— Ведро, — я показал на деревянное ведро для воды на парапете колодца. — Оно влажное. Кто-то совсем недавно черпал из колодца воду.
— Надо соблюдать осторожность, — Джи Кей обнажил кинжалы. — Я чувствую себя в этом дворе неуютно.
— Давайте войдем в дом, — предложил Окан.
Он поднялся по лестнице к дверям, толкнул их, и створки со скрипом разошлись. Мы вошли внутрь. Аптекарь активировал заклинание Света, и мы смогли осмотреться. Огромный холл некогда отличала изысканность и роскошь, но за минувшие годы все здесь пришло в упадок. Гобелены на стенах и ковры на каменном полу изъели моль и грибок, запыленная и рассохшаяся мебель потеряла цвет и блеск, оружие в пирамидах заржавело, остро пахло плесенью, сыростью и мышами.
— Пыль на полу лежит ровным слоем, — сказал я, осматриваясь по сторонам. — Сюда давно никто не входил. И камин уже много лет не топили.
— Значит, надо искать в донжоне, — ответил Окан. — Девушку оставим в холле, здесь она будет в безопасности.
— Скорее, это мы будем в безопасности, оставив ее тут, — поправил Джи Кей. — Но не будем медлить.
Вдвоем с Джи Кеем мы сняли Жанин с седла и внесли в дом. Одна из кушеток у стены выглядела достаточно прочной и чистой. Мы уложили на нее бесчувственную девушку и вышли во двор.
Вход в донжон перекрывала мощная окованная железом дверь, запертая на замок. Аптекарь достал зеленоватый кристалл и поднес к двери. Раздался лязг железа, и дверь отворилась.
— Ловко! — только и сказал я.
Нижний этаж донжона когда-то был складом, большая часть обширного помещения была заставлена ящиками и мешками: мешковина от времени прохудилась, бывшее в мешках зерно сгнило и превратилось в черную пыль. Аптекарь выразительно поднес палец к губам, а потом показал на люк у дальней стены склада.
Спустившись по лестнице, мы оказались в замковом подземелье, и здесь же некогда была тюрьма. Высеченные в скале камеры, забранные массивными железными решетками, были устроены по обе стороны от прохода. Все вокруг покрывали плесень и ржавчина. Здесь даже крысам было нечем поживиться. Мы дошли до двери в противоположном конце коридора — она оказалась открытой. За дверью оказалась вырубленная в камне лестница, ведущая в узкий низкий коридор. Окан послал вперед светящийся шар, чтобы осмотреть наш путь. Ничего подозрительного мы не заметили.
В дальнем конце коридора свет магического шара выхватил из темноты потемневшую дощатую дверь, окованную железной решеткой. За дверью начинался новый тоннель, уходящий с большим уклоном вглубь земли. Он оказался довольно длинным и таким низким, что пришлось согнуться едва ли не вдвое, и меня начала мучить клаустрофобия. Да уж, шахтера или спелеолога из меня определенно не получится! Я еще успел подумать, что мы нашли подземный ход, прорытый на случай осады, как Окан удивленно вскрикнул, и мы, выбравшись из тоннеля, увидели уж очень зловещую картину.
Это была не природная пещера — рукотворный чертог, огромный, скрытый в глубине скалы каземат со сводчатым потолком, опирающимся на восемь каменных колонн, к каждой из которых был привешен магический светильник. Их свет некогда заливал все помещение. Окан на ходу поджег их заклинанием, осветив весь чертог. Мы пришли в пыточную. Справа и слева от нас красовались изъеденные временем и ржавчиной, но от этого выглядевшие еще более зловещими орудия пыток — станки для растягивания, железные рамы с цепями для свежевания, дыбы, крючья для подвешивания, вмонтированные в потолок, жаровни для углей, столы с разложенным нам них палаческим инструментом, большой котел на тагане, на стенках которого еще сохранились подтеки кипевшей в нем смолы. Украшением этой коллекции инструментов живодера была настоящая "железная дева": ее дверца была открыта, и усеивающие внутреннюю камеру острейшие шипы, казалось, стали красными от крови, а не от ржавчины. И хотя в подземелье было очень душно, я невольно поежился, разглядывая весь этот инструментарий. Дальше, в конце прохода между двумя рядами колонн, находилась каменная лестница, ведущая на помост в виде усеченной пирамиды высотой около трех метров, на котором стояла высеченная из угольно-черного жирно лоснящегося камня статуя человекоподобного существа с головой ящерицы и длинным хвостом. Странный идол был изображен в позе бегуна на старте — одна рука упиралась в пол, вторая указывала на глубокое жерло в камне перед статуей. Фигура поражала невероятным мастерством исполнения, можно было различить даже мельчайшие чешуйки на голове идола. Глаза статуи с вертикальными зрачками, сделанные из цветного камня, казались поразительно, до жути живыми.
