— Да ладно уж, — махнул рукой Ловец. — Я уже нарушил столько приказов и инструкций, что мне теперь все равно. Или у тебя другие предложения?
Но Клара молчала. Ее слова были обращены исключительно к Ловцу. Она и так сказала гораздо больше, чем можно было говорить. К тому же она до сих пор не выяснила свою дальнейшую судьбу и беспокоилась, что если она сложится достаточно для нее благоприятно, этот разговор будет иметь неприятные последствия.
— Это из апокалиптических сказаний, — продолжил Ловец. — Один из вариантов легенды гласит, что придет Герой, чтобы положить конец миру, и сделает "то, что было до". Долго ломали головы, какой в этом смысл? Фактически это означает то же самое, что и повернуть время вспять. ... Я не совсем владею информацией, но насколько знаю...
Так как этот мир подвергается изменениям, то рано или поздно будет достигнута критическая точка, после которой изменения примут необратимый характер, но сила общественного сопротивления позволит реализоваться Герою, который начнет воплощать народные представления о счастливом прошлом, то есть "то, что было до".
— Это не ново, — заметил Эрман. — Так называемый "Последний камешек", после которого маленькая кучка камней становится настоящей горой. Только как определить, что или вернее кто этот камешек? Волшебники из Магической башни считали, что этот самый "камешек" перевернет все с ног на голову, и потому боялись его как огня. Ждали его, искали, но боялись. Вся магия построена на подобной псевдоправде, только волшебники это скрывают, чтобы не нарушить ореол величия и непогрешимости. Главное же для всех нас, что? Предсказуемое будущее, то есть то, что ваш Герой дать не может.
— Почему это он наш? — Ловца слегка покоробило столь однозначное утверждение. — Мы всегда были осторожны с активным вмешательством в местные дела.
— "Местные дела", — передразнила его Клара. — Тоже мне, инопланетянин нашелся! Ты вспомни, где ты родился. Ты такой же, как мы, такой, как они. Ты житель этой планеты.
Ловец не обратил внимания на мстительный выпад женщины и хотел продолжить, но рассказ вновь подхватил Эрман:
— Один из наших великих мыслителей Бу Шков утверждал, что всевозможные проявления Силы есть не что иное, как материализация человеческих верований. При этом, чем больше народа верит, тем выраженнее проявление этих представлений об устройстве мира и жизни.
Клара и Ловец посмотрели друг на друга, и каждому показалось, что противоположная сторона выглядит крайне глупо.
— Чему вы так удивляетесь? Ничего сверхоригинального я вам не сказал. Будете смеяться, но некоторые эксперты в Надзоре предполагали, что Героем является полуголый фантом Йехавмилк, царь Гебала. Он, наверное, и сейчас разгуливает по городу и пристает с вопросами о своем дурацком письме.
— Подведем неутешительные итоги, — продолжил анализ Ловец. — Маги считали, что Герой явится с мыслью о будущем, то есть, по сути, его дадут Учителя. Мы считали, что он явится с мыслью о прошлом, то есть его даст эта планета. Сейчас происходит не пойми что. Убежден, ни маги, ни мы не можем ничего объяснить...
— Кто же тогда этот загадочный Герой-катализатор? — Клара перебила Ловца, обратившись почему-то к Сашке.
Парень слышал вопрос и даже заподозрил некоторую связь между разговором и собственной персоной, но он был очень занят, чтобы найти адекватный ответ.
— Алло!
— Оператор слушает, говорите.
— Алло! Помогите мне, пожалуйста.
— Что случилось?
— Меня несколько раз хотели убить.
— Кто они и где вы сейчас находитесь?
— Я не знаю, как объяснить. У меня, наверное, галлюцинации.
— Вы что-нибудь пили? Таблетки, наркотики, алкоголь?
— Снотворное.
— Давно?
— Да, а потом уснул.
— И что?
— Я, кажется, все еще сплю.
