Он молча кивнул, буквально на глазах изменившись в лице, которое тут же озарила дружелюбная улыбка. Француз, что ещё сказать, дитя буржуазного общества, где на первом месте деньги, а только потом отношения. Зайдя внутрь встал у стола, стоящего по середине комнаты, важно достал из кармана носовой платок, в котором было примерно пол килограмма золотого песка. Затем положил его на ровную поверхность, развернул и под обалденным взор приятеля, отодвинул из образовавшейся горки маленькую кучку, примерно с ноготь большого пальца величиной.

— Двести евро, извольте получить обратно. Огромное вам мерси — тоном человека, знающего себе цену, проговорил я.

— Что это? — спросил меня Жан.

— Послушай, ты и на самом то деле не очень умный, так что не надо падать в моих глазах ещё ниже, задавая дурацкие вопросы — ответил я ему.

Жан, наверное, не всё понял из того, чего ему было сказано, но всё равно тут же добавил, как бы извиняясь:

— Хочу спросить откуда? Что это я догадался.

— А этот вопрос ещё смешнее первого. Неужели ты думаешь, что я возьму, да и выложу тебе прямо сейчас, где я намыл столько золота?

— Ты прав, про такое даже друзьям лучше не говорить. Наверное, блеск этого металла затуманил мне мозги. Может быть тогда расскажешь хотя бы, что ты с ним собираешься делать?

— Это всегда пожалуйста, тем более ты можешь в этом деле поучаствовать. Даже не так, тебе в этом деле будет отводится самая главная роль. За это золото я хотел бы получить оружие и боеприпасы, из того источника, где и вы отовариваетесь.

— Опять нечаянно услышал наши разговоры? — спросил меня француз, играя желваками.

— Вот только не надо сейчас устраивать мне сцен, вы так орали про это оружие, что о нём можно было даже у Венцеля услышать. Я до сих пор не понимаю почему вас ещё не расстреляли.

— Ты как всегда прав, когда горячимся теряем контроль над собой — согласился со мной Жан.

— Хорошо, что ты это знаешь, но про эти ваши качества мы позже поговорим, а сейчас давай вернёмся к моему вопросу.

— Зачем тебе оружие, мы же пока ещё не определились со сроками восстания?

— За тем, что я завтра вывожу часть своих людей на новое место и мне их надо будет начинать учить обращаться с этим оружием. Чтобы они к тому моменту, когда вы разродитесь, могли хотя бы стрелять из него.

— Разродитесь это что такое? — спросил меня собеседник, услышав не знакомое слово.

— Долго объяснять, но это примерно одно и то же, что и слово "готовы".

— Понятно. Разродимся мы, наверное, скоро, нам патронов надо по больше и гранат, а так мы готовы.

— Отлично, тогда самое время и мне запасаться.

— Хорошо, давай золото, прямо сейчас пойду договариваться — сказал Жан, если я конечно правильно его понял.

Он нервно протянул обе руки к моему не очень чистому платку, но тут же по ним и схлопотал.

— А где слово джентльмена, что всё будет по честному? — спросил я приятеля.

— Клянусь! Получишь ровно столько, сколько мне за это дадут.

— Вот это другое дело — ответил я ему, двигая вперёд золотой песок.

Француз тут же пошёл разговаривать с поставщиком, а я вышел на улицу и сходу приступил к разминке, тем более мои бойцы почти все уже собрались и мне им не много позже надо будет объявить, что с сегодняшнего дня они переходят официально, в моё распоряжение. А кое кому из них, уже завтра, предстоит дальняя дорога в новый казённый дом, на службу.

Занимался, как и обычно, с полной отдачей. Те несколько блоков, которым меня обучил Ларс, с каждым разом получались у всё лучше и лучше, и я даже сам поверил в то, что скоро смогу их применять с такой же лёгкостью, как и мой учитель. Надо заметить, что спарринги до первой крови, в нашем коллективе, проходили ежедневно и многие бойцы показывали на них действительно приличное мастерство, так что мне, как идейному вдохновителю этой общественной организации, сам бог велел не падать лицом в грязь. Вот я и старался во всю, не жалея ни себя ни тех, с кем приходилось биться.

