Она подумывала о том, чтобы приказать Умаро напасть той ночью, но отбросила эту идею. Слишком много вопросов осталось без ответа. Любопытство было хорошим способом для убийцы покончить с собой, но она знала, что рискнет этим. Она хотела выяснить, как много знал Венсит, как он узнал это, кому он мог рассказать, и почему он позволил ей прожить так долго, если знал, кем или чем она была.
Она хотела получить ответы на все эти вопросы, но больше всего была полна решимости раскрыть глубину предательства Вулфры, прежде чем нанести удар.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Открытия на Южной дороге
Кенходэн поморщился, потягивая обжигающий чай, выглянул из пещеры и поежился. Угрюмые косые струи дождя хлестали кусты на склоне холма, как мокрый мех. Ветер дул с востока, унося дождь мимо входа в пещеру, а не в нее, но когда они покинут ее, то окажутся прямо в его зубах.
— Приходи посмотреть на утро, — мрачно пригласил он, услышав, как Базел потянулся и зевнул у него за спиной.
— Томанак! — Базел положил огромную руку ему на плечо, когда выглядывал из-за него. — Ты называешь это утром?
— Боюсь, это настолько близко, насколько мы собирались подойти. Это продолжается с тех пор, как я заступил на дежурство.
Массивная облачная крыша была бугристой от дождя, и Кенходэн наблюдал, как его дыхание вырывается в холодном воздухе. Весна поздно пришла в предгорья Ист-Уолл.
— Я думаю, что там будет немного неприятно, — задумчиво сказал Базел. — Но у нас небольшой выбор, и братьям-псам это понравится так же мало, как и нам.
— Ты уверен, что они там?
— Они где-то там.
Они обернулись на уверенный голос Чернион, и она пожала плечами. Она выглядела гораздо более свежей и отдохнувшей, чем ее спутники, и на ней был зеленый берет пограничника. Серебряный дуб на значке подмигнул в свете костра, когда она снова пожала плечами.
— Нелегко уйти от убийц. Они могут отстать, но будут рядом всякий раз, когда мы остановимся.
— Да, в этом ты права. По крайней мере, они должны знать, что мы покинули Синдор, и у них есть четкое представление о том, куда мы направляемся. Я думаю, поскольку они поймут, что мы не на большой дороге, они будут стремиться прочесать неровные земли. Как только они начнут это делать, пройдет совсем немного времени, прежде чем они найдут эту пещеру.
— Я согласна, — спокойно сказала она.
— Тогда нам лучше разбудить Венсита и начать, — неохотно сказал Базел.
— Не нужно, — сказал Кенходэн. — Он уже встал и вышел.
— В это? — Базел выставил подбородок навстречу дождю.
— В это. Я спросил его, куда он собрался, и он сказал, что ему просто захотелось размять ноги.
Кенходэн и Базел обменялись многозначительными взглядами, но не заметили искорки в глазах Чернион.
— В какую сторону он направился? — небрежно спросила она. — Возможно, нам следует пойти и найти его, если мы торопимся.
— Он направлялся к тем дубам, когда я потерял его из виду. — Кенходэн пожал плечами. — Но я бы не спешил промокать насквозь, разыскивая его. Он вернется, когда будет готов.
— Я полагаю, что да, — сказала Чернион и вернулась к седельной сумке, которую она упаковывала.
Интересно, подумала она, что путь волшебника привел его прямо к пирамиде посланий, которую она оставила для Умаро.
* * *
— Ты что-нибудь видел?
— Что? Где?
Два мокрых убийцы съежились под дубом, отчаянно дрожа.
— Вон там. У кромки деревьев.
— Я ничего не вижу, — сказал второй через мгновение. — И здесь достаточно светло, чтобы мы увидели все, что можно было увидеть. Перестань выдумывать всякие вещи.
— Ха! По крайней мере, воображаемые вещи согревают мой мозг, — фыркнул первый, — это единственная моя часть, которая есть!
Венсит из Рума остановился в нескольких ярдах от часовых, окутанный заклинанием, отвращающим видение, и улыбнулся про себя. Он постоял ровно столько, чтобы дружески похлопать по пирамиде посланий, затем повернулся обратно к пещере.