— Не кладите трубку. Я направлю к вам скорую помощь.
— Спасибо, — ответил парень и аккуратно положил трубку на пол.
Почему он решил, что это поможет?
Ответа он не знал.
— Наигрался?
— Да.
— Вот и славно, — порадовался за Сашку Ловец, — Какой из него Герой!? Если он что и представляет, то только чушь какую-то бесполезную. Хотя бы этот самый телефон. Ну, поговорил он с кем-то, и что? Как был здесь, так здесь с нами и остался.
— Так ведь нигде не сказано, что Герой будет один, — успокоил его Эрман.
* * *
Огромная птица валилась с неба на землю и звуком своего скоростного падения распугала всех живых существ на земле.
— Что это?!!! — кричал Ловец.
Это был "Боинг". Шум его реактивных двигателей перекрыл все остальные шумы, а черные выхлопные следы окрасили небо. Кажется, он заходил на посадку или искал то место, куда можно было бы приземлиться.
— А не проще его убить? — предположила Клара.
— Была у меня и такая мысль, — ответил Ловец.
Пилот авиалайнера видимо так и не нашел места для посадки и "Боинг" начал набирать высоту.
— Вам бы все убивать и убивать, — посетовал Эрман. — Может это и не Александр вовсе.
Самолет уходил с достаточно резким правым поворотом, стараясь не задеть дракона, который следовал за ним с левого борта.
— Никогда не слышал, что бы они так низко летали рядом с крупными человеческими поселениями, — заметил генерал.
Он намекал на то, что если бы подобное случилось в более спокойные времена, за драконом тут же началась охота. Волшебники применили бы магию ветра и попытались повредить чудовищу крылья, с тем, чтобы оно опустилось на землю. В этом случае в небе разыгралась бы настоящая буря, соперничающая по силе с настоящими экваториальными ураганами.
— К дождю, — пришел в себя Сашка, который о бурях и магах знал крайне мало, и которого почему-то совсем не испугала угроза скорой смерти от рук прекрасной женщины.
Дракон набирал высоту гораздо быстрее, чем самолет.
Уходил на вираж с белыми следами, тянущимися от краев его крыльев. Вытянутая шея, огромные перепонки и блеск черных чешуек. Рядом с горбатым "Боингом" его дикая красота казалось гораздо более естественной и живой, чем плавность линий творения рук человеческих.
Наверное, весь Город следил за их полетом, и самый лучший вид открывался с Садового холма: дракон, "Боинг", Дворец, Башня, Университет и городские храмы.
Этот холм хоть и не считался частью Города, давно стал ближайшим столичным пригородом. Дачи, деревянными скорлупками разбросанные среди садов, свежие фрукты и овощи, не менее свежий воздух и прекрасные виды на нагромождение изношенных и уставших камней.
— Красиво.
Рокан был разукрашен желто-красными огоньками. Вспышка и мгновенное превращение в розочку бело-серого дыма.
— Что, красиво? — спросила Клара у мужика, сидящего на низкой завалинке у забора, за которым они прятались.
— Да, как тебе сказать, девка. Конец нашего славного королевства.
— Так уж сразу... Что-то ты, хам, мрачно на мир смотришь.
Клара почувствовала запах спиртного.
— Никогда не думал, что доживу, — "хам" не услышал сомнения женщины или сделал вид, что не услышал, но продолжил в том же ключе. — Нагадала мне одна бабка в детстве, когда я только в город собрался сбежать, что увижу я конец. Все спрашивал я ее, чего конец, да какой конец. Не отвечала. Говорила, всего конец увидишь. Теперь-то понятно, что она имела в виду. Мудрая была бабка, таких, девка, всегда слушать надобно.
— Мужик, ты вообще кто будешь? — выглянул из-за забора Ловец.
— Дачу господскую сторожу.
Рядом с ними стали падать на излете крупнокалиберные шарики. Мушкетеры вели обстрел рыцарской конницы, готовящейся к атаке.
