Голос Кириса прозвучал в ее ушах так явно, словно друг находился где-то неподалеку. Фуоко резко вскочила из ванной, расплескивая на пол мыльную воду, и принялась дико озираться. Нет, разумеется, откуда он здесь? Но как же она про него забыла? Она шагнула на пол, полуприкрыла глаза и несколько раз повернулась и сделала несколько шагов по тесной комнатке, прислушиваясь к пению далекой одинокой ноты. Впрочем, нет, не одинокой: отчетливо, хотя и на грани сознания, слышался гармоничный хорал из множества перетекающих друг в друга, переплетающихся нот. Но звучание Кириса с легкостью перекрывало их все. Она вытянула руку туда, где, кажется, он находился — и только тут заметила, что тетка ошарашенно глядит на нее и делает рукой странные знаки.
Он жив. Впрочем, почему нет? Что могло случиться с ним в далеком безопасном Хёнконе под защитой паладаров? Хорошо, что он не поехал на экскурсию: чего доброго, еще поперся бы ее искать... нет, они наверняка пошли бы вместе и вместе вляпались бы, если бы помирились, конечно. Пусть. Она опасна и для него тоже: пусть даже на него не действуют энергетические выстрелы, но волюты владеют пространственным деструктором, против которого, как говорили Риса и координатор, защиты нет вообще никакой. Пусть лучше Кир учится в Университете, станет инженером и отстроит Хёнкон так, как мечтает.
Фуоко вздохнула и потянулась за полотенцем.
Тетка отвела ее обратно в комнату с кроватью (детина с автоматом на коленях по-прежнему разглядывал журнал, хотя кланяться больше не пытался) и накормила, причем в кайтарском стиле: большая паэлья с морепродуктами, куча небольших бутербродов с какой-то незнакомой вкусной колбасой, жареные цыплячьи крылышки, сдобные булочки с кунжутом и много вкусного, хотя и незнакомого сока. Отвалившись от стола, Фуоко вопросительно взглянула на тетку. Что дальше-то?
Правильно истолковав взгляд, та взяла с подоконника узкий белый конверт, и с поклоном, обеими руками, протянула его девушке. Та извлекла лист бумаги, исписанный мелким неровным почерком.
"Дэйя", — гласило оно на кваре. — "Чувствуйте себя как дома. Вы под моим покровительством и защитой, вам ничего не угрожает. В Хёнконе происходит что-то странное, и у меня складывается впечатление, что вернуть вас паладарам, как я намеревался, окажется не так-то просто. Женщину зовут Чукся. Она не говорит на кваре: довольно сложно найти в Шансиме прислугу со знанием иностранных языков. Но в остальном она весьма искусна, а как обращаться со слугами, вы и сами знаете. Охранник у входа обеспечивает вашу безопасность. Другие люди, которые могут появиться в доме, проинструктированы и не станут вам докучать. Не ищите больше приключений и не пытайтесь покинуть квартиру до моего возвращения. Я появлюсь не позже вечера, ждите. Мэй Лю Сянь".
Замечательно. Чуть больше полугода прошло с тех пор, как она вырвалась из точно такой же обстановки отцовского дома, и вот опять? Впрочем, на сей раз она сама напросилась. Добровольно уйти с бандитом из Анъями, да еще с таким, кто знает ее лично — разумеется, теперь она не то пленница для выкупа, не то заложница, не то еще что-то весьма малоприятное. Мэй... Да, его имя Мэй. Он, казалось, весьма неохотно с ней связался, но то случилось вчера вечером. А сегодня явно полдень следующего дня, и многое могло измениться. Она еще раз опустила глаза к записке. "В Хёнконе происходит что-то странное..." Что странное может случиться в Университете под контролем паладаров?
Служанка смотрела выжидательно, и Фуоко даже слегка поежилась под ее взглядом, кутаясь в теплый махровый халат. Тетка стремительно замяукала на катару (Фуоко опять не смогла разобрать ни единого знакомого слова), потом принялась ходить по комнате. У стены, противоположной окну, она сдвинула в сторону полированную панель красного дерева, открыв полки с книгами и журналами. Телевизор она включила и выключила, демонстративно медленно нажимая выключатель и пощелкав ручкой селектора каналов. За еще одной панелью обнаружились какие-то коробки (с играми?), за третьей — клубки ниток, мотки пряжи и куча какого-то швейного инструмента, из которого девушка опознала лишь спицы и крючок для вязания. Похоже, комната содержала развлечения на все случаи жизни. Напоследок Чукся показала пальцем на кнопку у изголовья кровати, изобразила голосом трель звонка, ткнула себя пальцем в грудь и, кланяясь, задом выбралась из комнаты, плотно закрыв дверь.