* * *
— И где же это ты был? — Базел поприветствовал Венсита по возвращении.
— Выходил, — вежливо сказал Венсит, принимая чашку чая с благодарным кивком. Он был похож на промокшего нищего, с его бороды капала вода. Его сапоги были почти по колено в грязи, а старая шляпа, нахлобученная на голову, набрала достаточно воды, чтобы опустить края. С мечом и кинжалом, спрятанными под забрызганным грязью пончо, он едва ли был похож на знаменитого волшебника.
— И это весь ответ, который мы хотим получить? — покорно спросил Базел.
— Конечно, это так, — весело сказал Венсит. — Если бы я хотел рассказать тебе больше, я бы начал с того, что рассказал тебе больше. В самом деле, Базел! Все эти путешествия, похоже, размягчают тот мозг, с которым ты начинал.
— И разве ты не самый забавный парень в мире в такую рань? — громыхнул Базел. — Что ж, если ты почувствовал себя таким же поглощенным новостями, как всегда, давай поговорим о чем-нибудь другом. Нравится ли погода.
— Что насчет погоды? — спросил Венсит, наклоняясь, чтобы поднять седло, когда Бирчалка ткнул его бархатистым носом.
— Я понимаю, как нам нужно двигаться дальше, но нам повезет, если мы пройдем три лиги за день по пересеченной местности в такую погоду. — Базел сделал паузу, и Венсит кивнул ему, чтобы он продолжал. — Ну, я думаю, что вместо этого мы могли бы вернуться на Южную дорогу. Я почти не сомневаюсь, что они уже догадались, что мы свернули на проселочные дороги. Они будут охотиться за нами в таких местах, как это, а не на большой дороге, так что, скорее всего, мы бы наверстали упущенное время и даже опередили их на некоторое время.
— Это разумно, — кивнул Венсит. — Пограничный страж, можем ли мы добраться до Южной дороги без особых задержек?
— Возможно. — Чернион холодно встретила его взгляд и почувствовала легкую искорку веселья в его взгляде. Странным образом, она тоже чувствовала себя позабавленной изощренной игрой, в которую, как она теперь была уверена, они играли. — Обычно я могла бы доставить нас на дорогу за двадцать минут. Сейчас, однако...
Она красноречиво пожала плечами.
— Понимаю. А твое мнение, Кенходэн?
— Я бы хотел провести день, завернувшись в одеяло у камина, но, как понимаю, это нам не светит. Если нам действительно нужно путешествовать, мы могли бы с таким же успехом воспользоваться большой дорогой. Вот для чего она существует.
— Возможно, не слишком любезно, но по существу. Все в порядке. Мы рискнем на большой дороге.
Венсит перекинул седло через спину Бирчалки — не без некоторой помощи высокого скакуна — и затянул подпругу. Затем он последовательно приторочил свои седельные сумки, налил остатки чая из чайника в свою столовую чашку для питья и стоял, потягивая его, пока остальные заканчивали свои приготовления.
Чернион озадачилась странным, не представляющим угрозы напряжением между ней и Венситом, когда сама подтягивала подпругу седла. Она задавалась вопросом, не видел ли он необходимости "угрожать" ей просто потому, что считал ее незначительной опасностью. Эта мысль задела ее гордость, но она заставила себя признать такую возможность. Однако что было бы действительно приятно узнать, так это то, что он видел и делал там, под дождем.
Она пристегнула уздечку и огляделась. Остальные были готовы, и она поиграла с идеей проскользнуть к своей пирамиде сообщений, чтобы проверить, нет ли подделки. Но разумного оправдания не было, поэтому вместо этого она вскочила в седло прямо у входа в пещеру и стала ждать.
Базел встал рядом с ней — все еще на ногах, одна рука покоилась на шее Уолшарно. Потолок пещеры возвышался почти на двенадцать футов над полом, но для человека его роста это было все еще слишком низко, чтобы взобраться на коня размером с Уолшарно. Венсит мог управлять с седла Бирчалки, пока нагибал голову, но ей и Кенходэну хватало места, как и вьючным лошадям. Она почувствовала себя ребенком на пони рядом с возвышающимся скакуном, когда оглянулась через плечо и увидела, что вьючные животные укоризненно смотрят на спину градани. Она наблюдала, как Кенходэн забрался на спину Глэмхэндро, аккуратно накрывая футляр с арфой дополнительным плащом, пока волшебник поправлял свою промокшую шляпу.
