Блуждающий Равноценный обмен 2

— Чего щуришься? Подымайся. Гостей привёз — сказал Игнат, заметив моё робкое пробуждение.

— Гостей, с утра? — приподымаясь на кровати, спросил я и продолжил: — Кто ходит в гости по утрам, тарам парам, парам тарам.

— Хорошо тебя переклинило — вместо приветствия, буркнул Кирюха, взглянув на меня и тут же спросил нашего командира: — Игнат, у тебя сапоги снимают?

— Так ходи, без тебя уже натоптали — недружелюбно посмотрев в сторону парочки, так и продолжавшей спать валетом, ответил Свистунов.

— А остальные, где? — спросил я Вяткина, протягивая ему руку.

Кроме него и Кирилла, в доме, из заводских, больше никого не было.

— На хозяйстве остались. Чего всем то сразу было ехать? — ответил Макар.

Примерно через пол часа все, кто находился в доме, уже сидели за столом, кроме Игната. Он, на правах хозяина, хлопотал у печки, пытаясь пожарить на ней все имеющиеся в его распоряжении яйца, ну или почти все.

— Так что вот такие у нас дела — закончив краткое повествование, о делах на кирпичном производстве, сказал Макар Вяткин, ставший, за время моего отсутствия, полновластным руководителем этого предприятия.

— Не плохо. А мне вот похвастаться особенно нечем — невнятно промямлил я.

— Да ладно. Не прибедняйся. Сидишь живой и здоровый, двух жмуров к делу пристроил, и к нам ещё двоих, на подмогу, приволок — подбодрил меня новый руководитель.

— Ты бы познакомил с мужиками, а то сидим за одним столом, а кто они такие до сих пор так и не знаем — попросил меня, Седой.

— Знакомьтесь. Это Сергей Земнов — кивнув в сторону сидящего рядом Серёги, представил я его, — а это Владимир... Вот же чёрт, я даже фамилию твою, Вовка, не знаю.

— Лемехов Владимир Серафимович — обозвался Вова, немного привстав со стула.

Лица, моих старых друзей, осветила улыбка, понравилось видно им, как держится этот парень, среди незнакомых людей.

— Ну что же, хорошее имя и с фамилией у тебя всё нормально, да и отчество очень даже ничего — стараясь больше не улыбаться, заявил Кирилл Матвеевич.

— А годков тебе сколько? — вслед за ним поинтересовался, Макар Селевёрстович.

— Семнадцать, а что? — ответил Вова и помолчав добавил: — Через три месяца будет.

— Да нет, ничего. Очень солидный возраст. Только ты, с твоим другом, дядей Серёжей, всё одно, погуляйте ка на улице, пока мы тут беседовать, про дела наши будем — предложил ему Вяткин.

За глазуньей я объяснил, в общих чертах, что со мной приключилось, тем, кто был ещё не совсем в курсе произошедшего, не вдаваясь в предысторию основного события. Рассказ получился недолгим и на мой взгляд вполне правдивым, но кое кто в него всё равно до конца не поверил.

— Так ты чего же, сейчас в звании поручика ходишь — усмехнувшись, спросил меня Свистунов.

— Угу. В отставке — ответил я, прожёвывая очередную порцию завтрака.

— Вот же, балабол! — стукнув ладонью по столу, крикнул он. — У него на шее петля висит, он всё туда же, когда в баню пойдём!?

— Так ты чего, не веришь мне? — спросил я, капрала.

— Ты не горячись, Максим — встрял в разговор Вяткин. — Мы тебе верим, конечно, но как то не очень правдоподобно всё выглядит.

— Ладно. Сейчас я вам доказательства предоставлю, мои недоверчивые чукотские мальчики — вставая из-за стола, спокойно сказал я.

Распаковав свой чемодан, достал оттуда один из паспортов и гарантийное письмо, про которое я пока умолчал, но про которое, думаю, придётся всё равно рассказывать.

— На полюбуйся! — сунув в руки Игната документ, предложил я ему. — И в следующий раз, когда подъём орать будешь, не забудь кому ты это говоришь.