Оставшись в одиночестве, Фуоко с облегчением вздохнула. Она легла на кровать и уставилась в потолок. Ну и? Дальше-то что? Она поднесла к глазам ладонь и сосредоточилась. Руку окутало знакомое тепло, и тут же небольшая молния громко, хотя и без ощущений, щелкнула ее в нос. Стоп, хватит. Не хватало еще и дом спалить.
Полежав некоторое время, она поднялась, включила телевизор и принялась вращать селектор. Пять каналов: по одному фильм (видимо, мелодрама), по двум — треплются какие-то серьезные дядьки в цветастых балахонистых одеждах, еще по одному — ток-шоу с постоянным заливистым хохотом за кадром, по последнему кукольные мультики. Все на катару. Выключив телевизор, девушка перешла к полкам и после десяти минут копания обнаружила детектив на кваре: "Огонь и ярость в Старом городе" за авторством некоего Микаэля Панцелотти. Действие, как оказалось, происходило в Барне. Судя по всему, автор никогда в жизни ее не видел, о городской географии имел весьма смутное представление, а о событиях времен Первого Удара не знал вообще ничего. В книге зловещие банды прятались в вымершем Старом городе, совершая оттуда налеты на мирных граждан, полиция боялась их преследовать, и только мужественный частный детектив, мстящий за погибшую от случайной пули подругу, рискнул сунуться в выморочные кварталы с верным "чинзано" наперевес. Что такое "чинзано", Фуоко не знала, а автор не объяснял. Вычислить логическим путем тоже не удавалось: герой то выхватывал его из кобуры, то стрелял едва ли не очередями, то одним выстрелом снимал злодеев на расстоянии в три-четыре сотни метров. Компактная автоматическая снайперская винтовка, что ли?
Устроившись в кресле и увлекшись вычислением загадочного оружия, девушка не заметила, как прошло время. Яркие солнечные квадраты от рам на задернутых шторах заметно сместились, когда в коридоре послышались приглушенные голоса, зазвучали шаги. Не успела Фуоко осознать происходящее, как в дверь громко и резко постучали. Створки тут же распахнулись, и в комнату вошел мужчина в западном деловом костюме и в черных очках на пол-лица. В рукав пиджака была продета только одна рука, правая. На левом плече накинутый пиджак просто болтался, а сама рука лежала в широкой перевязи. Позади него толпились еще не то трое, не то четверо, но дверь тут же захлопнулась. Мужчина сдернул очки и сел в свободное кресло.
— Добрый день, дэйя. Вижу, вы уже проснулись, — сухо сказал он. — Как самочувствие?
Фуоко рассматривала его во все глаза. Ночью, в плохом освещении, она плохо разглядела своего незваного помощника. Узкое лицо, высокие скулы, тонкие плотно сжатые губы, приплюснутый крючковатый нос, раскосые черные глаза, холодно и бесстрастно изучающие ее... От лица веяло жестокостью и расчетом.
— Простите, дэй, я плохо запомнила ваше имя... — неуверенно произнесла она.
— С учетом вашего вчерашнего состояния — неудивительно. Я Мэй Лю Сянь, оябун, то есть предводитель клана "Кобра". Сейчас я здесь в официальном, так сказать, качестве, — Мэй дотронулся до уха, край которого обхватывали четыре стальных кольца-клипсы. — Запомните: такие сережки носят все признанные оябуны, и чем их больше, тем могущественнее и влиятельнее клан. Оябуны самых больших кланов имеют пять сережек. Однако же вы не ответили на вопрос. Как вы себя чувствуете?
— Спасибо, хорошо, — неуверенно ответила Фуоко. — Дэй Сянь... или лучше говорить "Мэй-атара"?
