— Кто он? — деловито спросил Тибольд. Он знал девушку достаточно хорошо, чтобы понимать, что та не будет паниковать без причины.
— Бандит, — облизав губы, ответила Елизавета. — У него все местные бандиты под колпаком. Он заправляет борделями, уличными бандами и много чем ещё. В том числе и игральными домами, где много лет назад мой отец проиграл меня ему в карты.
— Ты... — замялся мужчина, не зная, как спросить была ли Лиза любовницей Флавио, но девушка и так его поняла:
— Нет, — покачала она головой. — Я уехала из города намного раньше, а до Хилэри руки Делано не дотянулись.
Тибольд нахмурился, затем попробовал развеять страхи Елизаветы:
— Послушай, я понимаю, что для Мацуи этот Флавио должно быть бандит с большой буквы. Но Седрик принц. Во-первых, он не должен позволять вот так оскорблять себя в собственном доме. Во-вторых, должен избавляться от таких преступных элементов...
— Услышь меня, Тибольд, — Елизавета взяла его за руку. — Седрику не нужно сейчас выступать против Делано! Даже гильдия не справилась с ним! А у Седрика нет ни соответствующего оружия, ни союзников... ему нельзя распыляться ещё и на Делано!
Леброн молчал. Он услышал то, что девушка не рискнула произнести вслух. БУРЕВЕСНИК не может сейчас распыляться и бороться с этими бандами. И рискует сейчас тоже не столько Седрик, сколько Буревесник.
— Знаешь что, Елизавета, — он задумчиво потер подбородок. — Иди сейчас наверх и приведи себя в порядок. Выброси это платье и переоденься во что-нибудь другое. Не бойся вопросов от Седрика. Я разберусь.
— Спасибо, — прошептала Елизавета, обнимая Тибольда.
— Да на здоровье, — вздохнул Леброн, больше всего на свете желающий набить кому-то морду. Это просто. Тут не нужно думать над стратегией или над последствиями. В такие моменты он был рад, что больше не является главой движения сопротивления. Меньше голова болит.
— А как же охрана? — спохватилась Лиза, только сейчас вспомнившая про них и удивившаяся, что они не прибежали на шум мечей.
— Они стоят при входе, — отмахнулся Леброн. — Им туда ничего не было слышно. Ну, все, хватит думать. Вставай и иди. А я пойду к Седрику, пока он не разволновался и не пошел нас искать.
Когда Елизавета через час снова вышла к гостям, ничего кроме нового платья не говорило о том, что с нею что-то произошло. Как и обещал Леброн, Седрик не стал задавать вопросов и чему-то удивляться. Он встал, при её появлении и помог ей сесть.
В тот момент ни Седрик, ни Елизавета, ни Леброн не обратили внимания на то, что двое из их гостей уже покинули дворец.
* * *
**
Дверь кареты распахнулась, и в неё впрыгнул запыхавшийся мужчина.
— Гони! — велел он кучеру и тот послушно ударил хлыстом по крупу лошади. С легким толчком карета пришла в движение.
Он посмотрел на сидящую рядом рыжеволосую красавицу и тонко усмехнулся:
— Смотрю, тебе не повезло.
— Тебе, судя по всему, повезло не больше моего, — холодно отчеканила Винченца. И немного помолчав, добавила: — Но я этого так не оставлю. Ни один мужчина не может пренебречь мною, обозвать меня шлюхой и спокойно жить дальше.
— Я в деле, — усмехнулся Флавио.
— Из-за неё? — зло прошипела Винченца. — Да что вам всем свет клином на ней сошелся?! Я красивее неё! Я могу доставить мужчине такое удовольствие, что он навечно останется моим рабом.
— Ты не понимаешь, — улыбнулся мужчина. — Она... чистенькая. К такому хочется касаться, от этого не устанешь.
— Чистенькая? — удивилась Винченца. — Как ты можешь её так называть. Принц её имеет, как захочет. Какая она после этого чистенькая?
