-Чушь! Любой волшебник, у которого есть хоть малейшее желание учиться и развиваться может сделать то же самое. И наши детские спонтанные выбросы тому доказательство. Просто нам вдалбливают в голову, что это невозможно. Или говорят, что для этого нужно будет много учиться и тренироваться. Словом, мы верим, и сами себе в подсознание ставим блок. Мы верим, что очень сложно освоить беспалочковую магию, и тем самым сами себя ограничиваем.
-И я так смогу? — С надеждой спросила Гермиона. — Ты можешь меня научить этому?
-Ну, разумеется. Для этого я и дал тебе книгу по окклюменции. Да, она запрещена… ну, не совсем запрещена. Она, скажем так, условно запрещена к распространению министерством магии. Но благодаря этой книге я могу делать то, что ты только что видела.
-Но почему министерство магии запретило такую полезную книгу?
-Из-за жажды власти. Слабыми волшебниками легче управлять. Кроме того, это в людской природе. Мы пытаемся выделиться на фоне других. В спорте, в науке или в искусстве. Мы жаждем признания от окружающих. Мы хотим, чтобы люди восхищались нами, и в какой-то степени завидовали.
Для этого есть два пути. Люди пошли по первому пути. Люди учатся или тренируются. Люди пытаются стать умнее и сильнее. И они становятся. А вот волшебники пошли по другому пути. Волшебники стали ленивыми и не хотят учиться магии. Да ты и сама это видела, студенты играют в плюй камень, или во взрывные карты, вместо того, чтобы узнать о магии что-то новое.
Гермиона согласно кивнула:
-Да, меня это тоже очень удивляет. Как можно не изучать столь интересный предмет, как магия?
-Знания — Сила! Чистокровные волшебники это понимают, а потому желают выглядеть умнее и сильнее на фоне так сказать магглорожденных. На фоне дурачков выделиться своими знаниями проще. Поэтому они ограничивают знания для таких волшебников, как ты, Гермиона. Ведь чем ты будешь глупее, тем ты будешь слабее. А значит, зависима от чистокровных волшебников. Вот, смотри, — с этими словами я протянул Гермионе лист бумаги.
-Что это?
-Это предметы, которым в обязательном порядке обучался Дамблдор. Видишь? По меньшей мере пять предметов были убраны из программы Хогвартса. Видишь, окклюменцию и легилименцию проходили в обязательном порядке. Ведь от того, какая у тебя будет память, будет зависит и твоя успеваемость. А магию крови вообще запретили законом. В результате Дамблдор знает больше, чем мы. Вот он на нашем фоне и выглядит умнее и сильнее. Ведь Знания — Сила!
Я достал ещё лист бумаги и протянул его Гермионе:
-А вот смотри, какие предметы проходили при Основателях Хогвартса.
Гермиона смотрит на список, и её глаза широко распахнулись.
-Поэтому Основателей и считали чуть ли не величайшими и сильнейшими магами прошлого. А ведь их ученики были не слабей Основателей Хогвартса. Знание — Сила! И именно знаний и лишает нас министерство магии. Так нами легче управлять. Правда, чистокровные маги плюют на министерство магии, и учат той же окклюменции своих детей дома. И в тоже время чистокровным семьям выгодно, чтобы эти книги, и эти знания были незаконны. Ведь благодаря своим семейным библиотекам чистокровные семьи имеют доступ к тем знаниям, которым в обязательном порядке обучали студентов времён Основателей Хогвартса.
А вот теперь такие волшебники, как ты, чтобы получить знания, которые оставили для тебя Основатели Хогвартса, должны пойти на поклон к чистокровным семьям. Ты умная и талантливая девочка, Гермиона. Так что ты можешь поступить в ученики к какому нибудь мастеру. Только Гермиона, учти. Я слышал, что если у ученика нет гор золота, то он будет работать на мастера лет двадцать-тридцать. Или до тех пор, пока не расплатится за полученные знания. Причём, заметь, работать будет словно раб. А мастера оценивают знания, которые передают ученикам, ну очень дорого. И ещё. Гермиона, не хочу тебя пугать, но довольно часто учитель использует своего ученика или ученицу, как сексуальную игрушку. А извращенцев среди волшебников хватает. И именно извращенцы не хотят, чтобы такие волшебники, как ты, изучали окклюменцию и легилименцию. Ведь не зная эти предметы ты станешь беззащитной жертвой перед магом-насильником.
