— "Проект "Энтропия"? — индус "порылся" в своей необъятной памяти. — Это не тот, куда возможно было вводить реальные деньги, обменивая их на виртуальную валюту?
— Он самый. Эдакая виртуальная страна со своим эмиссионным центром, банками, обменными пунктами, и местами, где деньги можно было лихо потратить. Или наоборот — немало заработать.
— Новый мир со своими законами, слабо связанный с реальным, — Рамдирсингх посмотрел в окно. — Кто будет правительством этого мира?
— А вы как думаете?
— Догадываюсь, — с тонкой улыбкой кивнул индус. — Я просто хотел уточнить для себя именно этот момент.
— Взгляните, — Хельвиг продемонстрировал интерфейс виртуального "города". — Здание справа — обменник. Так сказать, врата соприкосновения двух миров, где деньги из реальных экономик закачиваются в полностью подконтрольный нам виртуал. Однако, это ещё не всё. Главная "фишка", как выражается молодёжь, заключается собственно в создании нового мира, где города представлены как единственно возможное место для безопасного обитания. Если игрок решит прогуляться по окрестностям, дабы ознакомиться с достопримечательностями планеты Калипсо, ему придётся увешаться оружием буквально с ног до головы.
Ещё один щелчок по клавише — и на экране возникли разнообразные чудовища. Как техногенные — "взбесившиеся роботы" — так и порождённые "природой Калипсо". Следующий фрагмент отобразил непролазные джунгли, испещрённые болотами и населённые монстрами, издали смахивавшими на лобстеров-мутантов или ожившие скалы.
— Вы хотите, чтобы игры учили подростков бояться природы? — индиец, воспитанный на пятитысячелетней истории своей страны, был не слишком приятно удивлён. — Рискованный шаг.
— Почему же? Смотря под каким углом это рассматривать, Рыцарь, — Хельвиг попробовал ещё усилить охлаждение, но кондиционер и так был на пределе. Пришлось доставать из изящно оформленного бара-холодильника бутылку ледяной минералки. — Не желаете?
— С удовольствием, — Рамдирсингх в свою очередь достал и выставил на прозрачный столик два высоких стеклянных стакана.
— О, значит, и вас достала эта жара?
— Я за компанию, — сдержанно улыбнулся индус. — Впрочем, мы, индийцы, тоже не из камня высечены.
Хельвиг наполнил стаканы, тут же покрывшиеся пузырьками воздуха изнутри и капельками воды снаружи.
— Природа, — хмыкнул немец. — Природа — это безусловно замечательно. Никто ведь не может отрицать факт происхождения и формирования вида хомо сапиенс в природной среде. Но оглянитесь вокруг. Что вы видите? Пальмы? Птичек? Пляжи? Чистое море? Постарайтесь хорошенько запомнить этот пейзаж, скоро мы сможем наблюдать его лишь в исторических фильмах. Городская цивилизация наступает на природу такими темпами, что уже наши внуки не будут видеть ничего, кроме бетонных коробок. И дабы примирить человечество с неизбежным исчезновением природы, а также предотвратить размазывание гринписовских соплей по столу, мы должны внушить подрастающему поколению, что ничего особенно хорошего в природе нет. И не было. Причём, внушить уже сейчас, пока жалкие остатки природы ещё доступны для обозрения и посещения.
— Это ваша мысль, или так сказали Старшие?
— Так сказали Старшие, — ровно ответил немец.
— В таком случае я подчиняюсь.
— Против своей воли?
— Свою волю я ещё при первом посвящении вручил Старшим. Так же, как и вы.
— Признаюсь честно: мне и самому будет не хватать дубовых рощ моей милой Германии, но их судьба уже решена, и я должен смириться. Призываю и вас смириться с потерей индийских джунглей. Кстати, образы для демонстрации того, в какой ужас для людей может превратиться природа, уже были созданы задолго до нас — в книге известного в двадцатом веке писателя-фантаста "Неукротимая планета". Откуда, кстати, мы позаимствовали целый ряд тварей, населяющих нашу Калипсо.