Замешательство приятелей, столпившихся вокруг моего паспорта, было недолгим.

— Это что же такое в стране твориться?! Так можно кого хочешь, в генералы произвести? А потом мы удивляемся, почему так плохо воюем! — сплюнув на пол, возмутился увиденному, унтер офицер русской армии, Свистунов.

— Номер! Я всегда говорил, фарта у тебя Максим, на десятерых. Но чтобы так везло?! — садясь обратно на табуретку, высказался Седой.

— Да — согласился с ним Вяткин, но тут же добавил в бочку мёда немного гадости. — Чего же тогда он бегает, как заяц, если у него такое взаимопонимание с фартом?

— Нет, ну я ещё бы понял, если бы ему прапорщика присвоили, но поручика? Это совсем ни в какие ворота... — разведя руки в стороны, снова заговорил Игнат Петрович. — Ты всё таки поведай нам, за что тебя убить хотели и какова чёрта ты в Ростове делал. Я до сих пор так и не понял, чего ты там позабыл? Поручик ты наш, разлюбезный.

— Вот из-за этого меня пытались придушить и за ним же я ездил — развернув свёрнутое вчетверо письмо и положив его на стол, открыл я все карты.

— За такие деньги, от тебя никогда не отстанут. Теперь даже и не знаю, чего дальше делать? — уже более спокойно, сказал Кирилл.

Минут десять они, толкая друг друга, считали количество нулей, в длинной цифре, проверяли бумагу на фальшивость, пробовали её на зуб и беспрерывно матерились, изредка хлопая меня по плечу и широко, при этом, улыбаясь.

— Да. За столько и я бы кого хочешь придушил — не скромничая, заявил Вяткин.

— Придушил и не отстанут, про это мне всё ясно — тарабаня пальцами по столу и недоверчиво поглядывая на гарантийное письмо, скромно лежащее в центре стола, заговорил Игнат. — Дальше то чего делать будем? Про это мне кто нибудь скажет?

— С этим то, как раз всё понятно. Отбиваться будем. Сколько тебе говоришь с этого полагается? — заявил и сразу же спросил, Макар.

— Два миллиона, обещали — ещё раз озвучил я цифру, причитающуюся мне после раздела имущества.

— А может взять, да и сходить к тому человеку, который тебя нанял и рассказать ему, как было на самом деле — предложил один из бывших разведчиков.

— Можно конечно и рассказать. Но кажется мне, что он в связке с теми, кто на меня в Ростове кидался — согласился я с ним. — А что, давайте поговорим. Только здесь, у нас, в подвале. Пускай расскажет, с чего это на меня его люди, ни с того ни с сего, набросились.

В это самое время в дверь постучали, потом открыли её и показавшаяся голова Володи, спросила:

— Дядя Максим, уже можно? Есть хочется.

— Заходите, племянники — пригласил, временно выдворенных из помещения людей, Игнат. — Пускай поедят, потом думать будем, как дело обстряпать.

Откладывать решение вопроса в долгий ящик мне не хотелось, пока Свистунов пытался придумать, чем накормить возвращенцев, я предложил Кириллу и Вяткину, выйти на улицу, и там обсудить возможность реализации созревшего в моей голове плана, по похищению человека.

Из дома выехали всем составом. Доедем до ближайшего извозчика, на котором Вяткин повезёт к себе на завод двух новых работников, и только после этого я, совместно с Игнатом Петровичем и Седым, отправлюсь к месту службы Тавровского, он в моём плане главный фигурант. Заходить к нему в гости мы не собираемся и приближаться к его ведомству на близкое расстояние тоже, мы установим за ним наружное наблюдение, а когда появится удобный момент захватим его, без шума и пыли. На это, возможно и понадобиться достаточно много времени, но в таком деле, как похищение человека, торопиться не стоит, случайные свидетели нам ни к чему.