Флавио покачал головой:
— Винченца, Винченца, Винченца. Ты вот начала раздвигать ноги для мужчины только в браке. И посмотри на себя — настоящая шлюшка, безнравственная и порочная. И не важно, что у тебя сохранилось доброе имя. А вот она... Даже теперь в ней осталось достоинство, чистота, изящество. Она леди во всем. Я хочу её, Винченца. Малышка Лизи — моя. А с принцем делай что хочешь. А пока...
Мужчина наклонился и, крепко взявшись за декоративную шнуровку на корсете рыжеволосой красавицы, потянул её на себя, усаживая у себя на коленях, и запуская руки ей под юбку, чтобы убедиться, что она осталась верна себе и не надела нижнего белья. Удовлетворенная улыбка коснулась его губ, когда Флавио закончил:
— Ехать нам ещё долго, а я хочу расслабиться.
— Думаешь, я тебе позволю, после всего, что ты мне сказал? — прошипела Винченца, резко схватив любовника за руки.
Тот улыбнулся:
— В этом разница между вами, — он наклонился и впился в губы красотки жарким поцелуем, разжигающим в крови костер, и остановился только тогда, когда почувствовал, как руки Винченцы отпустив его, поднялись вверх, и тонкие пальчики заблудились в его волосах. Она притягивала его к себе, отдаваясь поцелую пылко, со страстью, на которую её маленькое тело казалось было неспособно. Флавио оторвался от сладких губ, только чтобы сказать: — В этом разница. Ты ищешь для себя удовольствий, и плевать на гордость. А для неё любовь и секс неделимы.
И снова впился в опухшие от поцелуев губы, заглушая очередные протесты, одновременно переворачивая Винченцу и укладывая на сиденье.
Глава 18
Для того чтобы сделать внешность человека неузнаваемой, нужно на самом деле не так много, как представляется простому человеку: изменить цвет волос, сбрить/отрастить усы, изменить прическу и другие "нехитрые хитрости". Герцог Александр Патио не располагал временем, чтобы отращивать усы или менять прическу. Поэтому использовал парик и накладные усы. Цвет волос при этом изменился — парик был сделан из седых волос, как и усы. А чтобы усилить сходство с пожилым человеком, один из людей короля Абрахама воспользовавшись сложным гримом, нарисовал ему мешки под глазами, морщины и с помощью специальных накладок из незнакомого Алексу материала сделал складки в уголке рта и в уголках глаз. Несколько часов работы этого умельца и когда молодой герцог посмотрел в зеркало — сам себя не узнал. Вместо молодого сильного, пышущего жизнью мужчины на него смотрел утомленный и изможденный старик. Умелец также посоветовал Алексу для усиления эффекта горбиться и двигаться медленнее, как будто ему к рукам привязали мешки с камешками.
Грим не был идеальным и мог продержаться не больше суток. Поэтому его наносили в одном из приграничных городов. Да Алексу и не требовалось пребывать в образе богатого старика дольше суток. Весь этот маскарад нужен был только для того, чтобы преодолеть границу между Гатридой и Малероссой. Алекс был уверен, что если бы он попытался вернуться в страну под своими документами, его в лучшем случае просто развернули бы назад, а в худшем... в худшем его тело никогда бы не нашли, а если бы и нашли, то точно не догадались бы, что эти останки принадлежат одному человеку.
Несмотря на хорошую маскировку, как у него, так и у посланных с ним верных Абрахаму людей (они изображали охрану богатого старика), оставался большой риск быть разоблаченным. Но Алексу было все равно. Он лучше попробует и попытка провалиться, чем всю жизнь будет сожалеть о том, что так и не поехал. Да и что это будет за жизнь без Боадикеи? Просто существование.
Мысли о Боадикее не покидали Алекса не на мгновение. Он постоянно порывался отправиться в Малероссу, чтобы спасти её из лап тирана и самодура Закери. Но его и принца Лиама останавливали от активных действий угроза убить Боадикею. Все изменилось внезапно, после письма принца Седрика и известия о скорой свадьбе. Молодые люди были настроены не допустить её, любой ценой. И младший из принцев Абиатти придумал хитрый план по освобождению Боадикеи. Всего плана Алекс не знал, что было вполне разумно. Если он попадется на границе — то не сможет ничего рассказать даже под пытками и у братьев будет ещё одна попытка.
