— Как они вам показались, вы общались с простыми людьми?
— Абсолютное бесправие, от партийных и исполнительных чиновников всех уровней и их беспардонности устали все. Самое ужасное положение — в глубинке. Старики, и большей частью старушки, влачат нищенское существование.
— А о нынешних что говорят, о Горбачёве?
— Добра не ждут и не надеются.
— Почему?
— Столько лет в бесправии. Нет уже в народе простом веры в справедливость. Только вот если пришедший станет лицом к ним, и начнутся реальные перемены, но это не Горбачёв.
— Ему не верят!?
— Считают очередным болтуном. Он имеет больше поддержки в мире, чем в своём собственном народе.
— Бедная страна, бедный народ. Великое проклятие упало на них
— Положение очень плохое. Хоть и стараются выглядеть бодрыми новые лидеры, боюсь, что беда ещё усугубится.
— В чём причина?
— В разоружении. Их комплекс — это 80% специализированных на выпуск военной техники предприятий. Если пойдут развитые государства на предлагаемое Горбачёвым разоружение, у них случится обвал, остановятся заводы, безработица добьёт экономику.
— Безрадостная картина. А война?
— Сейчас об этой войне знают все люди. Слишком велики потери, их не скрыть. Есть вроде бы желание её завершить, но как это сделать?
— Проще было начать, уходить очень непросто. Британия тоже там потеряла тысячи своих сынов.
— Тётушка, я не слишком расточаю ваше время?
— Ещё минут десять у нас есть. Как вам Британия?
— Вот который раз приезжаю и ничего не меняется. Всё спокойно, размеренно, приятно глазу. При таком премьер-министре грех жаловаться.
— Маргарет прекрасно себя зарекомендовала на посту. В этом нам повезло, как никому, только вот война чуть омрачила да забастовки шахтёров. Но в остальном — молодец.
— Если позволите, скажу, что это женщина столетия как политический деятель.
— А вы, мой мальчик, разборчивы не по годам.
— Со стороны видней.
Королева встала. Подошёл конец аудиенции.
— Прошу, мальчик мой, уведомлять меня о своих приездах в Лондон. До свидания.
— Тётушка, благодарю вас за честь повидать Ваше Высочество,— Сашка поцеловал протянутую руку.— До свидания.
На выходе его встретил Джон. Они проследовали молча обратным путём. Сашка сказал:
— Благодарю вас, сэр Джон. Не знаю, какое впечатление от встречи у Королевы, но, по-моему, не самое плохое.
— Как решились вопросы?
— По наследству всё уладилось. Её Величество согласилась с моими доводами.
— Что ж, сэр Александр. Теперь, когда вы представлены Королеве, вы можете оформить себе британский паспорт.
— Вы считаете, сэр, что это необходимо сделать?
— Это вас ни к чему не обяжет, но получение его останется в тайне, я испрошу через брата. Мой долг помочь вам в этом. Жизнь может преподнести любые сюрпризы.
— Если вы готовы помочь мне в этом, я буду премного обязан. Подданство Её Величества даёт мне определённые гарантии, и грех ими не воспользоваться. Что я могу в свою очередь сделать для вас? Вы приняли во мне участие и, как джентльмен, я готов, если это в моих силах, оказать вам услугу.
— Если позволите, я хотел бы с вами переговорить по очень серьёзному поводу. Вы знаете, какой я занимаю пост?
— Да, сэр Джон.
— Сейчас у нас обсуждается вопрос о предоставлении кредитов Советскому Союзу. Им необходимы средства. Знаю, что вы имеете с ними определённые дела. Что вы можете посоветовать?
— Какова сумма?
— Пять миллиардов долларов.
— Десять годовых. Долгосрочный. По секретному протоколу.
— От вас ничего не скрыть.
— Просто я знаю, сколько им не хватает, и где они могут испросить. Какую сумму может позволить Британия без возвращения?
— Это так серьёзно?
— Вполне, сэр Джон. В ближайшие пятьдесят лет обратно вы их не получите. Там начинается необратимый процесс, всё покатится под горку. Вам скажу по секрету, зная ваше слово. Своё дело оттуда я уже вывел. Сейчас только покупаю необходимое, не более. Если целевой, под проект, речи быть не может. А ни под что? Сэр Джон, вы же финансист, а хотите в очевидном дать себя надуть. Президента его собственный народ за это разоружение так поблагодарит, он и рад не будет, что родился.
— У вас что, простые люди против?
— У меня нет,— и Сашка замолчал.
Джон понял, что дал маху, и Сашка это засёк, перестав говорить.
— Кажется, вы меня поймали,— начал Джон после паузы.
— Нет, сэр Джон. Вы себя поймали.
— Непрофессиональная неаккуратность.
— Оправдываться вам незачем. Значит, вы им поверили, несмотря на мои бумаги.
— Сэр Александр, сомнения у меня есть. Правда.
— А по кредиту спрашивали зачем?
— Этот вопрос действительно обсуждается. Хотел проверить вас.
— Совпало?