Жан вернулся поздно ночью, когда лично я уже спал и тут же начал всех будить, не обращая никакого внимания на наши протесты.

— Завтра ночью пойдём убивать немцев — радостно известил он всех присутствовавших в доме.

Тут же на него посыпались вопросы, которые я не успевал переводить в своём сонном мозгу. Но одно мне стало ясно и без перевода, плакали мои денежки, наверняка он использовал моё золото в качестве оплаты за боеприпасы для себя. Не было у них в кассе, до сегодняшнего дня, такого количества денег, которых бы хватило на их не малые запросы. Пока французы выясняли что и почему, я сидел молча на кровати и ждал, когда все вокруг успокоятся, а когда это произошло, то взял, да и спросил прямо в лоб своего французского приятеля:

— А как с моим заказом?

Он посмотрел в мою сторону, потом перевёл взгляд на возбуждённые лица подчинённых и заявил:

— Оружие ты получишь и боеприпасы к нему тоже, но не много позже. После того, как мы разберёмся сам, знаешь с кем.

— А если у вас не получится?

— Тогда соберёшь его с убитых героев — гордо ответил Жан.

— Надо так понимать ты моё золото использовал в своих целях?

— Не в своих, а в наших. Ты не меньше нас должен быть заинтересован в том, чтобы легион убрался с вашей земли.

— Это понятно. Но с чего это ты решил, что для этого можно без разрешения использовать чужие средства, которые должны были пойти на вооружение моих людей.

— Я же тебе сказал, мы у тебя взяли в долг и после завтра всё вернём, и даже с процентами.

— Хорошо, я не против — не много подумав, согласился я, — но мне хотелось тогда бы знать, во что я инвестировал кучу золота.

Жан взглянул на людей, сидящих возле него и чего то в полголоса, так чтобы это слышали только они, сказал им, а потом обратился ко мне:

— Мы согласны. Можешь присутствовать при обсуждении плана действий, тем более твои люди тоже в нём будут участвовать. Так?

— Конечно, мои люди за чужие спины прятаться не станут.

Я сел на свободный стул и стал ждать, когда начнётся обсуждение завтрашней ночной операции, в которой и мне отводится определённая роль. А Жан, тем временем, распорол свой матрац и достал оттуда какие то листы, местами сильно помятые и потёртые.

— Это план территории, где проживают немцы и их верные союзники поляки. Сейчас мы ещё раз уточним, как будем действовать, а заодно и тебе расскажу, что надо будет делать твоим людям.

Рассказывал Жан не очень долго, чётко проговаривая каждую фразу и карандашом показывая на листочках место, про которое говорил. Сидящие за столом люди так же бодро рапортовали ему о том, что они в курсе и всё выполнят как надо. Потом оратор переключился на меня, водя карандашом по листкам и на ломанном русском рассказывал, где я должен буду находится со своим отрядом, и что мне надлежит делать, когда начнутся боевые действия. Я кивал головой, подтверждая, что мне всё понятно, а когда счастливый француз закончил, сказал ему:

— Участвовать в этой авантюре ни я ни мои люди не будем.

— Авантюр? — почти одновременно произнесли все, кто сидел за ночным столом.

Вот тебе и раз, без переводчика всё поняли.

— Конечно авантюра! А что же это ещё такое — подтвердил я предыдущие свои слова.

— Это не авантюра, это очень продуманный план — сказал Жан, глядя то на меня, то на своих земляков.

— Этот ваш план дерьмо! При чём кошачье — возразил я ему. — Ты что же думаешь немцы дураки набитые. Вы хотите прийти к ним ночью и всех перестрелять? Да вы в лучшем случае человек десять пристрелите, а потом они вас сметут, как мусор с дороги, если конечно вы сами себя впотьмах не перебьёте.