— "Мэй-тара" вполне достаточно, дэйя Деллавита. Итак, дэйя, у меня плохие новости: я не могу вернуть вас паладарам прямо сейчас, как намеревался. Я все еще не понимаю толком, что происходит, но Университет полностью изолировал себя от окружающего мира. Хрустальный перевал закрыт, на звонки не отвечают телефоны ни в Хёнконе, ни в паладарских учреждениях Шансимы, Каоляня, Оохая, Минкока, Тасиэ и так далее. Консульства в Шансиме и Каоляне, а также посольства в Тасиэ, Бэйцзы и Минкоке оцеплены армией и полицией. В общем, мой план по-быстрому сбыть вас с рук провалился.
Облегчение и тревога смешались в душе Фуоко. Что ее не вернут и не придется объясняться с паладарами, возможно, с самой Рисой — хорошо. Но что могло случиться с Университетом? Там же Кирис! Или нет, Кир в порядке или хотя бы жив.
— И... что дальше? — все так же неуверенно спросила она. Вдруг ее сейчас выбросят на улицу? Без денег, документов, без знания языка, как вчера напомнил Мэй...
— Прошу меня простить, дэйя, но я не собираюсь оставлять вас у себя. Я помню вашу давешнюю просьбу, но мой ответ — нет. Простите за аналогию, но вы сейчас как атомная бомба с таймером, тикающем на неизвестной отметке. Как я уже заметил, если паладары посчитают, что я вас похитил, они порвут меня в клочья. Если слухи о... вашем пребывании у меня в гостях дойдут до других кланов Анъями, особенно до "Тумана", могут возникнуть... политические осложнения. Наконец, вас активно разыскивает отец. Проще всего посадить вас в аэротакси, но моим людям хода в Хёнкон нет, а без охраны... скорее всего, вы не долетите. Короче говоря, раз я не могу вернуть вас в Университет, я нашел другую заинтересованную сторону. Говорит ли вам что-то имя Джион Айдари?
— А? Джион? Да, конечно. Он мой... — Фуоко заколебалась. Стоит ли рассказывать ему такие вещи?
— Он ваш бывший личный телохранитель в Барне. Сейчас он возглавляет, так сказать, поисковую партию на Могерате, задачей которой является ваше обнаружение. Я не знаю, что держит в уме ваш отец — похищение из Университета или что-то иное, но дэй Айдари здесь. Точнее, самолет с ним на борту должен вот-вот приземлиться в аэропорту Шансимы, и он появится здесь не позже, чем через час-полтора. Я передам вас в его руки, ну, а дальше разбирайтесь самостоятельно в родственных отношениях.
— Зачем? — с тихим отчаянием спросила Фуоко. — Кто вас просил? Я не хочу встречаться со своим отцом! Не сейчас...
— Значит, вы поджарите дэя Айдари так же, как вчера вечером поджарили двоих ребят из "Золотого рассвета", а летом — адмирала Цзимэя Сю Дарана, пытавшегося пристрелить вас и вашего сердечного друга, Кириса Сэйтория, если я правильно помню. Ваши проблемы и ваш выбор, дэйя. Благодаря вам я намеревался получить выгоду в отношениях с паладарами, но в нынешних обстоятельствах я не рискну оставить вас у себя. Кстати, ваша охранница вернулась в Хёнкон.
Фуоко закрыла детектив, который все еще держала в руках, и уронила его на ковер.
— Варуйко... жива?
— Да, дэйя. По крайней мере, первое аэротакси, вылетевшее сегодня в сторону Хёнкона, имело на борту некую Варуйко Сэйторий, сотрудницу службы охраны Университета. Если верить записи в журнале пограничного контроля, разумеется. Вероятно, вчера вечером она просто потеряла сознание. Если бы я знал, то просто прихватил бы ее вместе с нами, а сегодня с чистым сердцем отправил бы вас обеих восвояси.
— Откуда вы столько всего знаете? — подавленно осведомилась она. — Вы узнали меня вчера ночью... знаете про адмирала... про отца, Вару...
— Клан "Кобра", дэйя, занимается многими интересными вещами, но главная его специализация — торговля полезными сведениями. У меня обширная сеть информаторов, добровольных и невольных, и в сборе мелких крупиц знаний мне нет равных, заявляю без ложной скромности.
