— Ого... Слышь, а ты что, учитель? — брякнул Корд, но тут же прикусил язык, вспомнив, что перед ним сидит бездомный. — Ну, был... — неуклюже попытался он выкрутиться, что, однако, не помогло, скорее наоборот — усугубило неловкую атмосферу.
— Ты нам так и не сказал, как тебя зовут, — быстро сменила тему блондинка, забавно прищуривая глаза и улыбаясь фальшивой улыбкой, которую Редстоун подметил на её лице даже несмотря на то, что его правый глаз внезапно начал гореть и заслезился.
— Магнус Редстоун, — представился юноша.
— А меня София, это — кивнула она на свою подружку, которая сейчас старательно переписывала решение задачи, прикусив губу, — Рита...
— А я Корд, — встрял в разговор рыжеватый ирландец, чувствуя себя слегка виновным за свои слова. Он искренне считал, что обидел того, кто помог ему, нечаянно указав тому на его... социальный статус. — Давайте закажем покушать? За мой счёт, разумеется.
От такого предложения Редстоун не отказался.
И заказал себе сразу три багета с чесночной начинкой.
В конце, разговорившись, Магнус искренне почувствовал печаль, когда его собеседники засобирались.
Тепло распрощавшись, Редстоун подошёл к своим вещам, которые сиротливо дожидались его, брошенные в углу подле туристического агентства.
Довольно развалившись на своих вещах, бомж уже думал было заснуть, как внезапно мир вокруг него выцвел, окрасившись в монотонно-серый цвет.
— Мерзость... — прямо перед Редстоуном появился чрезвычайно длинный человек в строгом старомодном костюме. — Позор... — тонкие, без единой кровинки губы цедили слова, наполненные лютым презрением. — Отродье... — из узких щелок, в которых ярко горели кроваво-красные глаза, на него обрушивался целый ушат первозданной ненависти, лишённой любого светлого чувства. — Твои деяния полны грязи... Как низко мог опуститься тот, в ком течёт кровь Слизерина... — яростно прошипел мужчина, подавшись вперёд своей бледной, шелушащейся харей, на которой вместо носа были лишь две тонкие щёлочки, что придавало ему сильное сходство со змеей. — Твои руки измазаны в позоре!
— Что? Нет... Нет! Мои руки чисты! — выставил Редстоун вперёд ладони, решив показать их чистоту. Что ему не удалось, так как его грязные ручищи чистыми мог бы назвать только слепой. — Хм... Фигурально, — от какого-то первобытного страха, вызываемого этим змееподобным человеком, в голову Магнуса резко ударила кровь, заставляя нести глупую чушь, пытаясь затушить страх шутками.
— Смеешь шутить надо мной? — холодно усмехнулся змееликий. — А зря, дитя, зря. Но глупость свою, увы, ты никогда не поймёшь... Такому позору нет места в мире, и сегодня я закончу то, что должен был сделать годами ранее. Avada Kedavra! — зелёная вспышка осветила улицу, которая почему-то внезапно оказалась пустой...
* * *
— Жаааль, — протянул излишне наигранный голос невысокого седого человека, который стоял подле фигуры прикованного цепями к стене волшебника, водя своей правой рукой перед его лицом. — Как же жаль, что он не поддался свои страхам. Не сломился, — играя голосом, грустно вздохнул демон Барбас.
— Что это значит? — холодно спросила его королева вампиров Лидия, стоя за спинной демона и не спуская взгляд с фигуры своей игрушки. — Ты испортил его! — зло прошипела кровососка. — Он мёртв!
— Конечно мёртв, — улыбнулся Барбас, чувствуя прилив сил от предсмертного страха очередной жертвы. Как же он любил убивать ведьм и ведьмаков своим даром, тем самым увеличивая свои силы, когда те перед смертью испытывали неописуемый для них ужас... — Он не захотел ломаться и постоянно пытался вырваться из моих сетей. Но страхи его оказались... убийственными, — довольно улыбнувшись своей шутке, демон резко повернулся к вампирессе. — А тебе, дорогая моя, стоит следить за тоном, — отчеканил он жёстко. Резкий переход Барбаса от мягкого, мечтательного, полного неги голоса к резкому и угрожающему подействовал на королеву вампиров как ушат холодной воды, заставив её запихнуть раздражение в глубины своей души. Ну, или туда, где она должна была бы быть.
