— Но ваши мысли и эмоции вряд ли были предназначены для того, чтобы я о них узнала.
— Верно, но это мало что меняет. Мы поговорим об этом в дороге, и лучше, на обратном пути, а сейчас поспешите. Я буду ждать вас у Северных Ворот.
— Что-нибудь взять с собой?
— Абсолютно ничего. Даже карманы должны быть пусты. И часы, пожалуйста, здесь оставьте.
Я сняла часы, те самые, что мы с Женей приобрели у часовщика на Той Стороне. Я ни разу не снимала их с тех пор, и каждый раз, поглядывая на них, вспоминала о мгновеньях яркого счастья. Админ ушел, а я сожалела, что в его чашке не осталось ни капли кофе; в его отсутствие я сама спокойно бы разобралась в его мыслях, тем более что здесь это принято и даже считается лестным.
Реал
Нет, реальный Интернет ничего об этом не знал. Я вводила в поисковик слова "Демонет" и "Миры Голденгейта", но вместо нужной информации, появлялись названия гостиниц, мостов и казино, и даже созвучные фамилии. Что же делать? Все, что происходит со мной в Демонете — смутно и малопонятно. Я не могу точно определить свое местоположение: смутно угадываю очертания дворца, кто-то сидит в кресле напротив, мужчина, судя по одежде, я что-то подаю ему на подносе. А о чем мы говорим и о чем я думаю — не имею ни малейшего понятия.
Как назло исчезновение Хьюза совпало с моими проблемами. Найти его, найти, во что бы то ни стало, и попросить о помощи!
Никто из коллег не знал, почему он так резко уволился, и никто не знал где его найти. Говорили, что директор уже проводит интервью с претендентами на позицию психиатра, значит, Джеф точно не вернется. Кабинет его пустует, а демонов и след простыл.
Что-то горло болит, сейчас выпью чаю, и если до завтра не пройдет, придется отменить прием. Сейчас еще раз почту проверю. Телефонный звонок. Это Женя!
— Давно так не видел тебя, Полинка, не говорил с тобой.
"Кто же виноват в этом?" — хотелось мне спросить, но я удержалась, только подтвердила:
— Да, и вправду давно.
И молчу. Спросит про Демонет? Скажет хоть что-нибудь обнадеживающее или нет?
— Что ты, Полинка, невеселая? Не заболела ли?
— Да, горло немножко болит, простудилась наверно.
— А ты как лечишься?
— Ну, чаю выпью сейчас, с лимоном.
— А молоко?
— Нет, я молоко теплое не люблю, уж лучше какао.
— Тоже дело. А горло завязала?
Что это он заботливый такой?
— Ну, завяжу сейчас.
— А чем?
— Какая разница? Теплым платком.
— А ну пойди прямо сейчас и завяжи, я подожду.
Я нашла теплый шарф в прихожей, обвязала горло и вернулась к телефону. — Нет, — сказал Женя. — Этот не годится.
— Что не годится?
— Шарф. Слишком новый.
— Почему? Теплый, нормальный шарф.
— Ты казадора слушай! Где-то слева от тебя, метра три в сторону и полтора вверх — есть нужный шарф — старый и проверенный.
Я посмотрела влево:
— Ну, может быть. Там стенной шкаф, а сверху полки.
— Достань его и надень.
— Ты шутишь, Женя? Или игру какую-то затеял?
— Ни то, ни другое. Я забочусь о тебе, потому что люблю тебя. Шарф ручной вязки должен быть, давай ищи.
Я полезла в стенной шкаф, вынула коробку со старыми вещами: платки, носки и варежки, которые еще жалко выбросить. На дне коробки был шарф — серый с сиреневой ниткой, ручной вязки, когда-то пушистый, но уже давно свалявшийся. Кажется, он был на мне, когда много зим назад я приехала в Америку, но, кажется, ни разу не надевала с тех пор.
— Ага, — сказал Женя. — Это хорошая вещь. Это — "наша вещь", ею горло-то и повяжи.
Я решила ничему не удивляться. Я уже убеждалась в действенности его методов, когда он меня спас от Похх в доме Хьюза, физически находясь на другом полушарии.
