— Успеем сделать к съезду не то что макет — ходовой прототип. Кузовные штампы мы сделаем, — уверил я его, — и станки по линии МЭПа сможем для вас сделать или достать. В том числе станки с программным управлением, и у нас есть один очень, очень перспективный двигатель.
— Какой это? — спросил товарищ инженер.
— Разрабатывался он для генераторов при ЭВМ. Компатный, мощный, надёжный, и довольно прогрессивный. Я бы сказал — значительно прогрессивнее двигателей автомобилей.
— От генератора? Серьёзно?
— Товарищи, знаете, сколько стоит большая ЭВМ? Как небольшой цех, со всеми станками. Это не ерунда, и генератор делали так же без оглядки на технические ограничения — лучшее что могли сделать по качеству, надёжности, долговечности работы. К тому же резкие скачки потребления потребовали сделать двигатель мощным — у него твин-турбо наддув с двумя турбокомпрессорами, шесть цилиндров, инжекторная подача топлива с последовательным впрыском, шестнадцать клапанов и два вала. Сто девяносто лошадей.
— А степень сжатия?
— Десять к одному. В двигателе применена электроника для контроля впрыска — без неё такой впрыск просто невозможен. Но характеристики конечно отличные. Он правда капризен по маслу — придётся немного почесать тыковки и наладить выпуск необходимых масел, — обратился я к Шелепину.
— Технологии известны?
— Более чем.
— С этим будет попроще. Главное иметь саму машину.
— А остальное? Мы до весны не управимся.
— Тут я вам помогу чем смогу. Для такси я делал машину — прототип, некоторые её решения можно переставить на нашу новую. Двигатель — тоже первым портировали на это такси, коробка передач — есть автоматическая, но лучше поставить механическую. Её сделаю сам. Трансмиссию... — я посмотрел на бумаги, — трансмиссию для прототипа тоже сделаем. Но не больше тридцати — максимум ста экземпляров — дальше придётся самим.
— Для испытаний этого хватит, но серийное производство главнее, — ответил директор.
— Кузовные штампы сделаем — тут проще всего. Несмотря на то, что они очень сложные — а вот дальше... сварка. Точечная сварка — да ещё и с помощью сварочных роботов — это потребует некоторого времени. Но иначе никак — такой несущий кузов, ещё и внедорожника — должен быть качественно соединён. А вот сколько епстись надо будет с пуском это в серию... это зависит от ваших талантов — но не меньше года точно.
— Если сделать машину можно — то время не так критично. Надо с Косыгиным поговорить по этому поводу — финансирование это по его части.
— А с Александром Михайловичем это согласовано? — спросил директор.
— Нет. Я вообще заехал в свой законный выходной, — улыбнулся Шелепин, — без журналистов и показухи. Тарасов и другие пока ещё решают — развивать свой автопром или залезть в технологическую каббалу к иностранцам и купить целый завод "под ключ". Если и купят — всё равно вряд ли это будет серьёзно. Пока что проект будете вести на частные пожертвования. В инициативном порядке.
— Но на это понадобятся крупные фонды, — возмутился директор, проявив мужество перед большим начальством.
— Лео. Ты у нас буржуй, вот и помоги деньгами.
— И ничего я не буржуй.
— Они у себя в НИИ делают игровые автоматы и имеют с них доход, — пояснил публике Шелепин, — и много с чего ещё.
— А знаете во что встаёт каждый автомат? Это же совсем непростая вещь.
— Да ладно, не обижайся, знаю, — примирительно ответил Шелепин, — сколько можете выделить на финансирование проекта? И что ты можешь для этого за границей достать по своим "каналам"?
Я задумался.
— Хм... Итак, по поводу предприятия — я могу достать станки и кое-какое передовое оборудование, произведённое штучно. Станки для лазерной резки металла, могу сделать станки для оцинковки, кузовные и иные штампы, штамповочный пресс — но с ограничением по габаритам деталей. То есть не все необходимые, установку для точного литья пластмасс, токарно-фрезерные центры ЧПУ — штук десять класса В, и семь станков класса А, и если нужны — могу добыть станки класса С — с допуском в один микрометр. Такие используются для изготовления деталей головок видеомагнитофонов и жёстких дисков.
— Для нас это слишком — важнее производительность, а допуски в зависимости от узла редко уходят за сотую миллиметра. Мы не изготавливаем особо точных деталей.
— И хорошо — станки класса В — самые многочисленные. Они подойдут для изготовления поршней и расточки цилиндров, и на них можно сделать многие детали турбокомпрессора. Ещё больше деталей можно сделать горячей объёмной штамповкой — станок я смогу притащить. Но он относительно небольшой и производительность у него не очень. Тем не менее, думаю, с производительностью пять-десять машин в сутки всё это оборудование справится.
— Это даже не мало — это капля в море.