— Разве ты не обещал мне, что заберёшь его лишь для допроса, после чего вернёшь мне мою игрушку назад? — тихо, пряча глаза, спросила вампиресса.
— Увы, но не судьба, — равнодушно пожал плечами демон страха, мазнув по лицу королевы безразличным взглядом. — Приберись тут, — отдал он ей приказ. — Скоро к нам прибудут гости, и каждое место в нашей комнате для гостей будет занято, — усмехнувшись, он обвёл взглядом помещение, в котором сейчас было свободно двадцать одно "место для гостей". Двадцать второе сейчас занимал труп этого мальчишки. Который неприятно удивил Барбаса, не позволив раскрыть все страхи вторженца в полной мере.
— Исполняй, — бросил он девке, которая, по его мнению, в последнее время слишком много о себе возомнила, прежде, чем раствориться в языках огня.
— Когда-нибудь мы ещё сочтёмся, Барбас, — зло прошипела вампиресса, словно ураган вылетая из допросной.
Найдя слуг, она отдала приказ разобраться с остатками её игрушки, после чего пошла искать утешение в обществе троих своих птенцов. Может, они и не так теплы, как тот мальчик, но не менее красивы...
Отдаваясь страсти, королева вампиров не заметила, как дрогнула сама реальность, изменяя магический фон в филиале преисподней на земле...
36.
— Вставать сейчас нужно тебе, иначе быть беде, — раздался мощный голос прямо перед Редстоуном, заставив того резко распахнуть глаза.
А затем, увидев, кто или, скорее, что перед ним, слизеринец тут же предпринял попытку тактического отхода, так же известного как позорное бегство.
И хотел бы он посмотреть на того, кто в этот момент не поступил бы так же, как пятнадцатилетний пацан!
Когда перед тобой нежданно-негаданно появляется огромный мутант с четырьмя руками и четырьмя крыльями, состоящий из птицы и человека, который ещё и весьма сурово разглядывает святящимися золотым светом глазами мелкую букашку перед собой, — ну, тогда каждый струхнёт.
Вот только, сконцентрировав внимание на появившемся монстре, Редстоун не учёл особенностей местности.
И, попятившись назад, внезапно не ощутил под своей ступнёй твёрдой почвы.
— Осмотрительность нужна юнцу, или путь твой быстро придёт к концу, — сурово молвил гигант, мгновенно оказавшись рядом с юношей и не дав ему упасть, поймав за руку.
— Кхе-кхем, вы кто? — приступил Редстоун к вопросам, как только более или менее пришёл в себя.
Но вопрос юноши этому плоду запретной связи орла и человека был либо не важен, либо он его вообще не услышал, в чём Магнус сильно сомневался. Птиц неотрывно смотрел на юношу, словно ожидая чего-то.
Не отчаявшись, Редстоун предпринял очередную попытку установить диалог, чтобы хотя бы понять, где находится. Ведь, оглянувшись, он увидел лишь странные вспышки и мерцание цветов, которые складывались в различные вещи. Одни, будто телевизор, показывали жизнь заурядной французской семейки, правда без звука... Почему же заурядная? Этого Магнус не знал. Как и не знал того, откуда он знает, что они французы. Но в то же время знал. Эти вспышки были повсюду, везде.
Ему казалось, что они сразу же показывают и прошлое, и настоящее, и даже будущее.
Так и не дождавшись ответа, Редстоун попробовал подойти к своему спасителю и попытаться его растормошить.
Но, попытавшись приблизиться к нему, Редстоун вдруг понял, что идёт на месте, нисколько не сокращая между ними расстояние.
— Что за чертовщина?! — непонимающе выкрикнул раздосадованный слизеринец. — Ты что, меня не слышишь? Или прикалываешься? — начал закипать юноша от абсурдности ситуации.
