Путин молотит Вермахт

Покрышкин реально уже сбил около сотни самолетов, но номинально пока шестьдесят семь машин.

И теперь два монстра сошлись. Хаффман попытался сблизится, а Покрышкин лупануть на большой дистанции. Но немец оказался очень ловок, сумел уйти от очереди 37-миллиметровых снарядов. А сам не спешил открыть ответный огонь. Покрышкин тоже маневрировал, стараясь не дать противнику удобной для боя дистанции. Оба аса оказались достойны друг друга. Вот Хаффман не выдержал и пальнул по советскому соколу. Вот и советский орел, ответил по гитлеровскому стервятнику. Легендарная, эпическая получилась битва двух пернатых высоко полета.

Немецкая машина тяжелее и сильнее бронирована, она из титана, и 23-миллимеровые пушки не достаточно сильны, чтобы повредить подобного монстра по-настоящему. Но и советский самолет, не лыком шит, пусть и не так сильно прикрыт.

Обе стороны продолжают маневрировать, то сближаются, то отходят, то вытворяют фигуры высшего пилотажа. Хаффман расчетливый, недаром он выиграл более тысячи воздушных поединков поднявшись на недосягаемую высоту, но Покрышкин проповедует рациональную манеру ведения боя. Так что они оба достойны, побеждать и брать вверх.

И оба как боксеры высшего пилотажа и с отличной защитой не в состоянии достать друг друга. Но при этом не ослабевают в маневрировании, и не сбавляют ни в коем случае обороты. Это не сталь против пламени, а это броня против брони, расчет против расчета. И много красивых, полуголый девушек на полях сражений.

Вот Покрышкин выполняет прием "бочка", Хаффман отвечает ему тем же. Пробует советский соколик подловить маленького ястреба, и не получается у него. Оба демонстрируют осторожность. Оба равны в настойчивости и умении как хитрить, так и не поддаваться на хитрости.

Наконец у обоих подошло к концу реактивное горючее и послав приветствие друг другу — асы разлетаются. Хаффман говорит по-русски через радио Покрышкину:

— Мы еще встретимся!

Покрышкин жестко отвечает:

— Надеюсь!

А вот и Барак Хусейн подвивает свой пятидесятый танк, он с женой еще не так уж и много сражаются на машинах, больше привыкли пеше, и произносит:

— Хорошо набирать счета, хуже расплачиваться по счетам, из-за перебора амбиций и ошибок!

И пятьдесят первая машина, на этот раз танк "Тигр"-5. Эта машина очень низкий имеет силуэт и маленькую башню, в которой находится лишь пусковой механизм 105-миллиметрового орудия. Это позволило фрицам снизить высоту и усилить бронирование, не выходя за весь 65 тонн. Специально, чтобы Т-54 не смог пробить в лоб даже в упор.

Но Барак сумел выскочить на борт Тигра. И то его жена послала снаряд в нижнюю часть корпуса, так как верхняя была под наклоном, словно киль корабля. А катки машины наоборот уменьшились, а часть из них прошла по дну машины.

В ходе боя три раза немцы все же попали в Т-54 в лоб, к счастью 88-миллиметровые снаряды ушли в рикошет. Но уши закладывало от этого капитально. Семейный экипаж поработал на отлично. Линия обороны оказалась прорванной.

Советские войска, начав наступление ночью с 27 на 28 марта 1947, смогли практически сразу прорвать оборону противника, особенно там, где сражались иностранные дивизии. А 9 марта 1947 года наступление продолжилось.

На сей раз Покрышкин был в большой ударе и сумел за один день сбить шесть реактивных истребителей, и один бомбардировших Ю-387. А это приличное достижение. Советские войска с новым Верховным главнокомандующим обрели дополнительный энтузиазм и силу.