Наблюдательный пункт организовали в трёхстах метрах от входа в министерство финансов. Свистунов пристроил свою пролётку у тротуара и сидел в ней с Кириллом почти безвылазно, а я прохаживался по нему, туда пол километра и обратно столько же. Пол часика посижу, под прикрытием транспортного средства и потом снова туда, и обратно. Во время обеденного перерыва пришлось дежурить без перерыва, чтобы не прозевать выход клиента на улицу, но подозреваемый на ней так и не появился. Морозова, Савву Тимофеевича видел, а вот помощника министра нет. Дождался, когда покинувшие здание сотрудники вернулись в него и снова устроил себе полу часовой перерыв.

За время совместного сидения в пролётке, Седой поведал мне о состоянии дел на кирпичном заводе, объяснил, почему вышло так, что Вяткин встал у его руля, а допустим не он. Ещё раз спросил меня о сумме, указанной в гарантийном письме и попросил, так сказать, тет а тет, рассказать, действительно ли эти деньги настоящие, и услышав утвердительный ответ, успел даже построить кое какие планы, на их счёт.

Человек, на которого мы угрохали весь световой день, появился в начале сумерек. По его внешнему виду нельзя было определить, расстроен он или может быть взволнован чем то, болен или здоров, как лошадь Петровича, заботит его моё долгое отсутствие, или же про меня здесь уже успели забыть. Он, как и прежде, быстрым шагом двинулся в сторону центра, мало на что, обращая внимание, где то через пол километра нанял извозчика, проезжавшего мимо, доехал на нём до ресторана, где мы с ним пару раз ужинали и скрылся в нём.

— Будем ждать. Ты, Игнат Петрович, как заметишь, что он выходит, тут же разворачивайся и мчись во весь галоп к ресторану. Если он поедет в сторону дома, то мы к вам по дороге подсядем, а если в другую, то ты сразу сильно не разгоняйся, нам придётся догонять тебя. Но в любом случае, будем его сегодня брать. Он не каждый день по ресторанам шляется, другой такой возможности у нас может долго не быть — сказал я Свистунову, подразумевая, что Седой тоже меня слушает.

Гулял финансист долго и похоже на то, что отчаянно. На улице он появился лишь в двенадцатом часу ночи и не один, а в сопровождении какого то господина, его лет. Захватывать дополнительного человека, в мои планы не входило, поэтому нам пришлось ждать, когда он, вдоволь наобнимался с Андреем Сигизмундовичем и отбыл, в неизвестном направлении и только после этого отправлять на дело Игната.

На наше счастье у ворот ресторана дежурил лишь один коллега нашего приятеля, который только что уехал, поэтому его приезд был встречен, немного пьяным гражданином, с большим воодушевлением и он даже не обратил никакого внимания на двух мужиков, быстрым шагом идущих к пролётке. Свистунов отъехал метров сто пятьдесят, в том направлении, куда нам не совсем было удобно, а мы уже успели его нагнать. Первым в тарантас запрыгнул Кирилл, он то и оглушил интересующего нас человека, одним сильным ударом, так что на моё появление рядом, Тавровский уже никак не отреагировал.

Проводить допрос сразу же я не стал. Все сильно проголодались и замёрзли, за время нахождения в карауле, поэтому сначала решили подкрепиться и согреться, а только после этого спускаться в подвал, где в связанном виде лежит, в темноте, наш пленник.

— Чего с ним потом делать будешь? — спросил Игнат, которого всегда беспокоит дальнейшая судьба, любого человека, с кем ему довелось познакомиться.

— Не знаю. Всё будет зависеть от того, чего он нам расскажет.

— А если скажет, что это он тебя приказал убить, чего с ним сделаешь?

— Да откуда я знаю? Чего привязался? Сказал же, пускай сначала потрепится, а потом я подумаю, какую гадость ему устроить.

Игнат снова чего то химичил со сковородкой, Кирилл выпив сто грамм для согреву, сидя за столом, строгал толстыми ломтями сало, а мне было предложено вернуться в подвал за картошкой, которую, я так понимаю, собираются жарить на ужин.

