День проходил за днем, организм постепенно возвращался в нормальное состояние, на груди и боку рубцевались шрамы, скрывая под собой заживающие раны, сломанные кости срастались, а поврежденные ткани обновлялись и восстанавливались. Думаю, вид у меня был тот еще, да и одежда безнадежно испорчена, ну да мне не привыкать. Еще пару деньков, и можно будет двигать, я опустил глаза, да, бедный ты бедный, хотел откушать мной, а в итоге откушали самим. На полу лежал почти полностью обглоданный костяк аррса, оставались еще лишь наиболее жесткие места и щупальце головы, к ней притрагиваться не было никакого желания. Аппетит не портили ни свисающая требуха, ни жуткий запах, зловонием окутавший все помещение, ни бурая, подсыхающая жижа, отчасти уже застывшая коркой или покрывшаяся отвратной слизью, все это не имело никакого значения. Наклонившись, я вцепился зубами в порядком изгрызенное место и рванул на себя, во рту сочно брызнуло холодным соком, на зубах заскрипело жилистое мясо. Гм, так и до человечины недалеко: мясо по каттонисийски, каттонисийские котлеты, колбаса из каттонисийца — небось, на порядок вкуснее этого жилистого урода будет. Сплюнул остатки — гадость отвратная, но раз желудок принимает, а другого ничего нет, придется тебе меня простить, друг, и, наклонившись, откусил еще кусок.
Уже завтра я уйду отсюда, оставлю за спиной и этот дом, брошенный своими хозяевами и нежданно ставший мне приютом, и бедолагу аррса, почти сумевшего прикончить меня, но в итоге таки спасшего жизнь и давшего больше, чем я мог предположить в начале. Эта тварь стала мне не только едой, но и позволила оценить себя и свои возможности, дала понимание своей анатомии, слабых мест, коих почти не было для обычного человека, и хотя многое в ней оставалось непонятным и странным, того, что удалось узнать, хватит мне с лихвой. Аррсы были словно специально приспособлены для охоты на людей — скорость, сила, ловкость, способы атаки и возможности конечностей, все указывало на их превосходство в заведомо неравной схватке, но мне это стало понятно только совсем недавно. Если бы вернуть тот бой назад, с легкостью бы указал детали, обрати внимание на которые, и поведи себя иначе, раскроил бы эту тушку вдоль и поперек без каких-либо последствий, все ее атаки были легко просчитываемы, все удары вполне ожидаемы, любое движение заранее известно. Зуб даю, в одной и той же ситуации разные аррсы поступят одинаково, разве что с незначительными отклонениями, или если вмешаются погонщики. Даже смешно, как меня разделал этот экземпляр. Ладно, надо поспать, сегодня ночую как человек, в кровати, на втором этаже, с подушкой под головой, помывшийся и в чистой одежде — нашел в шкафу в соседней комнате, не бог весть что, но, все же, лучше моего провонявшего дранья. А бочка с водой на кухне лишь улучшила мне настроение. Заснул довольно быстро, легко и незаметно провалившись в черную бездну, снов не было.
Глава 27
Ноги бесшумно отмеряли шаг за шагом, а полный мрак вокруг лишь помогал оставаться незамеченным. Метрах в десяти, за наваленной в кучу деревянной мебелью отчетливо слышалось приглушенное дыхание — человек проявлял изрядную выдержку, стараясь свести признаки своего присутствия к минимуму, и почти ничем себя не выдавая. Вот только не можешь ты, дружок, дышать абсолютно бесшумно, и задницей не стоило так елозить, я тебя услышал еще при спуске, и все, каюк тебе, бдительный ты наш. Так же бесшумно, как и до этого, подобравшись почти вплотную к проходу и ощущая даже в какой позе сидит сторож — метнулся вперед и вправо, перехватив не успевшие даже дернуться руки и с силой прижав их к груди постового.
— Не ори, перебудишь всех, — шепот возымел свое действие, хотя некоторое время Искар обалдело таращился на мой силуэт, но потом кивнул и попытался расслабиться, — хреново выглядишь, не высыпаешься?