— Зато качественно. Оборудование, опять же, качественное, надёжное. При должном обращении можно такие вещи на нём делать — немцы в своём Штутгарте умрут от зависти. Собственно, изготовление двигателей будет самым сложным и штучным — серийно можно сделать прототип "RAV-4", — намекнул я Шелепину, — но это уже на ГАЗе или УАЗе, и серьёзно их попинав. Хотя двигатель РАВ-4 и проще нашего.
— Кстати, да, — Шелепин видимо вспомнил про равчик Воронова, — тот двигатель замечательный, он проще, слабее, без турбины, но достаточно надёжен и значительно лучше всего, что есть в СССР в серийном производстве.
— Тогда может быть в эту машину впихнуть двигатель РАВ-4, а в прототипы уже самый роскошный вариант — тот, о котором мы говорим?
— Можно, можно.
— Но это не отменяет остальных сложных деталей. Усилители, стеклоподъёмники, кондиционер, система АБС, подвеска... в общем — всего и много сложного.
— Ну на то он и нужен, чтобы технологии пустить в дело, — сказал Шелепин.
— Тоже верно. Тогда вопрос уже к вам, товарищи, — поднял я взгляд на инженера и директора, — вы можете отказаться. Можете согласиться — тогда начнём вас финансировать, привозить станки, многие из которых вообще в мире не имеют аналогов — но это потребует от вас проявить организаторские способности. Если машина "стрельнет" — то вы будете в шоколаде. Если нет — много не потеряете.
— Мы согласны, — ответил, после раздумий, директор завода, — модернизация завода давно назрела, и если это привлечёт внимание к нашим возможностям — то мы согласны целиком и полностью. Как проект представим? Как новую разработку?
— Концепт-кар, созданный совместно с министерством электронной промышленности. Учитывая количество электроники в автомобиле и его производстве — иначе и не скажешь. А серийное производство... может быть у вас будет, а может на ГАЗе — всё решаться будет потом.
— Да, кстати, деньги, — вспомнил я и полез в свой вездесущий портфель. В данном случае портфель был кожаной сумкой, аля-планшетка, которую я носил через плечо, — я захватил. Вот, вот и вот... — выложил на стол пять пачек сторублёвых банкнот, перетянутых бумажной банковской ленточкой, — пятьдесят тысяч. Это на текущие расходы, премии, организацию рабочих мест и так далее. Чтобы сделать к Съезду нормальные прототипы — хотя бы десяток штук, здесь, на МЗМА — понадобится мотивировать сотрудников и всерьёз запариться с установкой станков и обучением на них. Наше НИИ окажет вам всемерную поддержку в обучении с ЧПУ.
— Спасибо, но... ладно, хорошо. Это неподотчётные средства?
— Нет, неподотчётные. Впрочем, и работа в планах не значится. Скажем так — если мы это сделаем — это будет неожиданным сюрпризом к Съезду — а если машина понравится в партии — то это серьёзно поможет вашему заводу. В том числе и финансово можно будет поднять вопрос об улучшении оснащения завода. Надеюсь вы поняли суть процесса?
— Я понимаю, — сказал директор, закидывая пачки денег в свой стол, — если мы покажем крайне передовой автомобиль, сможем удивить, то имидж завода как производителя дешёвых малолитражек, серьёзно изменится. Может быть даже появится вера в собственные технологии. Если это надо сделать за спиной у начальства — то это почти бунт.
— Если начальство купит завод у иностранцев, и будет штамповать машины в таких темпах, что вам и не снились — то МЗМА могут просто закрыть или перевести на отвёрточную сборку других автомобилей. И тогда "Москвич" закончит своё существование. Зачем в стране два схожих автомобиля, в схожей ценовой и весовой категории? Выбор сделают в пользу более выгодного и нового, лет через десять-пятнадцать, конечно. Конкуренция-с. В ней как на войне — врага нужно удивить.
— Держать установку оборудования в секрете?
— В секрете не получится — поэтому если что — то просто заявите что совместно с МЭПом тестируете новые станки с электроникой — и всё. А что на них произведут... это пусть будет полным нежданчиком. Александр Николаевич, вы согласны?
— Это авантюрно, но действенно, — кивнул Шелепин, — Брежнев очень любит машины, и если машина получится хорошей — то вполне вероятно, что это перевесит нерентабельность и все остальные минусы производства. Как и все аргументы противников.
— О, она получится хорошей, — уверил его я, — я лично проконтролирую все этапы производства.
— Доверюсь тебе.
— Простите, а вы специалист в этом? — спросил директор с сомнением.
— О, да...
* * *
Что такое автомобиль? Это четыре колеса, мотор, кузов, и ещё килотонны боли пониже спины во время его проектирования и производства. Проектировали его в военных темпах — то есть директор собрал конструкторский коллектив завода, меня попросил сделать чертежи, а конструкторов и прочий менеджмент завода — заняться приёмом нового оборудования, от МЭПа, для проверки новых "электронных станков". Я его поправлять не стал — и уехал вместе с Шелепиным. Точнее нет — он уехал к себе, а я на завод, где и занял копмпьютер корабля производством чертежей.