По воле Дамблдора он целых восемь лет провёл, живя как маггл.
Но сейчас он всё вспомнил. Осталось найти волшебную палочку, что не так уж трудно. Просто нужно нарваться на какого-нибудь мага — и всё, жизнь, как минимум, наладится. Но нет! Ему ведь мало было предательства Альбуса! И встреча с "папашей", видимо, судьбой так же не считается за плохое событие.
Ибо объяснить по-другому такую вселенскую несправедливость просто нельзя. Оказаться непонятно где без магического проводника, причём вокруг него всё явно магическое...
— Тупая пернатая мразь! Чтоб тебя кошка порвала! — всё же не выдержали нервы у Редстоуна.
— Не нужно на мне срываться, тебе нужно просто постараться, — сокрушённо покачал головой орёлочеловек, положив одну пару рук на массивный золотой ремень, а вторую скрестив на груди.
— Что ты сказал? — переспросил Редстоун, но вновь не получил ответа... — Что ты сказал, подсказку ты мне дал? — внезапно до Магнуса дошло, что сейчас он говорит на странном, непонятном и неизвестном ему языке. Что, однако, не мешало ему строить примитивные рифмы.
Или не строить?
— "Первое "что ты сказал" я произнёс на английском. А вот второе, которое я сперва обдумал в голове и вставил глупенькую рифму, я произнёс на странном языке. Восприятие этого языка походит на то, как я воспринимаю парселтанг. Разница лишь в "активаторах" языка..." — Редстоун быстро провёл аналогию между змеиным языком и этим. — "Значит, это магический язык. Но я им никогда не владел. Иначе уроки литературы в приюте выглядели бы странными. За место того, чтобы зачитать текст, я нёс бы какую-то белиберду. Да... В строго католическом приюте Св. Матильды меня быстро причислили бы к бесноватым или одержимым, устрой я такое", — усмехнулся своим мыслям юноша.
— Не было это подсказкой, лишь небольшой указкой. Да и помогать мне незачем тебе, всё, что ты знать хочешь, уже в твоей голове, — не отрывая взгляда от юноши, ответил ему орёлочеловек.
— Уже в моей черепушке? Я не понимаю тебя, перестань играть в игрушки. Скажи мне всю правду, как есть, чтоб я мог знать честь. Пора мне по делам отправляться, не могу я здесь слишком надолго задержаться.
— Ответ не могу я тебе дать, ты можешь его только предугадать. Подумай внимательно: всё, что известно мне, известно и тебе, но из-за хаоса в голове блуждаешь ты во мгле.
Редстоун крепко задумался, пытаясь разгадать загадку пернатого. Юноша чувствовал, что догадка уже близка, но он не мог понять. Нужная мысль постоянно ускользала от него.
— Значит, мне нужно понять, как твою мысль принять...
— Не там ты ищешь ответ, у меня его нет.
Внимательно посмотрев на него, Редстоун задал внезапный вопрос.
— Где сейчас я — не пойму никак, что это за места — попадаю впросак.
— Астралом называешь ты место это, помог я тебе с ответом?
— Мёртв ли я? Или у меня другая судьба?
— Живы твои тело и душа, но, не отгадав загадку, не уйдёшь ты отсюда никогда.
— Тогда ответ один, я с тобою един? — внезапная догадка посетила юношу.
— Правильно, — кивнул птиц. — Наконец-то ты понял, кто я, тем самым нам не нужна более речь, порождённая порядком, — уже простым языком сказал орёл. — Зовут меня Нибиель, и я ангел Порядка, посланник души твоей.
— Прекрасно, сейчас уже можно с тобой общаться. Так весь смысл был в том, чтобы разгадать, кто ты? — спросил слизериниц своего... ангела?
— Да. Но я не один. Твой разум не выдержал измывательств, которым ты был подвергнут, и распался он на пять десятков и две части.
— Мой разум? Отчего это? Впервые слышу, чтобы от смертельного проклятия страдал разум. Или это из-за Обливейта Дамблдора? — спросил Ниниеля Редстоун, посмурнев, когда вспомнил предательство наставника.
