Гиперанатоксин

А под тряпками полными различных паразитов у девицы имелась кольчуга оригинального вида. Некоторое представление о ней можно получить, если объединить — тенниску с коротким рукавом и застежками на спине с детским подгузником. Эдакий скафандр верности. Я хмыкнул и подумал, — 'ну и Силук, ну, учудил боевой вождь'. Но надо признать — с наскока такую защиту не вскроешь! А если еще валькирия начнет размахивать своими похожими на двухпудовые гири кулаками, то прогноз, — кто кого — будет явно не в мою пользу.

Срезав на спине завязки кольчужного комбинезона, я задумался, как вскрыть эту консервную банку так, чтобы уклониться от перехода на себя из девичьей крепости, передового блошиного отряда.

Придется действовать дешево и сердито. Достал из кармашка кожаные перчатки для стрельбы из лука, захватил края кольчуги, поднатужился и могутным рывком разорвал железную защиту на спине от центра до самой промежности. Раз. Затем прихватил края железной шкурки в районе лопатки и богатырским усилием порвал рукав комбинезона сначала на левой, а затем и на правой руке. Два-три. Передохнул малость и повторил этот подвиг, но уже в районе ягодиц. Четыре-пять — вышел зайчик погулять. Есть!

Основная преграда преодолена и приведена в полную негодность. Осталось только разорвать поддеву. Это было просто и мне потребовалось лишь несколько раз аккуратно взмахнуть ножом. После этого, ногой откатил тело в сторонку, подцепив кончиком ножа, отбросил в угол шатра остатки шкурок и вернул девицу обратно, разместив по центру белой кошмы, но уже в положении на спине. Надо бы, конечно, сжечь грязную одежонку, ну, да ничего, не все сразу.

Конец первого эпизода.

Дотрагиваться до женского тела, прежде чем эту замарашку посыпят дустом и проведут через интенсивную санобработку, не хотелось ни при каких условиях. Почесав в затылке в затруднении, я приступил к бесконтактному воздействию. Благо никто не мог наблюдать за моими манипуляциями и обвинить в дальнейшем в небрежении к правилам будет некому.

А решить требовалось две задачи. Первая из них — испачкать кровью белую кошму и вторая — организовать громкое звуковое сопровождение, имитирующее процесс дефлорации и полового акта. Пожалуй, лучше начать со второй. Я сосредоточился и приступил к поиску на теле девицы эрогенных зон.

Довольно быстро выяснилось, что несмотря на свою могучую конфигурацию, валькирия отличалась сильной недоразвитостью женских половых признаков и мои поиски затянулись. То, что нужно, нашел можно сказать, — случайно — это был маленький пятачок чуть ниже ключичной впадины. Ну, а дальше дело техники. Разместив одну ладонь над пятачком зоны, другую между ног, замкнул контур и устроил циркуляцию жизненной энергии, постоянно подпитывая ее рывками и по нарастающей. Результат не заставил себя долго ждать. Сначала услышал стоны, затем тихие крики, ну, а в самом конце валькирия суматошно размахивала руками, царапала кошму и надрывалась в полный голос так, что мне временами закладывало уши. Голосино-то у нее был, ого-го! Куда там оперной певице, а точнее певцу. Я думаю слушатели на трибунах остались довольны.

Все это было очень весело и я не торопился, стараясь показать радиослушателям, что способен сделать то, что им не приснится и в страшном сне. На то, чтобы полностью измотать девицу, потребовалось примерно полчаса. После этого можно плавно переходить к решению первой задачи. Здесь я поступил просто и без претензий — организовал у валькирии маточное кровотечение — продолжительное и сильное, но не смертельное. В худшем случае, она помучается от задержек и полечится от анемии.

Но главный результат был достигнут — обильная кровопотеря имела место быть и закончится она очень не скоро. Теперь нужно необходимо выгнать девицу из шатра, накинуть ей на плечи белую с красными пятнами крови кошму и заставить валькирию сделать променад по периметру ристалища, так чтобы все заинтересованные зрители смогли полюбоваться на последствия бурно проведенного времени в постели вместе с Посланником Богов.

