Всё это, вместе со сгущавшимися, мутно-багровыми сумерками Оранжевого Солнца, вызвало у него непонятное, тяжелое чувство. Его рассеяла лишь юная обнаженная пара, она занималась любовью на уединенной поляне в лесу. На борту "Уйты" это вызвало вихрь переглядываний, неожиданно смутивший Айэта.
Наконец, внизу вновь простерся океан. Они летели уже сутки, оставив позади больше семи тысяч миль. Вдали они увидели большой корабль, неторопливо идущий куда-то. Но тьма так сгустилась, что они уже не смогли разобрать, чей он. Все устали, однако никто не мог заснуть. На том берегу океана уже начинались земли Опустошителей.
По "Уйте" в полумраке, — свет почему-то никто не зажигал, словно он мог выдать их, — слонялось восемь зевающих теней. Наконец, Анмай отправил всех спать. Две пары радостно заперлись в каютах, но Ювана, Лайара и Айэт отправились спать в одиночестве.
Анмай решил вновь лечь на полу рубки. Здесь оказалось достаточно удобно, но он тоже никак не мог уснуть. Ещё никогда он не расставался с Хьютай так надолго, и сейчас его жгла неотступная тоска. Через шесть, нет, уже через четыре месяца она воскреснет, но его с ней не будет...
Мысль о том, что Хьютай, скорее всего, сочтет его погибшим, и его место возле неё займет его копия, была невыносима. Нет, она станет всеми силами искать его, и "Астрофайра", несомненно, будет всячески ей помогать. А он станет прятаться от той, с кем мечтает встретиться больше всего на свете! И, пока она на борту, он не сможет противостоять "Астрофайре", даже если и получит такую возможность. А вот сама "Астрофайра" может просто убить его, восстановив тело. По законам Файау это будет совершенно естественно. Это тоже будет он, но, в то же время...
Он окончательно запутался. Мысль, что Хьютай всё же потребует восстановления тела, которое не будет им, и потом будет с ним жить, а он сам окажется лишним, была по-прежнему невыносима. Но почему же он не может отказаться от своего плана? Ведь ему лично ничего не грозит. Но всё же, всё это было делом его рук. Пожалуй, поэтому. Именно он создал Файау. И уже не сомневался, что она замыслила тотальный ксеноцид.
Он хотел лишь узнать, но уже не сомневался, что всё именно так, как он опасается. Но вот что ему делать, если его подозрения подтвердятся? Вдруг машины правы? Ведь они делают это ради выживания файа, и даже ксеноцид не столь страшен, как всеуничтожающая война. Они ведь тоже файа, причем много более развитые, чем он сам, хотя и не из плоти. Зло — это ошибка, а разве может ошибаться бессмертный коллективный мозг? А если всё это окажется просто выше его понимания? И что он сможет сделать, если решит помешать им?..
В разбитом корабле его предков был Эвергет, но он вряд ли действует. А Сверх-Эвергет Линзы, — как им управлять?..
Анмай не сомневался, что искусственный интеллект Линзы, некогда владевший им, сейчас уже мертв, не существует. Об этом говорило множество повреждений внутри Линзы и то, что "Астрофайра" вообще проникла в неё. Но сам Сверх-Эвергет, по крайней мере, его силовая установка, ещё работает. Сможет ли он разобраться в высшем достижении совершенно чужой цивилизации?..
Тут требовался гений, а он пока не заметил за собой никаких особых способностей. И даже если он сможет разобраться в управлении, что ему делать потом? Пытаться противостоять уничтожению жизни, хотя бы в пределах самой Линзы, рискуя вызвать всеобщую катастрофу? Начать безнадежную войну с рассеявшейся по всей Вселенной Файау? Как бы он ни старался, она неизбежно одолеет его. И даже если найдется способ уничтожить Файау, он не посмеет разрушить мир, ради создания которого жил...
..............................................................................................
