Пока Юрка соображал, на что первое ответить, запросов прибавилось.
— Баб много? Страшные? Татарки? Высокие? Блондинки есть? — стрелял вопросами спортсмен и одновременно застёгивал куртку.
Как прапорщик не торопился, но сержант из ВПБГ не зря носил значок мастера спорта на правом накладном кармане куртки. Ходили слухи, что его дрючил в Пянджском ПУЦ под Малюкли сам Чёрный Полковник — легенда погранвойск и страх божий для духов в Афганистане. Тогда воины ислама даже нос высунуть в пятидесятикилометровую зону ответственности мангрупп вдоль границы боялись. У черного полковника был крутой нрав, абсолютная звериная интуиция и беспощадная рука. Свидетелей — группа полковника никогда не оставляла в живых. В ночной рукопашке защитники ислама крошились, как бумажные макивары строенным лезвием меча самурая. Просто был вечером кишлак, а последующим утром в нём уже никто не жил. Вообще никто. А нех стволы направлять в сторону советской границы. Чему мог научить мастера спорта ниндзя от КГБ — можно было только догадываться. Но по тому как исполнялись распоряжения недоделанного офицером пограничного спортсмена все понимали — если что не по его, то убьёт, и даже не заметит. Причём походя, между делом и не отстраняясь от основного действия. Вот только Федю сержант любил, прощал выходки, лупил не сильно и терпел глупости, как король сносит откровения дорогого сердцу и душе шута при дворе. Зато своих прямых подчинённых гонял, как кот придушенную мышь. Приказания исполнялись подчинёнными не просто бегом, а ускоренной молниеносной скачкой сверхгалопом, сломя голову и не жалея ни себя, ни других вокруг. Только одна незадача — на всём скаку выполнения распоряжений доморощенный убийца требовал думать, повторяя как догму: "Не смей думать выполняя приказ, и не смей не думать выполняя приказ" — странная взаимоисключающая фраза несла какой-то понятный только его подчинённым смысл от которого они тащились, как наркоши от дозы. Люди замка отсеялись в жестоком отборе и с собой он взял самых-самых несгибаемых, выносливых и быстрых, как искусственный спутник земли. Во многом это не раз выручало маленькую группу погранвойск в ситуациях, когда надо было действовать решительно и быстро. А тут бабы!?
Спортсмены они ребята крепкие и тестостерона у них в организме раз в десять больше, чем у обычного мужика. Поэтому магическое Федино повествование из трёх фраз, сопоставленное с его дебильным видом и интонациями, мгновенно подняли забытого зверя в душе командира ВПБГ в охотничью стойку. Весь вид Юрки говорил о том, что он не врёт. И прибёг с новостью только потому, что счастье и радость общения с созерцанием хотел поделить вместе со всеми, а не быть единоличным обладателем первого контакта с иноземными пришелицами. Как оказалось дядя Федя имел и другие вполне логичные и правильные объяснения своего поведения, начиная от выполнения инструкции, устава КС и приказа, и заканчивая обыкновенной осторожностью.
Старший сержант оказался быстрее Грязнова. Виктор Иванович ещё засовывал круглые пластиковые загогулины с серпом, молотом и звёздочкой в петли, а 'замок' уже тянул к себе оружие и тактическую разгрузку, совмещённую с импортным бронежилетом. Одевался сержант автоматически, не глядя — на ощупь. Привык это делать в кромешной тьме при тревожном подъёме.
Слоны-то оказались не слонами вовсе, а кое-чем похлеще. Было из-за чего рвать задницу втихаря старшему сержанту. Взвод привык работать по примеру. Через тридцать секунд, без всякой команды, личный состав
ПЗ "Крепость" без шума, тихо поднялась в ружьё, чтоб не будить спящего Зубова и сержант двинул к зубцам верхней башни, чтоб лицезреть таинственных посетительниц отвоёванного у татар жизненного пространства вокруг речки. И там было таки на что посмотреть.
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
Народ, науськаный Федиными фразами, облепил верхнюю кромку башни. Распахнул глаза и ...ничего под горой не обнаружил.