— Шарф не снимай до утра, какао свари горячего, а туда коньячку плесни чуть-чуть, ладно? Завтра будешь здорова. И болеть больше не будешь. Вообще. Никогда.
— Ладно, Женя. Спасибо за пожелание.
— Это не пожелание. Это— факт, — это было последнее, что он сказал, и тут телефон отключился.
Я ждала, что он перезвонит, но безуспешно. Так ничего и не спросил про Демонет. И я ни словом об этом не упомянула. И так же не сказала о том, как скучаю по нему и о том, что он мне снится каждую ночь.
Я устроилась на диване, укрылась пледом и стала смотреть в окно. Уже появились новогодние украшения: лампочки, фигурки оленей и сказочных персонажей, феи и ангелы со свечками в руках на подоконниках. А есть ли в Демонете Новый Год или другие праздники? Вряд ли, ведь это мир, состоящий из многих островов — у каждого свой Демонет. А, впрочем, как и Америка — у каждого своя. А в Демонете сейчас должно быть лето в разгаре, но я почему-то одета в куртку и высокие сапоги. О, я сажусь в лодку. Напротив меня — человек с веслами. Кто это? В темноте не разобрать. А может, мне все это снится? Пытаюсь сосредоточиться. Я куда-то иду и мне очень страшно, но почему? Чего я боюсь? Нет, не могу понять. А горло и впрямь не болит больше — придется завтра идти на работу.
* * *
В конце рабочего дня я зашла зачем-то в регистратуру и услышала, как секретарша отвечала кому-то по телефону:
— Нет, доктора Хьюза и завтра не будет, я же вам говорила — он здесь больше не работает. Нет, он не оставил нового адреса, извините, мне очень жаль. Да, возможно, он сам перезвонит. Да, мы все передадим, конечно, если он появится.
Она повесила трубку и пожаловалась, что вторую неделю телефон не умолкает — Хьюза ищут его пациенты.
Я стала искать информацию в сети и вскоре нашла его имя среди докторов одного медицинского центра в Манхеттене. Записала на календаре адрес и телефон... Позвонить что ли?
Позвонила. В регистратуре ответили, что доктор Хьюз принимает сегодня вечером и завтра утром, но записи к нему нет — все расписано на месяц вперед. Если я поеду прямо сейчас, то успею к концу приема, войду и спрошу у него что случилось, и, если к слову придется, попрошу о помощи.
Я вышла из метро и бодро зашагала по заснеженным улицам, поглядывая на листок с адресом. По мере моего приближения к медицинскому центру, в душе росла беспричинная тревога и очень хотелось вернуться. Поднявшийся ветер будто отбрасывал меня от пункта назначения. Я подняла воротник и побежала быстрее. Шла вперед вопреки фуэрзе. Ветер выхватил у меня из рук бумажку с адресом, но я уже находилась в нужном переулке Пантановиль. Теперь осталось найти дом номер двадцать восемь. Однако дом под номером двадцать шесть оказался в переулке последним. Дальше — только табличка с надписью "Dead End" , тупик. Ветер все усиливался, раскачивая подвесные фонари, один вдруг упал со звоном прямо мне под ноги, и рассыпался на мелкие осколки. Я испуганно отскочила в сторону. Глаза слезились от ветра, руки замерзли. Я вернулась в начало переулка, прошлась еще раз — дома номер двадцать восемь не существовало. Ни одно здание не было похоже на медицинский центр. Неужели в сети был неверный адрес?
Я вышла на соседнюю широкую улицу — там было пустынно, даже магазины были закрыты. Жаль, но придется возвращаться домой ни с чем. Ага, вот одна витрина светится на углу — кофе-шоп: бутерброды, печенье, горячие напитки — это очень кстати. В магазине я сама налила себе большую картонную чашку чаю, добавила ломтик лимона, накрыла пластиковой крышкой и подошла к прилавку, чтобы заплатить.
— Вы не знаете где здесь медицинский центр поблизости?— спросила я у продавца, молодого парня с тонкими усиками на бледном лице.
— Центр здесь рядом, его работники у меня всегда сэндвичи заказывают, дом номер двадцать восемь.
