Выжить

— Я хороший проводник, — поспешил добавить он. — Лучше меня никто не ориентируется в лесу!

— Хорошо, Феилин. Только никому ни слова! Как сойдёт снег и земля достаточно просохнет — выходим...

...Избу Джона заняли Руадар с племянниками. Они переехали туда на следующий день, а бедная Ненея осталась жить в общем доме. И это несмотря на то, что слегка тронулась умом. Каждое утро плакала, просыпаясь. А под вечер заливалась ненормальным смехом. Её терпели, конечно же, ведь деваться было некуда. Но длилось это недолго.

Однажды утром, когда уже зима была практически на исходе, её нашли на поле. Ночью ударили последние морозы и прошёл снег. Бедную Ненею, видимо в безумном состоянии выбравшуюся из избы, нашли недвижимой и окоченевшей. Она лежала на боку, подогнув под себя ноги, и улыбалась. Когда это произошло, жители лагеря вздохнули. Кто-то с облегчением, кто-то с жалостью. Но только после её кончины, жизнь в лагере вошла в привычное русло. Руадар, обладавший богатым армейским опытом, был достаточно компетентен. Он втянулся и почти каждый вечер устраивал общие посиделки. Когда местные жители общались друг с другом, отчаянье на их лицах было не так заметно. Но часто возникали разговоры о том, как мало их осталось. Каждую зиму они кого-то теряли. А эта зима выдалась слишком безжалостной — они потеряли и элотана, и многих других. И теперь задавали вопрос сами себе: сколько из них переживёт следующую зиму?

Хоть в этих посиделках я принимал участие, в разговоры не влазил особо. Переживания за следующую зиму меня не волновали. Я ждал весны. У меня появилась новая цель. А когда я её себе обозначал, не останавливался, пока она не была достигнута.

Дагнар сказал, что когда начнётся половодье, река не должна затопить прибрежные места. Каждую весну они с волнением переживали подобное, ведь место под лагерь выбирали ранним летом. Но за 7 зим их не разу не подтапливало и он был уверен, что и в этот раз всё будет хорошо. А потом, когда сойдёт снег, начнётся цветение. Земля просохнет достаточно быстро и через пару декад после начала ледохода, можно сеять овёс.

Я сделал зарубку в голове и решил, что через 10 дней после того, как растает весь лёд на реке, выхожу. Переговорил с Кервином и сделал ему заказ на обувь. Отдал свои знаменитые "адидасовские" кроссовки и попросил перешить в высокие сапоги. Плотно обшить козлиной кожей и сделать водонепроницаемыми.

— Интересная задача, — хмыкнул он. — Постараюсь сделать, аниран. Ранняя весна у нас дождливая и тебе не помешает иметь хорошие башмаки...

...Половодье всё же застало нас врасплох. И Дагнар, и Морванд, и Руадар говорили, что такой дикой реку ещё не видели. Пришлось рыть каналы выше по течению и наспех сооружать плотину из брёвен и грязи. Я рубил щитом как ненормальный. Превратил в пеньки почти все деревья в округе и, благодаря этому, лагерь удалось спасти от затопления. Мы чуть не потеряли одну из двух лодок, мельница погрузилась в воду до половины, и едва не затопило сарай с блеющими от страха козами. Но мы выстояли. Всей мужской бригадой, которая заметно поредела после зимы, устало смотрели на ледоход, слушали треск льда и понимали, что сейчас нам повезло. Повезло, потому что был я. Не было бы меня, никогда бы в жизни они так быстро не возвели бы плотину. Тогда бы затопило весь лагерь. Затопило амбар, погреб, сарай. Даже общий дом. И что бы тогда они делали без провизии, запасов, семян на рассаду, никто не представлял...

Когда вода сошла и запели первые птички, каждый в лагере испытал облегчение. Весна, как говорила Дейдра, приносила новые надежды и люди свято в это верили. В первые солнечные и более-менее тёплые деньки, когда из-под земли начали пробиваться крошечные зелёные ростки, настроение в лагере заметно улучшилось. Люди снимали шапки, тулупы и подставляли лица под тёплые лучи солнца. Радовались, что удалось пережить очередную зиму. И постепенно забывали о потерях, которые она принесла.

