Хвостатые звезды, мне кажется или уровень воды падает? Похоже на то. Только рано радоваться. Выручивший нас костыль угрожающе прогибался под напором потока, а плетенка все еще была тусклой. Выдержит, нет? Я не мог понять этого на глаз. Что за гадство, опять я учусь на поле боя! Пока вода свободно проходила сквозь магическую сеть, не причиняя ей вреда, но так же свободно пролетим за нее и мы.
"Если порвется, нас уже ничего не спасет", — подумал я и превратил обычные нити в щит.
Держится. Падучие звезды, держится! Спасены. Хотя бы на время.
Я устало повалился на сеть. Теперь, когда опасность миновала, ощущение было вполне забавным — лежишь себе в этаком гамаке, а вокруг течет вода. Холодновато только... И руки дрожат. От простейшего контура я вымотался так, будто перетаскал в гору груду кирпичей. Что за гадство!
Похоже, звезды решили, что наотдыхался я впрок и за это стоит спросить вдвойне. Имелась еще одна проблема, решить которую без магии было трудновато. Уже не спеша и не надрывая сил, я принялся плести новый контур: средних размеров шар из беспорядочно перепутанных нитей. Через некоторое время этот магический светильник разгорелся достаточно ярко и стало возможным разглядеть, что же именно мы натворили.
В какой-то паре шагов от магической сети вода с оглушительным ревом низвергалась в бездонную пропасть. Уровень реки уже упал на ладонь-другую и продолжал понижаться. В краткосрочной перспективе это не могло не радовать, но в целом такое положение дел не обещало ничего хорошего. Когда пройдет засуха, река уже не станет полноводной, отрезая подвал Малты от неприятного соседства.
Тем временем Костыль, ругаясь сквозь зубы, пытался затащить обратно арбалет, оставшийся по ту сторону магической сети. Лампу стрелок упустил без всякого сожаления, а за оружие держался до последнего. По меркам Стрелки арбалет, наследство того самого дядюшки, был на редкость хорош. Не знаю, каким везением надо обладать, чтобы раздобыть второй такой же. Неудивительно, что Костыль хватался за него, как за собственную жизнь, — в значительной степени так оно и было. Наконец стрелок преодолел невидимые путы, вызволил оружие и принялся придирчиво изучать, не клинит ли спусковой механизм в размокшем ложе. Для металлических дуг, тетивы и "козьей ножки" взвода не требовалось ничего, кроме хорошей просушки, а вот деревянным частям купание явно не шло на пользу.
— Да уж, поискали сокровища, — заметил я, пытаясь разглядеть в тусклом магическом свете хоть что-нибудь кроме пустоты, темноты и воды.
— Сможешь вернуть как было? — поинтересовался стрелок, убедившись в том, что с его драгоценным арбалетом не стряслось ничего особо скверного.
— Издеваешься, что ли? Кометы, теперь точно придется выслеживать этих тварей.
Удостоверившись в сохранности оружия, Костыль полез проверять стрелы. Извлек на свет один из болтов, на которые перед нашим уходом Тианара наложила усиливающие контуры, задумчиво повертел, оглядывая со всех сторон.
— На вид совсем как обычный, — заключил стрелок, лихо крутанул магическую вещицу в пальцах и затолкал обратно в колчан. — А разве мы не собирались и так их перестрелять?
— Пойдем, — вздохнул я, — вода спадает.
Пока Костыль возился с арбалетом, а я со светильником, воды осталось едва по пояс и двигаться вперед против возросшего течения уже не составляло большого труда.
Стуча зубами от холода, мы поднимались вверх по мелеющей реке навстречу темноте и неизвестности.
— Слушай, Костыль, а как ты вообще меня нашел? — вернулся я к прерванному разговору.
Ответ был, как всегда, на редкость исчерпывающим.
— Подумал как следует и нашел.
Пришлось повернуть вопрос по-другому.
— Много мы наследили?