Я посмотрел в затянутые туманом глаза женщины и, давя на психику и взглядом, и голосом, прорычал.

— Вставай! — Совершенно не воспринимая окружающий мир, выжатая как лимон, девица встала сначала на четвереньки, а затем и на дрожащие ноги. Я накинул ей на плечи заляпанную кровью кошму мехом наружу и подтолкнул к выходу. Затем вышел вслед и приказал. — Обойдешь площадь по кругу! В конце остановишься у трона. Вперед! — и толкнул пальцем в спину. Медленно переставляя не гнущиеся ноги, в раскоряку, под гробовое молчание трибун, валькирия двинулась по заключительному маршруту. По ее ногам тонким ручейком стекала кровь и после каждого шага, на вытоптанной земле в пыли оставались бурые пятна. Я постоял пару минут, наблюдая за этим кровавым шествием. Потом повернулся и направился на свое законное место. Будем надеяться, что урок степной вольнице дан хороший и подобные представления больше не повторятся.

Проходя мимо стаи Белых Псов на трибуне, валькирия споткнулась и дернулась словно от удара плетью, но задержка продолжалась не дольше секунды. Я удивился, — с чего это она вдруг? А она еще ниже повесила голову, плотнее запахнулась в белое покрывало и продолжила скорбное шествие. Наконец, дорога презрения закончилась и у наших шатров ее перехватила Тинта. Взяла за руку и повела в новую, пока что пустую палатку. Нужно было слегка полечить новую послушницу храма — она и так уже потеряла наверное ведро крови.

Я повернулся к Карайе — она кивнула, — рабочий день закончен! Солимпаса, который внимательно следил за сигналами старших товарищей, размахнулся и вмазал от души по бронзовому гонгу деревянной колотушкой. Ну и ладушки, ну и хорошо.

Поднявшись с трона, я направился в свой шатер. В отличие от предыдущих дней, сегодня я действительно устал. Поэтому не стал проводить длительный 'разбор полетов', а сообщил Некриссе и Карайе, что 'кого бы они завтра не выбрали из жеребцов — все ладно будет. Самое главное договориться о новых правилах участия в празднике черных кобыл'. Жрецы дружно закивали, а я жестом показал, что аудиенция закончена и повалился на мягкие шкуры и подушки. Где-то часика через два меня позовут на священную трапезу, а пока можно покемарить, и я сам не заметил, как задремал.

Проснулся по внутреннему будильнику ровно через два часа. Пять минут лежал с открытыми глазами, отрешенно наблюдая за полетами мух под потолком шатра. Но, как только услышал шаги глашатая за стенкой, вскочил на ноги. Атечи успела только просунуть голову, а я уже вытолкнул ее за порог и направился в столовую.

К разнообразным деликатесам на столе я стал уже привыкать, поэтому сосредоточился на том, что посчитал наиболее необходимым организму — на зернистую икорку всех сортов и мясо с кровью. Изредка, запивая попеременно ежевичным и малиновым соком... В общем, пока что — калорийность обедов значительно превосходила те затраты физических и духовных сил, которые я растрачивал на борьбу за существование. Впору садиться на диету...

Завершив процесс, поднялся со скамеечки и направился обратно в шатер, где и повалился пластом на шкуры. В пустой голове наблюдалось полное отсутствие каких-либо мыслей, а глаза сомкнулись уже на автомате.

Проснулся под вечер, услышав деликатное покашливание у дверей. Уселся и позвал.

— Заходите. — В проем проскользнули Некрисса и Карайя, а жрица с довольным видом сообщила.

— Вожди готовы продать вороных кобыл. — Я присмотрелся к обоим и спросил.

— А чего это вы такие довольные? — ответил мне Некрисса.