Я же помнил обо всём и не забывал, куда мне предстоит отправляться. Чёртов голос пытался напоминать мне об этом чуть ли не еженощно и пришлось заткнуть его с помощью листьев дерева Юма. Я уже примерно понял, какая должна быть минимальная порция, чтобы вырубиться полностью удовлетворённым, но избежать привыкания. Дейдра боролась со мной, утверждая, что "дым забытья" нужно употреблять ради удовольствия, а не ради сна. Но она не знала того, что знал я. Она не слышала этот голос, который безжалостно будил среди ночи. Она не боролась с ним каждый день. И я не стал ничего ей объяснять.

Так же как и не стал ничего говорить о скором походе. В первые дни весны, которые она так ждала, Дейдра выглядела отрешённой. Односложно отвечала, часто ходила хмурой и недовольной. Казалось, её ничего не радует. Замечая такое настроение, я не решился поставить её перед фактом. Мне казалось, что она не только не одобрит это решение, но и захочет стать пятым колесом в телеге — захочет пойти со мной. А этого я всячески хотел избежать. Хрупкая девушка в лесу будет лишь задерживать. Быстро поймёт, что лес — не место не для неё, и захочет вернуться. Но я возвращаться не собирался, пока не отыщу место, где закопал неизвестного бедолагу. Пока не найду и не выясню, чем владел этот носитель чёрной метки.

Потому сразу принял решение ничего Дейдре не говорить. Поставить перед фактом только тогда, когда придёт время. А затем попросить не гневаться и дождаться. Всё же в лагере у неё есть родной человек. С бабушкой вдвоём пережить короткую разлуку будет куда легче.

Часть 2. Глава 14.

В тот день, когда ледоход дней пять как закончился, а из земли только-только начали появляться молодые ростки, Дейдра опять прихворала. Я с трудом растолкал её утром и удивился бледности заспанного лица.

— Ты что, милая? — обеспокоенно спросил я, осторожно держа за подбородок. — На тебе лица нет. Тебе плохо?

— Мне снилась какая-то дрянь, — вяло ответила Дейдра. — Голова кружится. Да, мне плохо.

Я вскочил, влез в штаны и подал ей воды.

— Выпей. Может, полегчает.

— Не хочу. Она стоялая и противная, — отмахнулась она и перевернулась на другой бок. — Выспаться хочу.

— Давай я тебе отвару принесу? Того, которым бабушка поила, когда ты болела.

— Давай, — согласилась она. — И мёду, если можно.

— Хорошо, — я всунул ноги в ботинки, созданные креативным Кервином, и обернулся, когда она закашлялась. — Простуда, что ли?

— Не знаю. Мне совсем худо, Ваня.

Дейдра опять повернулась на бок и в этом время её стошнило. Стошнило прямо на шкуру сунугая. Спазмы повторились несколько раз и она без сил опала на недавно сшитую подушку.

Я подскочил в тот же момент, прислонил руку к лбу и почувствовал жар. Откинул шкуру и принялся торопливо натягивать на неё тулуп. На тонкие ступни одел не по размеру сапоги и поднял на руки.

— Потерпи, милая. Я тебя к бабке отнесу. Она поможет.

— Мне плохо, — со слезами на глазах произнесла она, обхватила мою шею и прижалась к груди. — Я не хочу, чтобы мне было плохо. Не хочу болеть.

Я отворил дверь и осторожно вынес Дейдру. Заметил, как на меня удивлённо смотрят мужики, которые наново ставили во дворе большой котёл, и с профессиональным размахом засадил ногой в дверь знахарской избы. Дверь жалобно затрещала и через секунду в проёме появилась недовольная Мелея.

— Что ещё такое?

— Ей опять плохо, Мелея, — обеспокоенно сказал я. — Как тогда, помнишь?

— Ложи скорее на кровать! — скомандовала она и пропустила меня внутрь. — Что с тобой, внученька?

— Мне худо, бабушка. Очень худо.

— Ложи её, Иван, — Мелея живо расстелила кровать и принялась мне помогать.