— Больше наследил твой поклонник, — фыркнул стрелок. — Пол-Стрелки на уши поднял, тебя разыскивая.
Сначала я даже не сообразил, о ком идет речь. Потом вспомнил. Рыбачонок... Как его там? Про себя я прозвал парнишку репьем, но вслух такое точно не скажу. Это уже тянет на имя, с такой честью малец возгордится до небес. Не знаю, до каких пределов возрастет тогда его преклонение передо мной. Лин, точно, вот как его зовут. Падучие звезды, надо было сразу уши надрать этому "помощнику" непрошеному! Как знал, будут мне с этим восторженным мальцом сплошные неприятности. А ведь тот еще и болтун изрядный!
— О моем бое с Башмаками, небось, тоже пол-Стрелки теперь слышало?
Костыль пожал плечами:
— Почему "пол"? Вся. Еще Сады и Нижний город.
Чувство юмора у стрелка прорезалось нечасто, исключительно черное. Шутки Костыль произносил с такой же угрюмой физиономией, как и все остальное. А еще ему жутко не везло с девушками. И виной тому было совершенно не увечье: общаясь с Костылем, легко забыть, что имеешь дело с калекой. Девчонки попросту разбегались от его мрачной рожи.
— А кто еще меня ищет? — продолжил я расспрос.
Основных участников облавы на Ксина Чертополоха я уже знал.
— Чародеи, князья — Безухий и Пес, — начал перечислять Костыль. — Еще странный тип, называется мастером Талдианом. Вроде как чародей. Но не наш. Такой... на дурачка похожий. Ходит, улыбается.
Упоминание нового лица заставило меня поднапрячься, но последовавшее описание принесло вздох облегчения. Если "похожий на дурачка", то это наверняка тот самый учитель, о котором твердил давешний знакомец "Клинок". Интересно, он хочет просто получить зеленый свиток или тоже пристроился в хвост очереди желающих свернуть мне шею? С такими темпами она скоро перерастет по длине небесную!
— И еще несколько тысяч охотников за головами, — обнадеживающе завершил стрелок. — Чародеи назначили за тебя хорошую цену. За живого или мертвого.
Ну просто нет слов как замечательно. Можно уверенно объявлять каждого встречного возможным врагом. А того, кто меня в придачу узнает, — врагом смертельным.
Самое время поинтересоваться, какого ящеролюда принялся меня разыскивать сам Костыль. Не по большой дружбе, ясное дело. И не потому, что собирается получить ту самую награду: стрелок не из тех, кто будет церемониться и сомневаться, а возможностей ударить в спину у него уже было предостаточно.
А еще непонятно, каковы шансы всех остальных повторить его успех, вычислив мой след, ведущий к домику Малты Кошки. Костыль в этом плане совершенно не показатель. Звучит странно, но этот угрюмый молчун разбирается в людях получше иного балагура, всеобщего любимца и души компании. Это лежит в нем на уровне какого-то охотничьего инстинкта. Ему плевать на то, что думает и чувствует "дичь", но предсказать ее повадки Костыль способен с поразительной точностью.
— Ну а ты зачем пошел меня искать? — спросил я прямо.
— Кто я Безухому? — хмыкнул Костыль. — Раздражающий довесок к полноценным бойцам. Подсолнух выбрал спокойствие. Мне так нельзя.
В этом он был прав. Единственный надежный и беспроигрышный путь для нищего калеки ведет на храмовую площадь, где десятки увечных и больных околачиваются в надежде на подаяние. Вырвать у судьбы шансы на лучший исход можно лишь игрой по-крупному. Причина похожа на правду. А большего я узнать не успел, потому что впереди послышались голоса.
Скрежещущие, отдающие металлом звуки разносились далеко над замкнутой под каменными сводами рекой. Костыль молча взвел арбалет и уложил в желоб оплетенную магией стрелу. Я вытащил из-за пояса топор с подновленными контурами на лезвии.
