Узор Судьбы.

Сперва Джил решила, что на голове у них нечто вроде шлемов с рогами, но, приглядевшись, убедилась в том, что эти рога крепятся прямо к голове. Такими в сказках выглядели всевозможные демоны, и Джил поняла, что описания их были вполне реальными.

— Не бойся, Джил, я заберу тебя, — она чуть не подпрыгнула до потолка, когда снова раздался этот голос. Всё в ней требовало не отзываться и не подавать никаких звуков в ответ, но при этом Джил не могла поверить, что этот голос принадлежит тому, кто всегда оставался единственным нормальным, даже если мир вокруг сходил с ума. Вот только не мог он сейчас находиться здесь и говорить так, что его голос, обычно негромкий, разлетался вокруг, как эхо. Она видела, как Аноэль медленно приближается к воротам.

А навстречу ему из-за бронированных чудищ выходит тот, кого она только что считала самым нормальным человеком. К воротам приближался Люциан Стоун, и сейчас он смотрел на окно, за которым пряталась Джил.

Первой её мыслью было — он в опасности, проходя мимо рогатых уродов. Но затем до Джил стало доходить, что Люциан не в опасности. Те обходили его так, словно он был чем-то, что вызывало у них желание отодвинуться подальше. И он, и они прекрасно видели друг друга, но враждебности и угрозы не выказывали.

— Вам лучше отойти, — негромко произнёс позади неё невысокий домоправитель, и Джил оглянулась на него. Он смотрел с обеспокоенностью в глазах, которые были разделены пополам длинным вертикальным зрачком.

— Кто вы такой? — просипела Джил. Голос с трудом протискивался сквозь горло, которое перехватило от удивления. Мужчина с достоинством поклонился и произнёс с такой гордостью, словно рассказывал о древнейшей родословной:

— Я, как и все слуги здесь, происхожу из народа нагов. Мы храним домашний очаг, госпожа. Мы — последние из нашего рода, и нам здесь любезно оказали приют. Я бесконечно рад, что Вы видите нас настоящими, это означает, что Ваша душа чиста, или же Вы можете видеть то, что скрыто от людей.

Его слова долетали до Джил странным набором непонятных слов, из которых она поняла только то, что вокруг неё царит альтернативная реальность, полная сказочных существ.

— А Аноэль? Он такой же, как Вы? — Слабо поинтересовалась она, вспоминая его белоснежные волосы и его удивление, когда она сказала, чо видит их цвет.

— Нет, госпожа.

Теперь было понятно, почему прислуга в этом доме напоминает ей беззвучных и понимающих абсолютно всё змей. К счастью, она слишком много читала в детстве и вспомнила то, что нагами называли существ, соединяющих в себе и человека, и змею. Как ни поверни — мифы, смотрящие на неё многовековым взглядом. Рассказать кому-то, так ведь не поверят ни за что. Ещё и отправят на лечение.

Значит, оба хозяина дома так же могли быть кем-то, не похожим на людей. Но если Гай — не человек, то почему он не может освободиться при помощи известных ему способностей или фокусов?

Джил снова выглянула в окно.

Аноэль почти приблизился к воротам, и ветер шевелил его светлые волосы. Он шагал по горячим от солнечных лучей плитам, размышляя — как много демонов вокруг особняка, и что он может предпринять, если они попробуют проникнуть в дом. Несмотря на то, что Хедрунг окружил его какой-то, известной лишь ему защитой, сейчас его здесь не было, да и возможностей этой орды Аноэль не знал.

Перед ажурными створками ворот стоял мужчина, которого он уже видел вместе с Джил. Как же Аноэль мог не понять, что он — совершенно не тот, за кого себя выдает? Сейчас он должен был находиться, окруженный комфортом и вниманием, выздоравливая от своего ранения. Но они стояли друг напротив друга, и тот, кто называл себя Стоуном, с легкой улыбкой рассматривал Аноэля. Прокурор никак не мог стоять у ворот его дома, целый и невредимый, будто и не лежал никогда, обливаясь кровью у ног статуи Правосудия.