— Что ж, — задумчиво сказал Рамдирсингх. — Если смиряемся мы, Рыцари, то что остаётся простым смертным? Только следовать за нами.
— Следуют не все и не всегда, — Хельвиг поторопился спустить его на грешную землю. — Но для решения этой проблемы Старшие рекомендуют ещё одну новинку.
Отхлебнув холодненькой водички, немец убрал с монитора демонстрационный ролик, и вывел интерфейс какой-то программы.
— "Трансформер психики", — проговорил он, запустив программу — точнее, прототип — в демо-режиме. — Само собой, в серийном производстве он будет называться несколько более нейтрально. Принцип прост и сложен одновременно. Даже лучшие из Рыцарей время от времени жалуются на усталость. Что уже говорить о простых людях? Темп жизни ускоряется с каждым годом, всем приходится пропускать "сквозь себя" всё большие массивы информации, а ведь пропускная способность мозга не безгранична. Иногда случаются моменты, когда всё отдашь за десять минут отдыха и свежую голову. Так вот: трансформер способен исполнить эту мечту миллионов "яппи". Шлем с генераторами магнитных полей на голову — и через четверть часа ты снова свеж и бодр. Однако, попутно с "освежением" головы это устройство начинает оправдывать своё первоначальное название. Магнитные генераторы, встроенные в шлем, не только реорганизуют работу коры головного мозга, очищая потоки информации от "шлаков", но и преобразуют её структуру!
— Значит, в программу, управляющую шлемом, будут вписаны модули тестирования, аналогичные тем, что встроены в игры РЕОЛа, — этим трансформером Рамдирсингх заинтересовался с куда большим энтузиазмом, чем "Проектом "Энтропия".
— Они там уже вписаны, Рыцарь. Более того: там в скрытом виде встроены параметры ЯМР-томограмм людей, наиболее подходящих под наши критерии. Задача программы — в течение определённого времени приблизить параметры коры головного мозга пользователей трансформера к этим образцам... Изящное решение проблемы инакомыслия, не так ли? Никакого варварства вроде концлагерей или репрессивного государственного аппарата. Но результат в итоге тот же.
— Полагаю, программа трансформера имеет ту же сетевую структуру, что и игры РЕОЛа? Иначе от неё не будет большой отдачи.
— Вы улавливаете главное, — довольно усмехнулся Хельвиг. — Встроить ли модуль трансформера в игры, или нет — решение пока не принято. В конечном итоге многое зависит от успеха одного мероприятия... Вы скоро о нём узнаете, и не от меня.
"Интересно, — подумал Рамдирсингх. — А ведь от шлема-трансформера недалеко до коллективного разума... Не это ли желают сделать Старшие?"
Индиец медленными глотками выпил свою минералку. По опыту он знал: после решения одной проблемы неизбежно возникают две новые. Как головы у мифической Гидры. Но он всегда поражался одному непреложному факту: на всякую новую проблему у Старших тут же находился адекватный ответ. Именно это и склонило его к решению вступить в Орден, где с давних времён обретались преимущественно белые европейцы. И не прогадал — небольшая порция индийской мудрости в его лице показалась им вовсе не лишней.
Стать когда-нибудь одним из них, из Старших... После многих лет работы на Орден Рамдирсингх мог сказать себе одно: это при большом желании вполне реально. Если быть предельно последовательным в своих действиях, направленных на благо Ордена и Старших. Откуда взялась такая уверенность? Вот это был единственный вопрос, на который он не только не знал ответа, но и не пытался его искать.
45. Москва. Исследовательский центр Братства.
— Снаряды! Снаряды давай! — командир орал в трубку походного телефона. — Где хочешь, там и ищи, но чтобы они у нас были! Доложить об исполнении! Всё!
