| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Мюллер в костюме средневекового испанского гранда подошел к ложу Геринга и преувеличено низко поклонился:
— Я рад приветствовать императора-триумфатора Германа Первого, повелителя пяти континентов!
Геринг приветливо кивнул своему соратнику:
— У тебя хорошо получается Мюллер! Вообще идея устраивать гладиаторские бои, очень даже привлекательна, для будущего императора.
Чрезвычайный министр заявил:
— Это наши первые гладиаторские бои! Из-за отсутствия опыта, они возможно будут не столь красочные и впечатляющие как хотелось бы всем нам, но я постараюсь чтобы они запомнились публике и вам о величайший из фюреров!
Геринг нетерпеливо мотнул головой:
— Приступай к сражению! Мне бы не хотелось ждать слишком уж долго. Так я устал от приветственных речей, что хочу видеть кровь. Вообще моя голубая мечта снова сесть за штурвал и крушить русских... да америкосов тоже! Так что давай порадуй фюрера, мой чрезвычайный министр!
Мюллер шепотом произнес:
— Помимо обычая сражаться до падения, мы ввели следующие правила. Заключать ставки, вроде тех, что на бегах, и обычай голосовать с помощью поворота большого пальца. Вниз — смерть, Вверх — жизнь!
Геринг согласно кивнул, и похлопал Мюллера по плечу:
— Одобряю! Это вполне в духе Древнего Рима и современной Германии. Голосование жестом! Ну, что господа, долго ездили куда, добро за морем иль худо — Колизей большое чудо!
Чрезвычайный министр шлепнул девушку ладонью по попе. Красотка взвизгнула, и пробормотала:
— Чего изволите господин.
Мюллер приказал:
— Неси корзину, для приема ставок.
Девушку, поигрывая голыми ноженьками, ринулась исполнять приказ. Тем времен зазвучал горн, и арену выбежали первые бойцы.
Глашатай объявил:
— На ринг выходит истинная арийка по прозвищу Молния. Это ее первый бой, она в полном напряжение.
На арену выбежала рыжеволосая девчонка в купальном костюме и с двумя мечами. Он двигалась быстро и слажено, при этом подпрыгивая. Распорядитель продолжил, уже грубее:
— В второй ублюдочный русский которого нужно прикончить!
Боец что выполз на арену, был в советской военной форме, но с колодкой, прикрученной к ноге. Солдат имел татарские черты лица и безоружен. Мюллер, перехватив недоуменный взгляд Геринга, заявил:
— Это девушка стопроцентная немка и не должна умереть от руки грубого русского мужика! Такие красивые кадры нужно беречь!
Геринг недовольно буркнул:
— А что нельзя было заставить драться двух русских, или еще лучше русский против поляка учитывая их давнюю вражду.
Мюллер довольно улыбнулся:
— Следующий бой будет именно таким! Но я хотел, чтобы вы полюбовались за движениями совершенного, почти обнаженного женского тела. Вам, наверное, самому не терпится?
Геринг полушутя, но при этом придав зверское выражение своей и без того бульдожьей роже пробурчал:
— Смотри, если шоу не удастся, я самого тебя выставлю на ринг!
Мюллер закатил глаза, изобразив карикатурную набожность, при этом сложил руки словно буддистский монах:
— Если на арене мне предстоит сразиться с такими красивыми девушками, то я с великой радостью, мой фюрер!
Геринг снова ткнул чрезвычайного министра кулаком в плечо и проорал громовым голосом раненного бегемота:
— Делаем ставки товарищи!
В правительственной ложе, огражденной от остальных смертных золотой, с причудливыми завитушками оградой загалдели:
— Слава фюреру! Да здравствует Великая Германия!
Никто не захотел ставить на русского татарина, включая и Геринга! Все дружно вносили деньги, а поскольку никто не хотел покрыть ставку пачки марок вернули обратно. Прозвучал сигнал и начался бой. Геринг по этому поводу заявил:
— Никто не хочет, чтобы немка проиграла, да еще при этом опустошить кошелек.
Маргарет выпустила шпильку:
— И неизвестно, чего они боятся больше! Поражения арийки, или дыры в мамоне! Последнюю так трудно заштопать!
Рыжеволосая девчонка атаковала своего противника не спеша, и при этом исполняла дивный танец, закидывая голые, загорелые ноги, мелькая босыми пятками. Геринг рассматривал ринг в двадцатичетырехкратный бинокль, а операторы снимали арену с десяти точек, стремясь навечно запечатлеть первый официальный гладиаторский бой в истории Третьего Рейха. Арийская воительница, судя по всему, была отлично обучена, но при этом играла на публику. То наносила стесненному колодкой татарину укол, тот отступала. Её противник безуспешно старался достать кулаком, девчонка в ответ издевательски смеялась:
— У недочеловека, такой ты медленный!