Жестокий грузин Сталин-Путин уже всем надоел. Люди хотели, перемен и чего-то нового. Великая Отечественная войны длилась уже восьмой год. И многие разочаровались в Сталине-Путине. А Верховный главнокомандующий Василевский внушал большие надежды. Тем более маршал отличался большими способностям, чем Жуков и колоссальной разносторонностью.

На следующий день боев семейный экипаж Бараку Хусейна уничтожил двенадцать немецких танков и две самоходки.

А четверка две девушки и пара мальчишек, показала высший класс, пленив генерал-майора. А чего немцы хотели, против их поднялись высшие силы.

И 30 марта 1947 советские войска были в ударе. Покрышкин подбил восемь самолетов. Барак Хусейн одиннадцать танков и САУ. Четверка дралась богатырский размах, и уничтожая вражеские батареи.

И еще два дня наступления, которые привели к тому, что на 13 января немецкие войска, прорвавшиеся к Ульяновску оказались отрезаны от своих основных силы. Впрочем, войска скорее даже не немецкие, а вся многообразная пестрая рать противника.

Гитлер же явно бесновался. Его расчет, что после рокировки Сталина советский фронт развалиться, а в Красной армии начнется паника, не оправдались. Скорее наоборот — боевой дух советских частей укрепился, и количество перебежчиков и дезертиров упало на порядок.

Многие из тех, кто был не доволен жестоким тоталитарным режимом сталинщины, теперь поверили в лучшее, что вполне может существовать добрый социализм, без кровожадного насилия, и одиозной жестокости. И что колхоз это действительно коллективное хозяйство свободных тружеников, а не феодальное владение.

И с первого апреля этого числа началось наступление советских войск и под Пензой. Японцы, понеся огромные потери в предыдущих боях, вели себя пассивно, им бы сами уцелеть после такой взбучки, что устроили им четыре волшебницы под Алма-Атой. А так пускай получат самураи, но после немцев. Можно даже рискнуть и большую часть боеспособных подразделений с Дальнего Востока снять, чтобы на нести проклятым, жестоким фашистам поражение на западе.

Надо отметить, что серьезную помощь Красной Армии оказало партизанское движение. И это понятно, под оккупацией гитлеровцев царил самый настоящий ад. Многих людей истязали публично, а порка стала главной воспитательной мерой после петли. Кроме того фашисты все тех кого только подозревали в сотрудничестве с партизанами, подвешивали за ребра и на крюк. Так человек умирает куда более длительно и мучительно.

Во всяком случае, помучить перед смертью, для гитлеровцев правило из правил. И они ничем в данном случае не брезгают. И особенно публичным сожжением.

Словно инквизиция в средние века фашисты решили четвертого апреля устроить в Саратове казнь ведьм. В этот момент советские войска наступали, окружая фашистскую группировку под Пензой. Это напоминало, чем-то события двадцать первого века на Донбассе, когда пятикратно превосходящие в живой силе и технике правительственные войска попали в окружение ополченцев.

И тут Красная армия творила чудеса. Покрышкин, как раз на 5 апреля довел счет своих официальных побед до сотни, а неофициальных даже на тридцать больше. И советские части ворвались в Куйбышев. А это имело большое значение. Так как в Куйбышеве находилась вторая столица СССР.

Барака Хусейн со своим семейным экипажем тоже в этот день вышел на цифру в сотню уничтоженных танков и самоходок, за что его представили на золотой Георгиевский крест с бантом, а его семью включая двух подававших снаряды детей на серебряные кресты.

И четверка отличалась, захватив не разрушенным такого мощного монстра как "Штурммаус". Фашистский полковник целовал красные от холода босые ножки Наташи, и умолял сохранить ему жизнь.

Юлия логично заметила:

— В Сибири, в лагере ты позавидуешь мертвым!

Наталья хихикнула и сдавила полковнику СС босыми пальчиками нос. Такая получилась неожиданно большая слива. Затем проворковала:

— Точно в Сибирь... А не в Тартар ли?

Максимка, который только что прикончил трех немцев, жестко произнес:

— А может, возьмем и пальнем по нацистам?