— Ты жив? Мы уже и не надеялись, — немного дрожащий голос выдал всю нервозность говорившего.
— Ого, чего такой? — я присел рядом, ночка оказалась та еще, побегать пришлось изрядно.
— Ты почему так долго? — он наконец-то взял себя в руки, — были проблемы?
— Да, пришлось погостить в одном гостеприимном доме некоторое время, но я узнал все, что хотел, теперь только осталось продумать все остальное. Как остальные, все живы, нападений не было?
— Не было, с этим пока тихо, что же касается остальных, если я правильно понимаю, кого ты имеешь в виду, то у нас проблемы, — он не сводил с меня взгляда, — ты должен был вернуться много раньше, где тебя носило?
— Были проблемы, Искар, серьезные, теперь их нет, так что с Иссиль?
— Вот именно, что с ней? Когда ты не вернулся спустя три дня, нам пришлось ее связать, как думаешь, что там сейчас творится? — он покачал головой, — влюбилась в тебя ларрити, еле уберегли от безумства.
— Ясно, сам тут справишься?
— Иди, давай, там в последнее время опаснее, чем здесь, — попытка улыбнуться у него не получилась, выдавив лишь кислую ухмылку.
— Искар.
— Что?
— Сколько меня не было?
— Одиннадцать дней, Алистер, — он вздохнул, — слишком много, что бы остались какие-либо надежды.
— Хорошо, я пойду.
Он не ответил. По пути так и не придумал, с чего начать, как появлюсь, и то казалось не так, и это. Ладно, как пойдет, так и будет, в конце концов, мне тоже не хватало ее все эти дни, но мысли о ней лишь еще больше срывали в пучину отчаяния, так что я гнал их прочь, как только мог. Она сидела у стены, прижавшись к ней бочком и сильно ссутулившись, в одиночестве, в стороне от других, спящих и похрапывающих в свое удовольствие. Маленькая, потерянная ларитти, безвольно уставившаяся в одну точку и невесть сколько так уже просидевшая, я вздохнул, черт, как же все хреново вышло. Потом, уже не особо раздумывая, бесшумно подошел сзади и, наклонившись, просто поднял с матраса, прижал к себе, и быстрым шагом пошел в сторону выхода. Она даже не дернулась, словно неживая, застывшая в том же положении, в котором ее взяли, почти не дыша, а потом словно сломалась, уткнувшись мне в грудь лицом и тихо заплакав. Рубашка промокла в один миг. Тихие всхлипы резали душу словно клинком, полосуя вдоль и поперек, оставляя кровоточащие раны и заставляя невольно стискивать зубы. Когда то давно, еще в свою бытность на Земле, услышал такую фразу: "Крик женщины двояко действует на мужчину — хочется или любым способом заткнуть ей рот, или помочь всем, чем только можешь". Сейчас я бы с легкостью добавил туда и женский плач, несказанная радость от возвращения к ней омрачилась моментально, как только увидел ее состояние.
Поднявшись в зал с колоннами и не выпуская из рук Иссиль, присел у одной из них. Та все еще содрогалась в рыданиях и никак не могла успокоиться, что ж, пусть выплачется, я только прижал ее к себе сильнее и стал поглаживать по спине.
— Все в порядке, прости меня, я задержался, все хорошо, теперь все будет хорошо, — а самому было противно от того, что приходилось врать, впереди ждало еще одно безумство, без которого вряд ли что-нибудь получится.
— Одиннадцать суток, Алистер, сволочь ты такая, одиннадцать суток, — она снова уткнулась носом мне в плечо, но рыдания стали тише, она постепенно успокаивалась.
— Меня подрезали, малыш, пришлось отлеживаться, — я прижался губами к ее лбу, — а потом еще надо было заскочить в одно место, прости меня.
Она подняла голову, уставившись на меня припухшими глазами.
— Я узнаю от Искара о том, что ты ушел, потом узнаю от него, что ты задерживаешься, потом он говорит, что еще есть время, а после он просто молчит и старается не смотреть на меня, — она утыкается мне в шею, опять сотрясаясь в рыданиях, — сволочь ты, Алистер, зачем мне все это?