— А вход в него где? Может, со двора?
— Почему со двора? На улице вход, да вот посмотрите, освещенное здание и площадка для парковки, видите?
— Нет.
Тогда парень, к моему изумлению, тихо сказал:
— Ну, если не видите, значит вам туда не надо.
— Что вы имеете в виду?
— А то, что не рады вам там будут, значит. Такое случается. Редко, но случается.
— А вы не могли бы меня туда проводить?
— Нет, толку не будет все равно. Еще хуже станет... — он пробормотал что-то невразумительное и ушел в подсобку. Я оставила деньги на прилавке и направилась к двери. Еще раз оглянулась: парень настороженно выглядывал из подсобки, видно дожидался когда я уйду.
Я ехала в метро домой и пыталась найти всему этому рациональное объяснение. Похоже, Хьюз и впрямь от меня прячется. Да что же произошло? Мы не ссорились, не ругались, у нас были прекрасные рабочие отношения. Поезд метро подошел к моей станции, но я не вышла. Поеду дальше, до его остановки. Я была у него лишь однажды, но хорошо запомнила расположение его дома. Вот за этим поворотом, на берегу океана — его особняк окруженный вечнозелеными, тщательно подстриженными деревьями. Вот и дорожка — тщательно очищенная от нега. В окнах — свет, отлично, значит, он дома. Именно здесь я впервые соприкоснулась с демонами — я вздрогнула, вспомнив низменно-греховную сладость присутствия Похх. Как давно не видела демонов, но значит ли это, что я их победила?
Позвонила в дверь. Никто не открыл. Я продолжала упорно давить на кнопку звонка — никакого ответа. Делает вид, что его нет дома, но я не уйду. Свет в окнах погас, а я вдруг вся засияла — от меня с треском отлетали в стороны разноцветные искорки. Не успела я подивиться этому обстоятельству, как зазвонил мой мобильник и знакомый голос заявил без вступления и приветствия:
— Ах, детка, от тебя подобных пакостей, я никогда не ожидал. Уйди лучше, по хорошему.
— Это Ахх? — спросила я неуверенно .
— Это Ахх.
— Как странно, что ты мне звонишь? Но почему ты так резок со мной?
— Потому что у меня нет другого способа остановить тебя. Приблизиться к тебе реально невозможно, а компьютеры твои он заблокировал, причем оба. Но до телефона пока не добрался. Полина, детка, ты ничего, кроме уважения, от меня не видела — мало кто может похвастаться таким отношением. Зачем же ты до столь грязных пакостей опускаешься?
— О каких пакостях ты говоришь? Кто компьютеры заблокировал?
— Казадор твой. Это он тебя прислал?
— Нет. Я сама пришла, к Хьюзу. Мне нужна его помощь.
— Ты просишь о помощи после того, что ты устроила?
— Ахх, я не знаю, что произошло. Я бы сама хотела в этом разобраться. Знаешь что? Здесь холодно и ветрено. Попроси Хьюза открыть, мы поговорим и выясним все недоразумения. Ну, пожалуйста, позови его к телефону.
Голос Джефа:
— Полина, тебе мало показалось, что ты выжила меня из медицинского центра, где у меня была столь успешная практика? А теперь еще из дома хочешь выжить? Учти, ты не только меня наказала, но и моих ни в чем не повинных пациентов, которым я теперь не смогу помочь.
— Джеф! — мой голос задрожал от волнения и обиды. — Я клянусь, что никому не хотела причинить вреда Здесь какое-то недоразумение.
В ответ молчание.
— Джеф, ты здесь?
— Да. Я думаю. Ну, допустим. Тогда постарайся его устранить. Сама.
— Ты откроешь дверь?
— Только при одном условии.
— Я слушаю.
— Сними с себя все.
Я подняла глаза. В окне появился Хьюз с телефонной трубкой в руках.
— В каком смысле?
— В прямом. Всю одежду, обувь, белье, украшения, а так же вытащи все шпильки и булавки.
— Зачем?
— Чтобы устранить недоразумение, конечно. Давай, раздевайся.
— Здесь? Во дворе?