Три тощие фигуры стояли у кромки воды и оживленно размахивали руками, обмениваясь короткими восклицаниями. Похоже, твари искренне недоумевали, куда подевались добрых три четверти реки, не доходящей теперь и до колена. Один подземный житель как две капли воды походил на того, что побывал в кошкином подвале, — и так же, как и его покойный товарищ, щеголял голышом. Второй озаботился прикрыть срам драными подштанниками, на третьем болталась замызганная рубаха до колен. Тот, что в рубахе, вообще выделялся из компании. Меньше ростом, не такой иссохший, как остальные, с меньшим количеством плетенок на теле. Даже волосы сохранились — только стрижены очень коротко. А еще он держал в руках магический светильник.
Я даже проморгался для верности. Нет, правда. Не грубая поделка вроде моего шара, а настоящий, без дураков, фонарь. Просто замечательная картинка: штаны в заплатах, рубаха, которой постыдится иное пугало, и артефакт, какой не всякий богач себе позволит.
Гадство! Похоже, я опять влез в заваруху, что в здравом уме стоило обходить за три квартала! Ну почему звезды не могли подарить мне обычную спокойную жизнь простого уличного бандита? Поборы с лавочников и ремесленников, угрозы, разборки, налеты, драки... Тишина и благодать!
Целых фраз хиконты не складывали, общаясь отдельными словами, будто маленькие дети, не научившиеся толком говорить. Среди прочих я разобрал "вода", "нет", "великий" и "знать". Сочетание двух последних заставляло крепко призадуматься. Сами твари выглядели существами небольшого ума. Но если кто-то руководит их действиями, это в корне меняет дело...
Целился Костыль недолго. Темнота, усталость, замерзшие в ледышки руки — ничто не могло ему помешать. Приспосабливаясь к искалеченному телу, поначалу он стрелял с колен, но потом выучился снова делать это стоя, невообразимым способом оперевшись на деревяшку. Иногда мне приходила в голову шальная мысль, что звезды наградили стрелка увечьем лишь затем, чтобы тот не заскучал без трудностей — слишком уж легко ему давались вещи, больше смахивающие на байки распоследнего вруна, чем на взаправдашние истории.
Тут твари, увлеченные загадкой, почему "вода нет", наконец-то нас заметили. Одна из них обернулась как раз для того, чтобы словить магическую стрелу прямо в глаз. Плетенка Тианары сработала исправно: болт легко прошел сквозь собственные контуры хиконта.
Прошибленная башка и выбитый глаз чудовищу не понравились. Оно завыло, обхватив лицо руками, — совсем как обычный человек. Если не брать, конечно, в расчет, что человек на его месте давно передавал бы привет Небесным Родителям. Но второй хиконт — тот, который в штанах, — уже приближался, неуклюже растопырив руки. Я перехватил удобнее топор, шагая ему навстречу.
Что, дружок, впервые видишь левшу? Замешательство стоило твари одной из уродливых, покрытых коростой клешней. Удачным ударом я перерубил толстый магический жгут, идущий вдоль плеча. Плетенки, окружающие рану, задрожали и рассеялись, оставляя сухую бесполезную плоть. Рука чудовища бессильно обвисла. Уже легче.
Против магического оружия хиконт оказался не столь и страшным врагом. Да, живучий, и кожа жесткая — вот и все его преимущества. Уворачивайся пошустрее да руби по линиям, пока обессиленные, лишенные магии мышцы чудища не откажутся нести на себе тело.
Наконец, хиконт пошатнулся и плюхнулся в воду мордой вниз.
Костыль тоже времени даром не терял. Четырех магических болтов хватило, чтобы успокоить существо, способное жить с раной в сердце и стрелой в башке.