— Наоборот.
— Хорошо, сэр Джон. Вам сказали, что я подставное лицо в фирме, но на самом деле секретный агент КГБ.
— Да. И оттуда ваш капитал.
— Мой капитал можно пощупать. Приезжайте в мой банк, если встреча с Пирсом не будет для вас неприятной, и я дам ему разрешение показать вам, откуда что пошло. Вы в банковском деле специалист, поймёте.
— И не побоитесь?
— Мне некого бояться. И тем более скрывать своё прошлое. Вот тем, кто вам это подсунул, надо бояться. Сильно. Я подпольно добывал в Советском Союзе золото. И говорю вам об этом откровенно. Там у вас есть друзья?
— Не совсем так.
— Я могу доказать вам, что ваша информация обо мне — липовая. Хотите? Через банк, само собой.
— Как?
— Что изменится, если я скажу вам, что я действительно русский?
— Теперь уже ничего.
— Вот видите. Я действительно русский. И что из этого?
— Значит, вы профессиональный разведчик.
— Сэр Джон! Не пугайте меня. У вас такие огромные связи. Вы бы хоть удосужились проверить. Нельзя же верить на слово первому встречному. Ах, да, вы же друзья. Тогда зачем вы потащили меня к Королеве, коль знали, что я из КГБ? Вдруг бы я её задушил. Вы рисковый человек.
— Вильям за вас поручился. Честью. Ему я поверил.
— Вас что, никогда не обманывали?
— Нет.
— Вильяму я тоже верю. Он дал вам слово, но более ничего не сказал.
— Вы правы. И это меня удивило. Несколько.
— У вас прекрасный брат. Я думал уже нет истинных джентльменов.
— Ему что-то угрожало?
— Да. Ваш друг..,— и Сашка выругался по-русски.
— Вы и вправду русский?!
— Знакомы с русской бранью?
— Приходилось слышать.
— Русский! Русский! Русские идут! Боитесь, а деньги хотите дать. Чего вы нас так боитесь? Мы немку в царицы ввели, не убоялись, а вы простого русского испугались.
— Да не испугался я вас вовсе.
— И правильно сделали. Я сам не знаю, кто я. Вы мою родословную прочли. Кем мне, скажите, быть?
— Кем угодно. Но русских там нет.
— Это вы напрасно. Моя мать русская, хоть и вписана баронессой. Хотите, скажу, кто в девичестве?
— Скажите.
— А вы будьте любезны, сэр, проверьте. Графиня Чернышова— Соболевская Евпраксинья Матвеевна. Ольденбург она от первого брака.
— Теперь обязательно проверю. У нас есть такие данные.
— Слава Богу, что хоть в этом я вас убедил. Ваш друг попал в беду. Только не скрывайте это. Ему грозит смертный приговор. Так?
— Да, это действительно так. Хоть я и не верю, что он мог это сделать.
— Он этого не делал. Ему подсунули. Найти кто — сейчас возможности нет. Скорее всего таксист, и его уже убрали. И вы скрываете ваши дружеские отношения. И помочь в этом деле не имеете возможности.
— Никакой.
— И я не имею. И КГБ тоже не поможет. И ваша хваленая Ми тоже. Торжествует закон.
— Плохой закон.
— Не нам судить, кто плохой: закон или подлец, давший указание подложить наркотик.
— Что вы можете предложить? Там подданных Короны уже шестерых казнили, включая двух женщин.
— Тут я ничего предложить не могу.
— Вот видите, как всё сложно. Скажите, там вообще у кого-нибудь влияние есть?
— В этом вопросе — нет. Там американцы пришвартовались, они может быть и смогли бы помочь, но не вам. Так думаю, что это их дело.
— И Вильям сказал тоже самое.
— Я доставлю вам вашего друга. Живым. Через неделю. Как плату за визит к Её Величеству, чтоб вы не подумали чёрт знает что. Как я это сделаю — моё дело. Вы же попросите, чтобы вам ваши органы дали данные, кто я. И правда, сэр Джон, будьте следующий раз осторожны с информацией от "друзей", так и инфаркт можно получить.
— А говорите — нет возможности.
— У меня нет. И пока не знаю, как это сделать. Вам слово даю, и выполню, и в срок.
— Значит, вы не русский.
— Русским владею. Это ещё не значит, что я русский, советский.
— Советский русский?
— Да.
— Советский англичанин,— произнёс Джон и задумался.— Парадокс,— и засмеялся.
— Ну наконец-то. Вас не то пугало.
— Вы знаете, сэр Александр, действительно от слова советский веет какой-то угрозой.
— Холодная война. Во вторую мировую были русские армии. Русские офицеры. В "холодной" войне поменялись акценты. Советская угроза. Советские ядерные ракеты.
— Это так. И потом, я знаком с русским князем Ростопчиным. Прекрасный человек. Раньше даже не думал об этом.
— Знаете, сэр Джон. Мне не хочется это всё ворошить, имею в виду ложь, которую обо мне распространяют. Здесь сошлись интересы. А другого средства в конкуренции у них нет.
