На сухой потрескавшейся ладони попрошайки белел маленький гипсовый комочек.
Ормат презрительно усмехнулся. Кажется, городские жулики владеют искусством опознавать чужаков с первого взгляда. Но почему они думают, что если неместный, то обязательно дурак?!
— Что ж, сыграем, — улыбнулся Лео, роясь в карманах.
Ормат испуганно дернул князя за рукав. Он там во дворце что, совсем жизни не знает?! Беззаботно отмахнувшись, Лео опустился на корточки перед нищим.
Не переставая улыбаться, попрошайка принялся шустро орудовать скорлупками. Несмотря на неуклюжие с виду руки мошенник работал ловко и артистично. Ормат слышал, как шарик звонко бьется о тонкие стенки скорлупок и под конец мог с уверенностью указать, под какой из желтых полусфер остался гипсовый комочек. Точно так же, как, наверное, была уверена целая куча простофиль, соблазнившихся игрой до него.
Ормат поклялся, что уведет Лео после второго проигрыша. Если понадобиться, силком.
— Угадывайте, молодой господин.
Лео задумчиво потер губу. Похоже, действительно пытается понять, где этот бинов шарик. Совсем человеку мозги отшибло.
— Вот здесь, — сказал князь, указывая на среднюю скорлупку. Ухмыльнувшись, нищий протянул к ней широкую ладонь. — Э, нет, постой. Я хочу сам.
Не дожидаясь разрешения, Лео быстро перевернул гладкую полусферу. Ормату захотелось протереть глаза, на жесткой ткани белел гипсовый шарик.
Попрошайка, судя по всему, испытывал сходные чувства, таращась на то, чего никак не могло быть. Костлявые плечи нищего напряглись, посеченные губы мелко задрожали... старый Мурон разразился долгим утробным хохотом.
— А у вас ловкие пальцы, молодой господин, — сказал нищий, утирая слезы.
— Скорее у меня очень широкий круг увлечений, — улыбнулся Лео.
Ормату захотелось дать себе пощечину. Ведь князь все утро сегодня возился с гипсом, с тех пор, должно быть, и шарик в кармане. Эх, знать бы раньше, что у Лео талант мошенника...
— Так чего же вы хотите от старого Мурона? — спросил нищий, почесав грязную щеку. — Господа ведь пришли не затем, чтобы грабить калеку? У меня уже отняли все, что было, когда сорок лет назад летучий дворец верховного князя покатился вверх тормашками.
— Паланкин с синими лентами, ты его часто тут видишь?
— Да каждый день. Мотается туда-сюда, как по часам. А что еще бедолагам-аристократам остается? Полеты-то над городом запрещены магистратом, — нищий склонился вперед, обдав молодых людей запахом давно не мытого тела и доверительно прошептал: — Я думаю, это сделано специально, чтобы высокородные не расползались далеко от своих кварталов. Уж на их-то привычки я насмотрелся: на летучие паромы, что ходят между городскими рукавами, они ни за что не сядут, а чтобы нанять бегунок или идти своими ногами, так они скорее умрут. Вот и маются. Ну, не глупо ли?
— Действительно, это очень глупо, — поднявшись, Лео бросил нищему монету.
Они неторопливо вернулись к заждавшейся их Лашими.
— И что это было? — спросила девушка, уперев ладонь в бедро.
— Да так, — беззаботно улыбнулся Лео. — Мелькнула мысль.
Сердце Ормата похолодело от предчувствия неприятностей.
Глава 13
— Поиски нечего не дали, — развел руками Дадшар Яделин. — По крайней мере, пока не дали. У нас нет даже примерного направления.
Замолчав, жрец перевел взгляд с бесстрастно молчавшего Раздвигающего Тучи на светящиеся изнутри опаловые стены Молчаливой комнаты. Следующий вопрос ему, как начальнику секретной службы Гавани, дался особенно тяжело:
— Господин, быть может, вам стоит задействовать свои... особые возможности?