— Может, она отравилась чем? — предположил я и застыл, вспомнив о старейшине Элестине. Нет, не может быть, чтобы он настолько спятил, что попытался отравить девушку, к которой я испытывал сильные чувства. Если бы это подтвердилось, я бы его на месте четвертовал.

— Отравилась? Почему? Организм отвергает пищу?

— Её только что сильно рвало...

— Помоги мне её раздеть, — не дожидаясь, Мелея принялась стаскивать тулуп и расстёгивать пуговицы на ночном платье. Я освободил ноги от ботинок и вместе мы смогли раздеть Дейдру.

Простынёй, которая в этом лагере была только у неё, Мелея прикрыла обнажённую девушку. Затем принялась осматривать лицо и подмышки, ощупывать грудь и живот. Затем, когда добралась до паховой области, остановилась. Внимательнее присмотрелась, словно что-то заметила, и категорически заявила:

— Так, а ну-ка выйди!

— Что? С чего бы это?

— Пусть Ваня останется, бабушка, — тихим голосом попросила Дейдра и протянула мне руку.

— Нет! За двери! Живо!

Мелея нахмурилась, а когда я так и остался стоять, принялась меня выпихивать.

— Да ты чего, Мелея? Ты что творишь?

— Оставь меня с ней. Я должна полностью её осмотреть и поговорить.

— Хорошо, хорошо. Только не надо пихаться... Дейдра, милая, крепись. Я буду недалеко.

— Хорошо. Бабушка, у меня же не серьёзная болезнь?

Но "бабушка" не ответила и всё же выпихнула меня наружу. Захлопнула дверь у самого носа, а потом с такой же яростью захлопнула и ставни. Я выругался себе под нос и принялся взглядом искать старейшину Элестина. Не дай Боже он и её что-то подсыпал. На куски порублю!

Я ворвался в общий дом под взглядом десятков пар глаз. Высмотрел старика, сидевшего у себя в каморке и что-то писавшего. В два прыжка подскочил и схватил за грудки.

— Твоих рук дело!? А?

— Что? — прохрипел он.

— Ты это сделал? Ну! Отвечай!

— Что сделал? Ты о чём, аниран? — испуганно затараторил он. — Я смиренно выполняю все твои требования и не показываюсь на глаза. В чём я виноват? Что совершил?

Я сцепил зубы и отпустил его. Так хорошо играть старик не мог. Он не похож на того, кому бы я с уверенностью вручил "оскара". Так искренне передать страх, наверное, не смог бы никто.

Я ничего не ответил и оставил его в покое. Задёрнул шторку, чтобы он не раздражал меня своим видом и вышел на двор. Мужики позвали помочь с котлом и этим я и занимался, пока не заскрипела дверь избы. Хмурая, как никогда, Мелея высматривала меня и указала пальцем, когда нашла. Затем молча указала тем же пальцем в сторону реки. Не дождавшись, когда я к ней подскочу, торопливо засеменила пухлыми ногами.

— Эй, да ты чего вообще!? — крикнул я, когда кинулся за ней в погоню. — Совсем с ума спятила? Эй, погоди, говорю тебе!

Я нагнал её быстро и схватил за руку. В ответ она вцепилась в меня двумя руками и потащила за собой к мельнице, лишь приговаривая:

— Быстрей! Быстрей за мной!

Мы пересекли мостки и забрались по ступенькам внутрь. Она остановила меня у жернова и принялась смотреть по сторонам, словно кого-то искала.

— Да что-что-что!? — три раза успел повторить я, прежде чем свершилось неожиданное.

Мелея глухо разревелась, плотно сжимая губы, чтобы плачь не слышали остальные, рухнула на колени и жадно вцепилась в мои ноги. Обняла их, прижалась и судорожно всхлипывала.

Сердце моё оборвалось. На секунду мне показалось, что Дейдры больше нет и таким образом Мелея хочет утешить и меня, и себя.

— Она понесла, аниран! — рыдая, тряслась у моих колен Мелея. — У неё дитя под сердцем.

Я застыл, словно памятник. Её слова отдавались эхом в моих ушах и я продолжал их слышать очень долго. Встряхнул головой, чтобы вытряхнуть эти слова, но не помогло. Тело отказывалось подчиняться.