Наташа расхохоталась и охотно подтвердила разумную мысль:

— Ну, конечно же! Тут снаряд весом в две тонны, из них тонна чистой взрывчатки! Словно баллистическая ракета среднего размера!

Хотя точно прицелить и не возможно, докуда лупит "Штурммаус", до тридцати километров, так что выцеливать пришлось по карте. Воительницы старались послать реактивный снаряд подальше, чтобы ненароком не зацепить своих. И это хороший для гитлеровцев презент, на похороны фюрера.

Лешка, который получил легкую рану в левую руку, выдавил из повязки кровь и в капризном стиле заметил:

— А все же ты не совсем права. Даже когда ты не терзаешь землю и снег обувью, в тебя все равно попадают!

Наталья погладила мальчишка по светлой головке, и произнесла на распев:

— Да даже кость не задета! И сейчас не лето! А так зима нас не очень то и плохо защищается.

Действительно из женского батальона по иронии судьбы погибли только те четыре девушки, что не решились отказать от валенок в мороз. Колдовское зелье впрочем, ноги от стужи защищало, да и сами воительницы привыкли уже обходиться без обуви до самых морозов. Но теперь тоже самое можно делать и в мороз. Тем более, что многие святые обходились и без зелья. А тут бабы молодые, здоровые — ведь слабые на войне и при непосильном труде тривиально не выживают.

И красивые у девушек ножки, когда босиком зимой, так грязь к ним не пристает, а снежок моет, и делает розовой и чистой кожу. Мало того женские пяточки блестят и сверкают. Видно выражение — заблистали пятки пошло от того, что в царские времена, девушки, и особенно дети бегали по снегу очень часто босиком, и закалялись, были здоровыми, сильными. И потом рожали по дюжине детей, сохраняя красоту и стройность.

Вот и комсомолок на казнь повели фашисты босыми, и в одних трусиках, даже забрав лифчики. А заодно согнали толпу на осмотр.

Мол, к прежним мукам добавить и стыд. Девушки уже с телами измученными пытками. Сколько плетей они получили, а ножки перед этим палили в жаровне. Тоже есть такой способ истязания. Пятки мажут маслом и подносят на расстоянии к ним пламя. Кожа в масле не так подгорает, и процесс активных мучений и острой боли может длиться минут десять-пятнадцать, а то и больше. А потом выгоняют на мороз, и получается дикое сочетание.

Но девушки-комсомолки проявляют спартанское мужество. Все равно руки связаны за спиной, и не укрыться от взглядов. Так к чему стыдиться своих дел. Красавицы стараются держаться прямо. Хотя бедра у них и посинели от побоев, а на грудях и спине не только следы плеток, но и ожогов. Однако не сломить русских дух. Наши комсомолки не будут рыдать и плакать. Больно шагать, когда подошвы с изящным изгибом голых пяток обожженных и покрыты волдырями, но красавицы остаются красавицами. Пусть у некоторых и щеки в волдырях. А у главной подпольщицы Марии Семеновны, даже выкололи правый глаз и сожгли половину лица.

Но и это не может сломить волю и мужество юных героинь. Да их пытали, их водили босыми не только по сугробам, но рассыпанным уголькам. Девушки испытали удары и плеткой, и ивовым кнутом, и даже раскаленной проволокой. Но и это их не сломило. Гитлеровцы подражают инквизиторам. Чтобы внушить больше страха, они не повесят, как делали это раньше, а будут жечь на костре.

Мучительно и страшно умирать, будучи сжигаемыми заживо. Кто еще может понять, насколько этот способ казни омерзителен и противоречит христианскому учению. Но девушки-комсомолки на своих искалеченных, босых, со сломанными раскаленными щипцами ногах подходят к костру.

Они уже далеки от земного. Не будут плакать, и молить о пощаде. А умрут, как подобает истинным коммунистам, как это должны сделать настоящие христиане. И перед этим обязательно что-то сказать.

