелые руки и в следующее мгновение мы оказались внутри защитного периметра нашего лагеря. Дальнейшие события я смог наблюдать, как это говорится, прямо из партера.
Небольшой бархан, под которым был скрыт вход в огромную подземную полость, как будто взорвался изнутри. Дракон решил последовать за нами и при этом не заморачиваться излишней маскировкой.
— А-а-а х-хе-ер-р-р-р тебе! — закричал-зарычал Паук. — Не уйдешь тогда!
Атаман разрывает на шее ворот своей рубахи и сдергивает с шеи амулет в виде восьмиконечной звезды. Сжимает, что-то шепчет и бросает его подальше от себя за спину. Тем временем вылезший дракон заметил труп своего меньшего собрата и очень громко зарычал. На знаю, была ли это его подруга или ребенок, вот только судя по тому, с какой целеустремленностью к нам рванул, он был очень рассержен. Только сейчас, когда этот монстр вылез наружу, я смог определить его ориентировочные размеры. На глаз он был этак раз в пять больше первого дракона. По каждому из измерений. И намного брутальнее и злее.
Только нас было уже не четверо. На аварийный маяк, который каждый гильдейский атаман носит с собой как средство последнего шанса, появилась первая восьмерка подкрепления. С полу взгляда оценив мощь противника, командир восьмерки покричал только:
— Ватафак! — и тоже сдернул с шеи аварийный маяк.
Вскоре вся окружающая пустыня была усеяна аварийными маяками, на которые аппарировали новые и новые охотники. Добыча ожидалась знатной. Дракон немного попятился назад и прижался к песку, как готовящийся к прыжку тигр. Воспользовавшись паузой, капитаны собрались у нас в лагере.
— Паук, — успел представиться по-английски наш атаман, как его засыпали вопросами и восклицаниями.
— Повезло тебе, такого зверя найти!
— Сколько погибло?
— На кого ловил? Скажи мне его позывной!
— Что будем делать?
— Доля за помощь стандартная?
— В логове были?
— Откуда второй дракон?
— Так! Тихо! — замахал руками Паук. — Чужой. Расскажи про Обливиэйт.
Я в двух словах рассказал, что из-за того, что владею слишком малым количеством магических заклинаний, просто стал по очереди пробовать все подряд.
— Обливиэйт. Он его не пробивает, кха-кха. Но мгновение-другое последние забыть... Затормозить... — видя, как я все больше и больше морщусь и хриплю, кто-то сердобольный кинул мне флакончик с болеутоляющим.
— Хм. Интересное решение.
— Интересная наживка тебе попалась, Паук!
— Парень! В следующий год — айда с нами! Долю двойную дам!
— Соберите в круг лучших менталистов, быть может, вообще ему сотрем память?
— Не получится. Такой старый дракон наверняка вообще слабо восприимчив к прямым атакам магией. Как только удалось хоть чуть-чуть продавить его? Видимо, с близи, почти в упор били...
Но ни собрать ритуальный усилительный магический круг, ни даже договорить капитаны уже не успели. Пауза в битве, которую взял гигантский убийца на оценку ситуации, вышла, и он решил показать магам, что делить шкуру неубитого дракона не менее плохая примета, чем точно так же поступать в отношении медведя.
Маги ошиблись, посчитав сто метров до дракона относительно безопасной дистанцией. Как оказалось, у этого вида драконов все же были крылья, до этого хорошо спрятанные, плотно прижавшись к телу. Пусть с их помощью этот колосс летать не мог, однако совершать длинные прыжки, как кузнечик, вполне.
Прыжок! И вот Пустынный Дракон-Охотник приземляется прямо в самую крупную группу магов. Во все стороны прыснули выжившие счастливчики и куски тел тех, кому повезло гораздо меньше. Потоптавшись на месте, дракон превратил остатки тел магов в песчано-кровавую кашу и совершил еще один прыжок, теперь в сторону нашей базы.
Приземлившись, монстр нанес чудовищно сильный удар хвостом по только что телепортировавшейся восьмерке магов-охотников, превратив тех в кровавую взвесь. Одновременно с этим крыло совершило полуоборот вокруг его тела и подобно огромному, обратно изогнутому серпу, понеслось параллельно поверхности пустыни на уровне человеческой груди. Скорость и мощь удара была такова, что оторванные верхние половины тел стоявших близко магов улетели далеко в пустыню, а нижние — остались еще некоторое время стоять в виде устрашающих скульптур, приводя в смятение магов, с каждым мгновением все больше и больше слабеющих духом.
Третий прыжок пришелся практически вплотную к нам. Попавшие под горизонтальный удар лапой маги разлетаются кровавыми брызгами по пустыне, а дракон наносит еще один хвостом. Он пришелся по невидимому артефактному куполу, защищавшему всех стоящих внутри охраняемого периметра. Артефакты выдержали, но больше на них можно было не надеяться, так как даже слабые признаки щита, такие как защита от жаркого пустынного ветра, исчезли.