— Что-о-о??? — лишь через несколько мгновений я смог заставить рот издавать звуки. — Как???

— Вот так! — продолжая сотрясаться в рыданиях, сказала она. — Самым естественным образом. Она зачала от тебя, Иван! Ты — милих! Ты — наш спаситель!!!

— Не может быть, — прошептал я. — Раньше ведь ни с кем не получалось... Как же так?

— Получилось! Получилось! Получилось! — восхищённо бормотала она и сквозь слёзы счастья улыбнулась.

— Это точно?

— Я уверена! — воскликнула Мелея, поднялась на ноги и обхватила меня в районе пояса. — У моей внучки будет ребёнок!!! — она попыталась закружить меня вместе с собой, но силёнок не хватило. Затем оставила эту затею и положила пухлые ладони на мои недавно выбритые щёки. — Ты! Ты — он! Ты пришёл к нам, чтобы спасти!

Хоть я и обрёл дар речи, но всё равно не мог поверить в то, что только услышал. Я знал, что Мелея умелая знахарка, но никак не опытная повитуха. За 12 зим без родов кто угодно может ошибиться.

— Ты не ошибаешься, Мелея?

— Нет, не ошибаюсь, мой дорогой аниран... Ой! Внученька... Что ты тут делаешь!? Я же запретила выходить за дверь!

Грозные нотки в словах, наконец, выбили меня из ступора. Я обернулся и увидел Дейдру. Вместе с бабкой мы смотрели на измождённое лицо девушки, которое изменилось буквально за секунду. Уголки губ растянулись в самую счастливую улыбку, которую я когда-либо видел. Одетая лишь в лёгкий сарафанчик на худенькое тело, Дейдра, тем не менее, выглядела счастливой. Она опёрлась на стену у входа в мельницу и смотрела на нас обалдевшими глазами.

— Я же просила меня дождаться! — Мелея сразу бросилась к ней, на ходу снимая тёплый полушубок. Накинула на плечи и схватила за руки. — Ты что себе позволяешь? Я же предупреждала тебя, что если это случится, ты должна меня во всём слушаться! Кто тебе разрешил подслушивать?

Дейдра не ответила ей, а просто обняла. Прижалась с такой же страстью, как когда-то прижималась ко мне. И вместе они зарыдали. Рыдали друг другу в плечо, а затем смеялись.

А я, от столь неожиданной новости, даже не знал, что делать. Помню, когда жена сообщила, что у нас будет сын, я привёз ей огромный букет и подарил новый смартфон. Тогда я был восторженный юноша, мечтавший стать молодым отцом. Сейчас я уже давно не юноша, а радость отцовства пропала, когда я впервые увидел в глазах сына ненависть. Бывшая жена не забывала напоминать ему, кто во всём виноват. Кто развалил семью. И не имея возможности его переубедить из-за нехватки времени, я легко проиграл битву за неокрепший разум.

Но сейчас я не знал, как реагировать. Эта новость была просто невероятной. Я не мог поверить, что это случилось. Сколько зим Джон пытался осеменять местных самок, если можно так выразиться? Все семь, что он здесь прожил? Усиленно старался, но ему не удалось. Не удалось и мне, хоть я и не старался вовсе. Но потом в моих объятиях оказалась Дейдра. И теперь она беременна. И каким, интересно, чудом? Неужели потому, что досталась мне девственницей? Или же все остальные бабы страдают тотальным бесплодием? Это же глупость! Так же не может быть! Чьи-то яйцеклетки я же должен был оплодотворить.

Я встряхнул головой, прогоняя нахлынувшие мысли, и только теперь улыбнулся. Заплаканная Дейдра, наконец-то, оторвалась от бабушки и смотрела на меня восхищённым взглядом. Затем медленно подошла и обхватила вокруг груди.

— Спасибо тебе, аниран, что выбрал меня и подарил счастье, — прошептала она и вновь заплакала. — Я не думала, что это может произойти со мной. Хоть верила, молилась и надеялась. Теперь, возможно, я познаю счастье материнства...