— Ты бы хоть спрятался. Убьют же!
— Не-е-е-е, — пьяно заблеял сторож. — Бабка нагадала, в своей постели помру.
— Господа, надо поторопиться, — напомнил Эрман. — Позднее можем не выбраться.
Они вот уже несколько часов уходили из Города тихими улочками Садового холма, пробираясь через ограды заколоченных на осенне-зимний сезон дач. Деревья и заборы спасали их от неожиданных и нежелательных встреч.
— А куда нам спешить-то? — спросил Сашка, отрывая свой взгляд от далеких облаков, в которых скрылись "Боинг" и дракон.
— Эх, молодежь, — деланно вздохнул полицейский. — Торопиться нам надо по той простой причине, что мы находимся на единственной улице пригорода, которая проходит вне периметра старых фортов, что позволяет обойтись без лобовых атак и даст возможность сразу оказаться на Королевском проспекте, рассекающем столицу на две половины. Надеюсь всем ясно, что более удобного направления для главного удара, либо для прорыва из Города не найти и противоборствующие стороны обязательно воспользуются этой ситуацией.
— Те же яйца, только в профиль, — философски заметил Ловец.
— Правильно. Одни полезут "из", а другие "в". Нам при любом раскладе отсидеться не удастся.
Конница, наконец, сорвалась с места и, гремя доспехами, понеслась по улице, которая где-то там внизу превращалась в Королевский проспект и жалила огнестрельными укусами.
— Заслон они растопчут, — рассудил Ловец, — но натолкнутся на баррикаду...
— И вернутся обратно, — закончил мысль Эрман.
Они перемахнули через забор и побежали прочь от улицы, на которой спешно строилась вечно опаздывающая пехота.
Гремели барабаны, звучали трубы, кричали люди. Полетели щепки от заборов, дружинники и ополченцы начали растекаться по садам.
— Успеем, — все еще надеялся советник.
Но вооруженная толпа уже захлестнула весь Садовый холм. Разодетые в сеньориальные цвета воины пытались организовать нечто похожее на боевой порядок и снарядить только что записанных в ряды армии Великого Похода. Конечно же, их никто не записывал, просто сгоняли в одно место и строили. Орава добровольно-принудительно собранных вилланов и мобилизованных горожан становилась все гуще и прожорливей. В ход пошли садовые инструменты из вскрываемых сараев. Явно не хватало офицерского состава.
— Кто такие? — орал на них рыцарь.
Ловец отказался от дворянского звания, вырядившись в скромного горожанина из зажиточных. Он и Эрман посчитали, что так будет легче затеряться в среде городских беженцев, которых наверняка будет огромное количество.
Затерялись.
— В строй! — надрывал связки всадник, подбадривая людей своей плеткой.
Конь плясал в паре шагов от Ловца, и ему не составляло труда скинуть рыцаря.
"Ну, сброшу я его, — подумал он. — Потом еще пару-тройку сержантов опрокину. А дальше что?"
Серо-зелено-коричневой массы пехоты прибывало и прибывало.
— Не надо, — попросил Эрман. — Такой группой мы все равно не сможем быстро уйти.
Героически кончать самоубийством Ловец не желал и нехотя согласился, чтобы сержанты загнали их бамбуковыми палками в строй ополченцев.
— Мальчишек туда же! — распорядился всадник, имея в виду Сашку и переодевшуюся в мужское одеяние Клару.
Она предприняла попытку скрыться, но Ловец схватил ее за руку и с силой прижал к себе.
— Даже если закричишь, руку сломать я успею раньше, чем заметят, что ты женщина.
Скоро толпа вынесла их на Королевский проспект.
Трупы коней и тела рыцарей. Мушкетерскую заставу превратили в кровавый кисель, перемешавшийся с лошадиным дерьмом, на котором скользили гладкие подошвы башмаков.
— Дракона все видели?!?! — вопрошал рыцарь, доставая из ножен длинный меч.