Взяв с собой керосиновую лампу и ёмкость для овоща, я вышел в ту комнату, откуда можно было попасть в просторное подполье, мало чем похожее на деревенскую яму, для хранения овощей и консерваций.

Наш подопечный всё так же лежал на домотканой дорожке, которую мы ему предусмотрительно постелили, прежде чем оставить тело в одиночестве. Но тот факт, что поза его изменилась, за время моего отсутствия, говорил мне открытым текстом, узник очухался и сейчас только делает вид, что всё ещё в отключке. Поставив лампу на земляной пол, я отыскал пустое, деревянное ведро, оставшееся здесь от предыдущего хозяина, перевернул его донышком в верх и сел, на довольно крепкий предмет. Человек, лежащий на полу, на мои манипуляции не обращал никакого внимания, продолжая прикидываться ветошью.

— Андрей Сигизмундович! Хватит вам уже разыгрывать из себя смертельно больного, не приведи господь войдёте в образ основательно, а нам с вами ещё побеседовать надо.

Тавровский принял правильное решение. Он открыл глаза и немного щурясь, от тусклого света, стал приподыматься, пытаясь усесться на холодном полу, помогая себе, при этом, связанными за спиной руками.

— Кто вы такой и что вам от меня надо? — спросил финансист, не узнавший меня в бороде и скорее всего, успевший позабыть мой тембр голоса.

— Неужели я так изменился, что меня уже невозможно узнать? Мне так кажется, что за это время я только похорошел.

— Бросьте загадывать свои ребусы. Скажите кто вы такой и перейдём к делу. Вам деньги нужны? Говорите сколько и закончим этот маскарад.

— Да зачем мне твои деньги? У меня у самого пятнадцать миллионов в кармане лежит. А с тобой я встретился лишь для того, чтобы посоветоваться, стоит ли ими ещё с кем то делиться.

— Максим?! — спросил подследственный, наконец то сообразив, с кем разговаривает.

— Ну а кто же, по твоему? Дух Святого Патрика, что ли?

Более-менее правдиво Тавровский стал говорить только после общения с Седым. Сам бить, подозреваемого, я отказался и не потому что мне его было жалко, отнюдь не поэтому, просто мне не хотелось сильно падать в его глазах, всё таки мы с ним образованные люди и мордобой, это не наш метод.

— На, утрись, смотреть противно — кинув Андрею кусок тряпки, сказал я. — И стоило запираться всё это время, мы же с тобой культурные люди, обо всем можем договориться. Так ведь?

— Спрашивай — коротко ответил, мало похожий на себя, работник министерства.

— Вопрос первый: — Кто отдал приказал меня убить, вашим чудо охранникам?

— Я не знаю. Меня только поставили перед фактом и то только после того, как это всё произошло. Сказали, что было принято решение ликвидировать тебя, после получения письма из банка и всё. Ты что же думаешь, это я хотел твоей смерти?! Да зачем мне это надо? Мне хватает того, что мне дают.

— Кто тебя поставил, перед этим фактом? — задал я, промежуточный вопрос.

— Помощник военного министра. Вся операция проходила под их контролем, они, как хотели, так и поворачивали её. Мы только выполняли свои прямые обязанности, нам было поручено найти человека, вот я тебя и нашёл. Между прочим, не без помощи твоего друга.

— Морозов что, тоже в курсе всего?

— Ты что издеваешься? Кто же с ним беседы на такие темы вести будет, он же мямля. Всегда таким был и через столько лет, совсем не изменился. Он просто оказался вовремя в нужном месте и всё.

— Тогда вопрос второй: — Меня продолжают искать? И если да, то кто и какими силами?

Тавровский усмехнулся, в кровь разбитыми губами и ответил:

— Это сразу три вопроса, но я тебе на них всё равно отвечу, хотя раньше ты вроде бы умнее был. Не спрашивал, про такие глупости. Все тебя ищут.

— Ты не ответил, кто. Кто конкретно меня ищет?

— Все, говорю же, чего тебе непонятно. Все, кому ещё не лень этого делать, и кто хочет получить свои деньги. Такой ответ тебя устроит?