Демигас плавно качнул длинными прядями:
— Все уже сделано, но быстрого результата не будет. Здесь есть... — Раздвигающий коротко вздохнул, — Есть свои сложности. Мы рассчитывали, что Десница преуспеет быстрее.
— Я приложу все усилия, господин.
— Не сомневаюсь, — твердые губы Демигаса сложились в улыбку. — Возвращаясь к текущей ситуации. Что насчет того человека, которого мы подключили на последнем этапе? Петр, кажется? Я хочу с ним поговорить.
Дадшар смущенно поклонился:
— Сейчас его нет на месте.
Взгляд Демигаса заострился, словно клинок вынули из ножен:
— И где же он?
— Присоединился к нашим военным наблюдателям, — быстро ответил Дадшар.
— Думаешь, это разумно?
Шеф Десницы снова попытался спрятать глаза:
— Я не отдавал ему такого приказа. Он отправился самочинно.
Опустив веки, Демигас крепко сжал переносицу. Дадшар замер, старясь реже дышать.
— Как только это будет удобно, я хочу, чтобы его отозвали в Гавань, — тихо сказал Раздвигающий. — Я полагаю, мальчик созрел для нашего особого благословения.
Крошечный прыгунок несся среди глыб ночных облаков, озаренных лиловыми вспышками фальшивых зарниц. Свирепый ледяной ветер, от которого совсем не защищал пластиковый щиток, безжалостно трепал мундир Цареслава, жадные холодные ладони шарили по ребрам, выдавливая последние крошки тепла.
"Тот генерал, должно быть, ненавидит меня, — зло подумал бывший княжеский телохранитель. — Послал искать эту бинову пятьдесят шестую бригаду. Да еще на игрушечном аппаратике... Это все равно, что кавалериста, вместо боевого скакуна, посадить на пони. Хотя чему удивляться? Я и сам себя ненавижу".
Прищурив слезящиеся от ветра глаза, Цареслав смотрел на проносящуюся под ним землю, стараясь разобраться в змеящихся цепочках ползущих по ней огоньков. Должно быть, сейчас здесь собрались все броневики Вилеры.
В какой идиотизм превращается война без нормальной связи! Испы это ловко придумали со своим салютом. Приходится использовать офицеров, как почтовых голубей.
Лиловые зарницы, перемигиваясь, тянулись к границам атмосферы, казалось, они смеются над злостью Цареслава. Угловатая тень стремительно мазнула по его лицу. Задрав голову, он увидел парящий высоко над ним хищный силуэт стрелокрыла.
Перепугавшись, Цареслав попытался бросить машину к земле. Занемевшие пальцы почти не слушались, неуклюже скользя по ручкам управления. Прыгунок резко нырнул, едва не сбросив незадачливого седока, который лишь в последний момент разглядел на корпусе грозной бронированной птицы княжеский герб.
— Ах ты, сволочь! — Цареслав отчаянным усилием выровнял капризный аппаратик в метре над дрожащими кронами.
Теплый воздух обдал его, расправляя заледеневшие легкие. Под брюхом летучего пони скользил мокрый черных бархат старого леса. Прямо по курсу в небо били плотные столбы света.
Заложив вираж, Цареслав осторожно приблизился к странной иллюминации. На полянке, окруженной морщинистыми сырыми деревьями, горела фонарями серебристая коробка броневика.
Цареслав нахмурился. Как сюда забрался этот самоходный гроб? Поглотители боевых машин не позволяли им подниматься в воздух больше чем на метр. Кому бы из водителей пришло в голову испытывать терпение древнего трудяги, пытаясь перескочить верхушки деревьев?
Проведя прыгунок на максимально низкой скорости, Цареслав разглядел на крутом борту машины горящего бронзой сокола, держащего в когтях венок с цифрами пятьдесят шесть внутри.
Нашлись, пропащие!
Радостно улыбнувшись, он повел аппарат на посадку. Едва тот коснулся шуршащей травы, Цареслав спрыгнул на землю, с наслаждением разминая онемевшие ноги.
— Эй, хозяева, есть кто дома?! — крикнул он, опустив на всякий случай руку к ледяному пластику висящего на широком поясе пистолета.