— Да!!! — проревела толпа.
— Хороший знак! Боги с нами!
— Ура!!!
Все побежали в том направлении, где недавно скрылась рыцарская конница.
Ловец изо всех сил старался не выпустить из виду Сашку, которого оставил на попечение генерала, а сам не жалея сил сжимал руку Клары.
Женщина-почтальон, разом переквалифицировавшаяся в женщину-гренадера, бежала молча. Она прекрасно понимала, что даже если ее сейчас отпустят на все четыре стороны, ей пришлось бы продолжить этот стадный бег вперед.
"Главное не оступиться. Только не оступиться! Боги, не дайте оступиться!"
Так думало большинство участвующих в этом безумстве. Если бы случилось чудо, и королевские статистики начали опрашивать их, по какой причине они бегут и зачем, то они не смогли бы дать вразумительного ответа. Даже та простая мысль, что ни в коем случае нельзя останавливаться, была скорее выражением животного страха, чем строго сформулированным желанием.
Иначе смерть, иначе затопчут.
Толпа, как живой организм, она чувствует опасность.
Когда впереди кто-то и о чем-то закричал, многие сразу же стали прорываться в сторону обочин. Ничего не было видно, но Ловец осознал угрозу несколькими мгновениями раньше остальных. Работая одним свободным кулаком, он потащил Клару в сторону, Сашка и генерал сделали синхронный поворот за ведущим.
— Они скачут!
— Расступись!
— Они впереди!
— Дорогу!
Поредевшая стальная лавина, сметая все на своем пути, лилась по проспекту обратно.
Нет ничего страшнее атаки закованной в броню конницы. Обычно они скакали за боевыми колесницами, вражеский строй расступался перед квадригами, а в щели обороны врубались колонны всадников, рассекая надвое своими двуручными мечами пеших воинов противника. Дальше дружинная пехота добивала сохранившие хоть какое-то подобие порядка отряды врага, конница переходила к преследованию.
Но так просто и красиво только на страницах учебника по тактике. В настоящей войне все гораздо сложнее. Не на каждом ландшафте можно использовать колесницу. Где ей развернуться в лесу или в городе? Стальной кулак конницы может завязнуть на мягком грунте или в узких улочках, потерять скорость и стать удобной мишенью для вражеских стрелков. Даже пехота может отстать от ударной группы и не поспеть ей на помощь, когда результат сражения решается минутами. Если все идет так, то есть не по учебнику, всадники начнут отступать, давя копытами и закованными в сталь боками лошадей собственную дружину.
— Спасайся!!!
Те, кто не успел броситься в канаву, спрятаться за деревом, перелезть через крепкий забор пригородного дома, исчезали в разноцветном потоке флагов, плюмажей и попон.
— Так... я... и знал, — сипел Эрман. — Хреновый... из герцога полководец оказался.
У генерала сбилось дыхание, он весь вспотел и, если бы не помощь студента упал бы во время бешеного бега.
— Отпусти меня, — взмолилась отдышавшаяся Клара. — Разбежимся сейчас, пока есть возможность. Кто-нибудь да спасется.
— Мне "кто-нибудь" не нужен. — Ловец считал, что даже если они будут пробиваться по одиночке, шансов у них было примерно столько же, если они останутся вместе. — Мне надо, чтобы все спаслись.
Атака продолжилась в том же духе.
Как понимал Ловец, Командор Великого Похода исходил из того, что на правильный штурм у него не хватит времени и сил. Толпу вилланов и горожан из беженцев собрать-то можно, но вот прокормить ее и обучить боевому искусству...
Король Людвиг Строитель много великих и славных дел совершил, а народу запомнился тем, что решил подарить ко дню рождения своей жены дворец. Строили круглые сутки, успели, но за время работ угробили почти десять тысяч жизней. С тех пор всем известно, что когда главный фактор время, то о материальных и человеческих затратах мало кто думает.