— За каждую кобылу и девушку нужно будет отдать одну ладонь по две ладони золотых.

— Молодцы. И долго торговались?

— Весь вечер.

— Ладно. Когда ко мне с добром, я тоже не остаюсь в долгу. Остальных воинов вороных жеребцов убивать не буду, но физиономии начищу, что б жизнь медом не казалась. А теперь присаживайтесь. Хочу ввести вас в курс дела. — Адепты устроились на подушках и я начал излагать свой план по реформированию праздника. — Скорее всего завтра, Денрик привезет тысячу золотых. Чуть больше трети мы отдадим за девушек и у нас останется еще довольно много. Остатка с избытком хватит, чтобы провести два вида соревнований. Первый вид — стрельба из лука. Это главные соревнования. Лучший стрелок из лука получит две ладони золотых. За второе место по стрельбе мы дадим две ладони серебряных монет. Но самое важное — я лично приму участие в соревнованиях. Если кто-либо сможет перестрелять меня, то мы дадим ему две ладони по две ладони золотых. Стрелять будем на максимальную дальность и точность по круглым деревянным мишеням с раскрашенными кругами. Правила соревнований я расскажу позже. Второе состязание — скачки. Тот, кто победит на скачках, тоже получит две ладони золотых и мы подарим ему вороного жеребца. В скачках я участвовать не буду — здесь слишком многое зависит от лошади. И даже не от управления, а от ее физического состояния. Правила скачек и дистанцию могут установить сами вожди. У них есть возможность войти в историю, так как я планирую устраивать соревнования каждые две ладони лет. — Я поднял вверх указательный палец, требуя внимания, и продолжил. — На следующих праздниках мы будем дарить не монеты, а медали — каждая по весу десяти золотых или серебряных монет. На медалях нужно отлить мой профиль. Как это сделать я расскажу позже. Кроме того, победители получат еще кое-какие поблажки и подарки. О них я подумаю на досуге, а если у вас будут какие-нибудь предложения в этой связи, то с удовольствием выслушаю их. Но, опять-таки позже. — Помолчал и еще раз подчеркнул.

— Эти праздники будут проводиться по моим правилам и в них не должно быть ни вороных жеребцов, ни кобыл. Впрочем, каждый может рискнуть и выставить вороных, но он должен знать — в случае победы, я уничтожу всех из племени кто приехал на праздник, а если народу будет мало — специально поеду в степь и вырежу тех, кто остался. — Внимательно оглядел адептов — оба слушали раскрыв рот, сделал паузу и подвел черту.

— И главное — на время моего Праздника прекращаются все военные действия. С нарушителями будет короткий разговор, — и я провел знакомым жестом ладонью по горлу, — всех под корень, а вы знаете — за мной не заржавеет! Вопросы есть? — оба дружно щелкнули, закрывая рты, и промолчали. Я подождал немного и закончил совещание приказом. — Позовите Атечи.

Утром после бурной ночи проснулся поздно. В течение нескольких часов до полуночи, а затем почти до рассвета, мы со жрицей выписывали кренделя из собрания сочинений Кама Сутры и устраивали бешеные скачки на шкурах. Думаю, от ее криков страсти и моих рычаний, не спал весь степной табор. Таким поведением я предполагал дать понять тем, кто умеет слушать, что сегодняшнее баловство в красном шатре, только раззадорило Посланника Богов. И, дескать, не надо будить зверя, а то он перетопчет всех... в том числе мужиков и лошадей. Так сказать, будем работать по Геббельсу — нужно запустить в народ слухи и чем они страшнее и невероятней, тем лучше, а идеологическая диверсия тем самым более эффективна.

Отправив Атечи выполнять функции 'крота' по распусканию слухов о возможном насилии над лошадьми в степном лагере, полежал несколько минут, не открывая глаз, затем вскочил и приступил к утренней зарядке. Сделал медитацию, провел упражнения на дыхание, восстановил энергию жизни, исполнил растяжки и вращения, а также связки и проходы. В завершение провел бой с тенью... Разминка получилась отменной.