— Ты очень быстро говоришь, я не всё понимаю — сказал Жан, махая рукой перед своим лицом.

— А тебе и не надо ни чего понимать. Ты главное пойми, твой план дерьмо и всё — сказал я ему по слогам.

— Но почему?! — излишне громко воскликнул он.

— Я уже всё сказал. Могу добавить только одно, если не хотите зря погибнуть, делайте новый план.

— Но на это уйдёт много времени, а боеприпасы у нас будут уже завтра.

— Ну и пускай полежат себе, где нибудь в укромном уголке, это же не продукты, не испортятся.

— Я боюсь, что этот негодяй Фридрих нас может продать своим землякам, ждать долго нельзя — возразил француз и подумав добавил: — Если у тебя есть возможность нам помочь, помоги.

Опыта в проведении таких операций у меня никакого, но понять, что французы лезут в петлю, я всё же смог. Конечно давать советы и говорить, что всё плохо каждый сможет, а ты попробуй сам что нибудь путное придумать. Примерно такие мысли вертелись у меня в голове, но в слух я сказал совсем другое.

— Давай вместе подумаем, что можно устроить фрицам.

Жан конечно от предложения не отказался, наверное, и сам понимал, что в их разработке много тёмных пятен, но всё же согласие дал не сразу, а только после того, как посовещался с друзьями.

Поспать этой ночью мне больше не удалось, да и просто отдохнуть, сидя у стола, тоже. Но зато до завтрака мы смогли согласовать почти всё, что на мой взгляд требовалось сделать прежде, чем начинать войну с более сильной частью легиона. Однако бессонная ночь никак не повлияла на потребности организма в пище, как говорится война войной, а кушать всё равно хочется. В столовой мы почти не разговаривали с Жаном, чтобы случайно не перейти на секретный разговор, а после посещения пищеблока наши пути, на время и вовсе разошлись. Мне надо готовится к отъезду, а у французов выход на подконтрольную легиону территории, их же пока никто не освобождал от несения службы.

Для того чтобы успеть всё подготовить я привлёк часть своих новых бойцов и переводчицу. Девчонку поставил контролировать то, о чём мужики будут беседовать с кладовщиками, а им поручил выбить из них всё, что нам полагается. Сам же выехал за территорию, мне надо собрать гражданских, времени на это осталось почти ничего, отправление в восемнадцать ноль ноль, а люди о том, что переезд назначен на сегодня ещё не сном и не духом.

Время летело очень быстро, но не без пользы. До обеда я обошёл почти всех, кто должен будет обеспечить явку переселенцев и ещё успел поговорить с теми, кто готов уехать, так сказать, вне списка. Те и другие были настроены решительно, поэтому я не сомневаюсь, сегодня пустых мест в выделенных мне машинах не будет, как бы ещё не пришлось уплотнятся или сажать кого то на транспорт везущий наше имущество и продукты. Закончив с организационными делами в свободной зоне Универмага, я быстренько смотался в укромное место, где была припрятана оставшаяся часть золота, привезённая из тайника и взял оттуда ещё примерно столько же, сколько отдал Жану. Эту заначку буду пристраивать сам, без посредников. Дело которое я задумал, конечно тоже противозаконное, с точки зрения руководства легиона, но не на столько чтобы за него могли расстрелять, во всяком случае мне так кажется. Отсыпав в стерильный носовой платок три ладони песка, я прикопал остальное в приметном месте, под старой сосной, а то что взял пристроил во внутренний карман камуфляжа, по ближе к сердцу. Затем сел на полученный, в полное распоряжение, причём скорее всего навечно, мотоцикл и отправился в столовую на обед. Ужина сегодня не предвидится поэтому пропускать его никак нельзя.

В столовой, как я не просил, добавки не дали, ну и ладно, обойдусь вечером сухим пайком. Себе то я такую роскошь позволить могу, а вот всем остальным придётся ждать следующего утра, ничего не попишешь издержки переезда.