Из густой тени бесшумно вынырнул огромный силуэт. Цареслав сжал ладонь на ребристой рукояти и тихо выругался. Снова едва не выставил себя дураком, второй раз за несколько минут. На свет вышел вовсе не медведь, неведомо зачем спустившийся с таких далеких отсюда гор, а просто невероятно высокий крупный мужчина. Настоящий гигант с необычайно черными, сливающимися с ночной темнотой волосами. На его широченной груди блестел тяжелый медальон. Цареславу показалось, что он уже видел это человека. Кажется, во дворце, среди свиты служителей Луча. Да что творится в этом лесу?!
— О, господин Цареслав, — неожиданно музыкально сказал гигант, — вижу, вы тоже в войсках.
— Так уж получилось, — сухо отозвался бывший телохранитель. — А вы, господин...
— Можно просто Петр, — любезно улыбнулся великан.
— Что вы здесь делаете, Петр? Я имею в виду "здесь" во всех смыслах, — сказал Цареслав, широко разводя руками, точно стараясь объединить в одно целое лесную полянку и гудящие где-то армейские колонны.
— На первую часть вопроса ответить легко. Я был направлен в войска в качестве наблюдателя от Седой гавани. А как я оказался конкретно здесь...
Великан обвел взглядом нависшие над броневиком мрачные кроны.
— Когда начался вся эта свистопляска, — Петр указал на горящие лиловыми зарницами облака, — на нашу колонну напали. Диверсанты устроили засаду. От такого сюрприза водитель броневика, должно быть, почувствовал себя кроликом и открыл в машине такие способности, о которых ее конструкторы, похоже, даже не подозревали. Подбросил старичка метров на пятьдесят, но то ли пилотом он оказался хреновым, то ли броневик для полетов был плохо приспособлен... короче, птиц из нас не получилось. Пришлось планировать. Хорошо, хоть полянка нашлась, а то прямо на деревья бы сели.
— Вам очень повезло, — потрясенно покачал головой Цареслав.
— Это точно, скорость в последний момент удалось погасить. Но... — огромная ладонь великана стукнула по загудевшему серебристому боку, — дальше машинка никуда не пойдет.
— А где остальной экипаж, они целы? — Цареслав беспокойно огляделся, боясь увидеть под сырыми ветвями лежащие на земле длинные мешки.
— Борт-стрелок плечо вывихнул, а так все нормально. Пошли других пятьдесят шестых искать. Я специально для них огни не гашу. Чтоб ориентир был.
— Значит, у нас общая проблема. Вы хотя бы примерно знаете, где остальная бригада? Где командир?
— Где-то, — безразлично пожал плечами гигант. — Связи-то нет, а драпали быстро.
Цареслав тяжело вздохнул, искоса взглянув на печально улыбающегося великана:
— Знаете, я не большой специалист в военных делах, — осторожно начал бывший телохранитель, — но мне кажется, что вся эта гонка по великой равнине — чистое безумие. Почему мы рвемся вперед почти безо всякой подготовки? А тут еще подлянка со связью...
— Генерал Дамира знает, что делает. Испам нельзя позволить собраться с силами.
Цареслав громко фыркнул, хоть один плюс в его новом положении — можно говорить то, что думаешь.
— А вы не удивляетесь, почему мы так легко наступаем? Испы почти не сопротивляются. Их что, устрашил военный гений госпожи Дамиры? Даже контратаки, — Цареслав указал на сломанный броневик, — по большому счету комариные укусы. Скажите, Петр, неужели вам не кажется, что нас куда-то заманивают?
Цареслав посмотрел в глаза великану, ожидая реакции. Именно после этого вопроса новый начальник Цареслава отправил его на поиски пропавшей бригады. А что сделает этот "наблюдатель", тоже назовет его паникером? Попытается спрятать голову в песок? Цареслав уже не раз с горечью убедился, что с тех пор, как он лишился расшитого золотом мундира, для большинства окружающих его голос стал значить не больше, чем песок на ветру.