Чертежи были в цифровом виде — и вы не представляете, насколько продукция программ проектирования отличается от продукции ватмана и кульмана! Это не просто совершенно другой уровень — это совсем другая САПРовская система ценностей — потому что чертежи, сделанные на бумаге несоизмеримо проще. Для создания бумажных чертежей я пошёл на плоттер — большущий принтер, делающий чертёж на столь же больших листах бумаги.
Но это было только частью работы — я начал собственно работу по профилю — проектировать автомобиль. Да, двигатель уже был сделан — и он был частично скопирован с какого-то там немецкого движка будущего — и обладал своими технологическими новшествами. Электроника, впрыск, турбины, и многое другое...
Это оказалось очень интересным — но большую часть всё равно сделал компьютер — я же принял ряд интересных решений, для которых пришлось вникнуть в его электронные мысли и поменять некоторые детали, чтобы советским рабочим было проще их сделать.
Отгрузить станки — поручил людям из числа МНС. Сам же занялся на весь день — засел над чертежами отдельных узлов — к счастью таковые уже давно придумали.
В общей сложности, на создание чертёжной документации у меня ушла неделя с небольшим — ещё полдня, к четырём дня я закончил чёртовы чертежи, от которых уже болела голова. Конструкция однако получилась хорошей и прошла весь цикл моделирования на компьютере — без нареканий.
Пришлось пойти на плоттер для изготовления чертёжной документации — большой печатный станок делал их довольно медленно, но делал. Получилось очень, очень много макулатуры — четыреста листов А4 с чертежами отдельных узлов и агрегатов, порядком их сборки, а так же трёхмерные изображения собственно детали, с множеством подписей.
Это соответствовало ГОСТу, но сильно отличалось от того, что делали на бумаге руками. Итого у меня образовалось тридцать листов А0, и около трёхсот листов формата А1 и А2, и четыре тысячи листов формата А4. Стандартные, отпечатанные на принтере.
Все листы пришлось пронумеровать, составить справочник по ним — отдельная брошюра, в которой все детали с зарисовками и номер конкретного листа. Было бы проще, если бы мы использовали больше ГОСТовских деталей. Однако, нет. Всего автомобиль состоит из двадцати пяти тысяч деталей! Двадцати пяти тысяч, едрить его колотить — и при этом номенклатура деталей насчитывала двенадцать тысяч, от ГБЦ до маленьких шайбочек.
И по каждой детали было пояснение приписано, на чём её изготавливать и как.
Объёмы документации просто шибануться какие — из недели пять дней печаталась документация, по мере доработки новых узлов.
Весь этот багаж весил где-то с полтонны, и пришлось везти его на небольшом грузовичке, загрузившись под завязку. Зато подвезли сразу к администрации завода, и там быстро нашлись крепкие парни, которые потащили ящики к проектировщикам — а у тех был настоящий бордель с пожаром и наводнением.
В итоге я узнал, что происходит — дело в том, что все заняты — в цех подвезли станки, которые я хитрой схемой через МЭП легализовал — и здесь работает человек тридцать из нашего НИИ — наладчики, программисты, которые сейчас осваивали технологию лазерной резки металла, а так же технологию промышленной автоматики в виде производственных МЭПовских роботов — но вместо чистых зон — переориентированных на выполнение точечной сварки. Они правда были полуавтоматами — действовали по одной и той же программе, и к стартовой точке робота нужно было подвести вручную.
Это было ещё цветочки — роботов поставить проще всего — а вот в цеху, где металл резали и штамповали — работа кипела просто кошмар как.
Штампованные детали порой имели небольшие размеры — их нарезать нужно было из стальных листов, резка металла выштамповкой его повреждала, и была скажем так — неэстетичной и низкотехнологичной — а вот лазерная... лазерная резка была сверхвысокотехнологичным процессом. Это очень сложно — лазерный станок нарезал детали с относительно высокой скоростью и по сравнению с механической резкой — с фантастической точностью. Причём детали были из металлов разной толщины — металл под кузовные штампованные детали — которым ещё предстоит предать объём, и детали силовые — из фольги до двадцати миллиметров. В том числе заготовки — которые потом отправляются на закалку и антикоррозийную обработку.
Ядрёней всего выглядел станок ГОШ. Станок предназначался для изготовления особенно сложных деталей, вроде того же коленвала и тому подобных. Тут главное не станок, а штампы — каждая деталь это штампы. С штамповкой на АЗЛК хорошо знакомы и умеют делать — у них тоже штамповались коленвалы и другие детали. Ранее они и двигатели делали — но передали производство на завод — это вопрос чисто организационный, а не технический — двигатель — самая сложная деталь автомобиля, он сложнее, чем весь остальной автомобиль. Пока что.
Из этого борделя с пожаром во время наводнения я вернулся в офисное здание завода — тут этот бордель происходил во время сверхпланового выпуска продукции, без отрыва от производства — что только добавляло всеобщего хаоса и безумия в процесс.
* * *
— Это что такое?
— Чертежи.
— Я вижу что это чертежи. Как они сделаны?