— Значит, они просто пытаются вас опорочить?
— А вы как думаете? У них монополия трещит по швам. Они удавить меня готовы, не то что оклеветать, но боятся. Я им зубы показал, и они притихли, но избавиться от моего присутствия ищут возможности. У них связи, и на рынке они без малого тридцать лет, а я без году неделя, как заноза для них. Нормальной конкуренции им не выдержать — крах. Да и не этого они боятся, при банкротстве вскроются их сомнительные делишки, это уже большее зло для них.
— Теперь понятно.
— Им со мной договориться бы надо. Не могут. Не хотят. Гордые. При таком договоре они все вне игры, у меня на них компрометирующие улики. Я им дал возможность самим себя тянуть в пропасть, и они это делают хорошо. Сами себя измажут.
— Сэр Александр. Вы наркотиками не занимаетесь?
— Это общая боль для всех. Мой бизнес лежит вне этой сферы. Только производство. Есть ещё кое-что. Но не уголовное. Наркотиками я занимался косвенно. Подпольно финансировал их производство, давал кредиты под высокие проценты, но в моём легальном бизнесе эти средства не осели. На эти средства, заработанные на стороне, я покупаю оружие для тех, кто сам не имеет возможности приобрести, но нуждается. И это отнюдь не прокоммунистически настроенные группы.
— Вы создали информационный рынок.
— Да. Это дорого стоит. Целые состояния зависят от того, как правильно поступить. Моё бюро сейчас лидер, пока, правда, нелегальный. Но все легалы кормятся у меня, приходят всё больше и больше, все довольны качеством нашей работы. А за данные по Советскому Союзу готовы платить большие деньги, только дай точный прогноз, а он у меня есть. Мои аналитики ценнее любого политика, они от мелочей до крупных государственных изменений могут дать оценку. Генри Киссинджер со своими прогнозами по Союзу — карлик в сравнении с ними.
— Ваше агентство в Цюрихе?
— Хотите получить консультации?
— Если это возможно, я хотел бы послать своего человека.
— Пожалуйста. Цюрих. Юридическая фирма "Европа Гелакси". Присылайте. Я распоряжусь, чтобы вам подготовили данные. Мы ведь не всем даём правду, сами понимаете, не все в ней нуждаются. Работает круглосуточно, в здании страховой компании "Ликкеринг". Скоро отстроимся и переедем. Месяца через два.
— Вы серьёзно окопались.
— Обзавёлся. Слишком огромен риск в бизнесе. Без него нельзя, но лучше его исключить из начальной стадии, чем потом локти кусать.
— Сэр Александр, куда вас подвезти?
— За поворотом высадите. Вот вам номер моего радиотелефона. Позвоните, когда возвратится ваш друг. До свидания.
— У вас разве нет охраны?
— Зачем?
— А опасность?
— Привыкаешь ко всему. И к риску быть убитым тоже. Вам известны средства, кроме подземного бункера, дающие гарантии от нападения?
— Пожалуй, вы правы. До свидания.
Глава 10
Завершив дела в Англии, Сашка вернулся в Швейцарию. Вслед за ним приехал Эдвин Купер.
— Александр, Кириллов в Женеве. Прибыл с группой сотрудников комитета безопасности и прокурором, имеет ордер на твой арест, но к властям пока не обращался. Его люди ищут тебя.
— Хорошо, Эдвин. Там много наших ими занимается?
— Нет. Вольно ходят. Только в отелях их контролируем: когда уходят, когда приходят.
— Молодец. Фото сделали?
— Вот,— Эдвин подал пачку фотографий.
— Интересный состав. Хохмачи, развеселили.
— Как быть? Они все с липовыми документами. Кроме следователя по особо важным делам. Может, выдать их властям? Или в багажник — и вывезти в Италию?
— Дались они тебе. Пусть на Альпы поглазеют. Больше у них такой возможности не будет. А ордер на арест у кого и на чьё имя?
— Ордер у Кириллова на имя Крестовского.
— Они считают, что могут меня взять под чужим именем?
— Ещё какую-то гадость имеют. Что-то вроде психотропа.
— Тогда сгребай всех в фургон, кроме следователя, а этого субчика, Кириллова, возьмите отдельно. Привезёшь на границу сам, там меня дождёшься, а остальных перебрось и документы отними, пусть до консульства в Милане пешком топают.
— Десять часов надо на операцию.
— Не торопись. Берите их по одному. Проверяй, что предпримут, по каким каналам, поиграй с ними в кошки-мышки.
— Дня на три растянуть?
— Да. И посла Советского Союза держи в поле зрения и второго секретаря посольства. Возьми под наблюдение их резидентов. Обеспечь, чтобы их случайно не провалили, при угрозе какой — вытяни. У них на хвосте висят службы западные, не дай им воспользоваться шумом.
— Я здесь ребят добавил, двоих. Злые, на всё могут пойти.
— Кого прислал?
— Бена и Стаффи. Стрелки.