Фуоко еще раз всмотрелась в его худощавое лицо. Лишь сейчас она обратила внимание на глубокие тени, залегшие под глазами, и на сеть кровавых прожилок в белках. Похоже, он даже не ложился спать.
— Ну и что я должна делать? — безнадежно спросила она. — Вы ведь меня не отпустите, нет?
— Нет, дэйя. Сейчас уже нет. Иначе ваш дэй Айдари захочет меня пристрелить, и тогда мне придется пристрелить его. А я только-только начал укреплять отношения с семьей Деллавита, и конфликт придется очень некстати. Однако, дэйя, я не понимаю ваши мотивы. Ну хорошо, с отцом вы поругались из-за того, что он не хотел отпускать вас к паладарам. Теперь вы не хотите возвращаться в к паладарам — так почему бы не отправиться домой и не помириться с отцом?
Фуоко прикрыла глаза. Действительно, почему она не подумала о возвращении в Барну? Она и сама хотела уже помириться. Отец наверняка ее простит, а заодно и обеспечит надежное убежище где-нибудь в глуши, в таком же бункере, как и в Хёнконе...
— А почему вы так обо мне заботитесь, Мэй-тара? — устало спросила она. — Просто так?
— Нет, дэйя. Интерес у меня вполне осязаемый. Мы с вашим отцом как раз... устанавливаем коммерческие связи, и если я поспособствую семейному примирению или хотя бы просто помогу вам... Ну, вы сами понимаете.
— Я не хочу домой, Мэй-тара. Не хочу! — последние слова Фуоко почти выкрикнула. — Понимаете? Я там не человек, вещь! Я хочу жить, а не существовать вещью под стеклянной витриной, рожать детей назначенному мужу, как... как корова! Я хочу добиться чего-то в жизни сама, своей головой!
— Понимаю, дэйя, — лицо Мэя осталось невозмутимым, хотя в глазах мелькнула искра интереса. — На Могерате принято, что женщина подчиняется сначала родителям, потом мужу, рожает детей и ведет хозяйство. Но я бывал в Кайтаре и знаю, что там дела обстоят иначе. Если рассматривать вас как не женщину, а как, скажем, иностранца неопределенного пола... вы не очень обиделись, дэйя?.. в таком случае я могу вас понять. По крайней мере, подобные амбиции у мужчины я бы вполне одобрил. Однако я не намерен встревать в семейные дрязги, себе дороже выйдет. Передам вас дэю Айдари, а уж дальше разбирайтесь сами.
Фуоко съежилась в своем кресле. Наверное, оябун прав, а она — капризная дура, не понимающая, чего хочет. Что ей мешает вернуться домой? Глупая гордость?
— А что бы вы сделали на моем месте, Мэй-тара? — еле слышно спросила она.
— Я? — оябун "Кобры" задумчиво посмотрел на гостью. — Интересный вопрос, дэйя. Для начала я бы не загонял себя в такую ситуацию. Не шлялся бы ночью в одиночку по закоулкам неизвестного города и вообще не нарывался бы на неприятности. Но если всерьез хотите от меня совета, могу его дать. Хотите?
Фуоко со слабой надеждой взглянула на него.
— На вашем месте, дэйя, я бы помирился с отцом, а потом бы вернулся в Университет, к паладарам. Или закончил любой другой университет, желательно, по экономическому направлению. Вы, возможно, еще не осознали как следует, дэйя, но вы — одна из наследниц огромного семейного состояния семьи. Рано или поздно вы станете владелицей миллиардов леер, возможно, десятков и даже сотен миллиардов. Если вы не научитесь управлять деньгами, они неизбежно начнут управлять вами, что вам вряд ли понравится. Впрочем, если вы останетесь с паладарами, то вариант, на который вам рано или поздно намекнут — отдать свое состояние в управление Чужим. О, вы не останетесь внакладе и продолжите заниматься любимой наукой, равно как и паладары поимеют свою выгоду. Все останутся довольны, так что вариант не самый плохой. Как бы то ни было, попытка забраться в одинокий бункер посреди глухого леса приведет лишь к тому, что вы попусту потеряете время, о чем горько пожалеете впоследствии. Учитесь, дэйя. А потом, когда повзрослеете, я могу даже сделать вам интересное предложение. Вы хотите приключений? Настоящего вызова? Обещаю, я найду для вас дело на Могерате.