Оделся и после короткого ожидания, откинув полог двери, в помещение вошли Карайя и Некрисса. Я возглавил процессию, устроился на троне и оглядел стадион. Если не брать в расчет отдельных представителей, обиженных судьбой и мной лично, то народ на трибунах казался полным глубокого почтения и скоро дозреет до искреннего поклонения живому Представителю Господа Бога в моем лице.

Тем временем Некрисса сделал отмашку и Солимпаса оповестил всех о начале состязаний. Жрец двинулся с шапкой по кругу и в этот момент почему-то напомнил мне нищего на паперти — подайте Христа ради... Впрочем, продолжалось сие недолго. Уже второй по счету вождь вытянул свой черный шар. Я чуть повернулся налево и слегка приподнял бровь. Карайя все поняла без слов и, стараясь не раскрывать рта, прошептала, — Гордый Лев, Алиман, боевой вождь племени Нижнего Подгорного союза.

В группе воинов возникла суета и через минуту от нее отъехал всадник в стандартном вооружении. За поводья он вел отличного вороного жеребца, которого и привязал к коновязи, не слезая с седла.

Я потянулся взглядом к жеребцу и сразу же понял — никаких проблем он не создаст, отлично обученный, боевой конь. Эхо от удара по бронзовому диску еще гуляло по стадиону, а я уже направился к коновязи.

Отвязав жеребца, вскочил в седло и по заведенной традиции, не стал использовать поводья. Конь и без моих мысленных указаний мог управляться с помощью ног, но трибуны, как всегда, отреагировали радостным ревом. Я направил коня к центру ристалища.

Алиман без всякого воодушевления бросил своего коня в атаку, прикрываясь круглым шитом. Я затрусил ему навстречу. Мы встретились недалеко от центра и я легко, сблокировав сабельный удар, вмазал одетым в железную перчатку кулаком по щиту воина. При этом целил в точку на щите — между выпуклым металлическим умбоном и окованным бронзой краем, туда, где за щитом пряталась рука всадника. Обитое толстой кожей дерево щита я пробил ударом насквозь и, как и рассчитывал, сломал этим приемом руку воину. Затем, используя дырку, захватил левой рукой щит и сдернул Алимана с лошади, которая пронеслась мимо, но уже без всадника. Аут... Дешево и сердито. Трибуны взревели и, не обращая внимание на это искреннее одобрение своих действий, пришпорил коня и направил его шагом к трону.

Соскочив на землю, бросил поводья Гроссу и разместился в кресле. С интересом понаблюдал, как лежащий без сознания на поле воин очнулся, помогая себе одной рукой, встал сначала на карачки, а затем и на ноги. После этого, прихрамывая, заковылял к своим на трибуну, а на поле выбежал шустрый паренек, который заарканил его лошадь.

Оставалась еще женская часть программы, но это были уже формальности. Наконец, последствия первого тайма на поле были устранены и на черную кобылу вскочила очередная амазонка. Гордо продефилировала, сделав круг по периметру, показывая себя во всей красе, и соскочила напротив трона. Я оглядел с ног до головы свое новое приобретение — ничего особенного. Щуплая, дикая, немытая, степная женщина. Правда не могу сказать, что она страдала от своего не цивилизованного вида. Для нее это естественное состояние. Я кивнул Карайе, та сделала отмашку и звук бронзового диска оповестил всех — жертва принята! Тинта подхватила девицу за локоток и уволокла в шатер для женских трофеев. Рабочий день закончен.

Немного поскучал в ожидании обеда, обучая Ляпу различным собачьим штучкам типа — лежать, стоять, фас... Затем, без всякого вдохновения и интереса, наелся, истребив массу всяческих калорийных вкусностей и гастрономических приятностей. Тяжело вывалился из-за стола и направился отдохнуть. Как это говорится, — работаю холодно, ем потею...