При всем этом Стоун все же стоял перед ним, спрятав руки в складках темного плаща, под которым, по всей видимости, прятал оружие. Определенно, такая одежда должна была быть весьма неудобной в жару, но Стоун выглядел отлично. Лицо его выражало одновременно мягкость и дружелюбие. Хотя то, как он смотрел на дом за минуту до этого, заставляло Аноэля надеяться, что у маленькой Джил хватит ума сидеть как можно дальше от окна.

— Что Вам надо? — Поинтересовался он, не заботясь о приличии. Из-за этого человека Гай сейчас ожидал суда в тюрьме. Он видел, что демоны не трогали Стоуна, а это значило лишь одно — он играл на их стороне.

— Меня зовут Люциан, — от него исходило сплошное дружелюбие, — и я крайне обеспокоен тем, что мою помощницу удерживают здесь.

— Её никто не удерживает, — возразил Аноэль, раздумывая — что могло связывать его с Джил.

— Серьезно? Поэтому ты стоишь здесь с оружием, которое прячешь почти везде в одежде? — Спокойный бархатный голос Люциана словно подчеркивал несоответствие того, что говорил Аноэль, и что он делал. Затем Люциан демонстративно развел руки, показывая, что под плащом у него нет оружия. Но сила голоса, который явно мог внушать то, что хотел он, на Аноэля не действовала.

— А ты пришел сюда не один, и это странно, если ты просто беспокоишься. Непонятно, зачем приводить с собой почти целую армию, если всего лишь пришел узнать о своей знакомой, — Аноэль пожал плечами.

Солнце нещадно жгло, словно пыталось развести своими лучами костер прямо на голых камнях.

— Она много значит для меня, — мягкость в голосе Люциана могла обмануть кого угодно, но не Аноэля.

— Что же, я рад, — нотку сарказма Аноэль добавил с превеликим удовольствием.

— И, знаешь, без неё я отсюда не уйду, — Люциан произнёс эту скрытую угрозу с прежним дружелюбием.

— Тогда тебе придется стоять тут очень долго, — сообщил ему Аноэль.

— Если она захочет спуститься и уйти со мной, ты не можешь ей помешать. Это её выбор, — тут он был прав, запретить Джил уходить или остановить её Аноэль не смог бы. К счастью, теперь он знал одну вещь, а именно — что Джил видит гораздо больше, чем думает Люциан. А это означало, что она не высунет носа из дома, видя то, что разгуливает за оградой. В эту минуту Аноэль порадовался, что она определенно нарушила его приказ и смотрит в окно на них. Пусть наблюдает, это удержит её внутри.

— Я слишком долго наблюдал за ней, помогал ей и ждал своего часа, чтобы кто-то решил, что может легко забрать её. К несчастью для такого глупца, она является тем, что мне очень нужно, — Люциан выглядел обеспокоенно, но Аноэль почему-то был уверен в том, что он лжет. Он и правда хочет забрать Джил, но при этом не испытывает того, о чем говорит. Видя, что он молчит, и, расценивая это, как размышление над его словами, Люциан доверительно продолжил, — тебе совершенно ни к чему все эти заботы. Просто не мешай мне и всё. Взамен я постараюсь, чтобы твоего друга судили гораздо мягче, а если повезет, то и дали самое небольшое наказание.

Аноэль убрал за ухо прядь, мысленно поражаясь его лицемерию — ведь если он заберет Джил, то ничего не сделает из своих обещаний. Он просто разбрасывается словами, которые хотят услышать те, с кем он говорит.

Ветер крепчал, и его порывы становились всё сильней. Полы кожаного плаща Люциана резко разлетались в стороны, а волосы Аноэля взметывались вверх, окружая его лицо белым облаком. Они стояли, меряя друг друга взглядами, но взгляд Люциана медленно становился заинтересованно-задумчивым, и чем дольше он смотрел на мужчину по ту сторону ворот, тем больше крепло это выражение.