— Ух ты! — Окан был явно взволнован. — Никогда не видел ничего подобного!
— Это мирк, — сказал Джи Кей и шумно вздохнул. — Это статуя мирка.
— Что ты имеешь в виду? — спросил я.
— В древних легендах моего народа говорится о незапамятных временах, когда наш мир был покрыт водой. Потом великие воды начали уходить, и обнажилась суша. Мирки могли жить и в воде, и на суше, поэтому они первыми вышли из первозданных Вод и владели миром от Мрачных до Руатских гор до того, как на великие равнины пришел народ Шен-Шен.
— Ты раньше видел что-то подобное? — осведомился Окан.
— Нет, только слышал от стариков о таких идолах. Их можно встретить в самых древних святилищах. Во времена, когда весь континент принадлежал моему народу, наши предки почитали мирков, считали их Прародителями.
Я хотел что-то спросить у Джи Кея, но тут ощутил звон в ушах, да такой сильный, будто кто-то совсем рядом коснулся целой связки бронзовых колокольчиков. Окан разинул рот — верно, он тоже услышал этот звук.
— Этого не может быть! — воскликнул он. Поспешно вытащил из своей сумки уже знакомый мне зеленоватый кристалл и поднесс к идолу. Кристалл немедленно засветился неярким зеленым свечением. — Он живой! Да будь я проклят, он живой!
— Преследователь, — услышал я странно звучащий негромкий голос, — ты Преследователь, я знаю.
— Оно... говорит! — вскрикнул я. — О,черт!
— Не бойся, Преследователь, — вновь зазвучал голос. — Я не причиню зла. У меня есть много слов для тебя.
— Мэтр Зальбер, Джи Кей, он хочет говорить со мной! — Я невольно сделал шаг назад, пятясь от статуи.
— Я тоже слышу это... — Окан замолк, потому что идол повернул голову и посмотрел ему прямо в лицо. Джи Кей охнул. Я почувствовал, что покрываюсь потом.
— Три человека не слуги черного мага, — сказала статуя. — Три человека враги мага и пришли разгадать тайну. Черный маг хотел знать, но ничего не нашел.
— Ты о Борге говоришь? — спросил я.
— Я не запоминаю человеческие имена. Но ты — Преследователь. Я почувствовал это. Нам должно говорить.
— Хорошо, говори, — я вполне пришел в себя и был готов продолжать этот поразительный диалог. — Кто ты?
— Пленник. Я должен рассказать. Слушай меня, Преследователь, и пусть мои слова лягут на твое сердце...
* * *
— Древность. Великая древность. Так давно, что никто не может даже сказать, было это на самом деле, или только приснилось богам в их снах. В начале времени Вечные строили мир из огня, ветра, и камня, но в нем не было жизни. Пустой и мрачный мир, где черное небо беспрестанно пронизывали молнии, а по земле ползли реки огня. И Вечные поняли, что не хватает четвертой стихии, без которой жизнь не может зародиться — воды. Они создали великие воды, которые покрыли землю и погасили бушующее пламя. Прошли века, и из взаимодействия Четырех начал и Духа Созидания возникла жизнь. В водах Великого океана она затеплилась и обрела силу. А потом Вечные создали нас. Они хотели, чтобы мы следили за нарождающейся жизнью и хранили ее. Наш народ жил в Первозданных водах много, много тысячелетий. Но однажды пришел час, и великие воды спали. Мы первыми вышли из бескрайнего моря и ступили на вершину Двуглавой горы — первой свободной от вод суши в Десятигорье.