Видимо, боги видели несправедливость, творимую Закери, и поэтому благоволили к Алексу: проблем на границе не возникло, как и по дороге к Хилэри. Патрули, конечно, останавливали их с завидным постоянством, но грим и качественно выполненные фальшивые документы не подвели. Да никто и не присматривался как следует к его документам. Искали не старика, а молодого юношу, поэтому больше проверяли его сопровождающих.
Как не хотелось Алексу сразу броситься к возлюбленной на выручку, молодой человек, по прибытии в Хилэри первым делом отправился не к ней, а в место, которое считал вторым домом, к тому, кого считал вторым отцом.
Купеческий дом как всегда напоминал муравейник: кто-то что-то покупал, кто-то что-то продавал. Единственное, что изменилось — Алекс сейчас не мог просто войти на территорию. Маскировка ещё держалась, поэтому стража его бы не пропустила, а раскрывать свое инкогнито было бы как минимум глупо.
Немного подумав, он подошел к стражнику и сказал, пародируя старческий голос:
— Милейший, зови начальство! Сам князь де Морт будет вступать в вашу богадельню!
Солдат кивнул и быстрым шагом направился в кабинет к господину Гастену. Теперь оставалось надеяться, что тот будет на месте. Он сразу поймет, что к чему. Князем де Мортом в свое время представлялся удалой пират Валентино Патио. А если на месте будет кто-то из подчиненных, придется ломать комедию, чтобы его позвали. Актер из Алекса так себе, поэтому была большая вероятность, что его могут или разоблачить, или он переиграет, и его просто выгонят.
Но боги и в этот раз были к нему благосклонны.
Не прошло и десяти минут, как Гастен в сопровождении солдата быстрым шагом спустился вниз и радостно поприветствовал Алекса:
— Князь! Вы не поверите, как же я рад видеть вас здесь, в гильдии. Я очень ждал вашего возвращения! Все ждали!
— А как я рад, — ответил он, не забывая оставаться в образе. — Может, побеседуем в более приватной обстановке?
Гастен понятливо кивнул и, не говоря ни слова, проводил Алекса за собой в кабинет. Уже там, закрыв дверь, Эдмунд сердечно обнял его:
— Как я рад, что ты добрался сюда живым, мальчик! Ты понятия не имеешь, как рисковал! У солдат есть неофициальный приказ убить тебя на месте, если тебя увидят на территории Малероссы.
— Я вернулся за Боадикеей, — ответил Алекс, отстранившись, и решительно глядя Эдмунду в глаза.
— Я и не ждал другого, — вздохнул Гастен, отходя к столу и садясь в свое кресло. — Ты же сын своего отца. Хотя иногда мне очень хотелось бы, чтобы ты был меньше настоящим мужчиной, чем есть.
Купец достал из нижнего ящика стола графин с янтарной жидкостью и один бокал. Он налил сначала гостю, дождался, пока тот выпьет, и затем налил себе. Только после того, как выпивка приятным теплом растеклась по телу, Гастен сказал:
— Ну, что ж, садись. Сейчас придумаем, как спасать твою невесту. Время для этого, кстати сказать, было подобранно просто идеально: король покинул столицу, королева вся в делах, у неё все из рук валится, ей не до дочери. Даже Оскар и тот завален делами по макушку.
Алекс улыбнулся:
— Это все Седрик. Не знаю как, но это Седрик.
Гастен покачал головой:
— М-да, не того принца Оскар решил короновать, ох, не того. Ну, да ладно, боги с ними.