Когда татарин махнул еще раз, да еще широко при этом, грязно ругаясь, воительница в отместку срубила ему кисть правой руки:
— Ну, разве можно сквернословить в присутствии дамы!
— Шайтан ты и шлюха! — Провыл узкоглазый!
Татарин быстро слабел, движения становились все более вялыми, а девушка арийка, все ускорялась, ее ладное, умеренно-мускулистое тело уже стало блестеть от пота, от чего воительница казалась еще красивее и сексуальнее. Геринг проорал( в средние века из него получился бы неплохой командир, способный перекричать шум сражения и грохот сталкивающихся клинков):
— Смелее девочка!
Девушка поняла этот приказ по-своему и, сорвав острием клинка лифчик, обнажила полную, упругую грудь с алыми, как бутоны раз сосками. По правительственной ложе пронесся гул одобрения. Воительница повернулась к ним, стала танцевать как индианка, и тут же получила, истекающий кровью татарин умудрился поднять колодку и двинул ею девушке между лопаток. Арийка упала, татарин замахнулся еще раз, но... Бдительный снайпер успел выстрелить, поразив пленного прямо в левый глаз. Татарин упал, захлебываясь кровью, пуля со смещенным центом тяжести вышла через рот. Наступила тяжелая пауза.
Арийка, была слегка оглушена, ей еще повезло, что удар не пришелся по затылку, но девчонка нашла в себе силы встать. Ноги воительницы были как ватные, девчонка встала босой ноженькой в лужи крови и её затошнило. Любого могло вырвать после такого боя, но вот она наступила, на повержено тело татарина и вскинув блестящие словно смазанные маслом, руки вверх:
— Победа!
Геринг поднялся с ложи и тоже проорал:
— Победа! Ты великолепно дралась, и я тебя жалую железным крестом первого класса, а так же золотым значком национал-социалистической партии!
Девушка тряхнула обнаженной грудью, и поклонилась, после чего выкрикнула:
— Слава великому фюреру!
Следующий бой проходил между парами, причем воины были примерно лет тридцати в легких доспехах. Одна пара бойцов русские, другая украинцы, и все военнопленные. На сей раз ставки разделились. Геринг и Маргарет поставили на русских, с черными бородами они выглядели весьма дико. Но украинцы казались выше, мощнее и не такими заморенными. Так что и на них нашлись желающие побиться об заклад. В частности Мюллер. Вооружены воины были почти одинаково: щит и меч у каждого, только у русских щиты круглые, а украинцев квадратные.
Военнопленные встали друг на против друга, хмуро скривили суровые лица, но взгляд выражал скорее равнодушие, чем ненависть. Прозвучал надрывный горн, но гладиаторы не сдвинулись с места. Маргарет тихонько засвистела, и извлекла кинжал. Геринг с досадой шепнул Мюллеру:
— Вы что не предупредили их, что единственный шанс выжить, это победить врага? Чего эти уроды встали?
Мюллер вместо ответа нажал на кнопку. Почти разу же последовал выстрелы, у ног гладиаторов взвились струйки песка.
Должно быть это подействовало, украинцы бешено заорав бросились в бой. Русские встретили их на щиты. Мечи скрестились, даже посыпались разноцветные искры. Мюллер не удержался от того, чтобы прихвастнуть:
— Мы в сталь добавили немного кремния и марганца, теперь мечи здорово искрят, согласитесь это красиво!
Маргарет ответил за фюрера:
— Это восхитительно! Но я, честно говоря, хочу видеть кровь!
Геринг стукнул по столу рукоятью массивного, вылитого из платины ножа:
— Будет кровь при любом исходе! Или я не фюрер Великой Германии, а просто жирный боров!
Действительно кровь не заставила себя долго ждать. Вот зашатался раненный русский, а за ним и украинец. Но в целом бой проходил на равных. Слишком велико было напряжение бойцов. Маргарет заметила:
— Вот было бы не плохо и бокс посмотреть, только перчатки дать не резиновые, а из алюминия.
Геринг захрюкал от смеха:
— Ну-да! Это идея! Но вот можно бои проводить и на пистолетах!
Число ран на телах гладиаторов быстро росло, вот два бойца русский и украинец, практически одновременно рухнули на песок. Теперь бой стал проходить один на один. Геринг чмокнул полными губами:
— Вот это я как раз и люблю! Равный, против равного!
Маргарет ехидно бросила:
— Да я бы одна таких пятерых бойцов уложила. Ты мне в этом поверь!