Несмотря на напряженные раздумья, Анмай никак не мог что-то решить. Он словно пытался засунуть голову в камень. Пытаться переместить Линзу в другое место? А куда? И это вряд ли возможно...
Может, обратиться за помощью к строителям Диска? А существуют ли они сейчас? И если Линза не их творение, а так наверняка и есть...
Пытаясь отвлечься, он стал думать, до каких пределов развития может дойти цивилизация. Почему строители Диска не заселили всю Вселенную и не переделали её по своему вкусу?..
Он не мог представить, как можно превратить целую галактику в стальной диск, но в этом было нечто... да, жалкое, — признание какого-то поражения? А может, они не захотели? Но разве возможно такое? Как можно остановиться на великом пути, зная, что счастливой бесконечности не будет, а будет сползание в небытие, лишь поначалу очень медленное? А если не они построили Линзу? А если они решат помешать файа? Но тогда начнется страшная война!..
Мысли Вэру начали жить сами по себе. Он словно со стороны наблюдал за своими мучениями. Оказалось, что мучения разума хуже недавно испытанных им мучений тела... Он грубо одернул себя. Будущее всё разрешит, так или иначе. А пока ему стоит подумать о насущном.
Углепластовая платформа несомненно невидима для радаров и она не выделяет тепла. Её непросто заметить. Впрочем, завтра же они это проверят. Пока же ему никак не удавалось уснуть. Всё время наплывали мысли о том, что ожидает в будущем Файау и его самого. Анмай вспомнил, что видел в Цитадели Хаоса. Часть этого, кажется, сбылась. Но остальное... не был ли это простой бред?
Ему вдруг подумалось, что бороться с машинами бессмысленно. Он тоже неизбежно должен был к ним присоединиться, когда истечет его срок, или умереть.
Анмай усмехнулся. Он знал, что слишком труслив, чтобы выбрать смерть по своей воле. Может, есть какой-то третий путь?..
Он пожалел, что не может погасить явь, словно лампу, крутился так и этак, но заснуть никак не мог. В тяжелом полусне перед ним плыли галактики, бессчетные рои звезд, тел, лиц, проносились межзвездные корабли, а вокруг замыкалась стена бездонной тьмы. И хотя этот образ был неверен в самом главном, Анмай всё же задумался. Что там, снаружи Метавселенной? Ведь она неизмеримо огромна, но конечна. Что дальше? Бесконечная пустота?..
Он попытался представить бесконечность. Ничего, только тьма, и он погружается в неё всё глубже и глубже...
Его отвлек тихий стук. В рубку ловко проскользнул Айэт.
— Ты не спишь? — спросил он, усаживаясь прямо на пол. Небо заволокли облака, луны погасли, и во мраке виднелись лишь его зубы и белки глаз. Внизу вообще ничего видно не было. Казалось, они и впрямь погружаются в бездну. Лишь тихое гудение и едва заметная вибрация напоминали, что они просто летят. — Все другие уже спят. А я не могу. Может, ты расскажешь мне что-нибудь?
Анмай слабо улыбнулся. Он успел забыть, что Айэт, по сути, ещё ребенок.
— Ну скажи хоть, куда мы направляемся?
— В центр Линзы. Я знаю, как туда попасть. Там мы узнаем про твой мир если не всё, то хотя бы главное...
— Но ведь Засолнечная Стена — это место, за которое уходят души умерших! И мы летим туда? — Айэт, впрочем, не выглядел испуганным, скорее восхищенным.
Вэру посерьёзнел.
— Да. Я не знаю, что там, но наверняка оно не менее интересное и странное, чем потусторонний мир.
Пользуясь случаем, Анмай решил узнать, какие религии развились в странном мире Линзы, но тут Айэт ничем не смог помочь. Несмотря на свои наивные убеждения, он оказался страстным атеистом. Он сам засыпал Вэру вопросами, но тот не торопился отвечать, уже понимая, что именно скука станет главным противником в их путешествии.