А что я могу? Мне так же хреново, не знаю, что сказать, не знаю, что должен сделать, и могу лишь сидеть и пытаться успокоить тебя, дать выплакаться, выплеснуть накопившееся, что еще я могу? Сказать, что скоро еще раз должен буду рискнуть? Еще раз подставиться. Что бы у тебя была возможность выжить? Что все это делается только ради этого? Тебе действительно нужны такие объяснения? Не думаю, потому и сижу, молча, как истукан, прижимая тебя к себе и гладя по спине, успокаивая, как могу. В конце концов, она замолкает, и мы просто сидим в тишине, в обнимку, замерев, застыв, как две безмолвные статуи.
— Еще раз так сделаешь, я тебе ноги отрежу, — она, наконец, подняла голову, вперив в меня сердитый взгляд, а потом приникла губами, вот черт, и как только повезло найти воду в том злополучном доме? Следующие часы напрочь стерли все переживания и воспоминания последних дней, оставив только этот момент, только здесь и сейчас. Она была настолько страстной и такой нежной, что казалось, будто все это происходит в последний раз, и дальше уже не будет ничего, кроме полнейшего забвения, я просто выпал из реальности, погрузившись в сладостную негу на двоих и забыв про все на свете. Мир вокруг отодвинулся на второй план, стал совсем не важен, сейчас были только она и я, остального же просто не существовало. Под конец, измученная, но уже полностью успокоившаяся, она затихла на мне, прижавшись так, словно боялась упасть, вцепившись коготками в исполосованные плечи.
— Секс был так хорош, что закурили даже соседи, — ляпнул, и тут же прикусил язык.
— Что за "секс"? И "закурили"? — пробормотала устало.
— Говорю, ты просто восхитительна, моя ларрити.
— Твоя ли? Уверен? — она счастливо улыбнулась.
— Ну, скажи тогда чья, и мне придется его убить, — в ухо раздался приглушенный смешок.
— Твоя, твоя, успокойся, — зарылась носом мне в шею, — у тебя новые шрамы, — провела рукой по груди, — выглядит так, будто тебе разворотили грудь.
— Разворотили, — согласился.
— А здесь сердце, — она кольнула ноготком.
— И сердце разворотили.
— И бок выглядит так, будто тебе его вырвали.
Я скосил глаза, найдя ее задумчивое лицо.
— И что?
— А то, что после такого не живут, если рядом нет хорошего сата-маэр, — она посмотрела мне в глаза, но не думаю, что что-нибудь увидела, тьма вокруг была кромешная, — Алистер, ты, ведь, не встретил в городе сата-маэр?
— Нет, — я покачал головой, не нравится, куда она клонит.
— И амулетов у тебя с собой никаких тоже не было.
— Не было.
— Ничего не хочешь мне рассказать? — она замерла.
Умная кошка, как ни крути, но рано или поздно, если нам суждено остаться вместе, она все равно бы все узнала.
— Сказать — нет, но ответить отвечу, пусть только вопрос будет правильный, — я вздохнул.
Она помолчала некоторое время, потом тоже вздохнула.
— Тут прохладно, давай одеваться, — и встала.
Что за? Не захотела? Решила, что не стоит? Ничего не пойму. Эта женщина ставит меня в тупик. Я в непонятке какое-то время тупо рассматривал ее обнаженную фигуру, любуясь плавными линиями бедер, плоским животиком, а в голове никак не укладывалась данная ситуация. Спроси она, и я не смог бы соврать, ответил бы все, как есть. Так почему же?
— Не ломай голову, одевайся лучше, я еще хочу немного поспать, — она улыбнулась, словно прочитав мои мысли.
— Порой я нахожу в тебе все новые и новые стороны, — зайдя со спины, обнял ее, обвив руками, — я уже говорил тебе, что ты необыкновенная?
— Говорил, — она ловко вывернулась, — но мало, такое нужно говорить чаще.