Так что если ты хочешь защитить свой разум, если ты не хочешь стать сексуальной рабыней, то выучи эту книгу по окклюменции назубок, и начинай выполнять упражнения, что написаны в ней. В противном случае после внушения ты сама будешь хотеть стать сексуальной рабыней, и будешь сама умолять мага-легилимента стать твоим хозяином. О том, как это делается, о том, каким образом маг нападает на разум неподготовленного человека, и что он может с ним сделать, написано в книге по легилименции.
-Но если в этой книге написано такое, и если она запрещена, то почему ты даёшь её мне?
-Гермиона, схватка с ментальным магом, похожа на схватку с мастером боевых искусств. Чтобы защититься от удара кулаком, или ногой, чтобы защититься от приёма каратиста, этот приём нужно выучить. А ещё лучше, уметь и самой его применить. Лишь в этом случае, зная все тонкости этого приёма на практике, ты сможешь от него защититься. Точно так и тут. Чтобы защититься от легилименции, ты должна знать, её возможности и приёмы. Ты должна знать, что с тобой может сделать маг легилимент.
Есть ещё один момент. Чтобы защита была по настоящему надёжной, её нужно тренировать. И тренировать её нужно с тем, кому ты полностью доверяешь. Я доверяю тебе, Гермиона. Так что, когда ты прочитаешь книги, ты поймёшь, о каких тренировках я говорю. Но если ты откажешься, я пойму. Но только потом не возмущайся, если профессор Снейп решит узнать, какого цвета у тебя трусики.
-Гарри! — Взвыла Гермиона. — Да чего ты прицепился к моим трусикам?!
-Мы мужики. Нам по должности положено.
-Пф!
-К вопросу о трусиках. Дамблдор тоже мастер легилименции, и тоже, как и Снейп, читает мысли учеников.
-Шутишь?
-Нет.
-Признай, ты же пошутил?
-Нет.
-Гарри, это не смешно.
-А вот это точно.
-Гарри, скажи честно. Как друг. Ты пошутил?
-Нет. Я не шутил.
-Вот дерьмо.
-О-о-о! Ты даже не представляешь, насколько оно глубокое, и вонючее…
Кто кого обидел? Или особенности вещего сна.
-Доброе утро, Гермиона.
-Доброе утро, Гарри.
Гермиона, как обычно, спустилась по лестнице, села на диван, и открыла книгу. А вот я всё так же неотрывно смотрел на неё. Гермиона оторвалась от книги, и, посмотрев на меня, с нотками раздражения спросила:
-Что?
«А ведь она действительно не любит, когда на неё пялятся во время чтения».
-Гермиона, у тебя когда нибудь бывали вещие сны? Их ещё называют пророческими.
-Нет.
-А вот у меня были. Однажды я подружился с полицейскими из нашего участка на Литтл Уингинг. Я знал их всех поимённо, и проводил много времени среди них. Я даже какое-то время хотел стать полицейским. А потом мне приснился сон. В нём к полицейским пришёл старик. У него была длинная седая борода, подвязанная колокольчиками. Длинные седые волосы, которые ниспадали на плечи. Очки-половинки, и ярко-синие глаза. Этот старик достал палочку, и стёр всем полицейским воспоминания обо мне. На следующий день, когда я пришёл к своим друзьям в полицейский участок, они не узнали меня. Представляешь, что со мной тогда творилось? А потом, когда я приехал в Хогвартс, я увидел того самого старика, что стёр память полицейским, и тем самым лишил меня друзей. Этим стариком оказался Альбус Дамблдор.
-Ты поэтому тогда спросил о том, не он ли стёр твоим друзьям память?
-Да. А сегодня я увидел ещё один вещий сон. Чувствуешь запах?
-Запечённая тыква?
-Да. Сегодня Хэллоуин. Так вот, в моём сне тоже был Хэллоуин. В нём ты обидела Рона Уизли.
Гермиона удивлённо подняла брови.
-А Рон в ответ обидел тебя. Ты убежала плакать в женский туалет. Ты плакала там целый день. А потом в Большой зал, на праздничный ужин ворвался профессор Квиррелл. Он прокричал, что в подземельях Хогвартса появился тролль. И прокричав это, профессор Квиррелл потерял сознание.
-Гарри, — снисходительно улыбнулась Гермиона. — Это просто сон. Согласись, чтобы в Хогвартс пробрался тролль, это невозможно даже для волшебного мира.