— Очень хорошо, Элрита, — сказал Венсит, кивнув. — Давай уже пойдем.
Она кликнула свою лошадь, и кобыла с несчастным видом, но послушно вышла в промозглое утро.
Как и ее спутники, в такую погоду Чернион предпочитала пончо в стиле сотойи, и она была благодарна ему за тепло, когда холодная вода заливала ее плечи. Однако оно не помогло сохранить ее лицо сухим, и она почувствовала, как длинное фазанье перо в ее берете развевается на ветру, когда она спускалась с холма.
Кенходэн мысленно застонал, когда ветер хлестнул его по лицу градом дождевых капель — больших, жирных, мокрых, подумал он, хорошо охлажденных горными облаками. Они обрушились на него, как волна, и Глэмхэндро недовольно фыркнул, когда они ударили.
Проливной дождь сделал крутой склон предательским, но они благополучно достигли подножия. Тонкие листья и ранние почки колыхались вокруг них, ветер и вода трепали новую листву, когда их лошади продирались сквозь заросли лавра и рододендрона. Кенходэн поежился, проклиная погоду, когда тонкие ветви цеплялись за его сапоги для верховой езды, а сырой холод пробирал до костей.
Потребовался час, чтобы добраться до Южной дороги, так как сток завершил снос земляного вала, уже подрезанного весенней оттепелью, и мокрая стена грязных валунов перекрыла лучшую тропу. Лошади были по колено в воде, двигаясь по единственному другому маршруту к главной дороге, и к тому времени, когда они добрались до нее, все были насквозь перепачканы и несчастны.
По крайней мере, Южная дорога обеспечивала надежную опору, и дождь подпрыгивал на ее твердой поверхности и почти весело стекал по широким желобам. Однако это была единственная радостная вещь в то утро. Потоки воды попадали Кенходэну в глаза, а по гриве Глэмхэндро стекал дождь. Большой конь время от времени фыркал водой из ноздрей, разделяя страдания своего всадника. Не было ни молнии, ни грома — только ровный, хлещущий дождь, льющий со всей слепой настойчивостью природы. У одного ветра была цель, и она заключалась в том, чтобы за минимальное время в глаза путешественников попало максимальное количество дождя.
Дождь и ветер подгоняли их, пока лошади устало шли на протяжении нескольких лиг. Даже скакуны опустили головы и, казалось, ссутулили плечи, продвигаясь навстречу ветру, а с всадников капало и они дрожали, изобретая новые проклятия, когда вода пробиралась сквозь пончо и куртки. Кенходэн наблюдал за своими промокшими спутниками и проливным дождем и говорил себе, что каждый утомительный час приближает конец путешествия на час ближе, и поэтому их страдания стоили того.
Он повторял себе это неоднократно; но вообще никогда в это не верил.
* * *
Умаро присел под растянутым плащом Эшвана и осторожно открыл промасленный кожаный тубус. Этот тубус до сих пор защищал свое содержимое, и он не собирался сейчас подставлять его под дождь.
Он разгладил пергамент и вгляделся в него. Это был шифр Черниона, все верно, и он нахмурился, переключая мысленные передачи, чтобы расшифровать сообщение. К тому времени, как он закончил, на его лице появилась горечь, и он с отвращением сжал длинную записку в кулаке.
— Фробус!
— Приказы? — спросил Эшван.
— Среди прочего, — прорычал Умаро. Он жестом велел Эшвану забрать свой плащ и угрюмо посмотрел, как промокший убийца с трудом втискивается обратно в его развевающиеся на ветру складки, каким-то образом умудряясь сохранять потрепанную элегантность.
— Что еще? — спросил Эшван.
— Уверен, тебе будет приятно узнать, что Чернион одобряет действия своего агента в "Единороге". Ты можешь в это поверить?
— Да. Я сказал тебе, что, по моему мнению, произошло.
— Что ж, Чернион согласен с тобой, — мрачно признал Умаро.
— Это все, что он говорит? — Эшван задал вопрос уверенно — насколько это было возможно, учитывая его статус одного из старших полевых агентов Совета Гильдии, — но его тон был достаточно насмешливым, чтобы еще больше потрепать нервы Умаро.