Геринг философски возразил:
— В данном случае, принцип доверяй, но проверяй, никак не подходит!
Более мелкий русский, казалось, совсем истощился, его сильно шатало. Вот он упал, вполне естественно дергая сапогами. Украинец испустил победный клич и недожидаясь команды нанес добивающий удар...
Маргарет воскликнула:
— Молодец!
Но клинок гладиатора вонзился в песок, а меч казалось поверженного русского, пробил украинцу сердце. По трибунам пронеслись ликующие возгласы:
— Слава Великой Германии!
Трех мертвецов прижгли раскаленным железом и оттащили с арены крючками, на которых обычно подвешивают мясные туши. Геринг, похоже, был очень доволен:
— Я и ставку выиграл, и наслаждение получил! Победителю дарим жизнь, разумеется, до следующего боя. Кстати тому военнопленному что выиграет сто боев, будет по моему рескрипту дарована свобода и Германское гражданство!
Свита дружно проорала:
— Хайль Гитлер! Хайль Геринг!
Шерп шепнул фюреру на ушко:
— У меня есть идея! Дайте и тем иностранным рабочим и особенно инженерам, за особые заслуги присваивать почетное германское подданство!
Геринг согласился, дружески толкнув Шерпа, да так что тот едва не полетел со стула, едва успев схватить за кромку стола:
— Да будет так! Немедленно издадим подобный закон!
Мюллер шепнул Герингу:
— Третья схватка будет не совсем обычной.
Маргарет ответила за своего высокопоставленного любовника:
— Я бы хотела видеть бой с зверюшками!
Мюллер хихикнул:
— Будет именно так!
Первым на арену по специальному коридору вытолкали громадного, бурного медведя. Зверь был велик — массой килограмм за двести и очень длинными для медвежьей породы клыками. Он угрожающе рычал, и загребал лапами песок. Из него исходила подлинная звериная сила, казалось, что это даже не животное, а оживший древнегерманский бог.
Маргарет усмехнулась:
— Не завидую я тому, кто будет драться мишкой.
Прозвучал печальный, как похоронная труба, сигнал, и на арену выдела оппонент зверя.
По трибунам пронесся возглас разочарования. Противник адского демона не производил впечатления. Светловолосый, смазливый подросток на вид лет четырнадцати, одних спортивных трусиках. Да оружия юному гладиатору не дали, пустые кулаки, то сжимались, то разжимались. Геринг презрительно фыркнул:
— Тут и ставить нечего понятно, что медведь победит! Жаль только погибнет мальчишка с такими типично арийскими чертами.
Маргарет возразила:
— А я думаю, что юноша победит! Посмотри, как он движется, четкие и стремительные броски, мускулатура удивительно рельефная и колышется как рябь на море. Я еще никогда не видела, столько красивого и физически совершенного мальчика. Какая прорисовка мышц: это маленький сверхчеловек светлого, национал-социалистического будущего.
Геринг неуверенно пробормотал:
— Но ведь он безоружен!
Маргарет хлопнула ладошкой по столу:
— Это для того чтобы не было моментально убийства! Нужно дать шанс и медведю!
Фюрер притянул Маргарет к себе и поцеловал её в бархатную щеку:
— Уговорила! Ставлю на юного арийца!
Волька не мог устоять на месте и подтанцовывал: теплый песок приятно щекотал, босые, безупречно правильной формы ноги мальчика. Конечно противник выглядел страшно, с таким оппонентом юному гладиатору еще никогда не приходилось драться, но... Паники не было, а в голове звучала песня:
Монстр ада жутко бесится,
Но мне он, верьте по плечу!
Под светом меди месяца,
Я в небо, словно сокол полечу!
В боях пусть витязь славится,
Крушит лихую, злую плоть!
Ведь ждет его красавица,
Не смей враг чушь пороть!
В пыль облака кудрявые,
Вид скромненьких осин!
Отбросим к черту старое,
Я ведь прогресса сын!
Ведь дни настали теплые,
Развеялась зла муть!
Смети всю мерзость метлами,
Прилипший мох стряхнуть!
Медведь на безоружного,
Сейчас как бык попрет!
Хотя затворы с ружьями,
Гниют который год!
Меня считают мальчиком,
Но сил не занимать!
Душа бойца не зайчики,
А ложе — не кровать!
Короче колокольный звон,
Уже не для меня!
Мы нанесем врагу урон,
Солдатская семья!
Война тогда закончиться,
Когда в сердцах любовь!
Дойдет до самых кончиков,
Воспламенит в жар кровь!
О мире мы не думаем,
Ведь это мысль вредна!
Бегу вперед пол пулями,
Пусть славиться страна!
Продолжение следует...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