— Да. Перед моим окном.
— Ты шутишь?
— О, плохи дела тех, с кем я шучу! Но сейчас я серьезнее обычного.
— Совсем раздеться? Я не ослышалась?
— Если понадобится, то совсем. И то — никаких гарантий! Это, всего лишь, попытка исправить ситуацию. Если в тебе самой нет того, что ты называешь недоразумением, значит, оно где-то в одежде. И скажи спасибо Залесски, если бы не он, ты бы даже не нашла мой дом так же, как медицинский центр.
— Я не понимаю... Джеф...
— Полина, я устал повторять: если хочешь войти, то раздевайся.
Мерзавец. И ведь кроме него мне никто не сможет помочь. Но каков наглец!
— Ты издеваешься надо мной? Пользуешься моментом?
— Горе тем, над кем я издеваюсь, и даже не уверен смогу ли воспользоваться моментом. Если смогу, то воспользуюсь, впрочем. Ну?
Я колебалась.
— Это так необходимо?
— Более чем. Последний раз повторяю: в тебе есть проблема и ее нужно устранить.
— Проблема? Для тебя?
— Для меня, Ахха, для всех! Видишь, сколько искр от тебя летит? Давай, снимай все!
— И оставить здесь?
— Я после скажу, что с этим делать.
— Ну, допустим, что во мне есть проблема, и ты не шутишь и не издеваешься, но я тебя стесняюсь. Отвернись.
— Полно, Полина! Стесняются, когда есть недостатки. А ты прекрасно знаешь, что хороша.
Я в нерешительности расстегнула пальто и положила его на скамейку.
— Вот так, — сказал голос Хьюза. — Хм... Если бы не холодная погода, я бы попросил тебя это сделать медленно, душа моя, Полина.
Я раздевалась перед окном. Не слишком быстро, потому что руки дрожали, но больше от волнения — холода я почти не чувствовала. Пожалуй, он захочет переспать со мной за помощь. Я вдруг сама подивилась своей готовности сделать все, чтобы вернуться в счастливое состояние единения с Демонетом. Похоже, для меня это, действительно, очень важно.
— Снимай все, — потребовал голос в трубке. — И не забудь вытащить все украшения: серьги, пирсинг, и вообще все, что есть.
Я складывала одежду на скамейку: свитер, юбку, вынула заколку из волос и сунула ее в карман пальто — волосы рассыпались по плечам, а кольцо и медальон положила в секретное отделение сумки. Сережек на мне не было, пирсинга тоже. В последнюю очередь сняла сапожки и ступила босыми ногами на газон, потому что плиточная дорожка была леденяще-холодной. Я осталась в одном белье.
— Достаточно, — сказал Хьюз в трубку, — кажется все.
Я боялась поднять глаза на окно, поэтому, молча, кивнула. Искры исходили теперь от кучи одежды на скамейке, а я больше не светилась.
— Теперь сложи все в колодец, а сама отойди от него.
Колодец был не настоящий — скорее, декоративное украшение, с небольшим углублением, в котором сиротливо мокло несколько опавших листочков. Как только я положила туда одежду, вокруг колодца образовалось густое плотное свечение — голубые и зеленые искры заплясали в ярких лучах. Сияние усилилось, теперь я была полностью освещена, как на сцене под лучами прожекторов.
— Отойди от колодца, Полина, — скомандовал Хьюз.— Похоже, в тебе самой и впрямь нет этой пакости. Ну, иди к дому. Стой! Телефон выключи и тоже оставь на скамейке, на всякий случай.
Я кивнула.
— В средние века тебя бы сожгли на костре за такие штучки, и я бы и не подумал вмешаться, чтобы спасти тебя, — сказал телефон голосом Ахха, не смотря на то, что был выключен.
И я пошла к дому. Не ежилась, не горбилась, не прикрывалась руками, а наоборот, шла прямо, и даже покачивала бедрами при ходьбе, чтобы казаться привлекательнее. Красота — мое главное и самое мощное оружие. Я, кажется, была даже немного разочарована, что Хьюз меня остановил до того, как я сняла белье. И да — стесняться нужно, если есть недостатки.