Наконец он нахмурился так, что брови сошлись в одну линию, словно был очень озадачен, и, спустя секунду, захохотал. Люциан смеялся так сильно, что на его глазах выступили слезы. Он смахнул их и продолжал хохотать, не в силах остановиться. При этом он продолжал пристально смотреть на Аноэля, словно видя его насквозь — до костей и внутренностей.

Аноэль не подал виду, что удивлен. Неизвестно, чего Люциан хочет таким образом добиться, а значит надо быть начеку.

Наконец, Люциан спросил, едва подавляя очередной приступ смеха:

— Ты тоже владеешь Хрустальным Мостом?

Аноэль кивнул.

— И живешь здесь? — Голос Люциана звучал отрывисто, словно ему с трудом удавалось говорить сквозь едва сдерживаемый смех.

На такой идиотский вопрос он даже не ответил.

Люциан наконец дал себе волю и снова зашелся в хохоте, который сотрясал его тело. Он смеялся так сильно и громко, что даже демоны остановились, наблюдая за ним.

— Быть не может этого... в такую встречу я никогда не поверил бы. Это поистине самое невероятное, что могло только произойти.

Аноэль молчал, стараясь не обращать внимания на его слова, которые звучали странно, словно касались чего-то, что уговаривало его задать вопросы и узнать объяснение тому, что тот говорил. Люциан отдышался и протянул к нему руку:

— Посмотри на себя, друг мой. Тебя устраивает всё это? — Но видя, что Аноэль не реагирует на его слова, он стал серьезным и пристально заглянул в его глаза, — о, вот оно что. Теперь понятно.

Теперь он говорил совершенно серьезно и спокойно, словно за минуту до того не смеялся до упаду.

— Значит, у тебя забрали даже память. Что же, это было почти милосердно.

На щеке Аноэля начинала тонко биться жилка. Он не поддастся на слова Люциана, несмотря на то, что с каждой секундой всё больше хотел узнать — о чем тот говорит, и касается ли это того, что он не мог вспомнить?

Тем временем Люциан поднял глаза на дом и снова заговорил:

— Всё, что я хочу, так это забрать её. Больше мне ничего не надо. Напротив, я могу помочь тебе, вернуть твои воспоминания. Ведь с тобой обошлись несправедливо, когда-то ты, мой друг, был одним из лучших. А у тебя забрали абсолютно всё — даже собственную память, и превратили в потерянного недочеловека, который играет в богатого наемника. Пойдем со мной, я смогу помочь тебе.

— Ты не получишь её, — покачал головой Аноэль. Все эти слова, обещающие так много, не стояли того, чтобы отдать маленькую Кэйлаш ему. Аноэль знал, что, несмотря на заманчивое предложение, единственно реальным остается эта женщина. Он не собирался гнаться за эфемерными посулами.

С губ Люциана сбежала улыбка, меняя его выражение на более жестокое и мрачное. Он отступил на шаг от ворот.

— Тебе стоит всё же хорошенько подумать. Я предлагаю тебе помощь, а ты отказываешься. Мне нужна она, и поверь — это слишком небольшое желание. В её душе живет пустота, которую только я могу заполнить. Тебе же она ни к чему.

— Нет, — Аноэль знал, что, если понадобится, он не сойдет с этого места. Сейчас речь шла о чем-то, гораздо большем, чем просто просьба Гая защитить Джил. Это касалось чего-то, что бродило далеким бесформенным воспоминанием в голове Аноэля.

— Я слышал, что один из отрядов таких же демонов разыскивает некоего участника соревнований Объединения. Крайне неприятно для него, если они его всё-таки разыщут. Последний раз спрашиваю — ты отдашь мне девчонку?

Солнечный свет вокруг Люциана словно стал тускнеть, будто лучи приглушились или поглощались чем-то, что высасывало из них яркое свечение. Бронированные демоны медленно подходили, окружая Люциана, ожидавшего с явным недовольством ответа.