И бросил трубку — злой, вспотевший, весь в пыли и копоти. В блиндаж вбежал запыхавшийся лейтенант.
— Танки, товарищ капитан, — козырнув, сообщил он. — Два "Фердинанда", пять "Тигров", плюс пехота на броне и позади них.
Что тут говорить? Командир молча проследовал за лейтенантом. Приставил к глазам трофейный цейссовский бинокль. М-да. Ситуация ещё та. Немцы явно не на тёщины блины пожаловали.
— Орудия к бою, — негромко — орать сейчас просто бессмысленно — скомандовал капитан. — Зря снаряды не тратить, у нас их в обрез. Бить разрешаю только прямой наводкой. Пехоту выкосим пулемётами. Но опять-таки, подпустить гадов поближе, и только тогда стрелять.
— Есть, товарищ капитан, — лейтенант и сам понимал сложность обстановки. Вторые сутки высотку эту плюгавую удерживают.
Немецкие танки были ещё далеко, шли с подветренной стороны, так, что рёва их моторов почти не было слышно. Но капитан в свой бинокль различал даже лица сидящих на броне автоматчиков.
— Едут как на пикник, чёрт бы их побрал... Ладно, встретим хлебом-солью. По-нашенски.
— Товарищ капитан, снаряды везут! — послышался радостный возглас командира орудийного расчета.
— Ну, вот, теперь полегче будет, — вздохнул он. — Всё равно боеприпасами не швырять куда попало! Приказ ясен?
— Так точно, товарищ капитан!
Командир окинул взглядом позицию батареи. Позиция сильная. А с пополненным запасом снарядов у них неплохие шансы удержать высотку до подхода основных сил. Но не зря солдаты сейчас так суетятся у орудий. Слишком многое сейчас зависело от трех стареньких верных "сорокапяток" и одной новой "восьмидесятипятимиллиметровки". Которой предстояло работать по самым трудным целям — новым, только-только появившимся у немцев танкам и САУ "Тигр" и "Фердинанд".
Война, как ни верти, складывается не столько из грандиозных сражений, сколько из таких вот "незначительных позиционных боёв". И капитан это отлично понимал.
— Давай, ребятки, откроем второй фронт! — старшина со смехом подкинул в руке банку американской тушёнки. — Пока ещё мистеры почешутся, а мы тут как тут.
Бойцы со смешками и прибаутками вооружились консервными ножами и принялись потрошить оцинкованные кругляши.
— Я вот осенью в разведку ходил, — когда солдаты опустошили свои котелки наполовину, начал рассказывать старшина, бывалый разведчик. — Случай с нами был. Идём группой, ночью, в маскхалатах — все как положено. Дождик пошел, что нам тоже на руку. Но вот надо ж так случиться, что и немецкая разведгруппа для возвращения к своим выбрала ту же тропинку. Фрицы эти, видать, тоже не первый год воевали и тоже скрадывать умели. А потому, когда шедший первым наш увидел прямо перед собой тень, он лишь по оружию понял, кто перед ним и мгновенно выдохнул: "Фрицы!", тень в унисон вскрикнула: "Русиш!" А дальше мы в одну сторону от ставшей такой опасной тропинки, они в другую, оружие к бою и полная неподвижность. Не дело разведки шум поднимать — когда начинается пальба, работа разведчиков заканчивается. Но здесь ни у немцев, ни у нас работа ещё не кончилась — и их, и нас ждали с вестями о противной стороне, и ситуация была патовая. Любое неосторожное движение или звук мог вызвать огонь с другой стороны тропинки, и тогда задание насмарку, да ещё свои же или немцы накроют огнём с передовых. Так и залегли. И тут смотрим — один "ганс" с перепугу на нашу сторону запрыгнул. Немцы могли в любую секунду обнаружив "недостачу", подумать всё что угодно, и прощай тихое перемирие. Решение приняли моментально — очумевшего немца двое наших (один из которых, сержант, был здоровенный бугай) схватили за руки, за ноги — и по замысловатой дуге отправили в короткий полёт через тропинку к своим. А "ганс" то ли со страху, то ли, наоборот, поняв, что убивать сразу не стали, в полёте возьми да и пукни!.. И тут уже ни мы, ни немцы не смогли ничего с собой поделать и, забыв о всяческой скрытности, все начали дико ржать. Минут пять и мы, и немцы от хохота валялись. Ну а когда просмеялись, то вдруг четко поняли, что теперь можно идти дальше и никто после такого ни в спину стрелять не будет, ни на ножи поднимать. Так же бесшумно, как это было до встречи, группы двинулись, каждая к своим. Во как бывает!