Выйдя из неприветливого общепита сразу же направился в сторону, где располагались тыловики и где должны были грузиться мои люди. По дороге пытался сообразить, как лучше начать беседу с толстым кладовщиком, отвечающим за продукты в данной организации, но ни одна из фраз, что приходили в голову, не казалась мне именно той, с помощью которой можно было бы чем нибудь разжиться на складе. Когда прибыл на место, то из головы вылетели и они, так как моему удивлению не было придела. Обе машины, предназначенные для перевозки грузов были загружены и возле них одиноко болтался Ларс, а не вдалеке, на скамеечке, сидела скучающая Ольга.

— И давно вы так? — спросил я девушку, кивая на машины.

— Часа полтора наверное — неуверенно произнесла она.

— Круто! А я думал с выдачей у нас проблемы будут.

— Нет, всё происходило очень цивилизованно и быстро. Если хотите свериться, то накладные у меня.

— Хорошо, подумаю — сказал я девушке, а после неё бельгийцу: — Ты иди обедай, а потом к себе за вещами и в пять часов, чтобы был у меня. Понял?

Парень ничего не ответил, а только кивнул головой и развернувшись припустил в столовую.

— Ольга, тебя пока отпустить не могу. Если проголодалась открою банку консервов. Устроит?

— Вполне — ответила девушка.

— Тогда чуть позже, сейчас мне надо поговорить с немецким товарищем, с твоей помощью конечно.

Я направился на склад, так и не придумав с чего же начать беседу, а войдя в него и уперевшись в пивной живот немца, взял, да и выпалил:

— Слышь друг, тебя золото не интересует?

Оба человека, стоявшие рядом, изумлённо глядели в мою сторону. Немец потому, наверное, что не понимал, чего я от него ещё хочу, а переводчица, а кто её знает, чего она на меня так смотрит.

— Девочка, на мне узоров нет. Ты дяденьке переведи, чего я ему сказал — решил я поторопить остолбеневшую девчонку.

— Извините — ответила Ольга, словно очнувшись ото сна.

После короткого перевода наступила очередь фрица, впадать в ступор. Надо будет запомнить произнесённую ранее фразу, она на окружающих оказывает просто магическое действие, а вдруг ещё когда нибудь пригодится. Немец через какое то время, видно до него всё таки дошло о чём идёт речь, спросил:

— О каком золоте ты говоришь?

— Вот об этом — сказал я, доставая из кармана платок и разворачивая его.

— Что ты хочешь? — деловито спросил жирный солдат, не отводя взгляда от жёлтого песка.

— Продуктов в дорогу. Ты же в курсе, мы сегодня уезжаем, а как там на новом месте удастся устроиться, одному богу известно. Так что лишним ничего не будет.

Немец, внимательно выслушав перевод, аккуратно взял из моих рук платок с содержимым и без лишних слов положил его на электронные весы, стоявшие рядом, на старой тумбочке. Сколько там высветилось я не успел разглядеть, потому что ловкий кладовщик всё быстро свернул и засунул моё имущество в свой засаленный карман, а потом развернулся и пошёл на площадку, где стояли гружённые автомобили, позвав по дороге одного из своих помощников. Я успокоился только тогда, когда они начали скидывать из кузова какие то коробки. Сколько их будет мне сейчас не важно, главное, что удалось хотя бы что то получить и не оказаться в одной из пыточных, подручных Венцеля.

В грузовик, гружённый имуществом, полученным моими товарищами здесь же, закинули ещё тридцать пять коробок каких то импортных консервов. А сразу же после этой процедуры, между двух столбиков, служивших воротами на стоянке, где хранились не скоропортящиеся продукты, появилась цепочка с надписью "стоп". Старший этого импровизированного склада, так и не сказав мне ни слова, пошагал в свою маленькую будочку, насвистывая какой то не знакомый мне марш. Что же, всё сложилось более-менее удачно и делать мне здесь больше не чего, всё что можно было получить уже лежит в машинах. Конечно не мешало бы проверить, что выдали для ловли рыбы, но это я смогу сделать и по накладным, сидя за столом в казарме.