Отведя взгляд, Петр задумчиво погладил подбородок:
— Мне кажется, вы неправильно выбрали для себя карьеру. Нас действительно заманивают. Думаю, в район Слоновьей гряды. Там удобное место.
Цареслав едва не задохнулся от удивления.
— Удобное место?
— Да. В самый раз, чтобы разместить мобильные огневые комплексы, поймать наши головные отряды в мешок, рассечь их на несколько частей и уничтожить. Именно поэтому нас сейчас клюют только их диверсанты. Испы хотят, чтобы мы двигались медленней и держались кучней. Должно быть, как раз сейчас готовится какая-то операция, чтобы отвлечь наши воздушные силы. Испы отлично понимают, как опасно для них господство сильвидов в небе.
Цареслав ощутил, как на его голове зашевелились волосы:
— И вы так спокойно об этом говорите?!
— Генерал Дамира знает, что делает, — спокойно повторил Петр. — Командиры испов, должно быть, неплохо изучили теорию, но практики им не хватает. До того как наши бригады окажутся в ловушке, частям противника придется сражаться на два, а иногда а то и на три фронта. Такой фокус под силу только отрядам с отличной выучкой и высочайшим боевым духом.
— Например, императорским гвардейцам, — прошептал все еще ошеломленный Цареслав.
— Да, например, им, — широкая ладонь великана коснулась холодного клюва медного сокола на борту машины. — Впрочем, любой разумный командир постарался бы избежать такой ситуации, будь у него хоть какая-то альтернатива. Испы в целом покрепче стражи — не в обиду вам будет сказано — но красномордым такой подвиг не по зубам.
— Не извиняйтесь, я сам знаю, что стража не похожа на отряд легендарных воителей, — ответил Цареслав, напряженно морща лоб, — как раз это меня и волнует. Что, если мы упростим врагу задачу?
— В данном случае выгодное положение гражданской стражи перевешивает врожденные недостатки. Нас больше, мы наступаем, они побегут. Не сомневайтесь.
— А вы, оказывается, очень хорошо разбираетесь во всех этих делах.
Петр молча отвернулся, Цареславу показалось, что великан чем-то недоволен.
— Однако что-то мои разведчики задерживаются... — осекшись, Петр резко запрокинул голову. — Воздух!
Одним чудовищным прыжком великан оказался на краю полянки. Цареслав недоуменно поднял глаза к лиловому небу и усмехнулся:
— Я тоже недавно чуть не обделался, только разве у испов...
Пролетавший над облаками вражеский стрелокрыл уронил с корпуса одинокую, наполненную жидким светом слезу. Земля в лесу содрогнулась, мягкая ночь сменилась безжалостно сияющим полднем, словно гигантская рука на миг отдернула звездную завесу. К верхушкам деревьев рванулся гудящий столп белого пламени.
Стирая с лица хлопья сажи, Петр осторожно перебрался через вывороченный с корнем ствол. Огонь медленно оседал, словно погружаясь в оставшийся посреди полянки глубокий кратер. Броневик превратился в изломанный багровый скелет, истекающий шипящим жидким металлом.
Рядом с ним великан нашел то, что осталось от Цареслава. Бывший шеф княжеских телохранителей походил на обугленную вязанку хвороста. Пепла в нем было куда больше, чем плоти. Тяжелые пылающие капли падали с искореженной брони на разваливающийся черный остов груди.
Петр склонил голову, его губы часто и беззвучно шевелились.
Вздохнув, он огляделся по сторонам. Его внимание привлек прыгунок, повисший на толстых изогнутых ветвях поваленного дерева. Опадающие огненные языки тускло отражались на гладком пластике корпуса. Похоже, что кроме пары вмятин машина совсем не пострадала. На высоком лбу великана залегла глубокая морщина.
Недолго постояв неподвижно, он плавным движением снял с шеи медальон. Блестящие звенья шуршащим ручейком стекли из огромной ладони на грудь мертвеца. Драгоценный медальон зашипел рассерженной змеей, когда на него упали первые раскаленные капли.