Аноэль положил руки на пояс, ощущая, как под рукавами рубашки так и просятся наружу из ножен небольшие, но очень острые ножи. Неожиданно он подумал, что когда-то уже стоял так, слышал слова, предлагающие ему выбор. И тогда, как и сейчас, он тоже знал, что не отступит от своего решения.

— Нет, — его голос был спокоен. Когда-то он произносил тот же ответ, и сейчас почти знал, что за ним последовало.

За спиной Люциана с шумом развернулись два гигантских крыла. Пара демонов, стоящих слишком близко, отлетели в сторону, когда крылья ударили по ним. Даже их рост и уйма брони не помогла монстрам удержаться на ногах. Остальные же попятились, освобождая место вокруг Люциана, и явно испытывая опасение.

Эти крылья были прекрасны каждым своим пером цвета грозового неба. Невероятные, сильные и совершенные. Перед Аноэлем стоял некто, кто был ему абсолютно не известен — никого похожего он в жизни не встречал.

— Посмотри на себя. Ты стал жалок, — голос Люциана просто сочился презрением, наполнявшим пространство.

Аноэль испытывал странное раздвоение — часть его с удивлением наблюдала за всем, а вторая словно когда-то уже участвовала в событиях, повторяющих сегодняшний день.

— Знаешь, я не буду мешать этим славным воинам в их поисках, тем более, что они уже и так нашли тебя. И, поверь мне, я всё равно получу женщину, ведь она давно уже стала моей, — теперь этот голос был холоден, как воздух зимней ночью.

— Это твой выбор, — произнёс Аноэль и, развернувшись, направился к дому.

— Кстати, демонов здесь неисчислимое множество, и скоро этот мир захлебнется в крови, — крикнул ему в спину Люциан. Аноэль не остановился, продолжая шагать. У него было поручение, которое он мог выполнить, спасти же весь мир он не мог.

Люциан наблюдал за тем, как он уходит, лениво шевеля крылом.

— Когда я разрушу защиту этого дома, вы должны будете найти и привести ко мне женщину целой и невредимой. Всех остальных можете убить. А потом — присоединяйтесь к своим братьям, и берите этот город, он — ваш, — лениво бросил он демонам.

Они явно были признательны за такую щедрость. Уважение, которое им внушал Люциан, было гораздо больше, чем то, какое они вынужденно оказывали Шакре. Он мог отдавать приказы, но он никогда не был частью их мира. Если они и были вынуждены служить напыщенному и недалекому богу, это не значило, что они не помнят величия и красоты своего мира, в котором правит сила и разум.

Джил невольно съежилась, наблюдая за происходящим. Она слышала, как вокруг, постепенно нарастая, стали раздаваться крики и вопли, словно что-то огромное и ужасное наконец двинулось на город.

Кажется, она была чересчур глупа, сочтя Люциана кем-то слабым и находящимся в опасности. Он не только находился в опасности, он был окружен ею, и он был сам опасностью. Самым жутким и, одновременно — невероятным, моментом было мгновение, когда из-за его спины показались два крыла. Джил уцепилась за подоконник и внезапно испугалась за Аноэля. Сейчас он казался на фоне Люциана слишком человеком, слабым и уязвимым.

Сейчас он уже покинул двор особняка, а Джил всё продолжала смотреть на Люциана, осененного двумя огромными крыльями и смотрящего на её окно.

— Джил! — Голос Аноэля раздавался на лестнице и явно приближался.

Управляющий, всё это время остававшийся рядом с ней, словно охраняя, осторожно коснулся плеча Джил, привлекая её внимание, до сих пор прикованное к Люциану.

— Мы должны немедленно уходить, — Аноэль вошел в комнату и огляделся, — через несколько минут они окажутся здесь.

Джил ещё раз бросила взгляд на Люциана, который словно притягивал её. Неужели, тот, кого она считала самым разумным и справедливым человеком, на самом деле — вовсе не человек, а тот, кто собирается прорваться в дом, причиняя вред его обитателям?

— Пойдем, теперь тут слишком опасно, — Аноэль приблизился к Джил и потянул её за собой от окна.