— Учту, — стал одеваться.
Под легкие приглушенные зевки мы кое-как добрались до ее матраса, вернее, мне пришлось ее донести, лампадка не горела ни одна, так что темень внизу была для нее, как говориться, хоть глаз выколи. Рядом обнаружился и мой спальник, стянув их вместе, мы устроились с наибольшим комфортом, с которым могли — она подползла ко мне под бок и тихонько засопела, мне же была отведена роль грелки, которую я не без удовольствия и исполнил.
Вокруг уже вовсю сновали, народ почти весь находился на ногах, и шумиха потихоньку набирала обороты. Из дальнего угла доносились звуки приготавливаемого завтрака, звяканье посуды как нельзя лучше выдавало творимое действо, а разговоры и бурчащие животы лишь подтверждали это. Значит, прошло всего несколько часов, и проспали мы всего ничего. Я-то чувствовал себя вполне бодро, а вот Иссиль все еще дрыхла, и по всему выходило, что проснется она только к обеду. Ладно, пусть поспит, ей это нужно. Открыв глаза и оглядевшись, увидел спину удаляющегося Крисса, перешептывающихся служанок, бросающих на нас косые взгляды, сидящих в отдалении остальных слуг, а потом столкнулся взглядом с Ильсой, скрестившей руки на груди и пристально меня разглядывающей. Пришлось улыбнуться, за что получил еще более сердитый взгляд, после чего она просто отвернулась. Что это с ней? А, ладно, все равно собрался вставать, но так жаль отрываться от Иссиль, она как маленький котенок, свернувшийся калачиком и доверчиво прижавшаяся ко мне бочком. Мда, а буквально вчера я ел мертвечину и спал в ее трупных соках. Отрезвило моментально, губы искривились, выдав вместо улыбки гримасу, пора вставать.
Осторожно вылез из-под покрывала, стараясь не потревожить спящую ларрити, и распрямился, сразу же привлекая к себе всеобщее внимание. Таращились, скажем прямо, как на восставшего из мертвых — прекратились даже разговоры, будто мое присутствие было чем-то из разряда невероятного и удивительного. Ладно. Сведя вместе брови, нехорошо зыркнул по сторонам, обещая взглядом если не смерть, то уж неприятности точно — подействовало, теперь мне косились лишь в спину.
Появившийся Искар как раз застал конец представления и, удовлетворенно кивнув, направился ко мне.
— Как тебе встреча? — он тронул меня за плечо и потянул к столу, куда уже начали сносить приготовленный завтрак.
— Прохладная, — я направился за ним, — считают, что я не должен был выжить?
— Не стоит акцентировать на этом внимание, тебе просто повезло, и все, — он обернулся, многозначительно взглянув на него.
Я кивнул, и то верно, какие шансы у любого другого вернуться из такой вылазки? Усевшись, притянул к себе одну из мисок — горячая, и опять каша, вот и славно, не давая ей остыть, принялся неторопливо загружать ее в рот.
— Проголодался, небось, за все это время? — брат Ильсы с усмешкой наблюдал, как я лопаю.
— Не сказал бы, — пришлось прерваться, — у меня был, скажем так, настоящий деликатес под носом.
— Это какой же? — он недоверчиво вскинул бровь.
— Все равно не поверишь, так что лучше не спрашивай, — я вернулся к трапезе.
— Да ладно, город должны были разграбить и растащить все хоть сколь-нибудь съестное, — Искар улыбнулся, — хочешь сказать, тебе подвернулась удача найти чью то заначку?
— Она сама меня нашла, — я покачал головой, черт, опять чуть не подавился.
— Вот как, ладно, тогда не буду отвлекать, — он присоединился к трапезе.
Закончив со своей порцией, я облегченно перевел дух.
— Надо поговорить.
Он кивнул, ускорившись. Спустя какое-то время мы вышли из-за стола и направились к Криссу.
— Кстати, как он?
— Лучше, но копье пока не для него, сам знаешь, для этого обе руки нужны, — Искар вздохнул, — хорошо хоть, с мечом он тоже неплох.