Старшина вопросительно глянул на Юрку. Новоприсвоенный сержант понял, что за враньё, поднятие со сна раньше времени и неудачную шутку могут побить. Чуть припугнулся и ткнул рукой в сторону, куда утекала Золотинка от подножия горы.
Река делала поворот, огибая лесок, укрепившийся на правом берегу. За массивом примерно в километре от запруды, перегородившей реку, светлел длинный песчаный пляж, уходящий вдоль леса вдаль по течению водной артерии континента по левому берегу. Вода неизменно затопляла пологий спуск весной и намывала песок. Затем, количество таящих снегов истощалось и наводнение спадало. В результате вдоль реки образовалась довольно широкая полоса, на которой отсутствовал лес, и её можно было вполне использовать как трассу для передвижения каравана. Вот такая цепочка и выстраивалась по песку за лесом. Федя, мучавшийся на посту от безделия с шести часов утра, с восходом принялся оглядывать сектора наблюдения по кругу и в глубину. И глаз солдата наткнулся на непонятные перемещения темных силуэтов, хорошо видимые на фоне светлого песочка 'прибрежной дороги'.
Силуэты животных издалека были больше похожи на тараканов с длинными и закрученными усами. Между огромными тушами сновали быстрые и гибкие фигурки — несомненно, людей. Так же плескались на мели странного вида лошади, совершенно не похожие на татарских пони. Всё многообразие вопросов возникших в голове бывшего ефрейтора требовало использования как минимум пары грамотных мыслей. Первая, из которых была — использовать ТЗК (труба зенитная командирская — увеличение шестьдесят раз). Вторая — доложить о гостях по команде и крикнуть связисту, чтоб поднимал народ. Мощное приближение оптического прибора застопорило Федю почти на пять минут.
В речке, между странными лошадями и мохнатыми слонами с закрученными бивнями, купались голые, совершенно обнажённые, то есть совсем без ничего одетые в костюм Евы девки. А может и женщины. Но даже с такого расстояния было видно, что все дивы, кто лез в воду и выходил из неё состояли из умопомрачительных для молодого парня форм, изгибов, впадин, округлостей и причёсок. Поэтому на вид каких-то мамонтов и коней со страшными мордами дядя Федя никакого внимания не обратил, пока голые фурии не залезли на свои средства передвижения и погнали их в воду.
Оторваться от окуляров Юрка не мог, он очень хотел побежать, заорать, доложить и отличиться. Но кто-то очень мудрый в мозгу тут же намекнул мыслями, что ТЗК то один. И трубу у дяди Феди тут же отберёт или старшина, или Зубов, или ВПБГэсники, так как в Б-12 такую красоту на дальней дистанции разглядеть было можно, но не конкретно-сложновато, из-за отсутствия соответствующей оптической мощности. Сам сержант сообразил — раз пришельцы купаются, то пока соберутся, подседлаются, построятся, проверятся и двинут по берегу в нашу сторону время у него есть.
Целых пять минут Федоренко созерцал, недосягаемые прелести купальщиц и не мог себя заставить кинуться к ответственному капитану или, хотя бы сделать вызов по рации. Женщины, девушки и животные вели себя на песочке вполне спокойно, как будто находились у себя дома и никого не боялись. Вглядевшись, служивый засёк, то, что ранее не обнаружил. На кромке леса копошилось одетое, и готовое к передвижению татарское войско, не смея приближаться к водным процедурам волшебных наяд.
Монгольский Караул тэнкинов натурально стоял вдоль полосы деревьев сплошной многорядной цепью, причем спиной к реке. Никаких костров, дымов и попыток разогреть пищу не просматривалось ни над лесом, ни над выстроившимися всадниками, пехотинцами и лучниками. Никто из воинов не пытался даже мельком глянуть на ослепительное откровение женских тел сверкающее в лучах восходящего солнца, брызгах и одежде состоящей только из прозрачной воды. Из чего Федя сделал вывод, что свирепые татары, что не щадя самих себя кидались на пулемёты амеров и пограничников панически боятся этих восхитительных, раздетых и прекрасных купальщиц.