-Но на этом мой сон не окончился. Профессора отправили студентов в свои гостиные. Точнее, профессор Дамблдор отправил студентов в гостиные, а сам с профессорами пошёл в подземелья на поиски тролля. Но вот только там этого тролля уже не было. Он поднялся в женский туалет, где ты плакала, и убил тебя.
Видя, что Гермиона перестала улыбаться, я продолжил.
-А дальше я просто не поверил тому, что увидел. Хотя, после того, как Дамблдор стёр воспоминания у моих друзей-полицейских обо мне, я не удивлён его действиям. Дамблдор пришёл к твоим родителям, и стёр им воспоминания о тебе. Словно тебя никогда и не было. Но у твоих родителей осталась твоя детская комната с твоими книгами и вещами. И тогда Дамблдор внушил им, что они всегда хотели взять из приюта приёмную дочь. Именно поэтому они и обставили так твою комнату. Спустя время твои родители взяли девочку из приюта, а вот о тебе они забыли, словно тебя никогда и не было. У твоих родителей не останется о тебе даже воспоминаний.
Под конец рассказа, Гермиона побледнела:
-Гарри, это же просто сон.
-Гермиона, я не хочу, чтобы сегодня ты отходила от меня. Слышишь?
-Хо… хорошо.
-Это ведь не трудно для тебя?
-Хорошо, я буду рядом с тобой.
-Спасибо.
-Будем надеяться, что у тебя был просто кошмар.
-Я тоже на это надеюсь.
* * *
И вот тот самый урок чар, у профессора Флитвика. И разумеется, Гермиона полезла без мыла в одно тёмное место, где не светит солнце. А учитывая, что это место принадлежит Рону, и он им ну очень сильно дорожит, то и огребла она от него согласно канону.
-Чего она ко мне лезет? — Справедливо возмущался Рон после урока. — Она просто кошмар какой-то! Не удивительно, что с ней никто не дружит!
В этот момент мимо него, толкнув его своим плечом, пробежала Гермиона. Я же молча последовал за ней. Дойдя до двери в женский туалет, я постучал:
-Гермиона!
А в ответ — тишина.
-Гермиона, я знаю, ты тут. Я видел, как ты сюда вошла.
А в ответ снова тишина.
-Гермиона, если ты мне не ответишь, я войду, и мне плевать, что это туалет для девочек. Ты меня знаешь.
Подождав ещё минуту, я открыл дверь.
-Гермиона.
-Гарри, это женский туалет! — Раздалось с одной из кабинок вперемешку с всхлипами.
-Да, я заметил.
-Уходи отсюда!
-И не подумаю.
-Оставь меня!
-Чтобы тебя убил тролль?
-Гарри, это был просто сон.
-Пока что он сбывается тютелька в тютельку.
Из кабинки туалета всё так же раздавались всхлипы.
-Если кто и должен сегодня плакать, так это я. Между прочим в этот день убили моих родителей.
Всхлипы мгновенно прекратились. Вот дверь открылась, и появилась Гермиона с заплаканным лицом.
-Гарри, прости, я забыла, что в этот день твоих родителей…
-Уже простил. Умойся, и пойдём со мной. Жду тебя у выхода. И учти, если ты не выйдешь через пять минут, тролль не потребуется. Я сам оглушу тебя дубинкой, и как положено доисторическому человеку оттащу тебя за волосы в свою пещеру.
-Пф! — Раздалось от девочки.
-Я тебя предупредил. — Сказал я, уже выходя из туалета. — Время пошло.
* * *
-Куда ты меня ведёшь? — Проворчала Гермиона, которую я тянул за собой.
-Нужно поговорить.
-У нас трансфигурация.
-В моём сне, когда ты не пришла на урок, профессор МакГонагалл этого даже не заметила. А я отработок не боюсь. Всё равно я из них не вылезаю.
-Если бы ты ходил на зельеварение…
-Только после того, как профессор Снейп принесёт мне извинения.
-Но каждый раз, когда ты не приходишь к нему на урок, он назначает тебе недельную отработку.
-А если я приду к нему на урок, он назначит мне две недели отработки за то, что я осмелился прийти на его урок. Ты мне ещё скажи, что профессор Снейп не придирается к ученикам гриффиндора.
-Да, но…
-Гермиона! Давай закроем эту тему.
Придя в кабинет, где мы праздновали её день рождения, мы уселись в кресла, и я спросил:
-Гермиона, зачем ты это сделала?