— Галочка!
Хорошенькая медсестричка сделала вид, будто не к ней обращались. Прошла мимо, задрав носик, но соблазнительно покачивая бёдрами.
— Хорошо тут девкам — столько мужиков кругом. Выбирай кого хошь, — старшина сдвинул пилотку на нос.
— Кому хорошо, а кому и не очень, — проворчал старый солдат. Седой. Видать, ещё в империалистическую и в гражданскую навоеваться успел. — Ежели б я свою дочку тут увидал, ей-богу, всыпал бы горячих, и домой отправил. Не дело девкам да бабам под пулями ходить.
— Не дело, — согласился старшина. — Верно говоришь, Петрович. Только время сейчас такое. Всех война под себя подмяла, без различия пола и звания.
— А у меня девушка в Москве, — вздохнул молоденький солдатик интеллигентной наружности. — Мы на одном курсе учились. Обещала ждать...
— Эх, ты, умник! Надо было тебе в моряки податься, — подцепил "интеллигента" балагур старшина. — У этих в каждом порту по девушке.
— Тьфу на тебя, — нахмурился седой. — Чему молодёжь учишь? В моряки, в порту по шалавам бегать... Стыдобища. Баба, как и вера, у мужика должна быть только одна. На всю жизнь. Иначе ты кобель, а не мужик.
Ближайший пригорок вдруг превратился в чёрно-красный жуткий "цветок" взрыва. Время для капитана остановилось. Вернее, потекло так медленно, что он различал самые мелкие детали. Мимо него по внезапно загустевшему воздуху проплыли сверкающие рваными краями осколки вражеского снаряда. Капитан вдруг поймал себя на мысли, что может спокойно взять один из осколков голой рукой. От одного увернулся, и даже смог полюбоваться игрой солнечных бликов в металлическом изломе. От тучи земли, поднятой взрывом, он мог бы уйти так же легко, но вдруг обратил внимание на лейтенанта. Этот выглядел муравьём, впаянным в янтарь посреди движения. И, судя по всему, никак не мог успеть уйти из-под падавших с неба комьев. "Засыплет! Как пить дать, засыплет!.." Капитан схватил лейтенанта за воротник и прыгнул влево, уходя от смерти сам и уводя из-под её когтей товарища...
...Обзорные OLED-экраны, на которых голографический проектор демонстрировал демо-ролики некоторых сюжетных линий будущей игры, погасли и скользнули вверх. Лампы, полностью копирующие спектр солнечного света, плавно наращивая мощность и позволяя глазам присутствующих адаптироваться, осветили зал.
Первым прервал молчание Одинов.
— Далась вам эта военная тематика, — сказал он. Но, судя по тону, самим сюжетом он был доволен. — Как вы рискнули взяться за Вторую Мировую? Тут же работы непочатый край.
— А вы загляните в современные учебники истории, Сергей Алексеевич, — Степан, пока суд да дело, вынул диск с демо-роликами из привода. — Сколько страниц там посвящено этому периоду? Пять, от силы восемь. И это в наших, российских учебниках. А если взять американские, то вы ненароком можете узнать, что Вторую Мировую выиграли США, а СССР сражался на стороне Гитлера и бомбил Хиросиму.
— Бред, — хмыкнул Одинов.