Только после этого в сером веществе Юркиной головы возникло непререкаемое чувство надвигающейся опасности. Страх пересилил магическое сексуальное влечение. Удавил желание пообщаться и пробудил в сознании водителя осторожность. Однако сержант ещё минутку полюбовался роскошеством представленного одному ему эротического действа. Ну, да почти год воздержания и даже больше. А тут праздник обнажёнщины, да в любых позах, в воде, на конях... Ух, как Феде становилось плохо, когда кто-либо из баб поправлял распущенные волосы поднятыми вверх обеими руками, собирая пышную причёску в узел на затылке. Ох, как жеж захотелось дёрнуть прямо туда к этим растлительницам пограничного режима, и предложить потереть спинку любой из девчонок. Однако девушки были очень даже не маленькими. По прикидке дяди Федора каждая из купальщиц бала не ниже метр семьдесят-восемьдесят. То есть, ростом, чуть выше самого Юрки или ему вровень.
В конце своего наблюдательного ступора, пограничник обратил-таки своё внимание на лошадей. И обомлел. У коней прекрасных пловчих вместо лошадиных морд были бородатые мужские лица, мускулистый торс с крупными и рельефными квадратами мышц брюшного пресса и пара мускулистых рук. Федя чуть окулярами глаза не выдавил, когда разглядел на ком заезжают в воду бесстыдно обнажённые красавицы. Слово всплыло из-под сознания, зацепилось за раздвинутые ноги сидевшей на животном девушки, прилепилось к груди и застряло между глазными нервами. Совершенно отмороженный видом сидящей на кентавре модели Юра даже дыхание задержал, провожая верховую пару, выходящую из стремнины на берег.
'Ох, вода ж холодная, — пожалел местных стриптизёрш, похвалил за представление и снова впился взглядом, пытаясь разглядеть соски на чудных полушариях покрытых гусиной кожей грудей часовой. Ни хрена не разглядел, но представил себе достаточно, — И не мерзнут жеж! Надо докладывать! Щас, Щас, Щас. Уже иду. Всё, пошёл. Вот сейчас. Ещё секундочку. Да никуда они не денутся, — уговаривал себя дядя Федя, не отрываясь от ТЗК ни на мгновение. Брюки стали почему-то тесными, — Всё — иду, — с трудом заставил себя отвести взгляд и оторваться от трубы сержант'.
Пока Федя шёл, вспоминая и млея от банных картинок в голове, то забыл слова 'кентавр' и 'мамонт', поэтому при докладе имел странный внешний вид и обозвал мамонтов слонами, а кентавром мужиками.
Старшина тут же уцепился за ТЗК и приник к окулярам. Народ расхватал Б-12, услужливо предоставив один из биноклей Маркову. На какое-то время на башне зависла тишина. Те, кто смотрел, молчали, созерцая, оценивая и вникая в суть увиденного. Те, кто остался без бинокля молча сопели пытаясь разглядеть что-то на далёком песчаном берегу. Они видели только фигурки уменьшенные расстоянием, а конкретных деталей разглядеть не могли.
— Вот это номер! Чушь какая-то! — первым прокомментировал, но не прекратил наблюдение в оптический прибор Марков. Старшина безмолвствовал, вбирая в себя приближённые видения. Главный спортсмен ВПБГ сглатывал слюну, стараясь не упустить ни одной подробности.
— Ну, что там, Валер? — осторожно полюбопытствовали подчинённые лишённые биноклей у ниндзя-командира. У прапорщика и офицера вопрошать о том что происходило за ближним лесом было не очень по уставному. Поэтому и запросили ближнего мастера по единоборствам.
— Да это полный пипец! — на автомате ответил то, что думал сержант. Про себя соображая, что бабы, как будто вылеплены по одному образу и подобию. Где-то он таких уже видел. Вот только где, никак не мог вспомнить. Мозг взбудораженный волшебной, неожиданной и прекрасной наготой отказывался представлять данные из собственной памяти. Красавицы имели фигуры гимнасток, рост любительниц баскетбола и ухватки девчонок из сборной по дзю-до. Профили и фасы рисовались и добавлялись к образам сами. У обладательниц таких роскошных тел лица просто не могли быть страшными, безобразными и отталкивающими.