Мужчина достал и другого ящика большой свиток и, положив на стол развернул. Чтобы бумага не скручивалась, и было удобно смотреть, он на все четыре угла что-нибудь поставил: чернильницу, графин, бокал и связку ключей. Алекс заинтересованно посмотрел на разложенный перед ним пергамент. Это была карта Охотничьего домика с пометками, где стоит стража и когда она сменяется.
Александр поднял на Эдмунда изумленный взгляд:
— Откуда это у тебя?
— Мои люди доставляют туда различные продукты, — пояснил Гастен. — Постепенно составили эту карту.
— Но для такой работы нужна не одна неделя! — воскликнул Алекс, рассматривая все пометки.
— Три месяца и четыре недели, если быть точным, — усмехнулся Эдмунд и когда молодой человек снова поднял на него изумленные глаза, предугадал его вопрос и пояснил: — Я надеялся, что твой разум возобладает над горячим сердцем, и ты не сунешься в Хилэри. В то же время, я понимал, что ты сын своего отца, и не отступишься. Поэтому начал собирать данные, как только узнал, где держат графиню Монтефиор. Знал, что тебе это пригодиться.
Его лицо вдруг стало мрачным. Он обошел стол и, подойдя к Алексу положил руку ему на плечо:
— Я тебе сейчас что-то скажу, но ты должен пообещать мне, что сейчас не будешь на это реагировать.
— Что такое? — мгновенно напрягся Алекс.
— Твоя невеста... — Гастен не знал, какие слова будут здесь более подходящими, поэтому попробовал сказать деликатно: — Она... ей плохо жилось все это время. Как мне донесли — его величество так и не простил леди Монтефиор за чувства к тебе...
— Что ты хочешь этим сказать? — побледнел Алекс.
Эдмунд вздохнул. Простые слова, а сказать их очень трудно. И все же он должен был. Лучше пусть мальчик будет готов к тому, что увидит. Это убережет его от глупостей в самый неподходящий момент:
— Его величество крайне не сдержан по отношению к леди, и часто вымещает на ней зло. Из-за того, что в последний раз он избыл её слишком сильно, перенесли свадьбу...
Алекс не дослушал. Молодой человек вскочил на ноги, схватил первое, что попалось под руки, и швырнул об стену. Графин с шумом разлетелся на тысячи мелких осколков.
В кабинет тут же ворвалась стража, с оружием наголо.
— Все в порядке, — сказал им Гастен, и обратился к Алексу, надеясь, что сможет до него достучаться: — Князь, я понимаю, вы расстроены. Но поймите, главное, не то, что случилось, главное, что скоро у вас будет возможность забрать то, что вы так хотите.
Стража тут же спрятала оружие и так тихо, как могла, покинула кабинет. Не то, чтобы каждый, кто входит в этот кабинет от злости разбивал графины об стену, но случалось и такое, случались и стулья, выброшенные в окно, и статуи которыми бросались по Гастену, и статуи которыми МЕТКО бросались по Гастену. И дальше было два варианта развития событий: либо владелец кабинета приказывал выставить разошедшегося гостя, либо, если сотрудничество было выгодным, уходила стража. Это раз для них не выглядел ничем особенным.
Как только за ними закрылась дверь, Эдмунд взял Алекса и хорошенько тряхнул за плечи:
— Знаю, ты хочешь отомстить Закери, и я уверен, судьба даст тебе такую возможность. Но сейчас ты должен думать о другом — твоя невеста там, одна и беззащитна. Включи мозги, придумай, как её освободить и увезти в безопасное место. Уже потом будешь про месть.
— Ты прав, — глухо отозвался Алекс и первым сел в кресло. — Я спасу Боадикею, а потом отомщу.
— Молодец, — облегченно вздохнул Гастен и, обойдя свой стол, сел в кресло напротив. Затем взял свой усыпанный драгоценностями кинжал и положил его на место графина. И только после этого начал рассказывать Алексу о планировке дома и расположении стражи. Собственно, план, как вытащить девушку из этой защищенной мини-крепости, созрел у него в голове давно. Но сейчас ему нужно было чем-то занять мысли Алекса, чтобы тот наделал глупостей во имя любви и чести.