— Чтобы попасть в центр Линзы, нам придется пересечь Кольцевое Море, — наконец сказал он. — Это семьдесят дней полета в тишине и мраке. Нам нечего будет там делать, и тогда я расскажу тебе... вам всё. Но не раньше.
Айэт не стал настаивать. Помолчав, он сам стал рассказывать ему о своём детстве. Анмай удивился, как много замечал этот, с виду наивный юноша. Слушая его тихий, спокойный голос, повествующий об обычных, но, в то же время, удивительных вещах, он и сам не заметил, как погрузился в ровный, спокойный сон.
............................................................................................
Полет проходил на удивление спокойно. Экипаж коротал время читая книги, которых они захватили с собой довольно много, или часами просиживая у окон. К их общему удивлению, в землях Опустошителей им не встретилось ничего, по-настоящему необычного. Великаны занимались тем же, что и люди, и после первых дней перестали вызывать испуг. Впрочем, бояться их, пролетая на высоте мили, было сложно.
Анмай тщательно изучил память главного компьютера "Уйты". Его удивило, что программы смогли сохраняться так долго. Похоже, машины в энергостанции каждые несколько лет перезаписывали их. Разобраться в них, правда, оказалось непросто. Он днями напролет просиживал у монитора, и его терпение было вознаграждено. Среди кучи непонятных файлов нашлось подробное описание "Уйты". В нем, среди прочего, значился оружейный сейф с кодами доступа, скрытый так искусно, что Анмай и не заподозрил бы его существования.
В нем лежало восемь ручных лазеров, — личное оружие древних файа, строителей платформы, и он с интересом взял один, плоский прямоугольный блок с отверстиями для пальцев, цилиндрическим утолщением ствола и соплом вместо дула, отлитый, казалось, из цельного куска стали. Кроме спуска, на лазере был ещё выключатель в тыльной части и два ярких индикатора сбоку.
Эти ручные импульсные лазеры питал монопольный аннигилятор. Они работали в инфракрасном диапазоне, чтобы их отраженный свет не выжег глаз. Расхождение луча в нем, правда, было значительным, и дальность эффективного огня не превышала двухсот метров. Мощность импульса составляла сорок килоджоулей, что примерно соответствовало небольшой гранате.
Невысокая мощность отчасти возмещалась скорострельностью, но лучевое оружие не имело никакой пробивной силы. Вопреки прежним представлениям Вэру, оно вовсе не кромсало врагов на куски, подобно мечу или секире. Оно просто плавило мишень или, при большой концентрации энергии, взрывало её. В общем, импульсный лазер поражал цель как оружие, стрелявшее шариками липкой взрывчатки, где-то в дюйм диаметром.
..............................................................................................
Пока Вэру разбирался с платформой и её снаряжением, остальные читали. Их всех забавляли книги о вымышленных или реальных путешествиях по Плоскости, очень популярная в Актале тема. Для них было странным и волнующим оказаться в роли героев любимых книг...
Айэт предложил вести дневник полета, и вскоре все вносили в него свои записи, причем дело доходило до ожесточенных споров, что записывать, а что — нет. В остальном их отношения оставались вполне нормальными.
Анмай начал учить их самым необходимым вещам, — управлению "Уйтой" и файскому языку. Он также рассказывал им о калиджат. Эта дисциплина ума и тела сделала файа сверхрасой, но молодежь куда больше интересовало устройство Линзы. Увы, всё, что Анмай узнал на "Астрофайре", мало что добавляло к с детства знакомым обитателям Акталы легендам, и скука оказалась мучительным испытанием. Анмай ввел на борту жесткий распорядок дня и распределил обязанности. Это помогало, но всё же ненамного.
Они продвигались всё дальше к югу. Солнца поднимались всё выше и становились заметно больше, а смутные полосы соседних сегментов всё заметнее. Молодежь с удивлением смотрела, как медленно менялось незыблемое, казалось бы, небо. Особенно их восхищали растущие луны, — их голубой свет стал чарующе ярок. Внизу же не попадалось ничего необычного. Та же сглаженная миллионолетней эрозией поверхность, округлые, лесистые горы, те же поля, селения, дороги, пустынные моря и неспокойные океаны...