Из четырёх биноклей и трубы, что стояла на башне, три прибора прибрали к рукам и глазам командиры, и лишь один находился у обычного воина с зелёными погонами. В результате, к свободной оптике тянулись руки жаждущих пограничников. Счастливчик завладевший Бэшкой ничего не говорил, он смотрел, смотрел, смотрел и не мог наглядеться, пока товарищи по любопытству не вырвали у него бинокль силой.
— Счастьем — делиться надо, — справедливо пробурчал кто-то из обделённых. Следующий свободный от командирских забот наблюдатель замер в оцепенении, как замороженный, застывший и вспученный ледяным полем торос перед наступлением арктического дня.
Марков считал черные силуэты с бивнями. Четыре. Не, не купцы. И татарва их как вроде почтительно охраняет?Похоже на посольство или разведотряд в рейде. Пятнадцать девок. Одинадцать кентавров. Восемнадцать угрюмых рабов с ошейниками, но в боевых одеждах и при оружии. Не боятся никого. Наглые — голышом купаются. Крепкие. Холода не страшатся. Выносливые. Взгляд — командирский, угрожающий, поверх голов. Хозяйский прицел на окружающее пространство. В башке явная цель, связка правил и уложений, воспитанная и вскормленная суть собственного порядка вещей. Что ж им надо то? Уж не Зонги пожаловали. Надо поднять Агфа. Он точно опознает этих подружек кентавров. Однако ни одного мужика-командира. Интересно бабы пляшут! Надо будить Зубова. А то проспит всё представление.
— Сержант — подымай плотников! Агфа — сюда! Немедленно. Хоть на руках, но бегом! — громко скомандовал майор, но таки поперхнулся пересохшим горлом в конце фразы. Знать и его не оставили равнодушными пришлые искусительницы.
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
**
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
— Что там на Ракушке? — Ракушка безмолвствовала и это всех тревожило, пугало и удивляло. Ведь у Серого стояли датчики на дальность до двух а некоторые и четырёх километров. С утра, да в холодном лесу и на фоне реки с остывшим берегом — фигуры животных, людей и мифических чудовищ, необратимо должны были поднять тревогу на тарелке. И летчики в свою очередь просто обязаны оповестить пограничников о вторжении неизвестных рейдеров. Однако на ласточке молчали. Начальник заставы взял рацию и пробурчал, беспокоясь за соседей сверху.
— Зуб-Санычу? Бригадир? Вы как там? Живы? — рация пошипела в раздумьях и переваривании, выплеснутого в эфир беспокойства. Потом ехидно заявила следующее.
— А что нам станется? Мы это кино уж час как наблюдаем! Не то, что твой дядя Федя! Хех!— Сан Саныч явно был в хорошем настроении. Однако надо было его опускать на землю, то есть на Тейю.
— Я чего думаю, если эти наземные монстры настоящие, то ведь Зонги могли и летающих сюда запустить и плавающих? А? Вы там вокруг пошуршите сканерами — может это отвлекающий маневр. Уж больно наглядно — прям Плейбой какой-то отъявленный. Мои уж об этих бешеных лошадок глаза поламали, — старатель мгновенно сориентировался и рыкнул не отпуская тангенту в обе стороны одновременно.
— Точно. Серый, а ну глянь по всем диапазонам на все триста шестьдесят. Что там у нас. Ох ё! А ты прав Зуб.
— Что там ? — нетерпеливо запросил капитан данные с тарелки будущего века.
— Северо-восток, на девять часов у подножия три камуфляжника с металлическим оружием и оптическими приборами. По временной записи, за скалой в зоне невидимости отряд не менее тридцати человек. Пришли ночью. Умело маскируются. Система определяет их как своих. Поэтому тревоги не было. Предполагаю, что морячки подсуетились. С ракетой-то у них заход — не вышел, — довольно излагал золотоискатель с удовольствием предоставляя то, что мы заметить никак не могли.