-Что?
-Зачем ты обидела Рона?
-Но я его не обижала!
-Ты его обидела, когда… стоп! Ты правда не понимаешь?
-Не понимаю что?
-Гермиона. Мы в волшебном мире. С тем миром, в котором мы с тобою выросли, волшебный мир имеет мало что общего. Здесь не просто другой мир. Здесь другое государство, со своими законами и традициями. Вот смотри. Рон Уизли — аристократ, и сам того не понимая придерживается их законов, и их традиций.
-Рон ненавидит аристократов.
-Но это не мешает ему быть аристократом. Уизли находятся в списке священных семей. Уизли — аристократы. Да, они скатились в невежество и в нищету, но они аристократы. Собственно, Рон не столько ненавидит аристократов, столько завидует им. Ведь они богаты, а он беден.
-Но какое это имеет отношение ко мне?
-Самое прямое! — Рявкнул я, а потом глубоко вздохнув, сказал. — Прости. Сегодня тебя должен убить тролль, и я весь на нервах. Относительно Рона. Вот смотри. Начался урок, и у Рона не получается заклинание. Скажи, он просил у тебя помощи?
-Нет.
-Тогда чего ты к нему полезла с помощью?
-Но у него не получалось заклинание.
-Я спрашиваю тебя ещё раз. Рон просил тебя о помощи?
-Нет.
-То, что произошло на уроке, когда ты полезла к нему со своей помощью, со стороны это выглядело очень некрасиво. И некрасиво выглядела именно ты.
-Я не собираюсь это от тебя выслушивать! Я думала, что мы друзья!
-СЯДЬ! — Рявкнул я, и моё тело покрылось разрядами молний.
Порядком испугавшись, Гермиона села, не отрывая от меня взгляда.
-Давай разберём твоё поведение вообще. Я имею в виду то, как ты относишься к тем студентам, что окружают тебя. Ты постоянно говоришь им, что нужно заниматься уроками. Донимаешь их нотациями. Ты им не мать, и не старшая сестра, Гермиона. Ты им вообще никто. И твои требования об учёбе всех здорово раздражает. Понимаешь? Не понимаешь. Хорошо. Давай я объясню тебе так.
Представь, что знания, это м-м-м… гора. Да. Гора, со сверкающей вершиной. И вот, когда человек что-то изучает, он как бы совершает восхождение на эту гору. С каждой прочитанной строчкой, он делает шаг по направлению к вершине. Кто-то поднимается к вершине, ради славы и признания окружающих. Кто-то совершает восхождение ради денег, так как понимает, что без этих знаний ему не найти хорошей работы. А кто-то совершает восхождение ради силы. Все мы совершаем восхождение на эту гору. Но все мы разные, Гермиона. Все мы идём к вершине с разной скоростью. Кто-то быстрее, как я и ты. Кто-то медленнее. А кто-то вообще почти что топчется на месте, как Рон Уизли. Но для всех, кто поднимается в гору, это нелёгкий физический и моральный труд.
И вот идёт альпинист. Он устал. Ему тяжело. Но он упорно переставляет ноги. Шаг за шагом. Шаг за шагом. Ему уже давно хочется отдохнуть, но он упорно идёт к цели. И вот, когда альпинист едва переставляет от усталости ноги, его догоняет и обгоняет другой альпинист, в котором с лёгкостью можно узнать Гермиону Грейнджер. Альпинист видит, что Гермионе восхождение даётся с лёгкостью, и почти играючи. Более того, она едва не бежит по направлению к вершине. Альпинисту обидно, что он не может побежать к вершине так же, как и Гермиона. Он понимает, что у них разные физические, а в нашем случае, умственные возможности. И вот тут начинается самое интересное. Гермиона, вместо того, чтобы идти дальше к вершине, останавливается, и начинает нудить над ухом альпиниста. Она говорит, что альпинист должен быстрее идти к вершине. Он не должен останавливаться. Он должен быстрее передвигать ноги. Он должен, должен, должен, должен, должен, должен, ДОЛЖЕН-ДОЛЖЕН-ДОЛЖЕН! Альпинист же удивлённо открыл рот, и смотрит на девочку. Он не понимает, чего ей от него нужно? У него своя жизнь и свой путь. У девочки своя жизнь и свой путь. Она этому альпинисту не мать, не сестра, и даже не дочь. Она ему никто! Но девочка всё так же упорно нудит: «Ты должен, должен, должен, должен…».