Оставался последний хиконт: тот, что в рубахе, с фонарем в руках. Он вел себя осмотрительнее и бездумно в бой не рвался, с опаской наблюдая за развитием событий. Бесславный конец товарищей и вовсе привел его в оцепенение. Тихий щелчок взводимого арбалета оказался хорошим стимулом вернуться к жизни. Вздрогнув, тварь метнулась к темнеющему в стене проему, но уйти от Костыля не так-то просто, особенно когда на его физиономии рисуется такая вот ухмылка: кривая, одной лишь половиной рта, но крайне довольная. Туловище хиконта почти скрылось за спасительным поворотом, когда оплетенный магией болт догнал тварь, вонзившись в икру. Судя по метнувшемуся отблеску света, тварь упала, выронив фонарь.
Второй уголок рта поднялся вслед за первым, и выражение лица стрелка приобрело законченную симметрию. А я вдруг понял, почему улыбка магистра Илиро казалась мне смутно знакомой.
Это был вызов. Из главаря я стал никем, а значит в действие вступал основной закон улицы: кто сильнее, тот и главный. Спасибо звездам, предоставившим нам способ выяснить это без взаимной разборки. До сих пор мы шли на равных в необъявленном состязании. Удачный выстрел сместил шаткий баланс.
Световое пятно на стене шевельнулось и вновь задвигалось. Подранок спешил убраться восвояси. Не упустить его — вот мой шанс сравнять счет.
Я рванул по темному коридору вслед за мелькающим впереди "маяком" магического света. Хиконт имел хорошую фору, но он был ранен и прилично хромал... Кометы! Не навернуться бы в темноте, а то сам еще не так захромаю! Свой самодельный фонарь я в последний момент догадался оставить Костылю, а сплести новый на бегу оказалось выше моих умений.
Первый раз тварь попыталась обмануть, метнувшись в одно из боковых ответвлений, что в свою очередь расходилось на несколько коридоров. Каким-то чудом я успел уловить краем глаза отблески света и не пропустить нужный.
А потом фонарь впереди погас. Хвостатые звезды! Нет сомнений, тварь умнее прежних и действует сознательно. Останься у меня чуть больше силы — возможно, и разглядел бы тусклое свечение спящего контура. Сейчас же вокруг был один непроглядный мрак.
Делать нечего. Ругаясь сквозь зубы, я принялся плести новый светильник... Стоп.
Внезапная идея заставила меня злорадно усмехнуться. Это всем остальным нужны освещающие контуры. А магу-визуалу достаточно любого. Я способен видеть там, где другие будут лишь слепо шариться в темноте.
Ну давай, умник, поиграем в прятки!
Я двинулся вперед, тихо переставляя подошвы по каменному полу. Хиконт в подвале различал магию. Он чувствовал мою ауру так же, как ауру Тианары — и последняя привела его в бешенство. Что могло не понравиться твари? На тот момент сила у нас с чародейкой была почти одинаковой. Значит, остается цвет... Или знак посвящения. Так или иначе, у этих хиконтов есть чувство магии. Подумав, я пригасил, насколько мог, нить, освещавшую мне путь. Учует ее тварь или нет? Вот сейчас и проверим.
Не учуяла. По крайней мере, я успел разглядеть прижавшуюся к стене тщедушную фигурку раньше. Осторожно, ощупью, хиконт пробирался вперед. Вот и хорошо. Пусть идет. Похоже, он знает куда. А я пойду следом. И узнаю, где находится логово этих тварей.
Теперь у меня было достаточно времени, чтобы как следует рассмотреть существо. Небольшого роста, тощее — но не настолько, чтобы походить на ходячий труп. Кожа обычная, без уродливых наростов, напоминающих кору. Освещение мешало мне как следуeт разобрать цвет, но похоже — тоже ничего из ряда выходящего. Ежик коротких волос, какой отрастает после бритья наголо. В нищенской ночлежке, где никто не способен распознать опутывающие мышцы магические контуры, парень вполне сошел бы за простого изголодавшегося бродягу.
Не успел я это подумать, как перед глазами ослепительным сполохом взметнулась разворачивающаяся сеть. На каком-то неведомом инстинкте я отбросил огрызок нити, служившей светильником, и в тот же момент сомнифицирующий контур накрыл меня целиком.