Это было великое время. Вечные даровали нам силу созидания, которую вы называете магия. Мы знали секрет воды. Мы были хранителями вечных источников. Вечные любили то, что мы делаем. Они благословили нас. Мы ухаживали за новым миром, и это было хорошо. Это был красивый мир, полный жизни и гармонии. Мы радовались, глядя на шумящие бескрайние леса, на прекрасных животных и птиц, которые жили бок о бок с нами. В этом мире не было зла. Да, животные охотились друг на друга, но только потому, что такова была их природа и ради потребности в пище. Мы называем это время Эпохой Первой Жизни.
Уже тогда проявился наш враг — существа из мира, скрывающегося рядом с нашим, которых вы называете демонами. В их мире не было воды, и на его безжизненных равнинах возвышались лишь раскаленные каменные шпили, а воздух был полон огня и пепла. Демоны были чуждой расой, они ненавидели нас, завидовали нам и жаждали завладеть нашим миром, но мы знали все уловки нашего врага и держали врата миров надежно запертыми. Ни силой, ни хитростью враги не могли проникнуть через эти врата.
Новая эпоха началась, когда в наш мир пришли люди. Мы не знали, кто их создал — наверное, Вечные. Наши маги говорили, что люди пришли из далеких мрачных и холодных земель за горами. Они были слабые и глупые, эти первые люди. Они бродили по земле стадами, ничего не умели и всего боялись. Страх перед всем на свете был их главным чувством. Они боялись ночи и грозы, ветра и огня. Всего боялись. И еще, они всегда хотели есть. Их постоянно мучили холод и голод. Они ели сырое мясо и падаль, собирали червяков и корни водяных растений, спали на голой земле и постоянно дрались между собой насмерть из-за добычи. Маги говорили, это плохо, но мы не должны за это убивать людей. Мы должны учить их стать лучше.
Мы стали заботиться о людях. Делали им подсказки, как и что лучше сделать. Мы дали им Знание. Научили их строить дома и выращивать растения, приручать животных и обрабатывать камень и металл. Мы дали им огонь и письмена. Люди быстро учились, и это было хорошо. Они стали почитать нас. Они боялись и уважали нас. Век проходил за веком, и наша власть была незыблема...
Между тем люди становились умнее и умнее. Малое дитя выросло, возмужало, и люди хотеть жить своим умом. Они построили большие города, их стало много. Десятигорье стало землей людей. Мы были не против. Мы радовались, что люди стали такими умными.
Я не знаю, где мы совершили ошибку. Мы забыли о темном животном начале в человеке, не искоренили его. Мы полагали, что чем мудрее станет человек, тем дальше он будет уходить от своей животной природы, но мы ошиблись.
Люди начали задавать себе трудные вопросы. Их интересовало, как устроен мир, какое место они сами занимают в мире, что ждет их после смерти, и как обрести могущество, равное могуществу богов. Они хотели научиться управлять природой и познать самих себя. Они хотели разгадать тайну жизни и смерти. Им было мало того знания, которое они уже обрели. Мы говорили им, что это плохо, что овладение запретными знаниями не дадут им счастья. Но они были упорны. Они обманом узнали наши секреты, прочитали наши древние тексты, которые мы легкомысленно высекали на каменных плитах. Люди познали магию, и золотой век кончился. А главное — они, как и на дикой заре человечества, враждовали между собой. Они враждовали из-за пищи, из-за женщин, из-за земли, из-за различий в языке, вере или обычаях , и эта вражда возвращала их в то животное состояние, из которого мы их с таким трудов пытались вывести тысячелетиями. Самое страшное было в том, что люди почувствовали вкус крови и начали убивать не из необходимости добыть пищу или защитить себя, а ради удовольствия.
Однажды люди пришли на вершину Двуглавой горы — в место, откуда пошла жизнь. Там били источники, которые некогда поили животворной водой все Десятигорье. Они называли эту воду Абсолютной водой. Люди думали, эта вода сделает их равными Вечным. Хранители источников пытались остановить их, и люди убили хранителей. Оскверненная кровью хранителей вода изменилась, перестала быть водой Жизни, потому что Вечные разгневались на людей за их алчность и жестокость, за темные желания, которые помутили их разум. Но и наш Золотой век подошел к концу. Мы больше не могли жить вечно, потому что наша Сила была связана с источниками. Наше время кончилось.