Когда девушки поднимались босиком на эшафот, их шатало от изнеможения и пыток. Но в глазах не читалось усталости, а была только ненависть, и... Надежда на скорое возмездие гитлеризму.

Наверное, также умирала и Зоя Космодемьянская. Но ей все же было чуть-чуть полегче, и ибо в петле почти сразу же ломаются шейные позвонки и твое сознание отключается. А тут коллективный огонь, причем гореть он будет медленно по сырым бревнам.

Фашисты хотят внушить советским людям и всему прогрессивному человечеству страх. Но на самом деле, они получат лишь ненависть к себе. Ту жгучую, яростную, невообразимую волну, торнадо которое сметет Третий Рейх будь хоть у него в десять раз больше сил, чем у Красной Армии.

У Мария остался только один глаз, но он смотрит зорко. Вот дюжина эсесовских палачей. Они в красных балахонах, только в отличие от средневековых истязателей у них еще и белые кружочки с черной свастикой на груди и спинах. У Марии же на спине выжжена раскаленным железом пятиконечная звезда. Как это было это больно, тем более перед клеймением эсесовские палачи специально вкололи такой препарат, чтобы жертва не теряла сознание от раскаленного железа. Мария едва тогда не раскололась, и не попросила пощады.

Но переборов, пережив геенну девушка-комсомолка стала еще сильнее и крепче. Вот сейчас их — всего комсомолом сорок, привязывают цепями к пяти сосновым столбам. После снега ступать на колкие ветви хвороста очень болезненно. Некоторые девушки охают, но Мария терпит.

В огромной согнанной толпе полно провокаторов и предателей. Они то и дело начинают шуметь и сыпать проклятия. Но народ явно их не поддерживает. Люди безмолвствуют, многие особенно женщины и дети тихо плачут. Хмуро, морозно... Но вот подул с севера ветер и на мгновение туча сошла с неба, и открылось скупое, январское солнце.

Почему-то от этого становиться легче, хотя золотые лучи светила почти не греют.

Девчат крепко фиксируют на столбах, и подведя цепи, и жестоко сдавив и без того израненные и сожженные груди.

Мария шепчет подругам:

— Крепитесь! Может мы, и погибнем, но освобождение обязательно придет на нашу святую Землю!

Палачи и это видно через дыры похабно ухмыляются, щербатыми ртами. Им должно быть весело — проклятые садисты. И кровь человеческая словно вода. Вот уже и искалеченные ноги девчат зафиксированы.

А глашатай начинает, безбожно коверкая русский язык, зачитывать обвинения. Как реальные, так и надуманные. Народ отдается гулом... Лишь немногочисленные переодеты полицаи и сыщики, по окончании чтения зааплодировали. Люди опять сморят взглядами мрачнее осенней грозы.

Генерал СС Барбоскозел отдает, наконец осатаневший приказ:

— Давай поджигай!

И хворост, и дрова разложены так, чтобы жертвы горели достаточно долго. Фашисты хотят, чтобы их жертвы вопили от чудовищных страданий и униженно просили об смерти, или прощении.

Пламя медленно подминается, и его робкие языки начинают лизать, босые и без того обгоревшие пятки героических осужденных. Девушки, дергаются, те из них, что послабее вскрикивают.

Но Маруся не обращая внимания, на языки пламени, еще жарили уже десять раз, и она к этому давно привыкла. Предводительница подполья, полнозвучно запела;

Мы Родины орлята — комсомолки,

На смертный бой за Святую Русь пошли!

Противник прет, у нас одни винтовки,

А в море в вихре ветра корабли!

Вот прогремело: поднимись Россия,

Иди с фашизмом смело витязь в бой!

В военкомате слезно я просила,

Хочу на фронте быть Отец с тобой!

И выбралась, такое будет счастье,

Отброшен враг фашистский от Москвы!

Пусть будет это в нашей, русской власти,