— Ответ на этот вопрос не знаю я, но знают другие. Тебе помочь я сейчас могу лишь в одном. Подсказать, как ты сможешь найти путь в Астрале до других своих вестников, ангелами тобой именуемых.
— Ясно. Значит, ты порождение моего повреждённого сознания... И как же ты мне поможешь? — поинтересовался Магнус. — Проведёшь меня за ручку в том Хаосе к другим моим Я?
— Нет, не моя доля это. А твоя. Я лишь часть тебя. И ничем, кроме совета, как отгородиться от безумного Хаоса Астрала, я помочь тебе не могу, — отрицательно покачал своей птичьей головой Ниниель. — Как ты заметил, Хаос тебе мешает и медленно, но верно сводит с ума. Если ты не поторопишься и не найдёшь вовремя других ангелов, будут они пожраны этим безумием.
— Что мне делать? — серьёзно кивнув, спросил Редстоун ангела, приняв его слова всерьёз.
— Закрой глаза, — Магнус послушно выполнил указание, чтобы услышать в следующий момент невероятно прекрасную песнь, которая сильно напоминала волшебную трель Фоукса.
— Встань и иди, — когда слизеринец открыл глаза, Ниниеля уже не было.
А вот Астрал расцвёл ещё более бурными и безумными красками. Цвета, лежащие за пределами восприятия человека, мелькали пред очами Редстоуна. Он моргнул повторно, и мир начал погружаться в чёрно-белую гамму, в которой чётко вырисовывались разные линии, которые отображали Полотно Порядка, которым был пронизан весь мир, всё мироздание. То, что держало безумный Хаос Астрала в узде.
И сейчас Магнус ясно видел путь. На его теле сияли пути зодиака, направляя его поступь.
Из ниоткуда появилась белая лестница, а Астрал окрасился в монотонный сине-голубой цвет.
А пред очами Редстоуна открылась картина океана, который бороздили корабли различных эпох. Деревянные галеры давно прошедших времён и футуристические махины ещё не наступивших.
И в тот же момент в далёких краях космоса сияли миллиарды звёзд и двигались миллионы планет, купаясь в свете цвета радуги.
Редстоун завороженно уставился на открывшееся ему зрелище. И лишь сведения, которые он получил от Ниниеля, погнали его вперёд, словно незримый надзиратель-рабовладелец стоял за его спиной, грозясь смертью за промедление.
Шаг за шагом юноша поднимался вперёд, двигаясь к далёким краям космоса. Солнечная система уже давно осталась позади, Магнус зашёл так далеко, что даже не узнавал созвездия — что, честно говоря, его пугало, так как на Астрономии он в совершенстве изучил все известные магам звёзды и планеты. А маги знали побольше, чем магглы.
И вот настал момент, когда каждый шаг начал отзываться неимоверной фантомной болью, но горящая в юноше воля Порядка безжалостно гнала его вперёд.
— "А ведь это моя воля. Мои знания. Мои силы и возможности... Которые я сам подавлял и не мог использовать", — внезапно понял Магнус. Точнее, дал себе понять.
Ибо знание об этом ему раскрылось сразу же, как он воссоединился с Ниниелем. Но принять это трудно. Принять то, что сам себя ограничивал.
— Люди — боги, которые сами заковали себя в цепи, не так ли? — устало усмехнулся он, усевшись на одну из ступеней, дабы перевести дыхание.
— Мысль твоя умна, многие умирают, её не поймя, — раздался хриплый, разящий замогильным холодом голос из-за спины Редстоуна, заставив юношу обернуться и увидеть четырнадцатикрылую массивную фигуру, которая раз в пять превосходила трёхметровую фигуру Ангела Порядка.
В левой руке этого существа была огромная книга, открытая на первой странице, на которой стояла лишь пара имён, другие же страницы были пока пусты. А в правой руке Ангел держал красное яблоко, пульсирующее, будто живое.
— Поступать так нельзя! В могилу ты его едва не свёл шутя! — раздался дуэт из двоих весёлых голосов.