День за днем они смотрели на удивительные пейзажи из окна летающего дома, зная, что никогда не будут ступать по этой земле и никогда больше её не увидят. Это переносилось очень трудно. Анмай всё чаще словно засыпал наяву. Неподвижно глядя в точку на горизонте, он терял представление о времени, а потом всю ночь не мог уснуть. С другими происходило то же, но они не тратили зря это время. Иногда шепот и возня в каютах "Уйты" не стихали до рассвета.
Вэру всё это мало волновало, но одинокая Ювана Кари оказывала ему всё более настойчивые знаки внимания. Он пытался избегать её, но на маленькой платформе это получалось плохо.
Наконец, однажды вечером, Ювана решительно подошла к нему... и не смогла ничего сказать. Несколько минут они молчали, глядя друг на друга, потом разошлись. Всё это ровно ничего не значило, но, когда спустилась ночь, девушка просто не смогла заснуть.
Наконец, Ювана решила искупаться. Решив, что все остальные уже спят, она решительно скинула одежду. Но, едва поднявшись наверх, она увидела в бассейне нагую пару. Лайара обвила ногами бедра Лэйкиса, прижавшего её к стенке. До неё донеслись тихие стоны и плеск воды.
Лицо Юваны вспыхнуло от стыда, но она никак не могла отвести глаз, и вдруг её бросило в жар. Яростно помотав головой, она проскользнула в рубку гибкой тенью.
Анмай сидел прямо на полу, на пятках, неумело пытаясь привести в порядок свою потрепанную одежду. Заметив её, он быстро, испуганно вскочил, прижимая к бедрам комбинезон. Он остался почти обнаженным.
— Тебе помочь? — насмешливо спросила Ювана. Плетеный ремешок в тяжелой лохматой гриве рассыпавшихся по плечам темно-русых волос составлял сейчас всё её одеяние. Из-под него внимательно смотрели лукавые синие глаза, большие и длинные. Они скользили по его телу вверх и вниз...
— Н-нет.
Она улыбнулась. С минуту они молчали, искоса посматривая друг на друга. Ощутив текущее по щекам тепло, Анмай смутился, надеясь, что его смуглая кожа скроет румянец. Ювана была невысокой, но отлично сложенной, с задумчивым, очень светлым лицом. Её густые волосы падали на спину в красивом беспорядке. Их кончики заворачиваясь вверх, обрамляя её впалый, поджарый живот с едва заметными буграми сильных мышц. Крутые, дерзкие изгибы поясницы подчеркивали тугую упругость этой гладкой, подвижной поверхности. Анмай вдруг испуганно опустил взгляд. Он знал, что никто не сравнится с Хьютай, но Ювана была тоже опасно красива...
Она насмешливо рассматривала файа. Хотя тот и выглядел восемнадцатилетним юношей, сумрачное выражение его смуглого, безупречно-красивого лица говорило, что он гораздо старше. Именно выражение — странное сочетание мечтательности и жестокости — неодолимо притягивало её. Даже вертикальные зрачки бездонных серых глаз, всегда блестевших живым интересом, уже не пугали. Сейчас они были растерянно опущены, но третий, бриллиантовый глаз, по-прежнему пылал неистовым, пугающим взглядом. Серебряные острия его ресниц горели белым огнем, резко выделяясь среди густых, черных, как ночь, волос.
— Почему ты всё время избегаешь меня? — наконец спросила она. — Или я не нравлюсь тебе?
Анмай промолчал.
— Может, я некрасивая? — её обнаженная грудь поднялась в глубоком, нетерпеливом вдохе, и по гладкой коже девушки пробежал тусклый отблеск.
— Нет, но я... — он вновь смутился и смолк.
— Ну так в чем же дело? — она решительно обняла его и тут же отпрянула. — Ты весь словно из камня! Вы все, файа, что ли такие?