Мы видели, как магия все больше и больше уродовала мир, в который мы вложили столько сил и стараний. Потом пришла болезнь магов, расплата за скверну, которую породило человеческое легкомыслие. Но самое страшное случилось потом. Я уже говорил тебе, что рядом с нашим миром есть темный мир демонов, которые всегда быть нашими врагами. Демоны не могли победить нас, но они сумели соблазнить людей обещаниями всезнания и всемогущества. Они научили людей запретной магии смерти, которая открыла демонам дорогу в этот мир. Демоны научились проникать в тела людей — так пришла гиблая чума. И мы все умерли бы, если бы не Пророк, который вернул Первозданной воде силу и открыл своему ученику секрет воды Жизни. Но люди убили Пророка. Они утратили разум и продолжали творить злое дело. Маги стали воевать друг с другом, и это еще больше уродовало мир.
Так пришли последние времена для моего народа. Когда погибал родник, оскверненный темной магией, вместе с ним погибал и один из нас. Источник, у которого вы стоите, оставался одни из последних, но и ему суждено было исчезнуть. Некогда сюда пришли маг и Преследователь, которые искали мой источник. В их душе был свет, и я дал им Знание, то, что я передаю тебе. Они ушли, унося мой секрет с собой. После них здесь побывал Преследователь, призванный ведьмами Ковена. Он был человеком, но душа его была подобна душе демона. Он ушел ни с чем.
— Послушай, как звали того, первого Преследователя? — не удержался я. — Ведь ты знаешь его имя, правда?
— Я говорил тебе, что не запоминаю человеческих имен. Но я чувствую силу крови. Тот Преследователь и ты одной крови, это очевидно.
— Какой секрет ты им открыл?
— Тайну, которую мой народ хранил от сотворения мира. Тайну источников, некогда напитавших Десятигорье жизнью. Маги не ведают ее. Они призвали тебя найти ученика пророка и выдать им его. Маги хотят узнать тайну Изначальной воды. Они знают о постигшей их каре, они охвачены ужасом и предчувствуют свою гибель. Этого же хочет чародей, прислужник демонов, который нашел убежище в этих руинах. Он много раз приходил сюда и пытался войти в мое сознание, но это ему не дано. Им всем никогда не узнать этой тайны.
— Почему же?
— Потому что в них нет света. Маги считают себя великими мудрецами, знакомыми со всеми тайнами этого мира, в своей гордыне желают уподобиться Вечным, но в сути своей остались такими же дикими и жалкими существами, как их древние звероподобные предки. Они не смогут правильно распорядиться наследием Пророка, это выше их разумения. Или ты хочешь, чтобы последние Изначальные воды стали гибельным ядом?
— Как я могу помочь тебе?
— Ты мне не поможешь. Я никогда не стану прежним. Некогда этим замком владел человек, который призвал к себе темную ведьму, и она хотела завладеть водой моего источника. Я сделал так, что воды ушли вглубь земли. Чтобы вернуть воды обратно, владелец замка по совету ведьмы превратил мое святилище в пыточную, где зверски мучили безвинных людей. Ведьма знала, что мы не можем равнодушно наблюдать за страданиями живых существ и решила, что я верну воды источника обратно. Они оставляли измученных пытками людей на орудиях, чтобы я мог видеть их мучения. Я нашел способ помочь несчастным, не возвращая воду в родник — каждую ночь я вызывал из источника туман, который оседал каплями на своде чертога, и эти капли падали на страдальцев, исцеляя их. Ведьма так и не заполучила воду моего источника. Потом восстал народ, уставший от зверств лорда-колдуна, захватил замок и убил владельца замка и служившую ему ведьму. Но я больше не мог покинуть это святилище — мое тело, лишенное живительной силы источника, превратилось в уголь, я стал узником собственной оболочки. Я утратил свою силу и навсегда остался у пересохшего источника.