— Ни на йоту, — фыркнул Мастер. — Он и эта Элрита нашли возможность поговорить во время ночных дежурств, и он снова изменил наши планы.
— Еще одно изменение? Это... не похоже на Черниона.
— Да, но он говорит, что это тоже не похоже ни на одно другое задание.
— Ну, тут я бы с ним определенно согласился! — фыркнул Эшван.
— Да. В любом случае, мы должны оставаться рядом, но невидимыми. Элрита продолжит отмечать для нас маршрут, и мы должны следить за сбросами сообщений. Однако, если мы не получим других приказов, мы не должны атаковать по эту сторону перевала, даже если такая возможность представится.
— Он говорит, почему не должны? — Даже Эшван, казалось, был немного удивлен последней фразой Умаро.
— Он знает. — Умаро понизил голос. — Если братья спросят, мы должны сказать, что цели слишком бдительны. Когда придет время, нам придется атаковать открыто, с агентом Черниона, чтобы нанести им удар в спину. Чтобы это сработало, мы должны дать ей время добиться их полного принятия. Это официальная причина.
— Ах! — глаза Эшвана понимающе встретились с глазами Умаро. — А настоящая?
— Драгоценный шпион Черниона обнаружил больше информации — что-то о клиенте, предающем Гильдию. Насколько я могу судить, Вулфра, возможно, наложила на Гильдию какое-то шпионское заклинание и, возможно, даже подстроила убийство Роспера, чтобы удержать нас с Венситом. Чернион, похоже, думает, что эта Элрита сможет вытянуть из Венсита больше информации, если он даст ей время.
— Понимаю. Что ж, я не склонен спорить с Чернионом или подвергать сомнению его суждения. И, между нами говоря, Элрита произвела на меня впечатление. Во всяком случае, до сих пор у нее получалось лучше, чем у нас! Мы потеряли двенадцать человек без единого трупа с другой стороны, чтобы предъявить его. Если бы не прецедент, я бы посоветовал бросить всю работу. Это уже стоило больше, чем нам заплатили, и будет стоить еще больше, прежде чем это будет сделано.
— Согласен. — Вода стекала по бороде Умаро, когда он поднял глаза. — Но где же лекарство? Мы с тобой можем остановить это не больше, чем Чернион. Мы потеряли слишком многих, и слишком многие знают это. Если мы откажемся от этой плохой сделки, что произойдет с репутацией Гильдии? И где мы окажемся без нее?
— Умаро, ты знаешь так же хорошо, как и я, что Гильдия не раз пыталась убить Кровавую Руку, но безуспешно. Если уж на то пошло, я почти уверен, что если бы мы могли заглянуть достаточно глубоко в архивы, то раз или два в прошлом обнаружили бы, что мы даже были достаточно глупы, чтобы попытаться убить Венсита! Очевидно, они все еще здесь, так что не похоже, чтобы предыдущие Советы не решили сократить наши потери, как только счет мясника начал выходить из-под контроля.
— Да, — согласился Умаро, хотя он не признался бы ни в чем подобном никому, кроме Эшвана. — Но с тех пор прошло достаточно много времени, чтобы большинство людей забыли о них. Это же воспоминание будет свежо в их памяти, и у меня такое чувство, что на этот раз Совет не сдастся так легко. — Мастер покачал головой. — Что-то витает в воздухе, Эшван. Что-то изменилось — или меняется — и мне не нравится этот запах. Но что сейчас важно для нас с тобой, так это то, что мы оба знаем, какими были бы приказы Совета, если бы мы могли их попросить. Если только сам Чернион не прикажет нам убираться, я не вижу, где у нас есть какой-либо выбор, кроме как продолжать охоту. И кто знает? Возможно, нам все-таки повезет! Честно говоря, я не уверен насчет волшебника, но защитник Томанака он или нет, Кровавая Рука все равно смертен. Его можно убить так же, как и любого другого, если нам удастся всадить в него достаточно стали — или яда. Я почти уверен, что то же самое верно и в отношении этого Кенходэна, и я не могу представить никого, кто с большей вероятностью смог бы убить любого из них, чем Гильдия!
